Спираль Фибоначчи

После пронизывающего холода на высоте полторы тысячи метров песок под коленями Спока казался ему обжигающе горячим. Эридан все ещё стоял высоко, но уже начал клониться к западу. Старейшины ожидали Спока на закате, а значит у него было восемнадцать минут до того, как надо было подняться и отправиться в путь. Впереди, прямо по направлению его взгляда лежал последний отрезок Пути. Глядя на истертые временем каменные плиты, Спок не ощущал в себе завершенности. Отправляясь в Гол он был уверен в том, что получит ответы на вопросы, мучившие его всю жизнь. Кто он? В чем его предназначение? Где его место в этом мире? Логика всесильна — этот постулат был неопровержим. Логика несла покой рациональности, объясняла существование всего на свете, расставляла приоритеты и пронизывала все сущее. Простой числовой ряд мог с одинаковой легкостью описать и галактики, и ракушки моллюсков. Однако, несмотря на то, что Спок провел в этой пустыне 2,56 стандартного года, дольше, чем 96 процентов всех адептов, прибывающих в Гол, он до этого самого момента так и не смог получить ответ. Последнее испытание перед церемонией посвящения давало возможность взглянуть на самую суть учения Сурака, пройти вместе с ним этот непростой путь, который привел его к озарению тысячу лет назад. Спок в деталях вспомнил гладкую поверхность последней каменной плиты, на которой он ожидал увидеть слова, которые окажутся той самой неизвестной величиной в уравнении его жизни. Вместо этого он получил лишь ворох новых вопросов. Легким усилием воли Спок очистил свой разум от этих мыслей, наблюдая за тем, как ветер терпеливо, крупинка за крупинкой, создавал небольшую песчаную насыпь возле его левого колена. Произведя в уме несложные расчеты, Спок определил, что если он останется неподвижен, то песок засыплет его с головой через 118.27 часа при условии, что сила и направление ветра не изменятся. В памяти всплыли недавно прочитанные строки: – Nam-tor rubah nen-torek t'ek'nam. Изменение – это главный процесс всего сущего. В каждом слове Сурака, которое до этого момента изучал Спок, была несомненная, явная мудрость, понятная не только любому вулканцу, но и представителям множества других видов, включая людей. На одной планете его учение даже приравнивалось к священным текстам, а самого мудреца почитали, как божество, несмотря на все усилия вулканцев разубедить в этом туземцев. Уже почти тысячелетие общество на Вулкане основывалось на этой мудрости, и привело жителей планеты к миру и процветанию, однако всего этого оказалось недостаточно для того, чтобы один единственный полукровка получил ответы на свои вопросы. Повинуясь чувству времени Спок поднялся, расправил складки своего одеяния и двинулся вперед, в Yon-ku-li, Долину Огня. Когда вдалеке показался вход в древнее святилище, Спок вновь опустился на колени, отдавая почести этой древней земле и своим предкам. Ожидая, когда у подножия исполинских статуй появятся жрецы, он собрался погрузиться в короткую медитацию, чтобы восстановить силы перед заключительной церемонией. Только теперь, когда его разум был одновременно и силен, и послушен, как никогда раньше, он сможет перенести шок, в который его ввергнет последняя ступень Kolinahr. Только теперь у него есть опыт и силы для того, чтобы подавить древнейшие инстинкты его расы, пойти наперекор могучему зову, который можно заглушить, но нельзя изгнать без чужой помощи. Только теперь он сможет остаться на месте, когда сухие пальцы жрицы коснутся его лица для того, чтобы забрать, вырвать, выжечь то, что, казалось, останется с ним навечно. Спок вздрогнул от порыва прохладного ветра. Подняв лицо к небу, он увидел, что солнце уже коснулось края горного хребта, окружавшего долину. В тот же миг движение привлекло его внимание — в дверях храма появились жрецы. Поднявшись, Спок двинулся вперед, ощущая, как каждый шаг отдается в его голове, будто удар гонга. Ритм, несущий в себе незнакомую силу, чужую силу. С каждым шагом звук становился все ближе, но вместе с тем тише и четче, словно сноп света, сужающийся до лазерного луча. Спок ясно уловил тот момент, когда он сам оказался в фокусе этого луча. Словно из ниоткуда на него обрушился поток информации. Слова на сотнях языков, образы знакомые и невероятные, звуки, цвета, даже температура и давление