Эдинбургская проблема (The Edinburgh Problem)

Квартира 221В на Бейкер-стрит воскресным утром была одним из самых любимых мест Джона Ватсона в Лондоне, если не на всей земле. Утро воскресенья было надежным временем; клиенты редко омрачали их порог раньше полудня, а преступники предпочитали поваляться в постели лишний часок. Лестрейд тоже не появлялся с мольбами о помощи, так как по воскресеньям он работал только во время срочных и чрезвычайных дел, Майкрофт же обычно выбирал другое время, чтобы доставить удовольствие своим присутствием жителям Бейкер-стрит. И Шерлок, несмотря на полное игнорирование дней недели, скорее ошивался рядом со своими кухонными экспериментами или лениво играл на скрипке, чем стрелял в стену. Джон избегал покупок газет или просмотра телевизора до полудня, просто чтобы обезопасить себя от лишней информации. Он любил утреннее спокойствие воскресенья, когда он располагался в своем кресле с книгой или слушал скрипичную игру Шерлока. И так же было воскресным утром поздней осени: Джон лежал и слушал, как его сосед играет Баха. Ноги Джона приятно грел огонь камина, а на подлокотнике стоял потрясающий кофе (благодаря любезности миссис Хадсон). Шерлок играл, стоя лицом окну, до сих пор не сняв пижамы и халата; каждое движение смычка нарушало штиль голубого шелка. Никто особо не разговаривал в это время, слышались только тихие «доброе утро» и «спасибо» за переданные чашки кофе. В разговорах не было никакой нужды, да и ни один человек не был особо склонен к тому, чтобы потревожить приятное спокойствие в 221В. Джона поражало то, что эти воскресенья каким-то образом стали до удивления домашними, а оба мужчины уважали и наслаждались этим в тишине. Он даже пару раз видел, как Шерлок игнорировал телефонные звонки. Когда Джон указал ему на это, Шерлок сделал какой-то неопределенный жест, включающий в себя пожимание плечами, сжатые губы и пренебрежительное движение рукой, прежде чем снова вернуться к своей работе с микроскопом. Джон предположил, что жест мог означать «забей, это может подождать» несмотря на то, что это скорее было похоже на раздраженную утку. Он больше не обращал внимания на покинутый телефон. Однако, воскресенья не всегда были такими. Раньше, перед так называемой «смертью» Шерлока, мужчины проводили их обычно, как и любой другой день. Джон мог остаться дома у девушки, или попытаться тайно провести какого-нибудь своего ночного гостя из квартиры, внизу столкнувшись лицом к лицу со своим высокомерным соседом. И Шерлок мог пытаться взломать Пентагон (снова), преследовать контрабандистов или яростно спорить с Майкрофтом (в очередной раз) о том, чья же очередь навещать родителей в этом месяце. Совершенно точно не бездельничая, наслаждаясь кофе, книгами, экспериментами и Бахом. Впрочем, после «катастрофы с Мэри» и последующим возвращением Джона на Бейкер-стрит, воскресные утра стали другими. По крайней мере, у Джона не было никакого стремления к девушкам. Возможно, факт того, что его бывшая жена оказалась убийцей, заставлял его опасаться каких-либо романтических запутанных историй. Особенно, после того, как он узнал, что она, грубо говоря, не уволилась после их женитьбы. Ну, и, когда он узнал, что ребенок, которого она вынашивала, был не его. Последний факт окончательно разбил его сердце, а финальный удар нанесла ночь слез и взаимных обвинений в доме в Крауч Энд, после которой Джон обнаружил себя на ступеньках, ведущих в 221В, сжимая наспех собранную сумку и звоня в дверь трясущимися руками. Он втайне надеялся, что Шерлок был там, но никакого ответа, кроме как все более отчаянно звучавшего звонка, не было. Он забыл свой телефон в спешке, и, к тому же, не мог позволить себе разбудить миссис Хадсон в три часа утра. Он сел на порог и долго ждал. Он, конечно, мог уйти ночевать в отель и разбудить свою сестру, но, почему-то, все, чего он хотел (все, в чем он нуждался) — это увидеть Шерлока. Шерлока, который, без сомнений, подробно бы описал все совершенные ошибки. Шерлока, который, скорее всего, свел бы всю проблему к «люди более