Опера Гарнье встретила Вас во всем своем торжественном великолепии. Огромная парадная лестница мраморным потоком тянулась ввысь по течению. На пике мраморная гладь разбивалась на два рукава, так что в середине образовывался своеобразный перекресток. По бокам Вас защищали массивные перила, по которым с радостью бы съехал любой ребенок. Вы ощущали, как холод мрамора приятно лижет ладони, а мерный стук каблучков пел в унисон с Вашим сердцем. Подобной роскоши Вам не доводилось встречать ни разу в жизни. Тяжелые бронзовые канделябры венчали чуть ли не каждый возможный выступ или перила. Однако вместо настоящих свечей в них была электрическая имитация. Это и безопаснее, и дешевле. Мраморными исполинами тянулись вверх греческие колонны. Словно Атланты, они поддерживали свод, заслуживающий отдельного внимания. Тяжелая позолоченная лепнина, более походящая на невероятное по красоте и сложности исполнения кружево, служила своеобразной рамой для картин на потолке. Только полотнами этих произведений были не холсты, а холодный камень, в который умелые мастера прошлого смогли вдохнуть жизнь.
У Вас не было возможности остановиться и получше разглядеть восхитительные росписи. Толпа, словно косяк рыб, плыла по мраморному морю. И не дай Бог одной рыбке изменить свой курс. Велика вероятность отдавить себе все плавники и не только. «Возможно, здесь изображены сцены из мифов Древней Греции…Кажется, эта тема была популярна во время строительства дворца», - подумали Вы, продолжая медленно плыть к развилке.
Не хватало взгляда, чтобы собрать всю эту красоту воедино. Хотелось увидеть все и в одно мгновение. Однако каждая деталь, изображение приковывали взор, ревниво вытесняя конкурентов.
Вы поднялись на этаж, который походил на море, в которое текли русла одной широкой мраморной реки. И здесь косяк рассыпался, словно испуганный огромной акулой. Наконец была возможность остановиться и осмотреться. Однако Вы старались не отставать от основной массы, боясь после не найти нужный зал среди этого лабиринта коридоров и дверей. Вы осторожно достали из сумочки билет и вновь посмотрели на номер места и ряда. «Будет неудобно, если не удастся найти с первого раза», - подумали Вы, повертев головой в разные стороны. Приметив для себя полную женщину в элегантном розовом платье, Вы решили, что будете следовать за ней. По крайней мере, зал найдется не в конце представления.
Обведя восхищенным взором открывшееся перед Вами великолепие, Вы вздохнули, до конца не веря, что происходящее – не сон, а реальность. Подойдя к перилам полукруглого балкончика, Вы осторожно положили руки на гладкий, отполированный уборщиками и сотнями прикосновений мрамор. «Не верится, что вся эта красота создана людьми…Просто уму непостижимо, как из камня и металла можно создать нечто настолько завораживающее…Сколько веков простоял дворец, сколько всего он пережил», - подобные мысли одолевали Вас на пути к залу.
Стараясь держаться дамы в розовом, Вы с восхищением разглядывали новые коридоры, приоткрывающие перед Вами завесу иного, доселе неизвестного мира. Хотелось достать из сумочки телефон и навсегда запечатлеть в электронной памяти то, что поблекнет и с годами изменится в наших человеческих воспоминаниях. Однако, боясь потерять «путеводную звезду», Вы решили, что сделаете это позже, во время антракта.
И вот перед глазами виднеется массивная дверь. Дама в розовом уверенно заходит внутрь, а Вы, остановившись на мгновение, сделали глубокий вдох для того, чтобы собраться с силами и смелостью. «Давай, (В.И.), не будь трусихой! В самом же деле, ты на оперу пришла, а не на ужин к людоеду», - и, поправив подол платья, Вы вошли в алое сердце дворца.
Глаза тут же ослепила восхитительная смесь пурпура и злата. Сотни кресел алой лентой обвивали сцену, сокрытую под тяжелой тканью занавеса. Золотыми гейзерами ввысь взметались позолоченные колонны. Портьер был окружен тремя этажами балконов и лож. Последние были особенно близки к сводчатому потолку, расписанному самим Марком Шагалом.
Ваше место располагалось как раз в середине портьера. Осторожно пробираясь сквозь кресла и вереницу роскошных, начищенных до блеска туфель, Вы продолжали отсчитывать места, попутно лепеча извинения на французском. Наконец показалось одинокое кресло, уже давно заждавшееся Вас. «Эта миссия выполнена», - с удовольствием отметили Вы, осторожно опускаясь на мягкое сиденье, - «как же все таки прекрасен дворец. Я чувствую, словно попала… в роман «Призрак Оперы». И словно вспомнив о чем-то, Вы чуть наклонились вперед, устремив взор наверх, туда, где расположена легендарная ложа №5. Не стоит сомнений, что билеты в нее самые дорогие. Ведь каждому хочется оказаться там, где по романту Гастона Лерукса некогда восседал мифический Призрак Оперы, с упоением наблюдая за возлюбленной Кристин.
К смущению своему, Вы чувствовали, что в душе верите, будто Призрак Оперы – не персонаж, придуманный писателем и журналистом, а некто настоящий, кто до сих пор обитает в цитаделях под дворцом. «Интересно, а существуют ли они на самом деле?...Вполне возможно. Однако подземного озера, кажется, под зданием нет…Так, совсем замечталась…Хотя, а почему бы, собственно, и нет? Вряд ли я попаду в Оперу Гарнье еще раз».
Вздохнув, Вы вынули из недр сумочки буклет, на котором красивыми буквами было напечатано: «Les contes d'Hoffmann». В русском переводе «Сказки Гофмана». Знаменитая опера Жака Оффенбаха, написанная на основе произведений Гофмана. Вы слышали много лестного об этой опере. Молвят, что это венец творческого гения Оффенбаха, имеющий весьма трудную и интересную историю. Правда о последнем Вам, увы, так и не удалось узнать. Ибо разговаривающих в кафе прервал официант, а после пошла беседа о совсем другом произведении.
Чудом Вам едва удалось достать билет на премьеру. Конечно, обошелся он Вам далеко недешево, однако Вы были рады возможности воочию лицезреть столь восхваляемую оперу в исполнении лучших актеров и оперных певцов.
До начала оставалось буквально пять минут. От нетерпения Вы начали непроизвольно теребить мягкую ткань платья. Взгляд Ваш внимательно касался публики, которая заполнила собой почти весь зал. Хотелось запомнить все в мельчайших деталях, чтобы после, по возвращению домой, поведать знакомым и Леночке обо всем. «Конечно, не уверена, что Леночке будет интересно узнать об опере…Помнится, прошлый раз, когда Мария Николаевна попросила сводить Леночку на оперу, она едва просидела десять минут. Потом минут пять канючила и в итоге вознамерилась сама выйти из зала…Вместо оперы мы поели мороженого и погуляли по парку. И не мудрено – ребенку всего-то десять лет. Ей явно интереснее посмотреть на белочек, нежели на бегающих по сцене людей», - при воспоминании о воспитаннице, Ваши губы тронула легкая улыбка, - «не забыть привезти ей сувенирчик…»
Услышав деликатное покашливание и извинения, Вы моментально вынырнули из глубин воспоминаний и поджали ноги, пропуская вперед высокого, облаченного в черный костюм мужчину. «Надеюсь, больше никто не подойдет», - подумали Вы, боясь, что вновь прослушаете просьбу пододвинуться.
И вот настал момент истины. Свет начал медленно затухать, позволяя притаившейся в укромных углах тьме наброситься на зал и поглотить его, сокрыв в недрах своего безмерного брюха. Грозно загремел оркестр – по залу прошелся тихий шепот. Вы, положив прелестные хрупкие руки на подлокотники, прижались спиной к мягкой спинке кресла, чувствуя, как по позвоночнику бежит волна напряжения. С тихим шелестом раздвинулся занавес, обнажая сцену. Представление началось.
Действие происходит в немецком Нюрбренге. Безнадежно влюбленный в оперную певицу Стеллу Гофман понуро сидит в кабаке. Он безнадежно влюблен в оперную певицу Стеллу, которая сейчас исполняет свою роль в опере «Дон Жуан». Однако она присылает письмо Гофману, в котором говорится, что она будет ждать его после выступления в гримерной. Но записка оказывается перехвачена коварным соперником Линдорфом, который, застав писателя в кабаке, насмехается над ним, говоря, что он – Линдорф пойдет на свидание к прекрасной Стелле. Отчаявшийся поэт находит утешение в выпивке и рассказывает музе легенду о крошке Цахесе, а после вспоминает любовные истории из своей жизни…
И вот закончился пролог, начался первый акт. Это повесть о Гофмане, который, будучи учеником физика Спаланцани, влюбляется в его дочь – Олимпию. Из-за магических очков, купленных у оптика Коппелиуса, ему казалось, что механическая кукла – это живая девушка из плоти и крови. И он влюбляется в нее. И лишь на вечере, устроенном физиком, когда разбиваются волшебные очки, поэт осознает, что он был влюблен в механическую куклу.
Особенно Вас поразила ария«Les oiseaux dans la charmille», которую исполнила Олимпия на вечере у своего «отца». Вы были буквально заворожены красотой и мощью исполнения. Изумленный взор не мог отпрянуть от происходящего на сцене. И хоть Вы, конечно, понимали далеко не все слова. Однако общий смысл происходящего, эта тонкаяневидимая нить проникла сквозь плоть и кости к Вашему сердцу, коснувшись самых сокровенных уголков Вашей души.
Неожиданно свет вновь разорвал тьму, раскидав ее ошметки под кресла. Первый акт закончен, был объявлен антракт. Вы, не видя ничего, кроме произошедшего, осторожно двинулись вперед, чувствуя, как за спиной раздается цокающий звук. Однако Вам было не до любопытства, да и останавливаться на полпути весьма плохая идея. Особенно учитывая, что большая часть зрителей решила покинуть зал, дабы насладиться приятными закусками или обсуждением просмотренного.
