***
Тишина, изредка писк какого-то оборудования. Никакого шума за дверью, никаких громких голосов вокруг, лишь рядом с ухом бормотание. Тепло приятно греет его лоб, мягко сползает к вискам, убирает прядь волос. Чимину приятно чувствовать эту руку. Мягкую, теплую. -… прости, прости меня. Я так сильно боялся, меня это так пугало… А ты такой сильный, — отчаянный шепот доносится у самого уха. Чимин узнает этот голос. Низкий, приятный. Рука Тэхёна снова гладит его лоб, заботливо грея теплом. — Я сказал тебе тогда, что у тебя поврежден спинной мозг… Я и сам так думал… Ох, прости меня, я ведь так боялся, что постоянно твердил это себе… Чимин жадно вслушивается в его суматошное бормотание. Пытается вспомнить, понять… Пустота. Остается лишь молча внимать. Хочет взять его за руку, крепко сжать. Не получается — тело не слушает. — Прошу, услышь меня, — голос становится ближе. Тэхён наклоняется к нему, в нос попадает аромат мятного шампуня. — Надеюсь, что ты слышишь… Поправляйся быстрее. Твоя спина здорова. Ты всегда можешь танцевать… — его голос дергается, а в груди Чимина снова разгорается жар. Танцы — его страсть, его сила. Он всегда будет танцевать. — Прошу, забудь то, что я тогда говорил и поправляйся. Прошу. Я… — говорит тише: — Я люблю тебя. Любит. Тэхён любит. Жар усиливается, ползет по всему телу. Ярким пламенем вспыхивает одно воспоминание. — Чёрт возьми, вы столько лет встречались, ещё со школы! — восклицает Тэхён. — Почему?! В комнате приглушённо горит настольная лампа, атмосфера спокойная и даже интимная. Только услышав новость, Тэхён сразу привёл друга к себе и предупредил ребят, чтобы не входили. Он был сильно взволнован. — Мы поняли, что нам… не по пути, — признается Чимин, пожав плечами. Джуён в последнее время даже не писала. — Это из-за того, что ты дебютировал? Боится, что отношения помешают? Чимин кивает, промолчав. Тэхён недовольно рычит, качая головой. Его каштановые пряди падают на лицо, и он нервно их убирает. Чимин краем глаза наблюдает за ним. Тук-тук. Снова в комнате душно. Стоило бы открыть окно. — Нда… Может, это и к лучшему, друг. Когда-нибудь ты встретишь такую же девушку, как Лили… Эх, надеюсь, мы станем успешной группой и за рубежом, и я встречу её снова, — тихо произносит Тэхён. Его голос нежный и тёплый. Чимин поджимает губы, опуская взгляд. Тэхён всегда думает о ней — о своей соседке, в которую влюбился в детстве. — Я иногда вижу её во сне. Темно-синие глаза Лили никак не забываются — наверное, поэтому я люблю синий цвет…***
Вспоминает Джуён. Её глаза, её улыбку… Её слова. Внутри холодеет. Темнота пугает, резкая головная боль заставляет поморщиться. — Получается, операция не нужна? — слышит нежный родной голос. Сердце останавливается, а потом пускается вскачь. Мама. Мама рядом. — Задеты периферийные нервные клетки позвоночника, спинной мозг не поврежден. В данной случае стоит воздержаться от операции. Пациент вышел из комы довольно быстро при таком сотрясении головного мозга, поэтому будем наблюдать. Сейчас Чимину нужен покой, старайтесь не перенапрягать его, лучше совсем воздержаться от контакта. Ему нужно адаптироваться в пространстве, вспомнить всё самому. — Хорошо, — голос мамы дрожит. Резкой вспышкой перед глазами возникает сцена, когда Чимин стоит в углу тренировочного зала, сзади недовольно сопит хореограф Ким, а мама таким же тихим голосом произносит в трубку: Я всё понимаю, не переживай У тебя очень плотный график. Главное, получай удовольствие… и не обращай внимание… Не обращай внимание… На что? Пытается вспомнить, понять. Оглядывается и видит