менялись перед его внутренним взглядом с огромной скоростью. Одно мгновение растянулось на тысячу и вскоре Спок смог распознать в массе этой информации явные паттерны, сложные многоуровневые структуры, порядок без малейшего присутствия хаоса. Это была воплощенная логика, идеальный разум и Спок всем своим существом обратился к нему, стремясь распознать его язык, вступить с ним в общение. Однако что-то непрерывно маячило на периферии сознания, нарушая последовательность бит информации, неумолимо притягивая к себе внимание. В этом притяжении было что-то неуловимо знакомое и с каждым мгновением оно нарастало, заглушая все прочее. А потом в его разуме словно что-то взорвалось и стены, о которых Спок не вспоминал два с половиной года пошли трещинами. Пораженный, он не сразу заметил, что чужое присутствие исчезло из его разума. Придя в себя, он обнаружил, что стоит перед храмом и жрица произносит слова посвящения, за которыми следует последняя ступень ритуала. Как завороженный, он наблюдал, как она приблизилась к нему, чтобы вручить ему символ абсолютной логики. Приняв его он окончательно выберет отказ от эмоций. Только с этим символом, как с пропуском, он сможет войти в храм и закончить то, что начал. Минуты отделяли его от того момента, когда все вопросы потеряют свою актуальность, просто исчезнув, стертые силой опытной жрицы. Его рука взлетела вверх, словно бы приняла решение сама по себе. Отвергнутый, символ абсолютной логики упал на древние плиты, вероятно, в первый раз за всю историю Вулкана. – Nam-tor ka-shi-ash pla-ash fai'ei dvun-tor kanok-vei. Шаг на месте равен шагу назад, ибо все движется. Вооружившись этим изречением, словно горящим факелом, Спок поднялся с колен. Ему пора было отправляться в новый путь. * * * Впервые за несколько месяцев в инженерном отсеке корабля «Энтерпрайз» было тихо, если не считать ровного гудения варп-ядра, смешанного с деловитым сопением младшего техника Войнича и изредка прерываемого еле слышной руганью младшего техника Н'Кулу. Руководитель инженерной службы лейтенант-коммандер Скотт любил тишину. Она означала, что с его малышкой все в порядке, все инжекторы работают исправно, температура плазмопроводов в зеленой зоне, а его подчиненные вместо порчи техники заняты только сдуванием с неё пыли. Однако в последнее время тишина стала для Скотти редким удовольствием и модернизация корабля была тому не самой главной причиной. Новый капитан, Деккер, хоть и был славным малым, но взял привычку проводить уж слишком много времени в инженерном. Парнишка он был смышленый, этого у него никто не мог отнять. На предыдущем корабле он возглавлял научный отдел, а никого уровнем ниже чем без пяти минут гений на такую должность нынче не брали. Только вот у «Энтерпрайз» хватало технического персонала, а уж кто ей был нужен так это капитан. Такой, чтоб верить ему, как себе или даже больше. Такой... настоящий. Незаметно для себя Скотти вздохнул. От этого звука Войнич чуть не подпрыгнул на месте и выронил модулятор на раскрытую консоль. Посыпались искры. Н'Кулу снова выругался и бросился обесточивать пульт управления, который они настраивали. Скотти расстроенно покачал головой. – Что с вами сегодня такое? Весь день словно на иголках. – Я в порядке, сэр, – быстро ответил Войнич. Скотти в ответ только покачал головой, всем своим видом выражая, что «в порядке» имело слишком мало отношения к действительности. Войнич попробовал было сделать вид, что не замечает этого, зарывшись в консоль, но Н'Кулу с присущей ему бесцеремонностью ответил за него. – Он просто боится этого полета. – И ничего я не боюсь! – вскинулся Войнич. – Я просто... Нам ничего толком не говорили до сих пор. Я понимаю, секретность и все такое, но я просто хочу знать с чем мы имеем дело! Почему мы сейчас не со всеми наверху? Адмирал Кирк ведь приказал собраться всему экипажу. – Всему экипажу, кроме персонала, занятого в «критически важных действиях по предполетной подготовке», – процитировал адмирала Скотти, – а мы как раз и есть этот самый персонал. Кстати, нам надо поторопиться, до отправления совсем мало времени осталось. Подав красноречивый пример остальным, он вернулся к работе. Однако, через пару минут тишины мистер Скотт бросил взгляд на раскрасневшегося техника, в очередной раз вызвавшего сноп искр. – Ладно