Вы с наслаждением буквально вывалились из зала и поковыляли в сторону коридоров, попутно отмечая ориентиры. Цокающий звук повторился вновь. Повернув голову, словно испуганный зверек, Вы вновь заметили мужчину в черном. «Так вот что издает такой звук…У него с собой трость. Какая красивая…Высокая, с набалдашником в форме…Наверное, это голова какой-то птицы. И насколько же я погрузилась в свои мысли, что тогда не заметила у него трости…Ладно, не о нем сейчас. Хотя редко встретишь мужчину с тростью в наше время. Может он хромает, или же это для лоска?» - Однако решив, что одинокой девушке долго задерживать взор на незнакомце — дурной тон, Вы медленно побрели вдоль мощных мраморных стен. Они были покрыты лепниной, словно деревья мхом. С потолка свисали тяжелые хрустальные люстры, чьи прозрачные слезы так и застыли навеки, не коснувшись натертого до блеска пола.
Вы шли и думали о представлении, уже понимая, почему те девушки в кафе назвали «Сказки Гофмана» венцом творческого гения Оффенбаха. Воистину невероятная опера, заслужившая такой похвалы.
«В буфет, что ли, пойти? Нет…не хочется. Боюсь испачкать платье. Да, и еще впереди ждет один антракт. Тем более там очередь, наверное, ужасная и цены такие же», - Вы с улыбкой вспомнили оперные театры в своем городе. Воистину Вы не представляли, насколько роскошны могут быть дворцы. Дойдя до свободного балкончика, Вы облокотились о перила, с наслаждением ощутив холодное прикосновение к разгоряченной коже. Ваш взор невольно устремился на потолок, где, расправив белоснежные крылья, витал в голубизне небес прекрасный ангел.
Послышалась оглушительная трель звонка, оповещающая о начале второго акта. Вы невольно дрогнули, руки разъехались, и Вы едва успели зафиксировать свое положение, чтобы не лечь на перила. «Нет, пора прекращать мечтать…Иначе я из дворца с гипсом на ноге выйду», - подумали Вы, шумно выдохнув.
И вот спустя несколько минут Вы вновь заняли свое место. Удобно расположив сумочку на коленях, Вы невольно отвели взгляд в сторону. Мужчина в черном тоже занял свое место, оперевшись на трость левой рукой. «Какой же он…аристократичный», - подумали Вы, нехотя отворачиваясь. Щеки пылали алым румянцем. И в это мгновение Вы были благодарны тому, кто придумал на представлениях выключать свет.
Начался второй акт, повествующий о любви писателя к куртизанке Джульетте. Действие происходит в роскошном доме Джульетты в Венеции. Благоразумный Никлаус пытается предостеречь Гофмана от надвигающийся опасности. Он уверен, что Гофману в скором времени придётся стать соперником Шемиля, страстно влюбленного в Джульетту. Однако изначально Гофман смеется над абсурдной идеей влюбиться в куртизанку.
На сцену выходит воистину мрачная фигура. Это колдун Дапертутто. Он исполняет блестящую арию о бриллианте невиданной красоты. После дьявол, пользуясь тщеславием Джульетты, уговаривает ее овладеть мыслями Гофмана. И она не могла противиться сильной воле «колдуна», поэтому Джульетта согласилась на «эксперимент». Ей удалось влюбить в себя Гофмана. В то мгновение, когда происходит поцелуй, врывается разъяренный Шемиль. И коварный Дапертутто протягивает Гофману зеркало со словами: «Вы всегда так бледны?» Обманутый писатель не видит своего отражения, а это означало, что он лишился души. Ведь зеркало есть символ души. В итоге Гофман сходится в поединке с Шемилем. Писатель одерживает победу и пронзает соперника шпагой, полученной от Дапертутто. После он видит, как Джульетта уплывает на гондоле в объятиях нового любовника – Питтикиначчо. Благоразумный друг уводит Гофмана, пока его не арестовали за убийство Шемиля.
Сказать, что Вы были поражены происходящим – это значит сказать мало. Роматично-мрачная история завораживала Вас все более и более. Трудно было отвести взор от сцены на мгновение, боясь пропустить нечто очень важное и интересное. От блестящих арий, исполненных восхитительными голосами, сотни мурашек пробегали по коже.
Увлеченная действием Вы не заметили, как Ваша хрупкая ладошка, мирно покоящаяся на подлокотнике кресла, неожиданно соскользнула вниз и случайно коснулась руки мужчины в черном. Заметили Вы это случайное недоразумение лишь тогда, когда почувствовали, как Ваша ладонь оказалась в ледяном плену чужих, незнакомых рук. Словно пойманный за воровством булок беспризорник Вы дернулись и резко повернулись в сторону «аристократа». Перед глазами тут же взметнулись десятки разноцветных кругов, а в голове до сих пор продолжал петь сопрано Гофмана.
- П-простите, я не… - начали лепетать Вы. Однако мужчина, едва заметно улыбнувшись, покачал головой и осторожно, невесомо коснулся губами Вашей ладони. Нежную теплую кожу тут же обожгло хладом, словно бы Вы обхватили рукой железяку, которая целую ночь пролежала на морозе.
- Все в порядке, мадемуазель. Я не против Вашего случайного жеста…Тем более случайностей не бывает. Позвольте представиться, меня зовут Астарот.
- (В.И.), - только и смогли промолвить Вы, не отрывая взора от мужчины. От его тихого низкого голоса Ваше сердце забилось, словно раненая птичка перед мощным хищником.
А он смотрел на Вас спокойно, будто не замечая, какое впечатление произвел на неокрепшую молодую леди. Хотя вполне возможно, что и не знал, ведь в зале так темно…
- Прекрасное имя. Вам очень подходит… (В.И.), я видел, как Вы смотрели на сцену…Неужели опера настолько поразила Вас?
- Даже более чем…
- Тогда позвольте мы с Вами обсудим увиденное на антракте. Я был бы весьма рад беседе с прекрасной мадемуазель, которая по достоинству оценила действительно блестящее произведение Оффенбаха.
- Да-да, конечно… - прошептали Вы, чувствуя, как разум постепенно затуманивает невероятная мысль о том, что такой интеллигентный, галантный и, по всей видимости, образованный мужчина желает побеседовать с Вами. До сих пор казалось, что все происходящее сон или излишне реалистичная фантазия.
Однако ледяные губы вновь обожгли Вашу кожу. И, почувствовав, как хлад растекается по всему телу, Вы поняли, что происходящее – реальность. Астарот улыбнулся и вновь повернулся к сцене, а Вы еще несколько секунд продолжали безмолвно разглядывать мрачную фигуру мужчины, прежде чем вновь вернуться к действию.
И вот взрываются аплодисменты, опускается занавес, и звонким голосом надрывается звонок – начался второй антракт.
На негнущихся ногах Вы медленно поднялись и направились к выходу. «Может, он пошутил? Хотя Астра…Астр…Астратор…Или…А, Астарот не похож на шутника. Да и в чем шутка пригласить девушку обсудить оперу? Или все же…нет, конечно, не показалось. Иначе с такими «показалось» можно лишь к врачу. Тогда…» - Однако Ваши мысли оказались прерваны мужчиной со столь необычным именем, которое Вы упорно не могли запомнить правильно.
Он осторожно взял Вас под руку, отчего Ваши бледные щечки покрылись алым румянцем. И на сей раз коварное электрическое освещение сдало Вас со всеми потрохами. Однако Астарот ничего по этому поводу не сказал. Его губы тронула едва заметная улыбка, и он уверенно повел Вас куда-то в сторону.
- Куда мы…
- В буфет. Я знаю прекрасный столик, за которым мы сможем выпить вина или шампанского, и при этом нас никто не потревожит.
- Прекрасно…Тогда ведите, я с удовольствием узнаю об этом тайном месте, — с улыбкой произнесли Вы, окончательно сбрасывая с себя оковы робости.
Продолжая улыбаться одними уголками тонких бескровных губ Астарот повел Вас сквозь облаченных в разноцветные шелка дам, плотно завернутых в костюмы мужей к своему излюбленному столику. Который по неведомым причинам всегда оставался пуст, хотя людей в буфете набивалось достаточно.
По дороге к «тайному месту» вы не перебросились и словечком. Разве что ваши взгляды изредка пересекались, однако Вы не выдерживали первая. Отвернувшись вновь, Вы невольно подумали о том, какие у Астарота темные глаза. Зрачок практически сливался с темной радужкой воедино. Подобное притягивало и пугало одновременно…
Однако вот показался столик. Мужчина галантно отодвинул стул перед Вами, после чего промолвил:
- Простите, (В.И.), я сейчас отвлекусь…Принесу нам чего-нибудь выпить. Что Вы желаете?
- Ой…Эм, я была бы не прочь попробовать вина, что они здесь продают.
- Хороший выбор. Пожалуй, я буду солидарен с Вами…Постараюсь вернуться так быстро, насколько позволят мне длина очереди и скорость работы буфетчиков. – Он вновь улыбнулся своей едва заметной спокойной улыбкой и, поклонившись на старомодный манер, слился с мужской – «черной» частью зрителей.
- Чудеса случаются, если верить в них… - только и смогли прошептать Вы, смотря на то место, где недавно стоял Ваш новый знакомый.
До конца не верилось в то, что такие мужчины еще живы. Казалось, что подобное редкое в наш прогрессивный 21 век обращение к представительницам прекрасного пола давно забыто, усыпано песками времен. И лишь бессмертные произведения прошлого могут поведать нам о том времени, когда манеры и любезность не считались чем-то необычным, из ряда вон выходящим.
Сложив руки на коленях, Вы окинули толпу взором. Женщины, словно хрупкие разноцветные бабочки перелетали с одного конца зала на другой, а мужчины, как вальяжные жуки, медленно и с достоинством следовали за своими легкими, грациозными спутницами. Однако среди них особенно выделялась одна. Высокая девушка, явно не достигшая тридцати, но тем не менее уже не юная особа, приковала Ваше внимание. Каштановые волосы незнакомки были уложены в аккуратную затейливую прическу. Длинное вечернее платье цвета небесной синевы волнами стекало по аккуратным грудям, идеально тонкой талии и безупречной спине. Ее кожа, казалось, не имела тех изъянов, которые присущи нам, простым смертным. «Возможно, визажитсы постарались», - подумали Вы, однако даже если это было правдой, то те мастера определенно заслуживают высшей похвалы. Особенно прекрасными у незнакомки были глаза: большие, окружённые пушистым веером ресниц, они с интересом и благодушием смотрели на окружающих. Не было в красавице той холодности, обычно присущей женщинам ее уровня. И это тоже поразило Вас.
