Кажется, всё забыть никогда бы я не смог

4:40       В пять утра мы возвращаемся в Киев. Да, сегодня был первый концерт тура и было бы неплохо хорошенько его отпраздновать, но до Киева ехать 11 часов, и, к тому же, я хочу к Ляле съездить. Мы выпили, и я в том числе, но явно намного меньше остальных. - Слава, почему мы так рано должны ехать? — возмущается Вика, собирая вещи. - А что здесь делать? Здесь опасно. Отыграли концерт и поехали. Немного отпраздновали начало тура и выход альбома. - Хоть бы выспались. - В машине поспим.       Нет, зайчик, мне нужно к Ляле, но не хочу, чтобы всё время дороги ты меня ненавидела, поэтому пока промолчу. Как она хоть? Позвонить не могу. Кстати, нужно будет заехать ей за телефоном.       У меня тут возникает одна идейка, а почему бы и нет. Расслаблюсь немного. Подхожу к Викусе сзади, нежно обвивая руками вокруг её талии. Проводя носом от её плечика по шейке, вдыхая её вкусный, сладкий запах, шепчу ей: - Не спеши, малыш. - Слава, нам ведь нужно ехать, — улыбаясь, отвечает она. - За 20 минут успеем ведь. 5 минуточек машина подождёт.       Кладу руку на её классную попу, немножко сжимая. Затем резко разворачиваю её к себе и страстно врываюсь в её ротик, немножко тяну за волосы. Подхватываю и кладу Вику на кровать. Продолжаю целовать, завожу руки под её футболку и сжимаю сильно грудь. - Аа! — она вскрикивает, но не от боли или от приятной боли. - Тише, малыш.       Снимаю с неё эту футболку вместе с лифчиком и поцелуями от шеи начинаю спускаться вниз к груди. Я знаю, она хочет отдавать мне, но я не даю ей шевелится, прижав руки. Так она станет более чувствительной и быстрее кончит. Прикусываю её сосок, оттягиваю. Она стонет и выгибается. Тоже самое проделываю со вторым соском. Затем спускаюсь ещё ниже, отпустив её руки, но преградой становятся брюки, которые тут же снимаю и возвращаюсь к ней. Целую её выступающую косточку бедра, переходя на внутреннюю сторону, к трусикам. Целую там, и она снова вскрикивает и хнычет. - Вика, тише. - Слааав, пожалуйста.       Снова прижимаю её руки. Завожу руку в трусики — она совсем мокренькая — и ввожу один палец. - Ммм. - Так достаточно? — дразню. - Н-нет. Ну, Слааав.       Снимаю свои джинсы, потому что уже сложно сдерживаться. Широко раздвигаю её ножки и резко вхожу, начиная со всей силы вбиваться в неё. Она кричит, и мне приходится рукой зажимать ей рот. Продолжаю вбиваться со всей силы. Надеюсь, ей хотя бы не больно. - Кончай, котёнок, — ещё один резкий толчок, и её тело содрогается. Я кончаю следом за ней и валюсь рядом, обнимая мою, выбившуюся из сил, девочку. — Тебе хоть не больно было? - Нет, мне нравится. Только не понравилось, что ты мне руки зажимал. - Ты знаешь зачем я это делал, — игриво подмигиваю. — А у нас много времени не было. Извини, — смеюсь я. — Всё, вставай и одевайся уже. Нам пора. 17:00       Мы дома. Не сказать, что я отлично выспался и теперь полон сил и энергии, но как-никак, а всё-таки чувствую себя неплохо. Мы поели в ресторане и только потом уже доехали домой. Я принял душ и сейчас собираюсь ехать в больницу. Лялю должны были перевести в обычную палату, но, что ей привезти, что ей нужно, что хочется, я не знаю. Просто беру с собой телефон и деньги, но видя мои сборы, Вика не может не спросить, куда это я намылился. - Вакарчук, ты куда? - К Ляле, — отвечаю я. - Так вот, ради кого мы выехали в пять утра. Ясно! Признайся, что это было не потому, что там небезопасно! - И поэтому тоже. Вика, пожалуйста, не начинай, — я не хочу тратить время на споры, а просто ухожу. 17:35       Сначала заезжаю в магазин электроники, покупаю там Ляле телефон. Через полчаса я добираюсь до больницы. Зайдя внутрь, я сразу же иду к ресепшене, чтобы спросить у молоденькой медсестры, в какой палате Ляля. Затем направляюсь к 15 палате.       