хореографа Кима. Слышит, как менеджер отчитывает его. «своим поведением ты только отталкиваешь его». Что-то внутри шевелится, вспыхивает слабым огоньком, но тут же затухает. Резкая боль обрушивается на голову, сдавливает, сжимает. Чимин плотнее жмурится, теряется в этой темноте, в этой боли. Хочет исчезнуть. Тонет в темноте… Сквозь пелену слышит: — Я не могу стоять в стороне, когда с моим сыном произошла такая несправедливость! — тон властный, суровый. Отец. Боль начинает уходить. Чимин редко слышал отца, тем более так близко. Его голос успокаивает, внутри теплеет. — Я понимаю Вас, господин Пак. Но мы ничего не можем сделать — мы не нашли договор, который был подписан между менеджером Чхве и господином Каном. Без него деньги за фотосессии не будут выплачены, и мы ничего не можем предъявить господину Кану. — Черт возьми, вы же глава компании! Неужели ничего не можете сделать с этим… — Кхм, — мама тактично прокашливается, останавливая гневную тираду отца. Баш Шихёк глубоко вздыхает. Чимин узнаёт его голос, родной и теплый. — Сейчас не можем. Я с ним лично виделся и пытался вывести на чистую воду. Но он показывает лишь наш договор, по которому должен заплатить после всех фотосессий, а значит, сейчас ничего нам не заплатит… Когда я завел речь про менеджера Чхве, он заявил, что ничего об этом не знает… Менеджер Чхве. В памяти вспыхивает его голос… Воспоминания предстают перед глазами: — Чимин, журнал новый и довольно-таки провокационный. Основная тема — свобода, принятие себя таким, какой ты есть. Это интересное предложение для тебя. Менеджер сидит напротив, выжидающе вглядываясь в Чимина. Они находятся в небольшой кофейне на первом этаже, людей практически нет, тихо и спокойно. В воздухе витает приятный запах кофе. Он задумчиво смотрит на договор. Необычное предложение от компании… — Это инициатива компании? А Бан Шихёк что говорит? — выдыхает Чимин, прищурившись. Вряд ли компания хочет, чтобы участник их группы светился на фотографиях в одних трусах?! Или хочет? Менеджер Чхве устало качает головой. Они уже который час обсуждают данный проект. — Компания примет любое твоё решение, Чимин. Мы не вынуждаем тебя, — твёрдо заявляет менеджер. Чимин прикусывает губу. Да, он знает. Компания всегда их слушает. Вот только — что это за провокационное предложение? — Любовь к себе важна, — тихо рассуждает Чимин. — Это поможет нам стать успешной группой? Менеджер нахмуривается, опустив взгляд. — Думаю, да… — сипло отвечает он. — Это повысит интерес и к тебе, и к ребятам. Вы прославитесь также за рубежом. За рубежом… Тук-тук. Чимин снова смотрит на договор и чувствует, как сердце бешено бьется в груди. Разве у него есть другой путь? — Я согласен, — тихо проговаривает он. Сердце ноет, тянет.***
Как и голова. Открывает глаза и теряется в темноте. В комнате царит мрак. Когда глаза привыкают к освещению, разглядывает комнату. Палата большая, одноместная. Рядом с кроватью находится тумбочка с работающим оборудованием, она прижата к стене. В другом углу стоит диван, на котором кто-то спит. Тэхён? В темноте не может разглядеть, но, кажется, это он. Рядом с дверью стоит ёлка. Чимин удивлённо смотрит на неё. Неужели разрешили поставить ёлку в его палату или это инициатива самой больницы? Он понимает, что в больнице. Ощущает запах медикаментов и спирта, хоть и разбавленный вкусным ароматом мандаринов. Чимин вспоминает — и провокационную фотосессию, и планы менеджера Чхве, и сольный альбом, и аварию. Он здесь из-за неё. Вроде бы вспоминает всё, но в памяти всё равно что-то стучит, бьет по воспоминаниям, пытается выскочить… Никак не может вспомнить. Головная боль усиливается. Он снова закрывает глаза, слушая тихий умиротворяющий писк. Засыпает и впервые чувствует умиротворение и спокойствие. Снов не видит.***