необъяснимы и проблемны, чем ценны». Шерлока, который был бы озадачен тем, почему Джон пришел именно сюда. Шерлока, который мог бы сейчас находиться в Никарагуа или Скегнессе. Джон не разговаривал с ним почти неделю, а это было очень долго в мире Шерлока. Господи, Шерлока, который, возможно, опять отключился в какой-то мрачной квартире. (Пожалуйста, только не это). Джон обхватил свои колени и продолжил сидеть в ожидании. Казалось, что прошло несколько лет, и холод беспощадно врезался в его кости. Он получил несколько жалостливых взглядов от прохожих, и больше чем несколько подозрительных. Он попытался выглядеть максимально не бездомным, когда мимо прошел полицейский. Кажется, прошло около часа, когда знакомая фигура показалась из-за угла и направилась к 221В. Лицо Шерлока выглядело уставшим и напряженным, но зато трезвым. Когда он увидел Джона, то ускорил шаг. — Господи, Джон, прости. Поймать такси в это время почти невозможно, и я не мог добраться сюда быстрее, — он снял свои перчатки на последних ступеньках, чтобы схватить замерзшую руку Джона и помочь ему подняться. Голос Шерлока казался раскаивающимся, а его глаза разглядывали Джона, без сомнений, собирая по кусочкам всю историю по растрепанному внешнему виду мужчины.  — Что? Откуда ты узнал, что я здесь? — бедро Джона пронзило болью, когда Шерлок его поднял. Будь ты проклята, психосоматика. Шерлок кивнул в сторону ближайшей камеры слежения, установленной на магазине через дорогу.  — Чертов Майкрофт, бывает же иногда полезен. Я был на Хэмпстед Хит, когда он мне позвонил и сказал, что ты здесь, — он схватил Джона за плечи, будто собираясь сказать что-то еще. Джон уставился на него; его облегчение от появления Шерлока резко стало казаться каким-то глупым. Он ведь мог пойти в гостиницу, мог подождать до утра, а потом пойти искать Шерлока. Джон открыл было рот для извинений и попыток (совершенно жалких) объяснить, почему он пришел сюда, но Шерлок, конечно, прочитал все это на его лице без малейших усилий. Он усмехнулся и легко потрепал его по голове. — Давай, пошли внутрь. Он взял сумку Джона и пошел вперед, перед тем как тот смог продолжить заниматься самобичеванием. Наверху, Шерлок отправил Джона в его излюбленное кресло, вручил большой стакан виски и добавил немного угля в умирающий камин. Прошло много времени, прежде чем кто-то промолвил хоть слово. Шерлок раскинулся в своем кресле, лениво перекатывая край стакана и наблюдая за янтарным жидким блеском в мерцающем свете. В который раз, Джон был рад, что Шерлок не являлся фанатом светской болтовни. Сейчас он мог только смотреть на своего друга и принимать тепло и располагающую к себе фамильярность его присутствия в будто сияющей комнатушке. Виски был хорош, сделан на острове Джура, как гласила этикетка, и приятно обжигал горло. После половины стакана, Джон наконец-то почувствовал себя способным говорить не дрожащим голосом.  — Предполагаю, ты задаешься вопросом, почему я здесь. Шерлок наградил Джона одним из своих ястребиных взглядов, смотря на него через стакан. — Джон, умоляю тебя. Мне абсолютно понятно, почему ты здесь. Ты не смог бы остаться там, особенно после того, как узнал о ребенке, — Джон не стал спрашивать, откуда тот знает: он не был в настроении для дедукции. — И, знаешь, вся эта штука с наемным киллером, — он добавил, пытаясь заставить свой голос звучать повеселее. Попытка провалилась, и глаза Шерлока остановились на нем. — Боже, Шерлок. Знаешь, я был правда взволнован всем этим. Я один раз даже пиздецки запаниковал. Я понимал, что могу быть реально охуенным отцом, быть намного лучше, чем был мой, — он сделал еще один глоток виски, когда понял, что его голос дрожит, — Что мы можем быть настоящей семьей, и ты бы мог быть крестным и учить ее, не знаю, химии, и, и видам табака, и как узнать о ком-то, просто взглянув на шнурки? — в этот момент Шерлок на него недоверчиво посмотрел,— Что Мэри и я оставим прошлое в прошлом, что она будет рада это сделать. Сейчас его руки дрожали так же, как и его голос. Взгляд Шерлока был нечитаемым, его