Strawberries and Cigarettes

Прошло много времени с тех пор, как Аластор вернулся в небольшой магазин с квартирой, на одну семью, сверху. Легким движением руки он зажег небольшое пламя от зажигалки и поднес его к концу сигареты. Он прислонился головой к стене позади него. У него была привычка курить, с того времени как ему исполнилось около четырнадцати лет. Все благодаря его маленькому любовнику находящемся в аду. Теплый ветерок середины весны заставил его подумать о том, чтобы пойти домой из школы с Энджелом. Выдохнуть дым и поболтать о занятиях. Чем проще, тем спокойнее время в их жизни. Аурик и Аластор тяжело работали после смерти Энджела, ныряя прямо в свой план. Аластор сохранял свою внешность в роли радиоведущего «Ауртур Джонс», в то время как Аурик, устраиваясь на работу при отце, постепенно становился идеальным сыном и вскоре стал боссом семейного бизнеса. Хенроин стареет, он становится слишком слабым, чтобы продолжать своё правление. Оба мужчины надеялись, что Аурика внезапно пригласят на обед сегодня вечером, значит, они думали, что он сделает. Даже если бы они этого не сделали, они согласились, что пришло время, и у Аластора был подарок для патриарха Рагни. Пока Аластор смотрел, как темнеет небо, его сигарета медленно догорает, он подумал о своем Энджеле. Так же, как он делал это каждый день в течение последних пяти лет. Аластору так много раз обещали, что со временем его горе станет меньше. Даже его дядя и двоюродная сестра вмешивались в эту самую старую вину в надежде утешить его. Единственное, что стало легче после смерти Анджело, это убивать его жертв. Чем больше он думал об Энджеле, тем менее человечными казались его жертвы. Аластор смотрел, как садится солнце, и облака превращаются в самый ангельский оттенок розового. «Скоро, мой ангел. Очень скоро я снова обниму тебя и сдержу все свои обещания…» он полез под ворот рубашки и вытащил маленький кулон на кожаном шнурке. На одной стороне кулона был тот же дизайн, что и на татуировке на его левой руке. С другой стороны, Аластор закрепил прядь волос Энджела в маленькой капсуле и запечатал ее на месте. Он поцеловал кулон, затем сунул его обратно под рубашку и отправился в старый дом Энджела. В месте назначения Аластора, Аурик заканчивал ужин со своим отцом и несколькими их людьми. Был большой праздник, приготовленный многими мужчинами и гостями, которых они привели. Единственная причина, по которой Молли там не было, заключалась в том, что Аурик попросил её остаться дома. Он, конечно, пообещал, что сделает это до неё как можно скорее. Бумага в его кармане была бы абсолютно уверена, что вся ее боль и борьба, от её прошлого и до её будущего, будут притуплены. Надеюсь, этого будет достаточно. «Отлично,», внезапно начал Хенроин громким хлопком в ладоши. «Дамы, спасибо за ужин, теперь, теперь же вы все могли бы пойти пообщаться и выпить вина в саду, есть несколько важных дел, которые мы, мужчины, должны обсудить». На его лице была улыбка. Аурик попытался улыбнуться в ответ, но не мог не вспомнить, что произошло в прошлый раз, когда "бизнес" обсуждался, здесь, за обеденным столом старого дома Рагни. Все женщины вышли из комнаты, некоторые с раздражением, некоторые с хихиканьем. Когда дверь на задний двор и в сад закрылась, все оставшиеся гости переместились на свои места. Аурик нашёл время осмотреть каждое лицо. Это были люди, которых он знал слишком хорошо, люди, которые были под его руководством в течение многих лет. Все они уже давно поклялись в верности ему. Сегодняшний вечер станет его проверкой на эту верность. Аластор был прав пять лет назад, и Энджел был бы доволен только в том случае, если Аурик сразится. «Я собрал вас всех здесь. Мой самый верный из мужчин, чтобы засвидетельствовать то, что случается только один раз в жизни. С выводком, оставленным моей покойной женой, я начал задаваться вопросом, произойдет ли это. Если этот день когда-нибудь наступит» Хенроин сердечно рассмеялся и отпил глоток. «Но ведь вы все сидите за этим столом, пора. Аурик». Когда старейшина Рагни обратился к нему, он улыбнулся и поднял голову. «Да, сэр?» Улыбка осталась, акт невинности, руки у него на коленях. «Ты проявил себя не только с моими людьми, но и со мной. Я не могу больше гордиться тобой, мой мальчик». Улыбка Хенроина заставила Аурика сжать кулаки. Эти сладкие слова были такими поверхностными. Его