Просыпается, когда слышит громкие голоса вокруг. Открывает глаза и медленно оглядывает палату: Хосок с Сокджином сидят рядом с ёлкой, поправляя мишуру и шурша чем-то, Юнги спит, устроившись на диване, в одной руке Чонгука половина мандарина, чей сладкий запах насыщает комнату, а в другой — провод гирлянды, которую они вешают вместе с Намджуном над дверью. В комнате витает праздничная атмосфера, на ёлке мигают разноцветные огни, а тихий смех ребят наполняет комнату радостью и бескрайним счастьем. Чимин улыбается, жадно разглядывая ребят. Чонгук, кажется, подрос и возмужал — Чимин и не помнит, чтобы у него была такая широкая спина. Скоро догонит Сокджина! Намджун встает на стул, чтобы закрепить гирлянду по рамке двери, но, не удержав равновесие, чуть не падает. Чонгук успевает схватить спинку стула и спасти парня. Чимин слышит, как Сокджин вскрикивает и заливается громким смехом, тут же слышит высокий заразительный смех Хосока, замечает его яркую копну густых волос, отливающую бархатным вишневым оттенком, и тянет губы шире. Как же он скучал по всем. И по Юнги, который громко сопит на диване, и по Тэхёну… — Чимин! — радостно восклицает Чонгук, случайно толкнув стул от волнения. Намджун еле сохраняет баланс и, успев закрепить провод, быстро спрыгивает со стула и поворачивается к кровати, где лежит Чимин. — Чимин! — кричит он. — Очнулся! — Чимин! — Как ты?! — Ты нас слышишь? Шквал вопросов застаёт Чимина врасплох, и он перестает улыбаться, растерянно смотря на парней, подбежавших к кровати и окруживших со всех сторон. Становится так громко, что голова опять кружится. — Вы чего так кричите?! — возмущается Юнги, проснувшийся от такой суматохи. — Нельзя шуметь, иначе Чи… Чимин? — он подскакивает и внимательно смотрит на Чимина. — Ты… ты очнулся? — Юнги прав, — строго произносит Сокджин, посмотрев на всех ребят. Он чуть отходит от кровати, толкая стоявшего сзади Хосока, и понижает голос, кивнув Чимину: — Мы тут раскричались, а тебе ведь нужен покой. — Я принёс! — тихий голос звучит со стороны двери, и все резко оборачиваются. Тэхён заходит в палату с большими пакетами. По палате разносится запах красных бобов. Чимин замирает, разглядывая красный берет на парне. Очень похож на тот, что хотел ему подарить… — Чимин, — глухо произносит Тэхён, останавливаясь в центре комнаты. Он спешно кладет пакеты и подбегает к кровати. — Ты как? Ты же нас видишь? Слышишь? Чимин не отрывает взгляда от красного берета. — Чимин будто почувствовал, что ты придешь и очнулся, — шутливо говорит Хосок. Ребята согласно мычат. Тэхён краснеет и быстро снимает берет, заметив пристальный взгляд Чимина. — Значит, у нас сегодня праздник вдвойне, — добавляет Сокджин. Ребята садятся вокруг кровати — кто-то на пол, кто-то на диван, открывают бумажные тарелки с кашей из красных бобов и принимаются за еду. Чонгук предлагает кашу Чимину, но тот жмурится, чувствуя, что его стошнит. Сокджин недовольно ворчит, повторяя слова доктора о запрете беспокоить пациента, и, тем более, его кормить. Чимину нужен покой. Ребята повторяют это один за другим, но не могут уйти из палаты. Слишком скучали. Чимин тоже скучал. Ему не нужен покой — ему нужны они. Чонгук начинает рассказывать про шоу, проходившее в честь юбилея группы — ProduceX107. Во время этого шоу Чимин был в коме. Ребята оживляются, добавляя свои впечатления к рассказу Чонгука. Лишь