Захожу к Ляле, но видя меня она отворачивает голову. Я вижу, что она очень бледная и совсем без сил. Капает капельница. - Вакарчук, у меня нет желания с тобой ругаться и видеть тебя, давай ты просто уйдёшь. - А тогда мне казалось, что... - Тогда я просто не хотела портить настроение ни себе ни тебе. - Ляль, я просто хочу с тобой поговорить и помочь, если нужно. - Не нужно. - Ты можешь ходить раз тебе не нужна помощь? — я всё же сажусь рядом с ней. Вижу на левой щёчке синяк и на правой челюсти мелкие царапины, глубокие раны заклеены пластырем. Лицо немножко припухлое. - Нет, — Ляля ответила дрожащим голосом, но она всё ещё не смотрит на меня. - Как ты себя чувствуешь? - Никак, уйди. - Ляль, просто поверь, я не хочу сделать тебе ничего плохого. Я очень переживаю за тебя. Хочу тебе помочь. Подпусти меня к себе, пожалуйста, — она молчит. — Ты вообще чувствуешь руки, ноги? Двигаться можешь? - Могу... когда не больно. - А сейчас тебе больно? - Да.       Ляля всё же поворачивает голову ко мне и смотрит на меня глазами полными слёз. Я беру её за руку, — на руке тоже есть раны, которые так же заклеены пластырем. - Когда я касаюсь тебя, больно? - Нет.       Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её в щёчку. Она не отталкивает меня. Я обрадовался. Ведь можно теперь считать, что она хоть немножко перестала на меня злится? Но коснувшись рукой её лба, я понял, почему она такая вялая. - Зайка, ты прям горишь вся. Тебе температуру меряли? - Да, 39.       Ого! - Мне капают противовоспалительное. - Понятно. Ляль, твой телефон полностью разбился, — я достаю из рюкзака коробочку с новым, — поэтому я купил тебе новый, — Ляля удивленно смотрит на меня. - Вакарчук, ты дурак? Я не возьму его. Он очень дорогой. - Согласись, что он тебе нужен? - Но... Ты бы у меня хотя бы спросил. - Что спросить? В каком цвете тебе больше нравится? Он серый. Симка уцелела, — кладу её на коробочку. - Я так понимаю, всё что я могу сказать, это спасибо? - Да. - Я отдам тебе деньги за него. Немного позже. - А ещё отдашь за палату, лекарства, операцию, реанимацию. Я тебе чек сейчас найду. - Ты за всё это заплатил? Хорошо я отдам тебе деньги. - Боже, какое глупое создание, — нависаю над ней, уперевшись руками в койку, и тише добавляю: — Мне не нужны твои деньги. Мне нужна ты здоровая. На такие условия я согласен. На остальные — нет. Хорошо? - Угу, — она слабо улыбается, я склоняюсь и целую эту зайку в щёчку. - Спасибо тебе большое, — она обнимает меня, сквозь сильную боль. - Главное, чтобы с тобой всё было хорошо. - Как концерт прошёл? - Прекрасно. Было очень много людей. - Тебе не страшно было туда ехать? - Немножко тревожно. На концерте было очень много полиции. - Тогда поздравляю с началом тура. - Спасибо, моя хорошая, — снова целую её в щёчку.       Почему-то от неё я больше всего ждал этих слов.       Неожиданно к нам в палату заходит медсестра — капельница уже закончилась. - Как вы себя чувствуете? - Так себе. - Голова кружится? Подняться можете? - Вряд ли. - Нужна какая-то помощь? - Нет. - Хорошо. Отдыхайте.       Она отключает капельницу и уходит. - Ляль, а почему температура поднялась? Может, что-то не так? - Врач сказал, что это вполне нормально. - А вчера тоже была? - Да. Слав, дай мне водички и помоги, пожалуйста, подняться. - О'кей, — завожу руку ей под плечи и помогаю сесть. Затем беру бутылку с тумбочки, откручиваю и отдаю Ляле. Она пьёт, и я вижу, как она преодолевает боль. Напившись, она отдаёт бутылку мне, я её ставлю обратно на тумбочку. — Ляжешь? - Да.       Немножко поддерживаю её, помогая лечь. - Голова кружится? - Немного. И всё болит. - Может, ты бы поспала? - Не знаю, может. А ты уйдёшь? - Ну, если ты меня не выгоняешь, то не уйду, — я улыбнулся. — У меня есть время. - Не выгоняю. Побудь со мной ещё немножко. - Хорошо. Постарайся уснуть.       