уж, слушай сюда, – продолжил он прерванный было разговор. – По правде говоря, никто и не знает, с чем мы имеем дело. Известно одно – прямо к Земле летит здоровенная штука. Ни на что не похожая. Оба младших техника уставились на своего начальника, жадно ловя каждое его слово. – Эта махина каким-то неизвестным нам образом уничтожила три боевых птицы клингонов, да так, что ни одного атома не осталось. При этом сканеры её не берут, понять, что там у неё внутри, невозможно, и на сообщения приветствия она не отвечает. Судя по расчетам уже через пару дней она будет тут. На её мирные намерения надежды мало, а энергии в ней явно хватит на то, чтобы уничтожить не только Землю, но и всю Солнечную систему. Так-то вот. Глядя на потрясенные лица подчиненных мистер Скотт поспешил их взбодрить. – Не дрейфь, молодежь. С капитаном Кирком мы и не из таких передряг выбирались. Н'Кулу в ответ на это скептически хмыкнул. – Как-то он мало похож на то, что вы про него рассказывали. Мне он показался унылым и вялым. – Скорее грустным и уставшим, – возразил ему Войнич. По спине у Скотти пробежал холодок от того, насколько эти слова были близки к тому, что он и сам заметил при встрече с Кирком. То, что он догадывался о причине произошедших в Кирке изменений, нисколько не уменьшало его тревоги за капитана, за корабль, за их миссию. – Да нет, – отмахнулся он от собственных мыслей, – вот увидите, он с этой штукой разберется одной левой. Кстати, я вам рассказывал про тот случай, когда капитан в одиночку и без оружия победил здоровенного горна, нет? Так вот... * * * – Нет, Сарек, нет и ещё раз нет! – Жена, это решение было принято для твоей безопасности. – Безопасности? – возмущенно воскликнула Аманда. – И все ещё остается единственным верным решением в данной ситуации, – невозмутимо продолжил Сарек. – Возвращение на Землю было ошибкой. – Ошибкой? По твоему, что я должна была сделать, когда из трансляции узнала о всепланетной эвакуации? – Максимально быстро покинуть зону повышенной опасности и сообщить о своем местонахождении в ближайший координационный центр. Слова посла были абсолютно верны, но его жена не желала сдаваться без боя. – Вот я и сообщила! Лично! Сарек хотел было что-то возразить на это, но лицо Аманды уже осветила торжествующая улыбка. – Разве положение об эвакуации не предписывает любым транспортным средствам прибыть на планету для забора людей? – Совершенно верно. Исключение делается только для кораблей перевозящих опасные грузы, поврежденных или заполненных на 97% от номинальной грузоподъемности. – Ну, вот мы и прибыли, – лукаво улыбнулась мужу Аманда. Признав поражение, Сарек тем не менее добавил: – Уверен, комитету по транспорту необходимо пересмотреть критерии опасности грузов. В ответ на это землянка звонко рассмеялась и протянула мужу руку. – Какой же вы льстец, господин посол. Сарек потянулся к жене, отвечая на жест, но в этот момент словно эхо отдаленного взрыва прозвучало в его голове и мгновение спустя яркая вспышка ослепила его. Через два удара сердца все закончилось так же стремительно, как началось. Улыбка на лице Аманды ещё не успела полностью смениться выражением тревоги, которую он тут же постарался развеять. – Нет повода для беспокойства. Как обычно, эти слова помогли мало и Сарек взял жену за руки, добавив: – Это Спок. Я почувствовал его. – О, боже! Это... это ведь значит, что он... – Да. Он возвращается. Вместо ответа Аманда крепко обняла его, уткнувшись лицом в его грудь. Так же молча Сарек обнял жену в ответ, зная, что она плачет, а также зная, что эти слезы не от горя. * * * Все шло не так, как должно было. Вернувшись на мостик после разговора с Деккером и отповеди Маккоя, Кирк остановился возле капитанского кресла, взялся за спинку и повертел его туда-сюда, разглядывая непривычные очертания. Этот предмет, ещё несколько минут назад казавшийся ему чужеродным, вдруг оказался на своем месте, идеально подходящим этому новому мостику новой «Энтерпрайз». Новому капитану. Единственный, кто был здесь чужим, это он сам. Все, что осталось от Дж. Т. Кирка, это лишь пустая оболочка, полустертая голограмма. Едва он принял командование, как два члена экипажа погибли ещё до начала миссии, а пару минут назад его самонадеянность едва не погубила и всех остальных. Он даже не нашел, что сказать