Тэхён молчит, изредка вставляя комментарии, хотя, как понял Чимин, именно он постоянно посещал участников. Чимин пока не может говорить, ему слишком трудно, да и глаза уже болят, время от времени закрываются, но он слушает их с огромным интересом и не может убрать широкую улыбку с лица. Уголки губ тоже болят, однако ему всё равно. Их голоса такие родные, отчего в груди разгорается жар и наполняет его необъяснимым счастьем. Он так сильно скучал. Хосок внезапно кидает пустую тарелку на стол, подрываясь с места, по пути достает из кармана телефон, чуть не уронив на голову Намджуна, и подбегает к Чимину, показывая ему выступления на телефоне. Ребята тоже подтягиваются к нему, рассказывая про своих фаворитов. — Посмотри, как выступает Пак Мингю! — включает очередное видео Хосок. В нем высокий парень кланяется и начинает показывать хореографию. Что-то знакомое проскальзывает в этих движениях… — Ну, нравится? Он сначала был неуверенным, но прям видно, как рос над собой. Он мог бы выиграть! Видео заканчивается, а Чимин продолжает смотреть на экран телефона. Чувство непонятной ностальгии окутывает его — будто он также смотрел на экран телефона и изучал хореографию… этого парня. Будто бы они знакомы… В памяти что-то шевелится, а потом резкая вспышка боли оглушает Чимина. Он мычит и жмурится. — Чимин! Тебе больно? — волнуются ребята. В голову внезапно лезут воспоминания, как он стоит перед камерой и что-то говорит. Он зол и решителен, он честен и открыт… Почему-то он выглядит совсем другим. Он… в другом теле?.. — Ему нужен покой! — слышит возмущенный мужской голос. В палате суета: что-то шуршит, падает, стучит. Чимин хочет открыть глаза и снова увидеть ребят, но не может. Он устал. Его затягивает в темноту, а там, в самой глубине, слишком знакомо говорит чужой голос: В творчестве очень трудно показывать настоящего себя и делиться самым сокровенным, страшно… Страшно быть настоящим, несмотря на негатив и осуждение***
Ему снится, как он пытается поменять песню — им дали рэп, как они будут петь? Снится, как выступает на сцене под бурные аплодисменты. И везде его зовут Пак Мингю… Просыпается от боли в руке. Жмурится и мычит. Боль пропадает. — Тише-тише, мы просто взяли кровь для анализа. Уже всё, Чимин, — слышит мягкий мужской голос. Открывает глаза и сталкивается с дружелюбной улыбкой доктора. В полутьме его глаза светятся добротой. Он убирает иголку и встает. — Мы закончили. Отдыхай, — произносит с мягкой улыбкой и поворачивается к дивану. — Не задерживайтесь. Пациенту нужен покой. — Хорошо, — говорит низкий голос, и Тэхён подходит к кровати, пристально смотрит на Чимина. Доктор выходит из комнаты, и они остаются одни. Чимин нигде не видит того красного берета. Возникает мысль, что это именно его берет. Тот самый, который он хотел подарить. И, видимо, уже подарил. Когда? До аварии? Нет, после выступления… В памяти снова вспыхивает это имя — Пак Мингю. Тэхён близко подходит к кровати и аккуратно берет его руку, сжимает. Тепло разносится по телу, в груди вспыхивает жар. Чимин медленно поднимает голову, она до сих пор ощущается будто свинцовая, и ловит взгляд темных глаз парня. Сглатывает и тихо произносит: — Пак… — от долгого молчания выходит лишь хрип. Чимин поджимает губы и вновь сглатывает. Говорить тяжело. Тэхён хмурится и наклоняется ближе к Чимину, стараясь понять его речь. — Да, Чимин-а, я слушаю, — нежно. — Пак… — снова хрипит, но уже отчетливее. — Пак? — озадаченно переспрашивает Тэхён. Он прикусывает губу и наклоняется еще ближе, останавливаясь в нескольких миллиметрах от лица