Но неожиданно редкая бабочка упорхнула и растворилась в море красок. «Она настоящая Мисс Мира…Невероятной красоты женщина. Это же сколько сил она потратила, чтобы так следить за собой», - Вы продолжали думать об увиденной незнакомке, хотя она давно исчезла с поля зрения. Однако появился уже известный Вам «аристократ». В руках Астарот нес два бокала, наполовину заполненных блестящей в свете сотен лампочек золотой жидкостью.
- Благодарю Вас… - С улыбкой промолвили Вы, принимая бокал.
- Пустяки, мадемуазель. Это меньшее, что я могу сделать для очаровательной леди. – Он сел напротив Вас. И только сейчас Вы наконец смогли детально рассмотреть своего неожиданного знакомого.
Астарот был высоким, хорошо сложенным мужчиной лет тридцати. Его бледное, с острыми, словно резко высеченными бороздами на гладком мраморе, скулами обрамляли длинные черные, убранные в аккуратный низкий хвост волосы. На этом белоснежном изваянии особенно выделялись темные, почти черные глаза. Один взор которых, казалось, пронизывал душу насквозь. Чуть неровный с горбинкой нос не портил впечатления, а даже наоборот, придавал некой особенной красоты и мрачности его и без того безрадостному лицу. Тонкие бескровные губы едва выделялись на бледной коже. Облачен Астарот был в черный классический костюм. В искусственном свете особенно мрачно сияли запонки из черного, неизвестного Вам камня. Во всем его образе было столько статности, столько благородства и изящества – едва верилось, что перед Вами сидит не актер, прекрасно исполняющий роль джентльмена минувших веков, а живой человек, для которого подобное естественно.
«Он самый удивительный мужчина, которого я когда-либо встречала…Так, (В.И.), хватит тут слюни распускать! Он ведь может отказаться с тобой беседовать, когда увидит, КАК ты на него смотришь», - поэтому, улыбнувшись, Вы чуть крепче сжали ножку бокала и мягко поинтересовались:
- Вы желали побеседовать об опере…
- Что?..Ах, да, простите…Я несколько задумался. – Он мотнул головой и посмотрел прямо Вам в глаза. И вновь появилось чувство, будто он всматривается в Вашу душу. – Я действительно желал поговорить с Вами насчет пьесы…Давно я не видел, чтобы настолько юные леди испытывали столь явную любовь к классике.
- Почему Вы решили, что я настолько юна? – с улыбкой спросили Вы.
- Вы не выглядите, как умудренная жизнью женщина…Вам едва ли больше двадцати пяти, как мне кажется…Однако не в возрасте дело. Почему Вам так понравилась опера?
- Исполнение прекрасно…
- И только?
- Нет, конечно! Сам сюжет…Он завораживающий. Такой…окутанный мистикой, загадкой и при этом во все это вплетена явная трагедия и печаль…Особенно первый акт…Бедный Гофман влюбился в механическую куклу Олимпию…Он рассмотрел в ней душу. Или же его фантазия наделила оной неживое существо. Это в очередной раз доказывает, на что способен мозг человека и сила воображения. Конечно, не обошлось без магических очков, но все же…Мне кажется, что здесь имела место быть и фантазия. Ведь, получив хотя бы семечко, человек может представить, каким вырастет дерево, что за плоды оно принесет и даже какой у них будет вкус. Пусть иногда наше воображение не совпадает с реальностью, однако…благодаря ему мы можем увидеть мир во всем его разнообразии.
Он на мгновение замолчал, с интересом смотря на Вас: раскрасневшуюся, с пылающими алым пламенем щеками и слегла подрагивающим от волнения подбородком.
Неожиданно мужчина улыбнулся и медленно начал:
- Ваши мысли…Они довольно остры и интересны…Полагаю, старина Жак был бы рад, узнай, что его опера подвергается столь разным толкованиям.
- А что думаете насчет ее Вы, Астарот? Вам…понравилось? – неуверенно поинтересовались Вы, желая быть не единственной, кого допрашивают в этом музыкальном деле.
- Мне? Да, конечно…Я видел «Сказки Гофмана» на многих европейских сценах. Но вот здесь, в Опере Гарнье она поставлена особенно хорошо и со вкусом, я бы сказал. Неплохой подбор певцов, ну и, конечно, голоса…Что же тут таить – они прекрасно поработали над тем, чтобы передать нам всю прелесть и величие произведения гениального композитора.
- Говорят, что у этой оперы интересная история…
- Верно говорят. «Сказки» имеют действительно любопытную историю…Изначально это была комедия, исполненная в театре «Одеон» здесь, в Париже. Что любопытно, изначально она не имела большого успеха. Барбье переработал ее в либретто и с успехом предложил его Гектору Саломону, Шарлю Гуно и Жаку Оффенбаху. Однако композиторы уступили работу над оперой своему в то время блестящему композитору французских оперетт…Оффенбах усердно взялся за работу. И он работал над оперой вплоть до своей смерти. Композитор желал увидеть, как его детище поставят на сцене…Однако рок распорядился иначе. Хотя стоит отметить, что ему все же удалось услышать ее, правда, в домашней обстановке под аккомпанемент фортепиано…Опера имела невероятный успех в Париже. Первый сезон был исполнен 101 раз! Можете себе представить? Однако ее постиг злой рок…Такой же постиг за шестьдесят лет до этого в Берлине «Ундину» — шедевр самого Гофмана. В Венеции, во время второго представления «Сказок», в театре, в котором она шла, вспыхнул пожар, который, к сожалению, привел к человеческим жертвам…Люди рассудили это как параллель, ведущую к духу самого Гофмана…В общем, долгое время оперу не ставили. И все же в 1904 году состоялось представление «Сказок Гофмана» в Монте-Карло…Вот такая интересная история у этой оперы. Я бы рассказал еще, однако это раскроет перед Вами завесу тайны. И этого я делать не желаю. Ибо Вы увидите все воочию на сцене.
Вы сидели не в силах вымолвить и слова. Приятный, плавный голос Астарота убаюкивал Вас, качая на своих мягких, словно на картинах Айвазовского, волнах. В Вашем воображении уже вырисовывались изображения прошедших дней. И Вы понимали, почему опера до сих пор имеет такой головокружительный успех. Воистину людей всегда тянуло к мистике и неизвестному. Пусть и неосознанно, однако нам нравится заглядывать за покровы привычного бытия. Ведь, приоткрыв этот плотный занавес, мы надеемся найти то, что окажется иным от всего известного нам. Ведь тогда мы будет знать, что мир еще не познан до конца. И мы находимся лишь в середине пути познания.
Вы медленно помотали головой и промолвили:
- Это невероятная история…Вы так ее рассказываете, будто сами были там…
- Благодарю Вас, (В.И.). Конечно, я там не был, однако я просто вычитал это…Любопытство способно не только погубить, но и открыть многие двери, поверьте старому Астароту.
Невольно улыбнувшись, Вы тихо усмехнулись такому мнению мужчины о себе.
- Вы вовсе не старый, а опытный.
- Вы так предпочитаете это называть?
- Да. Тем более Вы не похожи на столетнего старика с палочкой…Разве что трость.
- Это из-за моей хромоты…Несчастный случай…- Он поднял руку, заметив, что Вы уже готовы были рассыпаться извинениями. – Не стоит, Вы не могли знать. Тем более хромаю я не совсем уж страшно, а незначительно.
- Я не заметила…
- Вот видите, я научился это скрывать, – с улыбкой промолвил он и поднял бокал. – Позвольте этот тост мы выпьем за наше чудесное знакомство.
- Я тоже рада познакомиться с Вами, Астарот…Все же рука меня не подвела, – сказали Вы, подняв бокал с алой жидкостью.
- Значит, нам следует выпить за Вашу прекрасную правую руку. – С хитринкой подытожил он, протянув бокал в Вашу сторону.
«Прямо как в «Великом Гэтсби»…» - подумали Вы и тоже протянули бокал.
- И за нее тоже. – И в шуме раздался хрустальный звук соприкосновения двух стекол, двух душ, что соединила Опера Гарнье.
Стоило только терпкой жидкости обжечь горло жаром, как вдруг раздался первый звонок. Люди заговорили громче, начали шуршать, словно цветы под порывами весеннего ветра, платья – все направились ко входу в зал. Вы хотели было встать, однако Астарот покачал головой, промолвив: «Пойдем со вторым звонком». Вы кивнули и со спокойной душой вернулись к хрустальной клетке, в которой в несвободе плескалось золотое вино.
- Chateau des Graves Blanc, 2018 года, – как бы невзначай промолвил мужчина. – Неплохой экземпляр, я бы сказал.
- Восхитительный вкус, — завороженно прокомментировали Вы, до сих пор ощущая волшебную сладость, словно после яблочного пирога.
Прозвенел второй звонок. Мужчина поднялся и галантно подал Вам руку, помогая подняться. После чего вы вновь прошествовали в зал, держась под руки.
- Остался последний акт…
- Уверяю Вас, (В.И.), он будет самым запоминающимся.
- Хм, пожалуй, Вы правы…Все вкусное на потом…Однако боюсь, что он будет самым трагичным.
- Что же…Видят Высшие Силы, я бы хотел раскрыть Вам правду, но не смею.
И я благодарна Вам, —с улыбкой промолвили Вы.
Ваше трепетное сердце билось медленно, размеренно. Видимо, сладкий Chateau des Graves Blanc словно обволакивающий туман окутал Ваше сознание, притупляя чувство паники и страха перед малознакомым удивительным мужчиной.
Вы успели занять свои давно заждавшиеся вас кресла как раз перед тем, как мерный шелест голосов пронзил последний звонок. Начался третий акт, в котором пошло повествование о самой сильной любви Гофмана – Антонии. Это была история о девушке, чья мать была знаменитой оперной певицей, скончавшейся от чахотки. Действие начинается, она находится в музыкальной гостиной и поет о своей потерянной любви. Это Гофман, которого она не видела уже целый год, но которого надеется увидеть вновь. Однако отец девушки – советник Креспель убеждает дочь отказаться от пения. Ибо он не хотел, чтобы она умерла так же, как ее мать.