экипажу тогда, перед вылетом, после того, как поставил их перед лицом чудовищной опасности. Они смотрели на него, отчаянно нуждаясь хоть в каком-то воодушевлении, а он не мог найти в себе ничего, кроме пустоты. Голодная бездна внутри него успокаивала и манила сдаться, перестать бороться, признать поражение. В конце-концов, он всего лишь человек, твердила она, никому не под силу потерять душу и остаться самим собой. Усилием воли Кирк заглушил эту песнь сирены, разжал пальцы и решительно сел в кресло, надеясь, что на спинке не осталось вмятин от его ногтей. Это было бы низко с его стороны, таким глупым способом испортить столь знаковую вещь, как капитанское кресло. Боунс прав, он одержим этим кораблем. Однако этот корабль был для него всей его жизнью, а за жизнь Кирк всегда боролся до последнего дыхания, так что не сдастся и теперь. Здесь его место, всегда было и всегда будет. Приняв решение, он поудобнее уселся в кресле и как раз собирался связаться с инженерным отсеком, как вдруг словно что-то толкнуло его изнутри. Двери лифта за его спиной открылись с тихим шелестом. * * * Без сомнений, здесь не обошлось без вмешательства его отца, так как уже через сорок восемь минут после того, как Спок прервал Kolinahr, его шаттл заходил на посадку в ближайшем космопорту. Спустя ещё тридцать минут судно с одним пассажиром покинуло орбиту Вулкана, двигаясь на максимальной скорости. ещё на Вулкане Спок передал секретный рапорт командованию Звёздного Флота, а в ответ получил первый уровень доступа ко всей информации, связанной с неопознанным объектом, включая оперативные данные о его местоположении. Расчеты показывали, что шаттл успеет перехватить «Энтерпрайз» только на подходе к объекту, но это было лучшее, на что они могли рассчитывать. Первые несколько часов пути Спок посвятил медитации. Его тело и разум нуждались в восстановлении после перенесенных испытаний. Блуждая в глубинах собственного разума Спок старательно избегал приближаться к до недавнего времени крепко запертому тайнику. Стены, которые он возвел, казались ему нерушимыми, однако теперь они грозили исчезнуть от одной лишь направленной мысли. Поэтому Спок старательно думал о чем угодно, только не о часовой бомбе в его голове. Это не потребовало от него много усилий, поскольку за время полета ему требовалось наверстать пропущенные два с половиной года. Новые процедуры, новое оборудование, чертежи и схемы, графики и таблицы. «Энтрепрайз» прошла обширную модификацию и теперь только внешне напоминала прежний корабль. Новые протоколы связи, новый код шифрования. Очевидно, ромуланцам удалось таки взломать предыдущий. Информации, которую следовало усвоить за считанные часы, было чрезвычайно много, но для Спока это было лучшим времяпровождением. В результате, когда пилот шаттла получил разрешение на стыковку с «Энтерпрайз» раньше расчетного времени, Спок уже знал о проблемах с двигателем корабля и был готов их исправить. Единственное, к чему он не был готов, это к тому, что едва он зайдет на мостик, как знакомые карие глаза на несколько мгновений практически парализуют его. В них было столько эмоций, которые Спок не мог и не хотел называть, что он удивился, что ни капли из этого океана за все это время не просочилось через связь. Связь. До того, как эта простая мысль сломает его, обрушив остатки стен, Спок был вынужден отвернуться и сосредоточиться на конкретной задаче. Его предположения касательно ошибки в уравнении были верны, а это значило, что он сможет быстро исправить неполадки и корабль снова ляжет на курс. Все шло согласно плану. Единственным исключением из него были карие глаза, которые как магнитом притягивали взгляд вулканца. Когда Кирк окликнул его на пороге турболифта, Спок нашел в себе силы не оборачиваться. * * * В течении всей беседы капитана с вулканцем Леонард чувствовал себя странно. Не столько третьим лишним, сколько своеобразной дуэньей. Понятное дело, Джиму нужна была поддержка при общении с этим странным новым Споком, но Маккой был уверен, что встретившись через два с половиной года разлуки они точно нуждались в продолжительном разговоре наедине. Единственное, почему Леонард согласился присутствовать на встрече было его беспокойство за друга. Два с половиной года назад Кирк потерял корабль и Спока и с тех пор жил, словно