Кажется, всё забыть никогда бы я не смог

23:05       Вику вызвали в клинику на операцию, а мы с Соней остались одни дома. Она сидела со мной в обнимку и понемножку успокаивалась. Я водил по её волосам. Соня расплакалась из-за годовых контрольных, которые начались, из-за усталости и нервов. - Масик, ты как? Немножко успокоилась? — она кивнула, но на глазах ещё виднелись невысохшие слёзки. — Совсем-совсем чуточку осталось. Я уверен, что ты со всем справишься, всё напишешь, а потом 3 месяца будешь свободна. Поедешь с нами в тур. Хочешь же, м? - Очень хочу, — Соня резко посмотрела на меня, явно воодушевлена этой идеей. - Ну вот. Не плачь, зайчик, это явно не стоит того. Всё будет хорошо, — ребёнок вроде успокоился. — Что у тебя завтра? - Контрольные по географии, английскому, истории и украинскому. - Неплохо так. Думай о том, что это всё через недельку закончится. Будет легче. - Попытаюсь. - Зайка, я думаю, что перед завтрашним днём тебе нужно выспаться. Сейчас уже поздно. - Да, сейчас пойду спать. Тем более, что хочется. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, — Соня легонько улыбнулась и ушла в свою комнату.       А я тоже хочу спать. Пожалуй пойду.       Сперва иду в душ и под горячими струями воды пытаюсь понять, почему снова думаю о Ляле. Так, ладно, всё. Нужно расслабиться и поспать перед завтрашней продуктивной работой над альбомом. У кого-то контрольные, у кого-то альбом.       Через некоторе время я проваливаюсь в сон. 1:30       У меня звонит телефон? Не пойму что, но что-то пытается меня разбудить. Чёрт, да кому я понадобился в такое время?! Не бесите меня! Я нащупываю на тумбочке телефон и не глядя отвечаю. - Да. - Доброй ночи. Святослав? - Да. Вы кто? - Медсестра. Ляля Фонарёва попала в аварию, сейчас она в больнице, её оперируют. - Угу, — безразлично говорю я и уже хочу отключиться, но тут "просыпаюсь": — Что?! Что с ней?! Какая авария?! Я сейчас буду!       Отключаюсь и у меня сердце сейчас выскочит из груди. Какая к чёрту авария?!       Я быстро собираюсь. Что попалось, то и надел. Было абсолютно всё равно. Я зашёл к Соне, нужно её предупредить как бы я не спешил. - Сонечка, проснись, — трясу её за плечо, и девочка открывает глаза. - Мм? - Малыш, мне нужно уехать в клинику. Останешься одна? - К маме? - Нет. Ляля попала в аварию. И я сам толком не понял, что с ней. Мне нужно к ней. Окей? - Да, конечно. - Я тебя закрываю, маме откроешь, когда она приедет. А когда я вернусь, не знаю. Всё, давай. Засыпай обратно.       Выбегаю из квартиры и лифт. Лифт! Быстрее, мать твою! Я сейчас с ума сойду!       Через полчаса доезжаю до больницы. Я почти что забегаю в здание и ищу медсестру, которая мне звонила. Но она находит меня сама. - Святослав Иванович! — окликнул меня чей-то голос. - Да, — я подхожу к ней. - Я вам звонила. Та я понял, говори уже по делу! - Что с ней?! - Состояние тяжёлое нестабильное. - Всё?! - Всё остальное вам расскажет хирург, после того, как выйдет из операционной. - Что ей делают? - Зашивают глубокие раны. - Ясно. И долго ещё ждать?       Она только пожимает плечами. Я падаю на кресло и провожу руками по лицу, пытаясь хоть немного успокоиться, но это совершенно не помагает. - Понятно.       Прошло полчаса, и ко мне подошёл хирург. Для меня эти полчаса тянулись так долго. Я чуть с ума не сошёл и всё время повторял, что всё будет хорошо. - Здравствуйте. - Как она? Что с ней?       Я боюсь того, что он сейчас скажет. И снова повторяю, что всё будет хорошо. - У девушки сотрясение мозга, открытые глубокие раны, которые мы зашивали, трещина в голени. Состояние более-менее стабильное, но тяжёлое. Сейчас она в реанимации. - Что вообще случилось? Какая авария? Как это произошло? - На месте разбирается полиция. Вам лучше спросить у них.       Класс. - Мне к ней можно? - Да. Пройдёмте.       Я захожу вместе с врачём в палату, где находится медсестра. К Ляле подключено много каких-то приборов, капельница. Я вижу её и внутри меня что-то шевелится. Что-то идёт не так. Я был уверен, что ненавижу её, что хочу забыть. Но... нет. Сейчас сложно об этом думать. Я просто буду с ней, рядом. Она без сознания. Почему так? - Она не приходит в себя, — говорит медсестра врачу. - Показания как-то улучшились? - Пока нет.       