Чимина. В нос бьет мятный шампунь и легкий аромат мандаринов. Чимин чувствует, как громко бьется сердце Тэхёна, и застывает, утопая в пожаре чувств, что затапливает пылающей лавой все тело. В воспоминаниях они стоят, обнявшись, и Тэхён произносит, как сильно скучает. — Пак Мингю… — выдыхает Чимин и на секунду жмурится. Тэхён растерянно глядит на него и молчит. Видимо, пытается понять, чего хочет сказать Чимин. — Пак Мингю? — повторяет он. Чимин слабо кивает и морщится. Голова словно железная. — Пак Мингю… — Тэхён пытается понять. Кидает взгляд на телефон и резко распахивает глаза. Кажется, понимает. — Ты что… помнишь? Помнишь про Пак Мингю? Чимин непонимающе смотрит на парня. Что он должен помнить? Но в воспоминаниях он участвует на шоу и выступает как Пак Мингю. Он хочет вспомнить! Чимин еще раз слабо кивает и силится выговорить: — Ма… мало… — выдыхает и жмурится, сглатывает и сипло продолжает: — Рас… ска… жи… Закрывает глаза, переводя дух. — Хочешь знать про Пак Мингю? — уточняет Тэхён и, будто почувствовав, добавляет: — Ты только имя помнишь? Чимин удивленно открывает глаза, не ожидая, что Тэхён поймет. Но парень читает его мысли даже сейчас и, не дождавшись кивка, начинает рассказывать Чимину всё, что знает про Пак Мингю. — Конечно, в это трудно поверить, я и сам сначала не поверил, но потом я узнал твой взгляд и… поверил, — заканчивает Тэхён и пристально смотрит на Чимина. Тот внимательно слушает парня и чувствует, как вслед за такой мистической историей приходит спокойствие. Какое-то удивительное умиротворение. Будто бы этого паззла не хватало для всей картины целиком. И вот, он, наконец, нашел маленький кусочек. Картина вспыхнула воспоминаниями. — Знаю, звучит очень нереалистично. Ты был в чужом теле… Я не хотел тебе про это говорить. И уж точно не ожидал, что ты скажешь его имя. Думал, ты все забудешь, как плохой сон… Но ты помнишь, да? Чимин кивает, и Тэхён внезапно краснеет, немного отодвигаясь. — И ты мне веришь? — шепчет он и с ожиданием вглядывается в лицо Чимина. Тот тянет уголки губ в легкой улыбке и хрипит: — Ве… рю… Тэхён широко улыбается и нежно прикасается теплой рукой к щеке Чимина. Ласково гладит, осторожно касаясь волос, и тихо признается: — Я тоже тебе верю. Всегда буду тебе верить. Несколько минут они смотрят друг другу в глаза. В груди Чимина снова просыпается жар, пронзающий все тело, обжигая вплоть до кончиков пальцев. Сердце бьется как безумное. Чимин чувствует себя безумным. Он влюблён.***
Тэхён сидит с ним всю ночь — рассказывает о Мингю, который лежит в этой больнице из-за сломанной ноги и сотрясения, о том, как Шицао столкнул его с лестницы и разжег скандал вокруг шоу, о том, как сам Шицао взят под арест за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. К тому же, чуть позже выяснилось, что Шицао пользовался высоким положением своего отца на шоу и манипуляировал голосами, из-за чего шоу закрылось. В какой-то момент Чимин засыпает, убаюканный нежным любимым голосом. Ему снится Пак Мингю — открытый, честный и уверенный. Смелый и счастливый. Тот, кто принимает себя и спокойно доверяет другим. Чимин просыпается в пустой палате. Тэхён ушёл — ребятам нужно готовиться к выступлению на новогоднем шоу. В голове крутится знакомая песня, и отчего-то тепло разливается внутри. I’ll search the Universe Вскоре приходит доктор — проверяет состояние пациента, смотрит на его изменения и одобрительно сообщает. — Вижу, к Вам уже возвращается речь. Это очень радостный знак, — его карие глаза светятся счастьем. Руки мягкие и теплые, как и приятный тягучий голос, словно