Она, кое-как повернувшись на бок, ещё больше натягивает на себя одеяло и закрывает глаза. Ей холодно, значит температура ещё держится и довольно высокая.       Ляля засыпает довольно быстро. Я просто решаю заняться своими делами, тоесть копаюсь в телефоне, смотрю новости.       Спустя минут десять такого увлекательного занятия, мне неожиданно звонит Вика. Звук отключить я догадался. Что ей нужно? - Да, — шёпотом отвечаю я и быстро выхожу из палаты. - Вакарчук, ты когда домой приедешь? - Не знаю, не скоро. А что ты хочешь? - Спросить, какого ты сидишь с ней?! - Буду ехать домой, перезвоню. Пока, — кладу трубку и возвращаюсь к Ляле. Она ещё спит.       Я ответил спокойно, но тем не менее, меня расстроило такое поведение Вики.       Через двадцать минут просыпается Ляля. - Тебе лучше? - Да, — она правда выглядит уже бодрее и немножко улыбается. — Но ещё больно. - Это хорошо, — её улыбка не может не заражать. — Ты есть не хочешь? - Не. - Слушай, Ляль, я тебя как-то не спросил, про аварию. Что всё-таки произошло? - Я не виновата. Я ехала нормально, а из поворота резко выскочила машина. И всё. Ко мне полицейские сегодня приходили, они сказали, что водитель был под действием алкоголя.       Урод! Но теперь версия о подстроенной аварии отпала. - Он должен был тебя пропустить? - Да. Но в таком состоянии правила не писаны. - Я могу тебе восстановить машину. Если хочешь. - А она разве подлежит восстановлению? - Очень дорого, но сделать что-то можно. - Нет, не нужно.       Она переводит взгляд куда-то. - Закат красивый.       Поворачиваю голову и смотрю в окно. И правда, закат красивый. - Идём? - Куда? — удивленно спрашивет она. - К окну. Отвлечёшься немного. - Вакарчук, я не смогу идти. - Я тебя перенесу. - На подоконник? - Да. Если ты хочешь и голова не кружится. - Хочу, — Ляля говорит немного неуверенно, но задумчиво.       Она садится, сама кстати. Я откидываю одеяло, беру её на руки и переношу на подоконник. - Классно, — она улыбается, и я тоже. - Тебе не холодно? Температура немножко снизилась? - Не холодно, но температура есть. Можно я сфоткаю? - Да, держи, — даю ей свой телефон, включив камеру. Она делает фото и отдаёт мне телефон обратно. Я кладу его в карман, а затем обнимаю Лялю, всматриваясь в нежно-оранжевое небо за окном. - Зайчик, как ты себя чувствуешь? - Уже немножко лучше. - Это очень хорошо.       Я обнимал её, чувствовал нежную кожу, шелковистые волосы. Она была моя родная. Больше всего сейчас хотелось, чтобы она не чувствовала боли. Она склонила мне голову на грудь и немного расслабилась, устремив взгляд на закат. Надеюсь, хоть немножко отвлечёться от всего произошедшего за несколько дней. Но нашу идиллию прерывает звонок. Я достал телефон и увидил, что звонит Вика. Мне не очень хочется отвечать, но, увидев моё нежелание, Ляля говорит мне: - Слав, возьми. Вдруг что-то важное.       Всё-таки отвечаю. - Вика, что ты хочешь? - Видеть тебя дома! - Тебе что-то нужно? - Мне нужно, чтобы ты не шлялся со своей бывшей! - Давай я как-то сам это буду решать, — отключаюсь. - Что такое? — спрашивет Ляля, замечая мой грустный вид.       Я обнимаю её и целую в щёчку. А Ляля нежно кладёт свою руку поверх моей. - Что Вика хотела? - Вика сказала, чтобы я ехал домой. - Так едь, — грустно говорит она. - Не хочу. Она просто не хочет, чтобы я был с тобой. И всё. - Может, тебе правда тогда поехать домой? Слав, а зачем тебе я? Зачем ты со мной возишься, если ты можешь спокойно куда-то сходить с Викой?       