Подхожу к ней ближе, обойдя койку с другой стороны. На теле синяки, ссадины, зашитые глубокие раны, правая голень зафиксирована. Врач что-то говорит медсестре, я их не слушаю, они уходят. Я остаюсь с ней один. Присаживаюсь на корточки и осторожно беру её за руку. - Зайка, всё будет хорошо. Ты сильная. Прости меня, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Я не знаю, что сейчас происходит с тобой, слышишь ты меня или нет, но... мне сейчас тяжело что-либо тебе говорить и говорить вообще. Ляль, проснись. Ты мне очень нужна.       Но ничего фантастического, к сожалению, не происходит. 04:09       Я, наверное, уснул. Уснул в таком же положении, склонив голову на краешек койки. Сейчас меня будит вибрирующий в кармане телефон. Всё тело затекло. Я смотрю на Лялю, она по-прежнему без сознания, это никак не утешает меня, а только ещё больше расстраивает. Я ведь не могу ей ничем помочь. Достаю телефон, мельком смотрю на часы — пятый час. Выхожу из палаты, потому что мне звонит Вика. Видимо уже вернулась домой. - Привет.       Я догадываюсь, что она хочет у меня спросить, но не знаю, что мне ей отвечать. Говорить или нет. Хотя мне сейчас очень нужна поддержка. Вика должна понять меня. - Привет, — отвечаю я. — Ты уже вернулась? - Да. А где ты? Как я понимаю, ты спал, а потом куда-то пропал. - Вик, если это шутка, то мне сейчас не до этого. Я в больнице. - Слав, солнце, что случилось? — испуганно спрашивет она. - Со мной всё в порядке. Ляля попала в аварию и сейчас в реанимации без сознания. И вообще непонятно, что с ней будет. - Так, а ты, что там делаешь? — недоуменно и недовольно, спрашивает она. - Викусь, ну я не мог не приехать. Пойми. - Нет, Вакарчук, не понимаю! - Вика, почему ты так говоришь? Она ведь не чужой для меня человек.       После её слов, в душе что-то защемело. Мне стало больно и обидно от её слов. - Скинь мне адрес, я сейчас приеду, — холодно говорит она. - О'кей.       Я отключаюсь, кидаю ей смс-кой адрес. Сажусь на эти больничные стульчики. И в этот момент у меня почему-то появляется надежда, что это был минутный приступ ревности, что она приедет и мне с ней станет более спокойно.       Ко мне подходит врач. Я встаю. - Как она? - Показатели ухудшились. - Что? Как ухудшились? — у меня весь мир под ногами рухнул. — Нет, подождите, — я начинаю паниковать и одновременно пытаться себя успокоить. — Вы же сделаете всё, чтобы...? - Мы и так делаем всё возможное. - Если показатели ухудшаются, значит не всё! — меня полностью охватывает паника из-за того, что я ничем не могу помочь. - Всё. Будем наблюдать за ситуацией.       Он уходит, а я снова падаю на эти стульчики и обхватываю руками голову.       Снова слышу вибрацию телефона, я догадываюсь, что это Вика. Беру трубку. - Я на территории. Выйди ко мне, я возле твоей машины, — она разговаривает со мной холодно. - Я думал, ты ко мне придёшь. Хорошо, я сейчас подойду.       Встаю и выхожу на улицу. Там прохладно. Пытаюсь найти машину, я даже не помню, где припарковался.       Наконец нахожу её и рядом Вику. Подхожу к ней. Нежно обнимаю и целую в щёчку. - Привет. - Вакарчук, мой вопрос ещё в силе. Какого ты здесь делаешь? - Вик, а я должен был забить на это? - Да, Вакарчук, да! - Нет, Вика, нет! Она близкий мне человек! - Ты её любишь?       Меня этот вопрос заводит в тупик. Я таращусь на неё не зная, что ответить. - Можно я не буду отвечать на вопрос? - Понятно, — она скрещивает руки на груди. — Выбирай: я или она. - Что? Вика, ты вообще слышишь себя?! - Да, и я жду ответа!       Я больше не могу сдерживаться. Моя злость на неё сейчас просто зашкаливает. Я резко и грубо хватаю её за запястье. - Отпусти, мне больно! - Дура, ты понимаешь, что она без сознания и не приходит в себя, а?! Понимаешь или нет?! - И? - Я остаюсь здесь, с ней. Я не могу оставить её в таком состоянии. - О'кей, пока.       Вика садится в машину и поворачивает ключ зажигания. Ты так просто уедешь? Неужели она ничего не чувствует хотя бы ко мне? Это было, как ножом в сердце. Слишком больно, слишком тяжело.       Возвращаюсь в палату к Ляле. Ночью я проспал на корточках, так как пытаться найти какой-то стул не было желания. А сейчас я замечаю его в уголке и беру себе. Она всё так же без сознания. Беру её руку в свои, касаюсь губами её костяшек и тихонько шепчу: - Ляль, ты должна, должна, слышишь? — на глазах выступают слёзы. — Я не могу и не смогу тебя отпустить, ты для меня очень важна. Прости, я делал тебе очень больно. После нашего расставания я правда хотел тебя забыть, думал, что ненавижу тебя. Сегодня я понял, что это не так. Я запутался. Мне нужно время. Но сейчас я точно буду с тобой. Зайка, проснись, пожалуйста.       