сладкий мед. — Я восхищаюсь тому, как быстро Вы идете на поправку. Думаю, такими темпами мы выпишем Вам уже месяца через три… А Чимин настроен поправиться даже раньше — его тянет на сцену. Тот внутренний холод, что сковывал щупальцами страха и неуверенности, был сожжен ярким несокрушимым пламенем. Оно горело с самого детства, но в последние годы стало затухать и чуть было не погасло, пока Чимин не нашел в себе силы и не посмотрел внутрь себя. Теперь он стал сильнее, как и пламя. Не замечает, как впадает в дрёму. Слышит голос Мингю — он звучит так близко, будто у самого уха. — …сразу пришёл сюда… Чимин открывает глаза и замечает рядом с кроватью чью-то широкую спину и темную макушку. Незнакомец держится за костыли, а потом поворачивается… — Пак Мингю, — шепчет Чимин, уже более отчётливо. Начинает слышать нотки собственного голоса. Мингю вздрагивает и судорожно кланяется, чуть не роняя костыли, но Тэхён, стоявший сзади, успевает их схватить и помогает парню удержаться. Мингю виновато улыбается, благодарит его, а потом возвращает взгляд на Чимина и дрожащим от нервов голосом пищит: — Я хотел бы поздравить Вас с наступающими праздниками, — он мнется и, стрельнув взглядом на Кима, краснеет. Тэхён замечает этот взгляд и, сделав вид будто ему нужно позвонить, выходит из палаты. Мингю тихо благодарит в очередной раз. — Я… Чимин, я хотел бы поблагодарить Вас за всё, что Вы для меня сделали! Чимин не знает, что сказать. Он удивленно хлопает глазами, не понимая, что такого сделал. Мингю продолжает: — Вы показали мне, чего я стою, показали мне мои способности, в которых я раньше не верил. Мне казалось, я никогда не достигну мечты, мне уже поздно, но сейчас я вновь в себя поверил! Я увидел видео, которые Вы записывали с моими танцами и вокалом, увидел, где мои сильные стороны, и отдельно хочу Вас поблагодарить за дневник, в котором Вы писали советы и наблюдения. Они мне очень помогут, да уже помогли! — Мингю так взбудоражен, что последнее предложение выкрикивает и осекается, заметив, как жмурится Чимин. — Ой, простите… Я теперь буду идти к своей мечте. Я вижу, что могу! А всё благодаря Вам… Я… Я самый счастливый человек на этой планете! Мингю широко улыбается и снова кланяется парню, еле удержав костыли. Рядом с ним стоит стул, но он игнорирует его. Чимин тоже улыбается. Перед глазами проносятся сцены, как он защищает себя от нападков других участников, смотрит в лицемерные глаза Шицао и отказывается от его группы, узнаёт про руководителя Кана и прилюдно уходит со сьёмок. Если бы не это шоу, смог бы он принять себя и измениться? Наоборот, Мингю помог ему. — Тебе… спасибо… — глухо произносит Чимин. Мингю краснеет и прытко садится на стул, сжимая побелевшими руками костыли. — Мы… Мы с Хироши приготовили для Вас подарок, — еле слышно проговаривает он и показывает на тумбочку рядом с кроватью. На ней лежит небольшая коробочка в подарочной обертке. Чимин кивает, пристально смотря на парня. На самом деле, ему не нужно больше подарков — то, что он уцелел после аварии, то, что с ним произошло после, уже является подарком. Каким-то чудом. Наверное, когда его выпишут, стоит сходить в храм. — Хироши тоже планирует навестить Вас. Он сразу рвался, но Вы были в коме, — печально тянет Мингю, а потом прокашливается и шепотом добавляет: — Когда Вы были… гм, на шоу, я был здесь, и я слышал, как Ким Тэхён приходил к Вам… Я… кхм, я хочу сказать, что всегда буду Вас поддерживать. Вы меня вдохновляете уже несколько лет, Вы очень смелый человек, и очень светлый, как и Ваша любовь… Чимин замирает, когда осознает