робот. Ни друзей, ни развлечений, ни отдыха. Боунс почти на сто процентов был уверен, что тот даже ни с кем не переспал за это время. И вот теперь, когда Джим вернул себе «Энтерпрайз», когда каким-то чудом вулканец явился словно черт из табакерки, Маккой начал опасаться, что малейшая неудача с кораблем или Споком может сломать его друга окончательно. Полный тревог и сомнений он вернулся после этого разговора в медотсек. – Доктор? – спокойный голос Чэпел вывел его из раздумий. – Доктор? – ответил он и усмехнулся. – Все в порядке, Леонард? – Я бы покривил душой, если бы ответил «да», Кристина. И хоть я никак не могу привыкнуть к вашей новой степени, но я хорошо помню, что вас я никогда не мог обмануть. Чэпел улыбнулась в ответ мягкой улыбкой. – Не припомню случая, когда бы вам это потребовалось делать. – Это верно, – согласился Маккой. – Ну что? Круг замкнулся? Помнится, когда вы поступили на службу медсестрой, вы оставили позади блестящую научную карьеру? – Не такую уж и блестящую, – скромно возразила Кристина. – О, не прибедняйтесь! – отмахнулся от её возражений Маккой. – С вашим интеллектом и опытом вы в любой момент могли перейти в научный отдел. Не отрицаю, если бы вы это сделали, я бы потерял первоклассную медсестру. – Леонард, с помощью лести вам не удастся избежать ответа на мой вопрос, – мягко укорила его Чэпел. – Ох уж эта ваша проницательность, Кристина, – пробурчал Маккой. После короткой паузы, во время которой Леонард не проронил ни слова, Чэпел вздохнула: – Хорошо. Я понимаю, это не мое дело. Просто я тоже переживаю за них обоих. – За обоих?! – неожиданно взорвался Маккой. – Нет уж! Именно этот ушастый гоблин виноват в том, что Джим на себя не похож. Почему он сбежал, это его причины, но только последние трусы делают это так, как сделал он! Чертов полукровка! И я ещё считал его своим другом! Чэпел дала доктору отдышаться после его гневной тирады. – Прошлое не изменишь, но они могут ещё изменить свое будущее. – Теперь мне в это уже слабо верится, – буркнул в ответ Маккой. В ответ на это Кристина негромко рассмеялась. – Уж чему научили меня пять лет на «Энтерпрайз», так это тому, что даже самые невероятные вещи иногда случаются. В ответ Маккой лишь демонстративно покачал головой, но при этом незаметно скрестил пальцы рук на удачу. * * * – Инженерная, попробуйте навести луч транспортера на сигнал скафандра мистера Спока. Не дав Деккеру закончить, Кирк щелкнул по клавише связи. – Отставить, инженерная! После паузы из динамика раздалось ответное «есть отставить, капитан» и Джим отключил связь, разворачиваясь вместе с креслом к очевидно раздраженному Деккеру. – Использовать транспортер слишком опасно, – ответил он на не высказанный вопрос. – Во-первых, луч транспортера может быть расценен, как враждебное действие с нашей стороны. Во-вторых, он совершенно точно привлечет внимание Виджера к мистеру Споку и поставит его жизнь под угрозу. Развернувшись обратно, Кирк добавил вполголоса: – Раз уж мистер Спок пошёл на такие кардинальные меры для осуществления этой вылазки, по-крайней мере, дадим ему шанс благополучно завершить её. В одном он безусловно прав, информация нам нужна, как воздух. Закусив нижнюю губу, Джим некоторое время вглядывался в экран. Внезапно он вскочил на ноги, поражённый какой-то мыслью. Обернувшись, он щёлкнул по клавише связи на подлокотнике своего кресла: – Мостик оператору третьего шлюза. Подготовьте один инженерный скафандр для выхода. Получив подтверждение, Кирк обернулся к Деккеру. – Командование на вас. – Сэр, вы же не собираетесь?.. – Лететь следом? Нет, это было бы глупо. – Тогда зачем? – Мистер Спок использовал аварийный модуль, чтобы проникнуть внутрь максимально быстро, так как его скафандр не обладает собственными двигателями. Его выбор логичен, так как в инженерных скафандрах есть модуль дистанционного управления и он прекрасно знает, что в таком случае мы могли бы перехватить управление скафандром и вернуть его на корабль. – Я все равно не понимаю, зачем вам... – Без двигателей, – перебил его Кирк, – мистер Спок не сможет вернуться на корабль. Транспортер или шаттл в данном случае привлекут слишком много внимания, а весь смысл секретной вылазки в том, что она секретна, не так ли? – мягко улыбнулся Деккеру капитан. – Так точно, – неожиданно для самого