Я не знаю, что будет дальше, и это меня пугает. Мне сейчас очень нужна поддержка.       Сейчас почти девять вечера. Я всё это время пробыл с ней. А Вика так ни разу и не позвонила. За весь день я выпил только кофе и ничего не поел. Ляля меня сейчас бы убила. Моя голова уже смутно соображает, хочется отдохнуть, но я не могу её оставить. Я разговариваю с ней. Боже, зайчонок, проснись. Ты мне очень нужна.       В один момент, я вижу как еще заметно содрогаются её ресницы. - Ляля! Проснись! - Не кричите, — медсестра сделала мне замечание. - Извините.       Думаю, что мне показалось. Нет! Ресницы снова содрогаются, и она несмело приоткрывает глаза. - Ляль, солнце, — я нервничаю. Боже, наконец. - Больно... очень, — она еле говорит, на её глазах появляются слёзы.       Медсестра подходит к ней. - Как вы себя чувствуете? - Очень... больно. Плохо. - Голова кружится? - Д-да. - Сейчас я позвоню врачу, — она делает звонок и возвращается к нам. Касается её руки. — Чувствуете? - Д-да, — её речь очень неуверенная. Через пару минут заходит врач. - Ей больно! Вы можете что-то сделать?! — я весь на нервах. Само-собой я счастлив, что с Лялей всё хорошо, и я вижу, как ей больно.       Слышу, как врач говорит медсестре, чтобы она вколола ей обезболивающее. - Вы двигаться можете? - Н-нет... больно. - Так, если она не сможет двигаться под действием обезболивающего, то тогда нужны будут дополнительные обследования, — это он говорит мне. — Если всё будет хорошо, то завтра переведём в обычную палату. - А почему не сегодня? - Сегодня это будет для неё большим стрессом, она сейчас ещё слабая.       Приходит медсестра и вводит ей лекарство. Затем они оба уходят.       Я вижу, что ей очень больно. Да, за две секунды обезболивающее не подействует. Я подхожу и присаживаюсь возле её лица. Она не шевелится. Но из глаз текут слёзы. Склоняюсь над ней, осторожно убираю слёзы, кладу ладонь ей на щеку, тихонько поглаживаю пальцем. - Зайка, потерпи чуть-чуть. Всё скоро пройдёт. Тебе сложно разговаривать? - Д-да.       Через несколько минут чувствую, как Ляля будто немного расслабляется. Наверное, ей стало легче. - Лучше? - Что ты вообще здесь делаешь? Уйди. Не трогай меня. - Мне позвонили из больницы. Я не мог не приехать, ты была без сознания около суток. - Это не меняет того, что я не хочу тебя видеть. Уходи. - Ляль, почему ты так? Я испугался за тебя очень. - Ничего, просто. Ты избил меня, ты убил ребёнка. Уходи, пожалуйста!       После этих слов мне становится так больно. Я даже не знаю, как сделать так, чтобы она меня хоть чуть-чуть простила. Может, правда уже ничего не выйдет? Я не хочу уходить, но... видимо придётся. Она ничего мне не говорит. У меня нет больше надежды на хоть небольшое прощение. Видимо мне правда лучше уйти. - Выздоравливай. 22:18       Подавленным возвращаюсь домой. Вики нет. Интересно, где она? А, может, это и лучше. Мне нужно хоть немножко подумать. Спать и хочется, и нет. С одной стороны, я понимаю, что завтра мне нужно быть бодрым, но я сейчас не усну. Ко мне вышла Соня. - Привет, — я поцеловал её в щёчку. — Как контрольные? - Вроде бы всё хорошо. - А где мама? - На работе. Скоро должна приехать. - Ты поужинала? - Угу. - Умничка. Я тогда пойду к себе в кабинет.       Иду в кабинет и наливаю виски. Попивая его, снова беру в руки браслет, и на меня накатывают воспоминания, которые терзают мою душу. Не хочу сейчас придумывать никакие стратегии и планы, как выпросить прощение. Просто хочу действовать по обстановке и так, как я чувствую. Ведь чувство есть, и оно снова проснулось. Но мне нужно некоторое время, чтобы разобраться в себе.       Меня очень задело такое поведение Вики. Даже не хочется с ней разговаривать. Как можно было вообще так себя вести?       Но моё "счастье" длится недолго. Вика, наверное, минут через 20 возвращается домой и заходит ко мне. - Что такое? - Всё нормально, — это я скорее говорю о том, что Ляля всё-таки пришла в себя. — Ляля пришла в себя. - И что ж ты вискарь попиваешь? Выгнала? — фыркает она. — А я тебе говорила!       Моя раздраженность достигает пика. Я прохожу к ней и хватаю за руку. - А вот, что я сделал правильно, а что — нет, в этой ситуации буду решать я! Ясно?! Как хирург ты могла бы понять, в каком она сейчас состоянии.       И просто ухожу из дома.       Сейчас я сижу в машине и мне что-то не хочется возвращаться домой. Эта ссора с Викой. Её непонимание и неуместная ревность. Но всё-таки мне правда нужны силы на завтра перед концертом, поэтому у меня нет выбора — я еду домой.