смысл сказанного. Мурашки бегут по телу, отдаваясь ледяной дрожью. Он загнанно смотрит на Мингю, боится, но заглядывает в глаза, пытается увидеть во взгляде отвращение, презрение, ненависть… Видит лишь доброту, мягкую улыбку и чувствует, как грудь спирает. Быстро моргает, ощущая слезы на глазах. Медленно поднимает руку и на ощупь находит теплую ладонь Мингю, берет её и осторожно сжимает, выражая всю благодарность. Мингю с румянцем на щеках отвечает и аккуратно сжимает руку в ответ. — Спасибо… — хрипит Чимин, сквозь ком в горле выдавливая слова. — Мингю? — звонкий голос тихо доносится со стороны двери. В комнату заглядывает незнакомая девушка. Она замечает Чимина и, зайдя в палату, взволнованно кланяется во весь рост. — Ой, здравствуйте, Пак Чимин. Я сестра Мингю. Пак Бомджу, — она смущено улыбается и застывает рядом с дверью, ожидая брата. Мингю отпускает руку Чимина, еще раз благодарит за всё и пытается встать, опираясь на здоровую ногу. Бомджу подскакивает к нему и помогает подняться. Воздух наполняет кофейные нотки и цветочный аромат. Чимин ощущает себя странно. Вспоминает, как часто общался с ней по телефону, и чувствует какую-то непонятную родственную связь. Бомджу держит руку брата и останавливается около двери, еще раз кланяется: — Спасибо Вам за брата. Спасибо Вам за всё! Они выходят, Тэхён пропускает их и закрывает дверь. — Чимин? — замечает, как по щекам Пака катятся слезы, и, побледнев, подбегает к кровати. — Что случилось? — задыхаясь, шипит и наклоняется к нему, ласково вытирая мокрые дорожки на щеках. В груди Чимина спирает от этой ласки и заботы. Он кладёт руку на ладонь парня и глухо отвечает: — Я люблю тебя. Умиротворение распускается в груди. Слова даются ему удивительно легко, будто не он корил себя за эти чувства несколько лет. Сейчас он рад тому, что любит. Сердце выскакивает из груди, когда Тэхён опускается к его лицу и дарит легкий поцелуй в одну щеку, а потом в другую. — И я тебя люблю, — тихо признается парень. Они затаенно смотрят друг на друга, ощущая горячее дыхание на губах. Чимин приподнимает голову от подушки, совсем забыв о боли, и тянется ближе. Тэхён кладёт вторую руку на щеку и сокращает расстояние, касаясь губ Чимина своими. Такой нежный, такой желанный поцелуй. Счастье взрывается фейерверком и огненной волной затопляет каждую клеточку. Эта любовь не убивает — она лечит, вдохновляет, окрыляет. Чимин счастлив. Они не могут оторваться друг от друга, несколько минут наслаждаясь близостью. А потом нехотя отстраняются, слыша шаги за дверью. Заходит врач.***
Сегодня сочельник Рождества. Палата наполнена громкой рождественской музыкой, ароматами мандаринов, шоколада и рамена и яркими переливами разноцветных огней на ёлке. Ребята, как только закончили снимать видео-поздравление для фанатов, прибежали в больницу. В воздухе царит атмосфера праздника. Даже доктор закрывает глаза на рождественскую суету вокруг, позволяя Чимину наполнится праздничным настроением. — Сыночек, — восклицает мама, заходя в комнату. Следом заходит отец с переносным столиком. Сегодняшнее Рождество они решают отметить всей семьей. Когда приготовления завершены, а бокалы полны сока, все садятся на переносные стулья и начинают вспоминать разные веселые истории нынешнего года. Чимин аккуратно садится на спинку кровати и заряжается весельем родных и близких людей. Смеется вместе с ними, наслаждается. Чувствует, как внутри сладко тянет от предвкушения. Сегодня особенный день. Он ловит тишину, прокашливается, пронзив окружающих решительным взглядом, и громко произносит сиплым, но