Но Гофман проникает к Антонии, и они поют нежный дуэт, как в былые счастливые времена. Писатель обеспокоен плохим самочувствием Антонии, поэтому, когда она уходит, он скрывается за портьерой, дабы узнать эту тайну.
И вот на сцене появляется злой гений акта – доктор Миракль, шарлатан, который повинен в смерти матери Антонии. Он заставляет Антонию продолжать петь. А в это время Гофман, скрывающийся за портьерой, начинает понимать. Три персонажа образуют великолепный мужской терцет: Миракль прописывает Антонии лекарство, Креспель протестует против ее пения, а Гофман с изумлением взирает на дьявола. Наконец Миракль покидает дом, и, когда Гофман еще раз оказывается вместе с Антонией, он добивается от нее обещания больше никогда не петь.
Однако Миракль непостижимым образом проникает сквозь стену в покои Антонии просит ту спеть вновь. Сначала девушка строптивится, помня обещание, данное Гофману. Однако сверхъестественным образом портрет матери оживает – и вот уже она молит дочь спеть. Антония наконец сдается. Доктор Миракль достает скрипку, чтобы аккомпанировать певице. С каждым мгновением голос Антонии становится все выше и выше, пока не доходит до своей апогеи . Это оказывается слишком большим напряжением для нее. Девушка падает без чувств, умирая. Гофман врывается в комнату и в отчаянии кричит. Обвинения, которые Креспель бросает Гофману, теперь бессмысленны…
Неожиданно Вы чувствуете тихое жужжание, а после движение сбоку. «Наверное, Астароту кто-то звонит…Как не вовремя. Скоро начнется эпилог», - подумали Вы, переведя взор на своего нового знакомого.
В мутном свете софитов его и без того бледное лицо выглядело абсолютно белым, словно рядом с Вами величественно восседает труп, а не живой человек, с которым Вы недавно вели милую беседу за столиком в буфете. Черты его лица еще более заострились, а по мимолетному взгляду черных, как смоль, глаз, Вы поняли, что мужчина крайне недоволен, что его прерывают от созерцания столь мистической оперы.
Он осторожно достает телефон из кармана брюк и смотрит на светящийся прямоугольник экрана. И в следующий миг его лицо принимает серьезное, озабоченное выражение. Секунда – и он произносит тихим, шелестящим, будто листья на ветру, голосом:
- Я скоро буду.
Он прячет потухший прямоугольник обратно в карман и уже намеревается встать, дабы покинуть зал. Однако перед этим он наклоняется к Вам, и Вы, вспыхнув, чувствуете, как горячее дыхание мужчины касается нежной кожи уха.
- (В.И.), пожалуйста, продиктуйте мне номер Вашего телефона…Я бы не желал прекращать общение со столь очаровательной леди. Более того, мы бы могли сходить после оперы в ресторан, однако непредвиденные…обстоятельства вынуждают меня покинуть зал, даже не смотря на то, что опера еще не закончена…
- Д-да, конечно…Записывайте…
- Я запомню. У меня прекрасная память, (В.И.), хотя я уже и не молод…
Вы словно чувствуете, как его губы растягиваются в улыбке. Еще мгновение – и Ваше сердце было готово пробить костяную клетку, чтобы вырваться наружу и пуститься в безумный пляс под восхитительную музыку оркестра.
Вы продиктовали свой номер телефона, и мужчина одобрительно кивнул, после чего спустя несколько секунд отпрянул от Вас и поднялся, намереваясь пройти к выходу.
- До встречи, (В.И.).
- До встречи, Астарот.
Мужчина растворяется во тьме зала, и подходит время эпилога. Сменяются декорации. Перед нами вновь предстает кабачок в Лютера, где все действующие лица сидят в том же положении, в котором и были в прологе.
«Это была сказка о моих возлюбленных, — заключает Гофман. — Я никогда их не забуду»...
В этот момент Лютер, хозяин кабачка, разрушает чары рассказа Гофмана: он входит, чтобы сообщить, что Стелла, прославленная оперная певица, обожаемая Гофманом, имела огромный успех в «Дон-Жуане», и Линдорф, незамеченный, выходит, чтобы встретить ее. Тем временем Никлаус объясняет смысл сказок Гофмана: Олимпия, Антония и Джульетта — актриса, сама невинность и порок — все это воплотилось в одной женщине — Стелле. Он предлагает тост за нее, но Гофман гневно отвергает его. Он требует, чтобы каждому было налито. Поскольку это более соблазнительное предложение, студенты поднимают свои бокалы, поют застольную песню, после чего удаляются в другую комнату.
И вот муза принимает свой истинный облик и говорит уже порядком захмелевшему Гофману, утешая, что любовь делает человека великим, но даже еще больше это способны сделать слезы. Окрыленный, писатель разражается страстной мелодией, которую он пел Джульетте, а после без сил падает в кресло. В таком положении его находит Стелла, которую на руках в комнату вносит Никлаус. «Гофман спит?» — спрашивает она. «Нет, он страшно пьян», — отвечает его добрый друг и поворачивает Стеллу к ее новому любовнику, советнику Линдорфу. Но прежде чем уйти им вместе, она бросает розу к ногам бесчувственно лежащего Гофмана. За сценой студенты вновь поют свою застольную песню.
И занавес опускается. Зал взрывается бурными аплодисментами. Десятки ярких бабочек и элегантных жуков вспархивают со своих мест. Постепенно свет пожирает тьму, и лишь чудом спасенные частички мрака скрываются в потаенных уголках, в предвкушении следующего пира. Вы аплодируете с остальными, однако с места не встаете. «Лучше я выйду после того, как выплывет основная толпа…Иначе затопчут еще ненароком», - мысленно решили Вы. Еще долго не стихали овации, исполнителей пригласили на бис, и только после того, как дань уважения тяжелому труду была отдана, зрители начали медленно покидать зал. Вы смотрели, как постепенно начинают редеть ряды, как балконы медленно погружаются в мрачное безмолвие. И, подождав, пока большая часть людей покинет зал, Вы двинулись к выходу.
В голове до сих пор звучала финальная мелодия и прекрасная, легкая, порхающая французская речь. За этот день Вы получили столько впечатлений, сколько не получали за год рутинной жизни в своем городе. «Обязательно нужны такие дни. Рутина – это хорошо, конечно…Но ее не должно быть слишком много. Иногда стоит разбавлять свои будни чем-то таким…Пусть позволить себе это можно и нечасто…Интересно, а правда ли я вновь увижусь с этим мужчиной…Как его там…Астра…Аста…Астаротом! Надеюсь…Он очень умный человек. Я уверена, что с ним можно будет побеседовать на различные темы…Возможно, даже Лувр посетим вместе», - мысли все более увлекали Вас в свой хрустальный, многогранный мир, стирающий холодные краски реальности. Вы и не заметили, как оказались около арки, ведущий в один из бесчисленных коридоров Дворца Гарнье.
«Так…Протискиваться сквозь эту толпу смысла нет…Туфли испорчу, пальцы отдавят, а вот до гардероба не доберусь…Ладно, мне все равно спешить некуда. Подожду, пока большая часть уйдет», - подумали Вы и прислонились к стене, ощутив холодные прикосновения мрамора, чьи невидимые руки аккуратно огладили не сокрытую под тканью кожу. По позвоночнику мгновенно пробежался холодок, однако это волнительное ощущение не отталкивало Вас. Наоборот, возвращало силы и охлаждало мысли.
Могли ли Вы знать, что следующие события увлекут Вас в удивительные, невообразимые обстоятельства, которые непременно скажутся на Вашей жизни и буквально перевернут ее с ног на голову?
Внезапно страшный, болезненный крик разорвал мягкий шелест голосов. Казалось, будто вопит от нестерпимой боли раненое охотником животное. Оглушающий звук, вознесясь к искусно украшенному потолку, разбился на сотни осколков, которые разлетелись по всему фойе, касаясь слуха каждого.
Вы не успели понять, откуда идет звук, кто является его источником: все произошло слишком быстро. Но неожиданно Вы заметили высокого мужчину, стремительно идущего в Вашу сторону. Сердце на мгновение дрогнуло и замерло – в руке незнакомца холодным серебром блеснуло лезвие ножа, или еще чего-то режущего. Ошарашенные криком люди не обращали никакого внимания на с виду совершенно не подозрительного мужчину. Все взоры были устремлены вперед, туда, откуда доносился слабый стон и хриплые, едва различимые звуки, в которых слышалась мольба.
Вы не могли понять, чем руководствовались в данный момент. Возможно то был страх, или же адреналин от увиденного сразил инстинкт самосохранения.
Однако, не обращая внимания на болезненные стоны, Вы бросились следом за мужчиной, предварительно крикнув в толпу:
- Там…Убийца!!!
И Вы помчались следом за незнакомцем в сером костюме с россыпью вьющихся каштановых волос. «Лишь бы кто-то услышал, лишь бы...» - пронеслось в голове.
А совершенно неприметный мужчина, бросив косой взгляд в сторону, ускорился, не выпуская орудия преступления из рук. Его удивительно легкие шаги эхом раздавались в полутёмном помещении. Длинный, прямой, как намеки неудачливого кавалера, коридор тянулся вдаль, утопая в чернеющем вдали мраке. Лишь редкие канделябры горели на Вашем пути. Темно-синяя густая тьма господствовала в этой части дворца, видимо, не предназначенной для посещения. По крайней мере сейчас.
Через огромные, касающиеся мраморного пола окна, просачивался мистически белый свет луны. Словно молоко лунный свет растекался по полу, постепенно перемещаясь на стену, образовывая неровные, замысловатые узоры-кляксы. Сотни хрустальных слез поблескивали в этом свете, печально переговариваясь между собой.
Шпильки мешали бежать, и Вы буквально на ходу сняли туфли. И теперь Ваши шаги растворялись в тишине мрачного коридора. Вы могли заметить, что незнакомец буквально через каждые несколько секунд оборачивается назад, выискивая глазами хрупкую фигуру, закутанную в голубое платье.