себя согласился тот. – Вот и отлично, – Джим на мгновение сжал предплечье Уилла и затем покинул мостик, оставив того в полной растерянности. * * * Огромная махина впереди него медленно пульсировала, словно гигантская актиния. Невесомость нисколько не помогала побороть ощущение, будто его затягивает в бездну, в которой не так давно исчез Спок. Скосив глаза на показатели, Кирк убедился, что он практически не движется, если не считать небольшого вращения. Согласно хронометру, с тех пор, как он залез в скафандр, прошло не больше десяти минут. С тех пор как Спок отправился внутрь Виджера, прошло немногим больше. С тех пор как Кирк ступил на борт «Энтерпрайз» прошло двадцать три часа. Тяжелое прошлое только что оборвалось, а будущее ещё не возникло. Джим беспомощно висел посреди неизвестного, одинаково далеко и от своего корабля и от Спока. Невозможность что-то сделать физически заставляла его концентрироваться на единой мысли, едином желании. Усилием воли Кирк расслабил конечности, бунтующие против вынужденного безделья тогда, когда все его существо рвалось вперед, к невидимой пока цели. Когда крошечная фигурка появилась на фоне гигантского шлюза Джим так резко выдохнул от облегчения, что на мгновение у него запотело стекло шлема. Потом система циркуляции скафандра справилась с этим недоразумением и Кирк снова увидел Спока. Тот невыносимо медленно летел в его сторону и что-то странное было в его движениях. Чем больше сокращалось расстояние между ними, тем сильнее становилось беспокойство капитана. Вулканец не шевелил руками и ногами, его конечности двигались по инерции, как у брошенной в воздух тряпичной куклы. Несколько бесконечных мгновений и точных маневров спустя Кирк, наконец-то, перехватил Спока. Первым делом он прижал свой шлем к шлему вулканца и проверил жизненные показатели. К величайшему облегчению Джима, Спок был жив, но очевидно без сознания. Включив двигатели скафандра и мысленно сетуя на малую их мощность, Кирк направился к кораблю, попутно вызывая медотсек. У шлюза их уже ждала медицинская бригада во главе с Чэпел. Они незамедлительно погрузили Спока прямо в скафандре на гравиносилки. Джим не успел ещё отстегнуть свой шлем, как они уже покинули помещение, направляясь в лазарет. Избавившись от скафандра и переодевшись обратно в форму, Джим почти побежал за ними следом. * * * Остаточные образы после мелдинга проносились в его сознании, словно гонимые ветром листья. Краем сознания Спок понимал, что он уже не в открытом космосе, но это знание было настолько мелким по сравнению с ошеломляющим открытием, которое он только что сделал. Он только что прикоснулся к разуму настолько обширному, что мог вместить в себя сотню Вселенных, но вместо ответов этот совершенный разум завалил его вопросами. Странно, но вместо разочарования Спок почему-то испытал облегчение, а ещё какое-то клокочущее ощущение в животе и груди. Через несколько мгновений он понял, что смеется, и от неожиданности происходящего ненадолго пришел в себя. Джим склонился над ним и Спок попытался рассказать ему все, что он узнал, но хаотичные образы снова мельтешили перед его глазами, сбивая с толку, ломая ориентиры. Была одна вещь, самое главное открытие, которое он непременно должен был сообщить Джиму, но губы уже не слушались его, а затем и веки закрылись сами собой, отрезая его от мира. А потом Джим вдруг был рядом и его яркое присутствие прогнало тьму. Окончательно придя в себя, Спок осознал, что находится в лазарете, что руки Джима сжимают его плечи, а глаза полны тревоги. А также, что слияние с Виджером уничтожило все стены и щиты, которые он возводил всю свою жизнь. – Что ты должен был знать, Спок? – спросил его Джим, отмахнувшись от доктора Маккоя. Спок посмотрел в карие глаза, отчаянно искавшие ответ на его лице. Но как он сможет выразить то, что неспособен понять даже такой великий разум, как Виджер? Потому Спок просто поднял руку с кровати и сжал предплечье Джима. Видимо, это был правильный ответ, так как Джим понял его. Когда их руки соединились, это было словно первый глоток свежего воздуха за два с половиной года. – Ты? – Да. – Да. Короткий мысленный разговор, единственное, что им было позволено сейчас. Сначала им надо разобраться с Виджером, а потом у них будет время. Потом у них будет все время во Вселенной.