уверенным голосом: — Я… Я хочу быть честным с вами… — сглатывает и тянется к полке, но Тэхён перехватывает его руку, сам достает документ и отдает ему. Чимин слабыми пальцами берет договор. — Я… я не мог быть… честным и… из-за этого пост… пострадал… — отец рядом напрягается, но Чимин крепче хватает документ, вздыхает от напряжения… и резко рвет его. Тишину пронзает громкий крик мамы и Хосока, остальные замирают в удивлении, а отец недовольно рычит. — Чимин, это что? Договор, подписанный менеджером и руководителем Каном? Доказательство их спекуляции? — грозно шипит он. Чимин набирает в лёгкие побольше воздуха и признаётся: — Я люблю Тэхёна. Наступает тишина. Все в шоке. Молчание нарушает Тэхён, вслед за Чимином признаваясь в своих чувствах. В воздухе царит напряжение. Но Чимин не жалеет — он хочет быть честным с близкими людьми. — Сыночек, сколько же боли ты держал в себе, — тихо проговаривает мама, делая шаг вперед и несмело сжимая руку Чимина. Нежно улыбается ему, а у самой слёзы на глазах. Сердце Чимина дрожит от её слёз, от принятия. Ребята постепенно приходят в себя и начинают вразнобой кричать — кто-то догадывался о его чувствах, кто-то нет. Но все они принимают. Отец шумно вздыхает и берёт с тумбочки порванный договор, мнёт его и кидает в мусорку. — Чимин, только попробуй снова влезть в ещё одну авантюру, — предупреждающе цедит он. А у Чимина слёзы текут. Слёзы благодарности, слёзы счастья. Тэхён аккуратно вытирает слезинки салфеткой и ласково улыбается ему. Чимин счастлив. Наступает новый этап его жизни — этап под названием «Я сам строю свою жизнь».***
Привет, дорогие читатели! Наконец, нашлась свободная минутка во время моей подготовки к новому шоу, и я с удовольствием прибежал к вам. Быстро расскажу свежие новости: Бан Шихёк позволил Пак Чимину самому выбрать менеджера. Хотя причины до сих пор неизвестны, Пак Чимин извинился за те провокационные фотосессии и отметил, что хотел бы быть открытым с фанатами, но не в таком ключе. Я очень рад за него! К слову, после сообщения Чимина стали открываться неприятные факты об этих фотосессиях от других публичных личностей, и руководитель Кан сейчас на грани банкротства! Скажу вам честно, я рад вдвойне! Политика компании стала более лояльной — Бан Шихек лично об этом заявил, как только Чимин вышел из комы. Теперь компания не давила на ребят. Сегодня также было объявлено о том, что через месяц у них будет отпуск! Отдохнут, наконец-то :) И самая прекрасная новость! Вчера, 24 августа 2018 года, BTS выпустили альбом Love Yourself, главной темой которого стала искренность и любовь к себе. Пак Чимин отметил, что данный альбом является для него самым личным. Интервью, посвященное новому альбому, закончилось вопросом, не совсем относящимся к теме, однако Пак Чимин, с мягкой улыбкой на лице (она не сходит уже на протяжении нескольких месяцев и несказанно меня радует) охотно ответил на вопрос. Ниже цитирую: — Пак Чимин, Вы были инициатором нового выпуска шоу Produce, которое планируется в следующем году. Что же Вас побудило так яро отстаивать его запуск, несмотря на скандал вокруг прошлого выпуска? — Хотелось бы, в первую очередь, дать шанс как можно больше талантливым артистам реализовать свою мечту. А второе, скажу по секрету, во время комы мне снилось, как я участвую на этом шоу и начинаю меняться. Думаю, это шоу позволит артистам стать искренними и настоящими. И я хочу, чтобы каждый певец, каждый артист показывал самого себя на сцене. Встретимся в новом шоу, дорогие читатели! Болейте за меня, я обязательно покажу настоящего себя!Ваш Пак Мингю