И в это мгновение страшное осознание наконец пронзило мозг, словно вилка, чьи острые зубцы впиваются в сочный кусок красной, маслянистой рыбы. «Я…О, Боже… Я сейчас одна, в темном коридоре, бегу за убийцей…Он же…у него же…Зачем, дура, вот зачем ты полезла?!! Решила себя Мией почувствовать?! Убийцу она поймать хотела…Идиотка…Это тебе не роман и не детектив, где главный герой остается жив…Вот сейчас ты, вместо того, чтобы как все стоять возле несчастной жертвы или хотя бы дернуть за рукав первого попавшегося мужчину, побежала за УБИЙЦЕЙ С НОЖОМ В РУКАХ! Это бинго, комбо и флеш-рояль в одном флаконе!» - мысленно продолжая клясть себя, Вы, однако, не остановили бег. Внутренний моторчик словно подталкивал Вас нестись, словно породистая лошадь, вперед, не обращая внимание на сбившееся дыхание, боль в отбитых хладным мрамором ступнях и железному обручу, что плотно сковал Ваше сердце и легкие.
Сине-белый свет окутывал две мчащиеся вглубь необъятного организма дворца фигуры. Одна высокая, худощавая с чуть сутулыми плечами и серебром в руке бежала ловко, быстро, словно бы знала, как пробираться по сплетению кишек-коридоров. Вторая же хрупкая, в голубом до колен платьице то стремительно нагоняла его, то отставала, однако не останавливалась…
Вам казалось, что еще немного — и Ваши легкие разорвутся на сотни мелких кусочков, разлетятся по всему организму, и Вы упадете замертво, не имея возможности остановить то, что происходит внутри. Убийца неожиданно сбавил шаг, словно обдумав что-то…
«Нет, он отвел меня дальше, чтобы…» - Мысль окатила Вас холодной водой.
- Н-н…Н-а, получай, сволочь! – воскликнули Вы на чистом великом и могучем русском языке и с силой бросили в мужчину туфлей.
Со свистом обувь пролетела мимо, однако незнакомец оступился, явно не ожидая, что по нему откроют огонь. Неожиданно сзади послышался тяжелый топот ног. По-видимому, престарелый господин в идеальном черном костюме услышал Ваши слова, и сейчас в Вашу сторону направляются полицейские.
Не теряя более драгоценных минут убийца бросился прочь.
«Не так быстро!» - подумали Вы, окрыленная поддержкой со стороны сильных людей.
- ОН ЗДЕСЬ!!!! – воскликнули Вы из последних сил и бросились следом за уже скрывшимся за поворотом незнакомцем.
Тот коридорчик был узок в начале и широк в конце, словно горлышко амфоры. Лишь два канделябра освещали это помещение. Тень мелькнула где-то в середине. Вы, ведомая адреналином и внутренним моторчиком, нырнули во тьму прохода, ощущая, как сердце буквально вырывается прочь из грудной клетки к горлу.
«Он…кажется… из местных», - под «местными» Вы имели ввиду артистов, - «слишком хорошо все знает».
Расстояние стремительно сокращалось. Вы уже слышали хриплое дыхание и тихое бормотание на изящном французском. Видимо, неизвестный тоже был порядком измотан такой пробежкой. И вот коридор-кувшин закончился, и Вы, словно утопленник, вынырнули из мрачных вод тьмы в освещенный одним лишь лунным светом огромный, сияющий хрусталем, золотом и начищенным паркетом зал.
Убийца был уже на середине, и в этой полутьме Вы смогли рассмотреть лишь его серые, пронзительные глаза, когда он на мгновение повернулся проверить, не отстали ли Вы от него.
«Серые…Нет, ты не пройдешь», - Вы бросились вперед, однако босые ноги тут же разъехались в стороны, словно на льду. И, нелепо размахивая руками, Вы упали на пол, при этом добавив парочку весьма не литературных, истинно русских выражений, примерно означающих: «Чтоб Вы в Ад провалились, сударь!»
Все тело тут же отозвалось тупой, пронизывающей болью. Тихий крик невольно сорвался с прекрасных губ, а незнакомец вновь остановился, словно раздумывая над чем-то.
- Да провались ты….паскуда! – в сердцах воскликнули Вы и с силой запустили туфлей в спину мужчине.
Обувь вновь со свистом пронзила пространство, и на сей раз удар пришелся прямо по лопатке. Он взвыл высоким голосом, схватившись за ушибленное место.
Вы, пользуясь положением врага, приняли попытку встать, однако усталость и боль цепями сковали все члены, и Вы лишь вновь безвольно упали на пол. А со стороны коридора-амфоры послышались мужские голоса.
Убийца бросился прочь под аккомпанемент Вашего вырванного из гортани:
- Он здесь!!!
Ваш прекрасный голос пронесся по залу, заполнив его своей невидимой материей. Лунный свет, тьма и мелодия Ваших слов окружили Вас, беспомощно лежащую на полу. Подол платья раскинулся в стороны, и с высоты старинных «плачущих» люстр Вы казались сорванным подснежником, который жесткий человек бросил умирать на холодную землю.
- Он сбежал… - послышался приятный бархатистый голос со спины.
- Почему Вы так думаете, мсье Ренард? – ответил второй, более низкий, запыхавшийся после бега. – Он может быть еще там…
- О нет, как бы не так, капитан Кореил. Там дальше выход в небольшое помещение, а после черный ход, который, увы, никем не охраняется.
- А ключ?
- Это был кто-то из театра. Убийца шел сюда целенаправленно, и скорее всего его уже ждал посредник или транспорт…Лучше дайте приказ людям проверить камеры на машины, что выезжали с этой стороны улицы.
- Это плохая идея.
- Это все, что мы можем сделать…Простите, капитан…Мадемуазель, с Вами все в порядке? Этот негодяй не ранил Вас?
- Н-нет, месье… - прошептали Вы, все еще не отводя взора от массивной, искусно украшенной причудливыми золотыми лозами винограда двери.
- Прекрасно…Тогда позвольте я помогу Вам подняться. Вы можете простыть на холодном паркете.
Сбоку показалась большая крепкая мужская ладонь. Вы, словно испуганная лань, недоверчиво оглядели ее, будто боясь, что через мгновение эта спасительная рука превратится в смертоносную руку убийцы с источающим хлад серебряным лезвием ножа. И, словно разгадав Ваши мысли, незнакомец с грустной улыбкой промолвил:
- Не бойтесь, мадемуазель, я не причиню Вам вреда.
- Ах, да…Простите, просто все… Я задумалась, – пробормотали Вы и осторожно вложили свою маленькую, хрупкую, словно молодой листочек, ручку в его ладонь.
Он осторожно потянул Вас вверх, готовый в любую минуту обхватить Ваш стан руками, если вдруг Вы решите упасть. Однако Вы оказались дамой стойкой и поднялись на ноги с первой попытки. И теперь Вы смогли рассмотреть Вашего спасителя, освещаемого лишь молочно-белым лунным светом.
Незнакомец был высок ростом. Возможно, даже как Астарот. Его красивое с правильными чертами лицо обрамляли непослушные каштановые волосы, так и норовившие вырваться из аккуратно заплетенного низкого хвоста. Аккуратные изящные брови, проницательные зеленые глаза, крупный нос с горбинкой, полные обветренные губы и двухдневная щетина – воистину он выглядел превосходно. В одно мгновение он напомнил Вам ковбоев из фильмов о Диком Западе: такой же волевой, сильный и опасный. Телосложением же незнакомец обладал отменным. Широкоплечий, мощный, словно скала – ему явно было неудобно в коричневом пиджаке из гладкой плотной ткани. Казалось, что если незнакомец двинется вперед, то пиджак разойдется по швам. Особенно Ваше внимание привлек бордовый галстук, кровавой лентой выделяющийся на белоснежной рубашке.
Невольно Вы залюбовались фигурой своего спасителя, мысленно отметив, что сегодня какой-то особенный день, и звезды, и планеты явно встали на Вашу сторону. Ибо встретить столько красивых мужчин буквально за несколько часов – ничто иное, как чудо.
«Вот нашла же о чем думать! Тут убийство совершили, а она о мужчинах…» - мысленно приструнили себя Вы.
- Мадемуазель…
- (В.И.)…
- Мадемуазель (В.И.), я бы хотел поблагодарить Вас за Вашу невероятную смелость и вернуть Вам потерянную вещь. – И только сейчас Вы заметили, что во второй руке Ваш спаситель держит белоснежную лаковую туфлю на невысокой, но тонкой шпильке.
- Оу, да…Благодарю, месье…
- Ренард, – с едва заметной улыбкой ответил он и промолвил: - Позвольте, я надену Вам туфельку, как принц Золушке, пока не подъехала вторая.
- Что…Нет-нет, не стоит… - Вы даже замахали руками. Однако он лишь покачал головой.
- Вы проявили себя смело, хоть и безрассудно…И я должен как-то отблагодарить юную мадмуазель, которая обратила внимание людей на убийцу. Без Вашей помощи нам пришлось бы провозиться куда дольше. – И, не дожидаясь Вашего ответа, он осторожно и удивительно легко для его сильной фигуры опустился на одно колено. Плотная ткань пиджака натянулась, словно парус при порыве сильного ветра.
«Сейчас же порвется», - подумали Вы, однако хорошая ткань выдержала и такое напряжение.
Вы со смущением ощутили как Вашей босой, избитой от изнурительно долгого бега по мраморным полам ступни коснулась мягкая теплая мужская ладонь. Он бережно надел на Вас первую туфельку, а затем и вторую, которую принес ошарашенный происходящим капитан Кореил.
- Ну, вот и все. Ваши ноги в абсолютной безопасности, чего не скажешь о театре.
- Месье Ренард, позвольте мне задать юной мадемуазель парочку вопросов, – сказал капитан Кореил, предварительно прокашлявшись в большой, с выступающими острыми скалами костяшек кулак.
- Полагаю, мадемуазель (В.И.) сама может ответить за себя…Только я надеюсь, Вы не будете везти бедную девушку в Ваши казармы, капитан. Она и так многое пережила…
- Не волнуйтесь, месье, я задам ей несколько вопросов здесь. А лейтенант Джеральд запротоколирует нашу беседу. – Он кивнул невысокому, худощавому молодому человеку с непослушной копной медовых волос. – Итак…мадемуазель (В.И.), Вы готовы ответить на несколько вопросов, касающихся данного…дела?
- Но…капитан, света ведь нет… - робко отозвался молодой лейтенант.