осанка — идеально прямой. Свет огня резко оттенял его лицо. По нему не было видно, что он хочет что-то сказать, и это почему-то заставило Джона почувствовать себя обязанным говорить дальше. Он сделал еще один глоток виски, и немного откашлялся:  — Она сказала, что ей наскучило все это. Наша жизнь, работа в больнице… все. Я. И, помоги господи, я вроде как об этом догадывался. Но потом она сказала о ребенке, — Джон резко вытер слезы, которые как-то оказались на его лице. Выражение лица Шерлока ненадолго ожило, и его пальцы вцепились в ручку кресла, но он не совершил ни единого движения в сторону Джона. Он, скорее всего знал, что любое проявление доброты довело бы его.  — Я хотел назвать ее Кэролин, в честь моей бабушки. Черт его знает, кто ее отец, — он уставился в огонь, пытаясь подавить слепую ярость и скорбь, одолевающую его. Паника там тоже была, угрожая добить его. Жизнь, которую он нарисовал в своем воображении, каким-то образом быстро испарилась. Он был не в состоянии сказать еще хоть слово. Шерлок несколько секунд сидел, не мигая, а потом полез в карман за носовым платком и передал его Джону. Джон взял его, на грани истерики размышляя о том, как у Шерлока выходит держать все носовые платки (и одежду) идеально выглаженными, учитывая то, что у него нет утюга. Тот, который Джон очень давно ему принес, был использован в крайне неудачном эксперименте с участием человеческой селезенки, после чего он не смог заставить себя им пользоваться. По идее, он лежит в коробке в его с Мэри доме. Он смутно понял, что Шерлок повторяет его имя, и, похоже, уже не первый раз.  — Джон, — он поднял глаза. Шерлок сидел на краю своего стула, гораздо ближе к нему. Он снова налил виски в опустевший стакан Джона, — Хватит пялиться на платок и используй его по назначению. Миссис Хадсон гладит их, если ты не смог это заметить по отвратительному лавандовому крахмалу, которым она упорно продолжает пользоваться. Кажется, она это делает, чтобы взбесить меня, — он глубокомысленно добавил, ставя бутылку на край камина, — Только попробуй мне устроить паническую атаку, я тебе не позволю. Джон рассмеялся, но это скорее было похоже на странный звук между всхлипом и кашлем.  — Ты мне не позволишь? Господи, как приятно.  — Да, не позволю, — решительно сказал Шерлок, — В любом случае, я тебя спрашивал о том, хочешь ли ты знать, кто отец. Даже если это тебе совсем не поможет.  — Откуда, ты, блять, знаешь, кто-  — Я не знаю, но с легкостью могу выяснить, не сомневайся. Если ты хочешь, конечно. Пока Джон об этом думал и пил виски, его глаза закрылись сами собой. Это вообще важно? Или это заставляло бы его не спать ночами, мучаясь мыслями о том, кого выбрала Мэри? Она бы кого угодно выбрала вместо него. Он со злостью махнул головой на изображения в его голове.  — Я сейчас не могу думать об этом, Шерлок. Не знаю. Вообще, это особо не имеет никакого значения, не так ли? Шерлок резко одернул плечо. До Джона дошло, что он, кажется, спросил не того человека. Шерлок, при всем своем превосходстве и наблюдением за человеческим поведением, особо-то не имел представления об этом. Он покачал головой и попытался улыбнуться своему другу.  — Извини за вопрос, но я могу здесь переночевать, приятель?  — Уже сложно назвать это ночью, Джон, — сказал Шерлок, всматриваясь в окно, где можно было увидеть серую полоску света, — И ты не должен спрашивать. Твоя комната такая же, какой ты ее и оставил. То, что это все еще его комната, глубоко его задело и обрадовало, но Джон свалил это на виски. Он с трудом сглотнул, приканчивая стакан.  — Я правда уже не могу говорить об этом, мне нужно поспать. Я так чертовски устал, Шерлок. Мне просто нужно поспать, а потом я еще раз попытаюсь обдумать этот… этот хаос. Идет?  — Конечно, — Шерлок как-то понял, что Джону понадобится помощь в том, чтобы подняться и он мигом встал, придерживая руку Джона.  — И ни одного блядского слова о том, что творится в моей голове, окей? — пробормотал Джон, пока Шерлок помогал ему встать на ноги и пройти к лестнице. Стресс всего вечера и холод ступенек на улице заставили его ногу неимоверно болеть.  — Даже и не думаю, — он услышал усмешку в голосе Шерлока, — Оставлю это на завтра. Шерлок помог ему подняться по лестнице и убедился в том, что он не свалится до того, как ляжет в кровать. Комната и правда осталась такой же: немного пыльной, но достаточно изящной. Беспорядок внизу никак здесь не отображался. На кровати были постелены простыни, и когда Джон лег, он уловил еле слышный запах лавандового крахмала. Он закрыл глаза, подумал о том, чтобы раздеться и залезть под одеяло, но это все казалось колоссальным усилием, не стоящим того. Он услышал раздраженный вздох Шерлока и почувствовал, что его ботинки расшнуровывают и снимают. Несколько секунд спустя, его укрыли одеялом, лежащим у изножья кровати. Обычно, Джон удивился бы такому поведению, но все, на что он был способен сейчас — это жалкое проявление благодарности.  — Спасибо, приятель, — пробормотал он, пытаясь положить подушку под голову. Усталость полностью его поглощала. Сейчас он бы предпочел проспать пару лет — тогда ему бы не пришлось ни о чем говорить. — Просто мне некуда было больше идти, понимаешь? — Шерлок на несколько секунд сжал его локоть, перед тем как подняться и пойти к лестнице.  — Я знаю, Джон, — пауза, — И ты должен помнить, что эта комната всегда будет принадлежать тебе, независимо от того, как долго ты отсутствуешь, — голос Шерлока был размеренным, несмотря на то, что он говорил медленнее, чем обычно. Он откашлялся. — Спокойной ночи, Джон. — Спокойной. Он услышал, как тихо закрывается дверь, а потом — звук удаляющихся шагов Шерлока. На следующее утро, его наспех упакованная сумка была у него в ногах. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды и пластинка парацетамола, и, самое забавное — последнее издание International Journal of Parasitology. Он был открыт на статье под названием «Нейропептидергический контроль толстого кишечника у черноногого клеща Ixodes scapularis» (скорее всего, Шерлок так себе представлял чтение перед сном). Когда он спустился вниз, его взору предстали несколько упакованных чемоданов и два знакомых портфеля рядом. Шерлок был на кухне, недовольно рассматривал две чашки Петри, лежавшие среди беспорядка кухонного стола.  — О, Джон, иди сюда, мне нужно с тобой об обсудить кое-что. По какой-то полностью раздражающей причине, результаты оказались совершенно искаженными. Нет, подожди, дай мне сначала сделать чай, может, поможет, — он поднял взгляд на Джона, увидел его лицо (судя по всему, измученное) и вдруг перестал быть таким уверенным в том, что предложил ранее, — Извини, я разберусь с чаем сам. Он резко открыл дверь и проорал:  — МИССИС ХАДСОН, НАМ НУЖЕН ЧАЙ! — он глянул на Джона, — И, ВОЗМОЖНО, ЗАВТРАК. ДЖОН ЗДЕСЬ! Джон тут же сделал вид, полный смирения и отчаяния. Он слышал причитания, приглушенную ругань снизу и узнаваемое цоканье туфлей миссис Хадсон.  — Шерлок, я правда могу сделать чай сам. Ну, или ты можешь поднять свой зад и сделать его - я как минимум один раз видел, как ты этим занимался. Не смей кричать на миссис Хадсон, она не твоя горничная.  — Ой, ей несложно, — беззаботно сказал Шерлок. — И ты знаешь, что ей нравится со мной спорить. Она любит строить из себя многострадальную домовладелицу, — последнее предложение было сказано громче остальных.  — Я все слышу, молодой человек! — донеслось снизу, — Джон, дорогой, как я рада! Я сейчас поднимусь, только заскочу в Speedys за булочками. Но это одноразовая акция! — входная дверь громко захлопнулась.  — Это все…— Джон указал на коробки и сумки, которые Шерлок показательно игнорировал. — Это все мои вещи, да?  — А, да, точно. Да, твои, — Шерлок все еще не смотрел на вещи и Джона. Он взял в руки скрипку и лениво провел по струнам, перед тем как положить ее обратно и продолжить созерцание чашки Петри, — Я, ээ, подумал, что они могли бы тебе понадобиться.  — А, —Джон уставился на груду вещей. — Мэри занесла?  — Нет, я их принес. Подумал, что ты вряд ли захочешь туда возвращаться в ближайшее время. Я посмотрел на то, что ты принес с собой, и, честно говоря, та бордовая куртка просто оскорбительна, а кроме нее ты взял только две пары штанов, один носок и ни одной книги, да и я решил, что не смогу с тобой разговаривать, если ты будешь носить эту куртку. Она заставляет мои глаза кровоточить, Джон. Она из полиэстера, а это мерзко, и я еле удержался от того, чтобы не сжечь ее сегодня утром. Поэтому, я принес тебе немного вещей раньше, чем это могло случиться, и теперь избавлен от наблюдения тебя в этой куртке, — Шерлок наконец-то оторвал взгляд от содержания тарелок, в которые ему точно не следовало тыкать большим пальцем. Джон невольно усмехнулся, несмотря на все усилия этого не делать.  — Шерлок —  — Все нормально. Мэри здесь не было, поэтому у меня даже не было шанса ей нагрубить. Джон вздохнул. — Хорошо. Это… хорошо. Господи, эм, спасибо? Ты прав, я не особо рассчитывал попасть в такое путешествие. И мне совершенно точно нужно больше, чем один носок, — он решил не упоминать штаны или тираду Шерлока насчет бордовой куртки в ближайшее время, — Выглядит так, будто ты забрал все мои носки. И все мои книги. Да и вообще вещи, которые я когда-либо имел, — губы Шерлока изогнулись в подобии улыбки.  — Ну, сложно предсказать, когда тебе что-то понадобится. Я подумал, что лучше ошибиться, являясь предупрежденным.  — В принципе, ты прав, — Джон решил просто смириться с этим. Тот факт, что кому-то доставляло удовольствие его общество, очень радовал. Шерлок продолжил смотреть на него с удовлетворенным видом, так как вряд ли Джон стал спорить с его неопровержимой логикой. Джон посмотрел на него в ответ: выражение лица Шерлока заставило его засомневаться.  — Шерлок…  — Да, Джон? Это было оно. Мало кто мог это понять, но Джон знал это лицо. Изображающее святую невинность.  — Я знаю, что у тебя не было возможности сказать что-то плохое. Но, может быть, ты сделал что-то плохое, пока был здесь? — брови Шерлока поднимались все выше и выше, пока Джон смотрел на него с подозрением. В конце концов, он вздохнул.  — В целом, я подумал, что тебе нужны будут предохранители. Никогда не знаешь, когда они понадобятся.  — А, понятно, ты подумал, что мне нужны предохранители, да? — губы Джона сжались в тонкую линию. Шерлок смерил его долгим, бесхитростным взглядом.  — Ага, они самые. От каждого провода в доме. Они тебе точно принесут пользу когда-то. Джон совершенно точно не улыбался. По идее, это не должно было обрадовать Шерлока. Наоборот, он должен был бы задуматься о том, нужным или приемлемым ли являлось то, что он сделал. (Совершенно точно нет). Шерлок вытащил из кармана пальто, висевшего на спинке кухонного стула, пригоршню предохранителей, и аккуратно положил их на ближайшее блюдце. Некоторые из них свалились и закатились под стол или на пол, откуда какое-то количество продолжили свой путь до холодильника.  — Правильно. Умница. Потрясающе, Шерлок, думаю, ты принес все, что мне нужно, — сказал Джон, останавливая ногой один из катящихся по полу предохранителей. На секунду Шерлок даже показался довольным собой, пока не заметил, что его указательный палец все еще ковырялся в ужасах чашки Петри. Выражение его лица быстро сменилось на раздраженное, и он подскочил к раковине, чтобы помыть руки. Джон снова услышал шум входной двери и звуки поднимающейся миссис Хадсон. Он расположился в (его) кресле и подготовился к неизбежным вопросам и сочувствию. Он еще раз убедился, что миссис Хадсон — его домовладелица. Да и ничего страшного. Было о чем подумать, а еще больше — с чем справиться. Он понимал, что пока может только сдерживать свою злость и скорбь. Ему предстояло столкнуться лицом к лицу с распаковкой коробок, которые только напоминали ему о жизни с Мэри. Но сейчас было утро воскресенья. Он слышал, как Шерлок тихонько матерится по-французски себе под нос, снова и снова моя руки (к счастью, в тех блюдцах не было ничего разъедающего). Он почувствовал привычный запах формальдегида и табака (Шерлока ждет серьёзный разговор). Он слышал привычный приглушенный шум и грохот подносов китайцев на Бейкер-стрит. Дома.