Я вижу, как её глаза наполнились слезами, и одна слезинка тоненькой струйкой бежит по её щеке. Боже, моя хорошая. - Эй, заяц, чего ты так расстроилась из-за временных трудностей? — я ласково вытираю слёзы из её глаз, но бесполезно. Просто прижимаю её к себе. Расстроенная девочка крепко обхватывает меня руками и просто даёт волю эмоциям. — Всё это временно. Нога заживёт, шрамы уйдут, боль пройдёт. Нужно просто немножко потерпеть, и всё будет хорошо. Думаешь, я смог бы оставить тебя одну в таком состоянии? Ты очень важна для меня, не смотря на всё, что произошло между нами. К сожалению, я это понял только тогда, когда чуть не потерял тебя. И я не против о тебе позаботиться, поэтому и вожусь с тобой, и приехал к тебе. - Спасибо, — всхлипывая, говорит Ляля. - Всё-всё-всё, моя хорошая. Чего ты так расстроилась? - Извини. Я не знаю... Ты заботишься, помогаешь мне. Хотя не должен этого делать. - Ляль, послушай, я просто хочу это делать, потому что в любом случаи ты мне небезразлична. Мне не напряжно дать тебе воды, когда у тебя температура или перенести куда-то. Если ты не будешь меня отвергать, то я буду с тобой и буду помогать. Это не условие. Просто не смогу же я что-то для тебя сделать, если ты не будешь со мной разговаривать и всё время прогонять. - Да, Слав, поняла. Спасибо тебе. - Только учти, что иногда у меня репетиции, какие-то интервью-фотоссесии, "Голос" и тур, — я посмеиваюсь. - В смысле?! Ты должен быть со мной 24/7! А то придумал себе какие-то дела! - Ахахах.       Я рад, что у неё уже поднялось настроение, и в итоге мы всё-таки смотрим на закат.       Лицезреть эту красоту осталось не очень долго — примерно 10 минут. За это время я понял, что мне с Лялей так хорошо. И неважно, что у неё нога в гипсе, раны заклеенные пластырем и другие последствия аварии. Просто хочется с ней быть. Наверное, я всё ещё её люблю.       За это время уже на улице успело стемнеть, поэтому я включаю свет и возвращаюсь к Ляле. - Слушай, я, наверное, уже буду собираться. И, пожалуйста, как настроишь телефон, позвони мне. Хорошо? - Да. Ты возьмёшь трубку даже, если я позвоню в два часа ночи? - Угу. Я доступен для тебя в любое время суток.       Я легонько хочу поцеловать её в уголок губ и, коснувшись правого уголка, Ляля широко улыбается: -Слаав, правее.       Ну правее, так правее, только по мою руку. Уже касаюсь середины её губ, и это мог бы быть короткий поцелуй в губы: - Вакарчук, правее по моей стороне, — широко улыбаясь, говорит она, пока я касаюсь её губ своими. - Ладно, — целую в итоге в щёчку.       Её явно забавляет такая ситуация. - Ты ничего не хочешь? Поесть, попить? - Не. - Тогда я перенесу тебя обратно, — возвращаю Лялю туда, где брал. - А ты завтра приедешь? - Обязательно. Только, наверное, тоже ближе к вечеру. Хочу порепетировать с группой немного. - Ок. - Тебе после капельницы легче? Уже не так больно двигаться? - Да. Теперь хоть как-то могу.       С более-менее спокойной душой, я уехал домой, где не избежал ссоры с Викой. Мне похер, что ей не нравится то, что я помогаю Ляле, но пускай говорит, что хочет. Я в любом случаи буду это делать.       Я захожу в квартиру, Вика выходит ко мне злая: - И сколько ты ещё будешь с ней сидеть? - Ровно столько, сколько нужно. Как ты не понимаешь, что Ляля попала в аварию, она почти сутки не приходила в себя, и сейчас ей нужна помощь, потому что она не ходит. - А ты ж у нас такой сердобольный, — с упрёком говорит Вика мне вслед, потому что я разделся и пошёл в гостиную посмотреть телевизор. - Да!       Я смотрю новости, расслабившись на диване и тупо поражаюсь тому, что происходит. Но мои размышления прерывает телефон, вибрирующий над моей головой. О, это Ляля. Поскольку Вика сидит рядом со мной, то я выхожу из комнаты к себе в кабинет и отвечаю. - Да, Ляль. - Ну звоню отчитаться, что телефон настроила, — со смешком говорит она. — Спасибо тебе. - Та не за что. Как ты себя чувствуешь? - Неплохо. Всё болит, но в целом жить можно, — Ляля говорит это радостным голосом. - Уже хорошо. Тогда отдыхай. Завтра, как буду ехать, позвоню. - Спокойной ночи. - Спокойной, зайчонок.