- О, боги, Джеральд, мне что, тебя учить…Мсье Ренард, а можно попросить, чтобы нам дали свет?
- Конечно, я сейчас позвоню. – Он достал из кармана брюк черный прямоугольник, который мгновенно засветился мертвенно-синим светом.
- Та-ак, а я пока что позвоню…
- Я уже позвонил, капитан Кореил! Наши люди уже проверяют камеры, – отозвался Джеральд, на что грузный Кореил удовлетворенно кивнул.
- Вот же можешь, когда хочешь…
Вы же скромно стояли в стороне, наблюдая за полицейскими и галантным Ренардом. Произошедшее казалось невероятным, нереальным. Вы не могли поверить, что подобное случилось с Вами – обычным человеком, няней, пусть и в богатой семье, а не с героиней очередной детективной истории или приключенческого романа.
«Боже…Погналась за убийцей по темным коридорам театра…Просто потому…Что головы нет…Нет, просто потому, что я была единственной, кто заметил его…По-другому было просто нельзя поступить. Он бы сбежал, а полиция еще бы час возилась. А тот голубец-молодец давно бы уехал, и пойми, когда и откуда какая машина свернула с такой-то улицы…Видимо, мое безрассудство на сей раз хотя бы принесло пользу обществу и пострадавшей…Кто же пострадала», - погруженная в свои мысли, Вы вздрогнули, когда яркий желтый эклектрический свет торжественно ворвался в залу.
- Отлично. Теперь можно составлять протокол и без фонарика... Итак, мадемуазель, скажите... Как так получилось, что Вы первая заметили убийцу?
Звучный, немного скрипучий голос полицейского вывел Вас из лабиринта мыслей и мечтаний. Вздрогнув, Вы крепче сжали тонкую кожаную лямку сумочки, которая буквально чудом и Вашими усилиями не слетела с плеча.
- Эм... Просто... Я вышла из зала одной из последних... Поэтому получилось так, что я стояла как раз возле арки, ожидая, пока большая часть зрителей разойдется, чтобы забрать свою куртку. Как вдруг... Я увидела этого мужчину...
- Опишите его как можно подробнее, пожалуйста.
- Да, да, конечно... Он был высоким, ну, примерно... - Вы повернули голову в сторону Вашего спасителя, - чуть ниже месье Ренарда.
- Ага...Значит, высокий...
- У него были каштановые кучерявые волосы... Примерно... Ну, длиной до плеч.
- Ага, кучерявый. Это хорошая примета... А лицо, лицо, Вы не видели его лица, мадемуазель? - В голосе полицейского слышалась явная надежда на то, что убийца хоть раз повернулся к Вам лицом.
И Вам было так больно и жалко разрушать эту хрупкое ожидание. Казалось, будто ребёнок, ожидавший получить на Рождество кулёк конфет, найдёт под ёлкой тарелку с чечевицей.
- Нет... Простите... Он... Не поворачивался. Лишь иногда, вполоборота смотрел... Но, - добавили Вы, заметив, как погрустнел взгляд полицейского, - я успела заметить его глаза... Серые... Такой пронзительный взгляд.
- Ясно... Благодарю Вас, мадемуазель. Благодаря Вам мы имеем примерный портрет убийцы. Так что можно будет сократить поиски в оперном доме в разы!
- Оу... Капитан...
- Кореил.
- Капитан Кореил, я попала убийце туфлей по правой лопатке... Там точно останется небольшой синяк.
- Мадемуазель... - Мужчина всплеснул руками так, что лейтенант Джеральд подскочил на месте, едва не выронив планшет и синюю пластиковую ручку. - Вы сделали просто колоссальную работу! Благодаря Вам убийца мадемуазель Жаклин найдётся в разы быстрее.
Вы лишь смущённо улыбнулись, не зная, что ответить. «Получается, моё безрассудство даже принесло пользу обществу... Никогда бы не подумала...Но если бы убийца остановился, не испугался, что его догонят и... И... Сейчас я бы лежала», - неожиданно осознание произошедшего и опасности, которой Вам удалось избежать, обрушилось на Вас лавиной.
Так хорошо начинавшийся вечер заканчивался здесь, в сокрытой от зрителей части дворца, в месте, где недавно скрылся убийца - по всей видимости, один из работников оперы.
Казалось, будто в ноги напихали ваты, а желудок с силой сжали верёвкой. Перед глазами неожиданно все поплыло, словно началась сильнейшая жара, а в ушах начала маршировать рота солдат. Все это разнообразие чувств слилось в одну безумную какофонию. И если бы не тёплые руки Ренарда, что осторожно, бережно обвили Ваш стан, то Вы бы верно вновь упали на пол.
- Мадемуазель (В.И.) надо отдохнуть, капитан. Я её провожу, а Вы...
- А мы займёмся нашей работой, месье Ренард. Мадемуазель, ещё раз спасибо Вам за помощь следствию.
- А... Да, да, конечно... - пробормотали Вы, опершись на заботливо протянутую Ренардом руку.
Вы вновь нырнули на сей раз в светлые воды коридора(-амфоры) и двинулись вперёд, к выходу из этого крыла дворца.
Звук ваших тихих шагов сотней бабочек разлетался по необъятному коридору. Казалось, что в этом огромном, величественном произведении рук человеческих остались лишь Вы и месье Ренард.
Медленно Вы начали приходить в чувства вновь. Наваждение постепенно таяло, словно сосулька, оставляя после себя лужицу из эмоций.
- Месье...
- Просто Ренард, мадемуазель (В. И.). Пожалуй при таких обстоятельствах можно позволить себе такую вольность.
- Тогда просто (В.И.), - с улыбкой промолвили Вы, утайкой бросив взгляд на Ренарда.
Мужчина с лёгкой улыбкой кивнул Вам в ответ.
- Ренард... А Вы всегда так галантны? Я имею ввиду ситуацию тогда...в зале. - Ваши щеки залились милым нежным румянцам. Подобные вопросы задавать всегда нелегко, однако Вы желали побеседовать обо всем, кроме произошедшего.
- Всегда, когда ситуация требует того, - спокойно ответил мужчина, продолжая идти в ногу с Вами. - (В.И.),тогда Вы были очень бледны. Я испугался, что Вы упадёте в обморок прямо там. Именно поэтому я решил отвлечь Вас, причём весьма оригинальным способом. И... Это сработало. Ваши щеки сразу налились румянцам, и я понял, что обморока, по крайней мере избежать удалось. - Он на мгновение улыбнулся, однако в следующий момент его лицо вновь приобрело выражение задумчивой серьёзности. - Шутки шутками, однако Вы сильная девушка, (В.И.). Погнались за убийцей, предупредили людей, даже атаковать негодяя попытались... Позвольте, Вы случайно не работаете в ФБР? Я не обижусь, если Вы начнёте отрицать. Понимаю, тайна.
И Вы, не выдержав, тихо засмеялись.
- Да, да, Джеймс Бонд, только в платье.
- Я полагаю, оно подошло бы Вам больше, чем Дэниелу Крейгу.*
- А Вы уже представили его в платье? - хитро прищурившись, поинтересовались Вы.
- Боже упаси... - со смехом ответил Ренард.
Мрачные тучи печали оказались рассеяны сильными ветрами веселья и расслабления от приятной беседы.
Вы чувствовали, как сознание и тело постепенно приходят в норму после столь сильного потрясения.
- (В.И.), Вы выглядите намного веселее, чем вначале. Я рад, что Вам полегчало... Простите, я пон...
- Всё хорошо, Ренард. - Жестом остановили его Вы, при этом мягко улыбнувшись. - Я чувствую себя прекрасно. И в обмороки падать не буду. Обещаю.
- Что же... Это обнадеживает. - Он печально улыбнулся и вновь посмотрел на Вас, чуть крепче сжимая Вашу руку. - Итак... Скажите, (В.И.), Вам тоже показалось, что убийца был из театра?
- Да... Он определённо хорошо знал место. Тот мужчина двигался уверенно, не раздумывая. Значит, либо он очень хорошо знаком с планом дворца, либо работал здесь и смог изучить ходы...
- Значит все же кто-то из наших... Черт подери.
- Ваших? Вы работаете здесь?
- Я художественный руководитель здесь. Ну, или худрук сокращённо.
Вы едва не упали вновь. Однако на сей раз от шока. «Так...Тихо, тихо. Спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон... Меня сейчас под руку ведёт художественный руководитель Оперы Гарнье... А вот говорил ли Карлсон что-нибудь насчёт таких вот случаев?» - Вы чувствовали, как обезумевшее от переживаний и потрясений сердце начало колотиться, словно испуганный зверёк, которого коварный охотник обманом заманил в клетку. И эта несчастная зверушка ведает, что будет с ней дальше. Однако до последнего не желает принимать свою судьбу.
А Ренард вновь тёплой рукой бережно обнял Вас за талию и осторожно прижал к себе. Мышцы тут же напряглись, почувствовав рядом другое тело. Даже через плотную ткань пиджака, жилетки и рубашки Вы ощущали насколько крепок и силен был мужчина, идущий рядом с Вами.
Невольно Вы положили руку мужчине на плечо, и со стороны это выглядело так, будто он тащит Вас раненную с поля боя.
- А говорили, что не упадёте...
- Так не упала ведь, - с грустной улыбкой ответили Вы.
- Неужели моя профессия так напугала Вас? Никогда бы не подумал, что она может произвести на людей губительное впечатление.
- Нет, нет, просто... - Вы глубоко вздохнули. - Осознание факта того, что яиду рядом с тем, кто поставил «Сказки Гофмана» и ещё множество прекрасных опер, оно... Ошарашивает.
- Значит, Вы ценитель?
- Нет, мне просто нравится опера... Ценителем назвать себя не могу. Я бываю в опере крайне редко.
- Семья?
- Работа... Учёба...
- Откуда Вы, (В.И.)?
- Из России...
- Ах, вот оно что... Я так и думал. Хотя ещё подозревал Украину и... Как же... Беларусь. У вас похожие имена.
- Фух, а я уже было испугалась, что из-за акцента, - с наигранным облегчением ответили Вы и даже театрально смахнули пот со лба.
- И из-за этого тоже, - с хитрой улыбкой ответил Ренард, на что Вы вздохнули.
- А могли бы солгать.
- Не имею привычки лгать дамам. Тем более таким прекрасным. К тому же у Вас очень милый акцент.
- Хорошо, так уж и быть... Поверю Вам, благороднейший месье, - с улыбкой ответили Вы.
И на сей раз не только Ваш смех пронзил огромное пространство коридора.
Вы шли и смеялись, словно ничего не произошло и убийство было лишь постановкой на сцене. И актриса сейчас встанет и низко поклонится восторженной её талантом публике. Однако то была реальность, и пролилась кровь. Настоящая, а не бутафорская. И все же этот смех, чистый, оздоровительный, он словно очищал сознание от пережитых волнений, дабы оставить место для новых, ещё грядущих печалей.
- (В.И.), если бы наша встреча не произошла при таких обстоятельствах, то... - Однако Вы так и не узнали, что имел ввиду художественный руководитель Оперы Гарнье.
Стоило Вам лишь выйти из коридора в фойе, как к Вашему спутнику тут же подошли несколько полицейских в форме и статный мужчина в возрасте, облаченный в дорогой костюм.
- Месье Ренард...
- Месье Бенджамен...
- Слава Богу, я уже подумал... Ох, а это и есть та самая прекрасная мадемуазель , которая так смело ринулась за несостоявшимся убийцей Жаклин?
- Да, месье Бенджамен. Это (Ваше имя и Фамилия), благодаря ей мы узнали многие подробности. Так что негодяя удастся поймать намного быстрее.
- Я очень рад познакомиться со столь юной и смелой леди. И я как директор Оперы Гарнье желал бы принести Вам извинения, уважаемая (В.И.).
- О… Нет, не стоит…Право, я… - начали было Вы, однако директор покачал головой.
- Нет, мадемуазель (В.И.), я как директор несу ответственность за безопасность жизней зрителей во вверенном мне здании. А Ваша жизнь была подвержена большой опасности…Вам не стоило так рисковать…Не подумайте, - месье Бенджамен даже замахал руками, - мы очень благодарны Вам, однако ринуться одной за убийцей…Это верх смелости. Но, прошу, мадемуазель (В.И.), в следующий раз будьте более благоразумны…А в качестве извинений я бы хотел предоставить Вам билет на завтрашнюю оперу «Севильский цирюльник» («Barbiere di Siviglia»)…Сейчас не получится, однако продиктуйте, пожалуйста, свой адрес, и завтра заказным письмом Вам придет билет…И, - он жестом остановил Вас, - отказы не принимаются. Иначе Вы очень расстроите меня, мадемуазель (В.И.). Это подарок от чистого сердца. – Месье Бенджамен улыбнулся.
Вы рассеянно оглянулись по сторонам, словно ожидая подсказки, однако ее не последовало. «Что же за день такой…Астарот, Ренард…Теперь сам директор Оперы Гарнье... Я не удивлюсь, если на пути домой встречу президента Франции», - подумали Вы и слабо улыбнулись.
- Я приезжая, месье Бенджамен…«Amour Hotel», 224 номер.
- Как раз недалеко от нас. Какая удача…Ждите завтра письма, мадемуазель. И вновь благодарю Вас за Вашу храбрость и неоценимую помощь следствию… А пока что прошу извинить, я должен вернуться к делам. И я вынужден забрать у Вас месье Ренарда. Сами понимаете… - Он развел руками, показывая безысходность положения.
- Позвольте, месье, я попрощаюсь с мадемуазель (В.И.)…
- Конечно-конечно, месье Ренард, но не более десяти минут, – сказав это, Бенджамен хитро улыбнулся Вам и удалился вместе с двумя полицейскими.
Вы проводили долгим, задумчивым взглядом человека, чья властная рука принимает важнейшие решения в Опере. Директор держался на удивление бодро и хорошо, и Вам было искренне непонятно, как люди могут держать себя в руках в столь ужасных ситуациях.
- (В.И.), давай я вызову для тебя такси. Мне кажется на сегодня с тебя достаточно приключений, – промолвил Ренард и слабо улыбнулся, достав из кармана черный телефон.
- Да, да, конечно… - промолвили Вы, тряхнув головой. – Спасибо, Ренард… Я… Без твоей помощи и поддержки я бы, верно, уже сошла с ума…
- Мужчина обязан сделать все, чтобы обезопасить даму, – с улыбкой ответил он, а через секунду уже называл адрес, куда стоит подать машину.
«Какой же он все-таки воспитанный…» - подумали Вы, украдкой рассматривая Вашего нового знакомого. - «Так, все, хватит…Пойду возьму куртку в гардеробе. Нечего время зря терять». Вы пошли в гардероб, где тут же заметили свою куртку – одинокого висельника, ожидающего амнистии.
- Благодарю, – промолвили Вы, приняв ее из рук работницы гадероба.
- Позвольте, я помогу… - Вы услышали приятный бархатистый баритон Ренарда за спиной. Дыхание тут же перехватило, а сердце забилось, словно птичка, пойманная в костяную клетку.
- Ренард, право, я сама справлюсь… - смущённо начали Вы, однако мужчина мягко вынул куртку из Ваших рук, и Вы покорно сдались, позволив ему надеть вещь на Вас. – Правда…Благодаря Вам я сегодня чувствую себя как королева какая-то…
- Скорее принцесса, – с улыбкой ответил он, не отводя взора от Вас. – Такая же юная и милая.
- Спасибо за комплимент, учту, — с такой же улыбкой ответили Вы и сделали нечто похожее на реверанс.
- Теперь Вы сделали мне комплимент свои поклоном. Позвольте, я уже доведу Вас до такси. Только не смотрите налево, – его тон стал серьезным.
Вы кивнули, покорно взяв его под руку. И вновь теплое чувство безопасности мягким одеялом окутало Вас с головой. Ощущая его сильную руку, неизменно поддерживающую Вас, Вы чувствовали, что Вам не страшно ничто и никто.
Однако, проходя через фойе, Вы все же украдкой бросили взор на роковую левую сторону. Желтой лентой было ограждено место, на котором белоснежный мрамор волей желания одного человека окрасился в кроваво-красный цвет. Невольно к горлу подступил ком, а желудок сжала ледяная рука страха. «Бедная девушка…Жаклин…Но на ее месте в коридоре могла оказаться я…» - Болезненное ощущение безысходности и страха электрическим разрядом пронзили Ваше тело. И если бы не сильная теплая рука Ренарда, то Вы бы, верно, вновь впали в панику.
- Ой, - Вы подскочили и резко повернулись назад, - Ренард… Ты умеешь пугать.
Стоило Вам только выйти из тёплого нутра дворца, как разгоряченное лицо тут же обдало ледяными потоками ветра. В этом году в Париже была нехарактерная для этого города зима: улицы и дома были покрыты тонкой, словно лист бумаги, прослойкой снега. Температура то и дело норовила упасть ниже минус 10 градусов по Цельсию. Поэтому французам пришлось активно запасаться тёплыми шарфами и перчатками, дабы не заледенеть на улице. Неудивительно, что продажи тёплой одежды в этом году возросли в разы.
Бескрайний темно-синий небесный океан разлился над дворцом. Сквозь толщу воды можно было разглядеть серебряные жемчуга звёзд и сердце океана - Луну. Её молочно-белый свет пронзал тьму глубинных вод и сейчас освещал снег, который, впитывая в себя драгоценный свет, искрился мириадами бриллиантов.
Вы глубоко вдохнули морозный воздух. И в то же мгновение гортань словно полоснули ножом - настолько он был свеж и чист.
«Прямо как дома», - подумали Вы, бросив задумчивый взор на небосвод. - «Неужели я могла больше никогда не увидеть этой красоты?..Все, хватит ныть. Что сделано, то сделано. Ничего назад не вернёшь. Осталась жива, и Слава Богу!»
В это время Ренард услужливо открыл перед Вами дверцу уже ожидавшей Вас машины.
- Спасибо... - тихо промолвили Вы и смущённо взялись за его протянутую руку.
- Не за что... Спасибо тебе, (В.И.). Ты удивительная девушка... - Его мягкий баритон нежно коснулся Вашего слуха. Вы почувствовали, как сердце в волнении затрепетало, словно в предвкушении чего-то. Однако высокий голос неудачливым пассажиром вклинился между Вами.
- Месье Ренард, месье Бенджамен просит Вас подойти...
- Передайте ему, что я сейчас буду... - с раздражением крикнул худрук Оперы Гарнье и повернулся к Вам вновь. - (В.И.)...
- Всё хорошо, Ренард. Вы так много сделали для меня... Если бы не Вы...
- Вообще-то за разговор не уплачено, - крикнул таксист, повернув голову в Вашу сторону. - Прошу прощения, что прерываю Вашу романтичную речь, мадемуазель, однако я не могу стоять здесь час... Сами понимаете время - деньги...
- Да, да, простите... До свидания, Ренард, - промолвили Вы, улыбнувшись самой тёплой и мягкой улыбкой, на которую были способны.
- До свидания, (В.И.), - прошептал мужчина.
И стоило такси рыбешкой войти в косяк машин, как с его губ сорвалось :
- А номера её я ведь так и не взял...
***
На следующий день Вы проснулись слишком рано для человека, пережившего столь много приключений за день. И даже не по собственной воле. Из блаженного Царствия Морфея Вас вывел громкий, пищащий, словно пожарная сирена, звонок стационарного телефона.
- Черт побери... Кто звонит так рано... - недовольно пробурчали Вы, резко схватив трубку: - Я слушаю.
- Мадемуазель (В.И.), к Вам курьер с заказным письмом. Пускать?
- Я... Ах, да, да, конечно, - пролепетали Вы. Осознание произошедшего вмиг роковой стрелой поразило Вас.
«Всё же это был не сон... И сейчас... Мать моя Тони Старк, уже!!!! А я ведь на экскурсию в Музей Романтической Жизни хотела сходить... Как же я могла забыть поставить будильник», - мысленно сокрушаясь, Вы встали и накинули любезно предоставленный отелем мягкий халат.
Письмо было ни от кого иного, как директора Оперы Гарнье Бенджамена Мильпье.
Поставив аккуратную подпись в предложенном месте, Вы приняли из рук курьера письмо, предварительно дав тому немного на чай.
- Не может быть... - только и смогли промолвить Вы, смотря на билет. - Ложа №5...Туда ведь билеты стоят... Это просто невероятно... Во сколько представление? Во сколько, во сколько? 14:30! Я ведь... Должна уже собираться. А ведь надо прочитать про эту оперу... - Вы осторожно, словно драгоценность, положили билет на прикроватный столик, а сами бегом бросились в душ.
События того рокового вечера Вы не забудете никогда в жизни. Однако в душе теплилась надежда, что с Жаклин все в порядке. Ведь месье Бенджамен сказал: «…несостоявшийся убийца».
«Значит, он все же ранил, но не убил ее… Я надеюсь, что ей помогут…Но вот зачем ему было убивать ее?»
***
- Благодарю, месье, – с улыбкой промолвили Вы, открыв дверцу машины.
- Не за что, мадемуазель. Хорошего Вам вечера.
- И Вам… - сказали Вы и помахали рукой уже в пустоту.
«Так, главное, чтобы сегодня ничего не случилось…Астарот так и не позвонил…Хотя я и телефон-то свой не доставала. Но звонок бы точно услышала…Хотя, погодите…Если он на вибрации», - Вы остановились прямо перед массивными ступенями, ведущими ко дворцу Опера Гарнье.
Сняв перчатку, Вы быстро расстегнули сумочку и начали выворачивать ее нутро, ища такой необходимый сейчас гаджет.
- Мадемуазель (В.И.), добрый вечер! – послышался знакомый, чуть с хрипотцой баритон. – Я уже, право, начал волноваться. Случилось такое, а Вы не берете трубку…
- Ох, Астарот, простите…То есть, добрый вечер и простите… Кажется, я вчера совсем забыла включить звук на телефоне, – смущённо промолвили Вы, постаравшись тут же застегнуть сумку и и исправить неловкое положение. Однако упрямый клатч считал иначе, и молния застряла прямо на середине. – Вот же…нелепица. – Вздохнув Вы, с силой дернули язычок вновь. – Простите я…
- Все в порядке, (В.И.), позвольте мне. – Перед Вашими глазами мелькнула рука, затянутая в черную кожаную перчатку. В следующее мгновение упрямец оказался в руках Астарота, который без труда справился с замком.
Вы лишь удивленно моргнули, смотря на то, как недавно сопротивляющийся язычок неожиданно заскользил по молнии, как по маслу.
- Ох, спасибо, чтобы я без Вас делала…
- Полагаю, минут пять мучились на холоде, стараясь застегнуть сумку, – с улыбкой ответил мужчина и галантно протянул Вам руку. – Где сегодня располагается Ваше место?
- Вы ни за что не поверите… - Начали было Вы, однако Ваша речь была прервана Ренардом.
- (В.И.), я уже боялся, что Вы не придете, – с улыбкой сказал мужчина, однако в следующее мгновение он остановился, заметив Астарота.
- Ренард… - промолвили Вы, однако Астарот оказался быстрее.
- Вечер добрый, месье. – Его голос был буквально пропитан сталью и неприязнью к мужчине, который так неожиданно прервал приятную беседу.
Высший демон с досадой подумал, что ему, верно, в ближайшие дни не суждено отдохнуть. Сначала внезапное собрание у Короля, виной которому стало внезапное наступление ангелов, а теперь и этот смертный. Как и все демоны Астарот был собственником. И пусть Вы и знакомы с ним в общей сложности несколько часов, однако Ваша милая персона пришлась демону-покровителю знаний по душе, и он уже со вчерашнего дня искренне надеялся провести с новой знакомой прекрасное время в Опере. Новости о несостоявшемся убийстве несколько удивили его. Однако, узнав, что жертвой были не Вы, Астарот успокоился. «Не хотелось бы терять интересного и столь очаровательного собеседника так быстро».
- Добрый вечер, месье. –В голове худрука Оперы Гарнье слышалось не меньше неприязни и раздражения, чем у мощного демона.
Сегодня шла опера одного из коллег Ренарда, и он смог вырвать из вечно под завязку забитого делами графика несколько часов, дабы насладиться оперой с девушкой, которая так привлекла его внимание. «Это было, конечно, в высшей степени неблагоразумно…Что там, безрассудно — бросаться в погоню за убийцей, имея при себе разве что пару туфель, однако…Не каждый бы мужчина осмелился на такой рискованный шаг. Благодаря ей мы знаем, что убийцей может оказаться кто-то из театра…Хотя сегодняшние поиски результата не дали: ни одного мужчины, подходящего под описание, мы не обнаружили. Возможно, это связано и не с театром, и негодяй просто выбрал время. Хотя и странное…Много людей, велика вероятность быть пойманным…На что он рассчитывал?»
А Вы, стоя между Астаротом и Ренардом поняли, что значит оказаться между молотом и наковальней. И в данном случае роль расплавленного железа была предоставлена Вам. Однако Вы не могли не признать, что это приятно, когда за Ваше внимание сражаются двое столь обаятельных и харизматичных джентльменов.
«Так, (В.И.), много на себя берешь! Ишь чего удумала…Хотя…Тут и думать не надо…Тут надо действовать, пока в Опере вновь не произошла неприятная история. И на сей раз в ней будет принимать активное участие художественный руководитель Оперы», - постаравшись улыбнуться как можно мягче, Вы сначала посмотрели на Ренарда, что очень не понравилось Астароту, а после на Высшего демона и как можно непринуждённее промолвили:
- Нам стоит поспешить, иначе оперу начнут без нас. А потом людям мешать будем…
- Конечно, (В.И.), - Ренард подтвердил Ваши слова легким ковком головы, а после повернул голову в сторону Астарота, - правда, Вам придется проститься с Вашим…кхм, другом. До следующего акта.
- Это еще почему? – Поинтересовался демон, столь изящно изогнув бровь, что Вы невольно почувствовали, как по позвоночнику пробежал холодок.
- У Вас тоже место в ложе №5? – в голосе Ренарда слышалась явная ирония. Однако демон спокойно ответил:
- Да, как раз перекупил два у знакомой пары, которая…по некоторым причинам не сможет присутствовать на опере. Один я хотел предложить (В.И.), но она меня опередила… - Он повернул голову в Вашу сторону и, хитро прищурив глаза, промолвил: - Потом расскажете, как Вам удалось достать билеты на самую часто посещаемую ложу?
- Да-да, конечно… - Краем глаза заметив, что Ренард желает сказать что-то еще, Вы не придумали ничего лучше, как взять обоих мужчин под руки и пойти вперед. – Простите, надо потрапливаться, а то вдруг нашу ложу займет призрак.
- Уже занял… - прошептал Ренард, на что Астарот лишь презрительно хмыкнул.
«Еще чего, буду вступать в перепалку со смертным…Знал бы он, с кем разговаривает», - однако, ощутив нежное человеческое тепло, обжигающее мертвенно-бледную кожу даже сквозь плотные покровы ткани, он едва вздрогнул от непривычного чувства, однако не отстранился и даже почувствовал, как по телу разливается спокойствие. «Ладно, в следующий раз…Если этот хмырь — друг (В.И.), то ради интересной беседы с этой милой девушкой можно и потерпеть…Тем более не будет же он сопровождать ее после Оперы?»
«Неужели этот самодовольный лощенный месье – друг (В.И.)?» - подумал Ренард, бросив короткий взгляд на опирающегося о трость Астарота, - «он ведь натуральный щегол и проходяга…Ничего, в конце концов, не будет же он ее после Оперы сопровождать?»
А Вы, не ведая воистину наполеоновских планов на свою скромную персону, ощущали на себе взгляды женщин: осуждающие или наоборот – одобрительные.
Воспротивившись предложениям мужчин, Вы сами сняли куртку и сдали ее в гардероб.
«Подерутся ведь еще…Но почему они оба…ревнуют меня? Я ведь со всеми поговорила…Или», - от внезапно пришедшей в голову мысли мурашки пробежали по коже. - «Нет, этого не может быть…Ты не думай о себе так много, (В.И.), потом разочарование будет в сто раз больнее».
Вы успели буквально за минуту до начала представления. До сих пор Вам не верилось, что Вы будете сидеть в той ложе, где по легендам восседал загадочный и печальный Призрак Оперы, любуясь своей восхитительной Кристин. Однако если бы в другой ситуации Вы мечтали о появлении Призрака, то сейчас все Ваши мысли были заняты тем, как бы появился хотя бы один человек, чтобы Вы не оказались зажатой посередине между Астаротом и Ренардом. Однако никто не появлялся, и Вы поняли, что из шести мест в ложе будут заняты только три.
«Спокойствие, только спокойствие…Кажется, я никогда не забуду этот отдых в Париже», - Вы осторожно поправили складки изумрудного платья, которое надели сегодня, и положили руки на подлокотники кресла.
- (В.И.), у Вас новый парфюм? – неожиданно спросил Астарот, и его широкая ледяная с выступающими под покровом кожи костями ладонь укрыла Вашу хрупкую, в миг разгорячившуюся ладошку.
- Э-э-э…Нет, шампунь с ароматом лаванды…Кажется, сочетание получилось…
- Действительно великолепное сочетание…Таким ароматом можно одурманить даже демона… - утробным голосом прошептал он, и Ваши щечки тут же вспыхнули, словно маков цвет.
«Да что же…» - только и успели подумать Вы, и в то же мгновение Ваша вторая рука оказалась накрыта большой, теплой тяжелой ладонью Ренарда.
- Прекрасное платье, (В.И.). Лазурный идеально подчеркивает Вашу утонченность и женственность. – Бархатный баритон Ренарда прозвучал столь близко от Вашего ушка, что Вы невольно вжались в кресло.
- С-спасибо… - промолвили Вы, сдавленно кивнув.
«Наглый мальчишка», - подумал Астарот, чувствуя, как волна разрушающей ревности поднимается где-то глубоко внутри души, готовая низвергнуть под воду все, что встанет у нее на пути.
«Самодовольный щегол», - подумал Ренард, ощущая, как страшный поток ревности, словно раскаленная лава, готов уничтожить все, что окажется у подножия вулкана.
А Вы сидели, красная, словно роза, и беззащитная, будто несчастный житель Атлантиды перед потопом.
«Я обязана каким-нибудь образом разнять их…Если не придумаю, то…Даже думать страшно…Только осталось придумать как».
Погас свет, загремел оркестр – опера началась.