зубы дрогнули за улыбкой. «Это очень много значит, слышать, как ты говоришь это, папа». Только немного дольше он обещал себе. Ему нужно было только послушать этот мусор немного дольше. «Я помню, когда я учил тебя стрелять из пистолета. Твое первое убийство. Черт, я помню твою первую шлюху, сын мой!» Он действительно выглядел счастливым. Впервые в своей жизни Хенроин выглядел так, как будто должен был стать отцом. Улыбка Аурика немного упала, когда его сердце заболело. «На самом деле, Аурик, ты хорошо справился со мной. Пришло время дать тебе то, что ты действительно заслуживаешь». Аурик смотрел, как Хенроин щелкает пальцами, и один из мужчин подошел с небольшой пачкой бумаг, лицо старшего вспыхнуло чистой радостью и гордостью. Аурик застыл на своем месте от этой улыбки. В улыбке отца он увидел своего брата. Анджело, когда им было пять и семь лет, и Аури хвастался своим новым ножом, который папа купил для него. Аури учит Энджела, как стрелять из своего нового пистолета, как метать нож. Он видел выражение гордости Энджела, когда тот прыгал и визжал «Это мой старший брат!». На самом деле, Хенройн носил ту же самую улыбку. Ту, которую он забрал из мира навсегда. Аурик почти чувствовал вину за то, что планировал. Почти. Хенроин что-то написал на каждой странице и с расцветом на последней странице. Удовлетворенный, Хенроин откинулся назад и принес бумаги Аурику. Молодой человек пролистывал каждую страницу, внимательно читая каждую строчку. Его улыбка расширилась в чистой радости. Это было именно то, на что он надеялся. Хенроин передал ему абсолютно все. Каждое здание, бизнес, все фонды, все активы и, из любви и доверия, Хенроин уже подписал свою подпись на каждой линии. Это было слишком прекрасно. Тем более, что Аурику была вручена ручка. «Папа, я не знаю, что сказать… кроме…» Аурик почувствовал, как его ухмылка стала злой, когда его глаза смотрели сквозь его чёлку. Он откинулся назад и скрестил ноги, барабаня рукой по столу. Аурик посмотрел через плечо на одного из мужчин позади него, кивнув ему, чтобы пойти и что-то сделать. «Мне нужно, чтобы мой деловой партнер посмотрел все, прежде чем я сам это подпишу». Хенройн смущенно посмотрел на него, старец посмотрел на дверь, когда охранник, которого вызвал Аурик, открыл её. Вошёл Аластор, шагнув к Аурику. Его глаза выглядели так, как будто они светились красным при слабом освещении. Аластор крепко обнял Аурика, а затем вручил документы для просмотра. Аластор молчал, пока Аурик воспользовался этой возможностью, чтобы вытащить бумагу, которая лежала в его кармане. «Что здесь происходит? Почему, черт возьми, Леблан урод здесь?» Хенроин встал, хлопнув руками по столу в приступе ярости. «Разве ты не слышал меня?» Аурик симулировал шок от вспышки своего отца. «Я сказал, что мне нужен мой деловой партнер, чтобы официально просмотреть документы, прежде чем я их подпишу. После "неудачного" ухода Энджела Аластор предложил мне помочь и занять место Энджела в качестве моей правой руки. Это только казалось справедливым, учитывая, что последняя воля Энджела все передала его любовнику. Он не особо задумывался о том, что ты отрекся от него и передал мне его наследство. Я просто хотел отплатить Аластору за заботу и доброту, которую он проявил к моей семье!» Челюсть Хенроина упала на пол, когда он смотрел между ними. Широкая улыбка Аластора распространялась всё шире с каждым небольшим брызганием, которое выплевывал старший. Аластор вернул документы и кивнул. «Кажется, всё в порядке». Со словами Аластора Аурик подошёл и подписал бумаги, которые Хенроин уже подписал, а также тот, который он вытащил из кармана. «Что ты делаешь, Аурик?» Хенроин попытался двинуться штурмовать двоих на другом конце стола, но его остановили двое мужчин. «Я бы не пытался остановить их, отец. Ты уже переписал все свои полномочия на меня. Они больше не твои люди. Они мои.» Аурик следил за методами своего отца и закончил свои подписи с расцветом. «И это?» Он поднял бумагу из кармана. «Это гарантирует, что, если со мной что-нибудь случится, семья Рагни будет полностью расформирована. Сделки с местным бизнесом вернутся к их законным владельцам. Все здания и активы, наследство, общие свойства, все пойдет на Молли. Она никогда не будет иметь ничего общего с семейным бизнесом. Ей все расскажут, ВКЛЮЧАЯ твой приказ Анжело убить себя. Ей дадут все, что ей нужно для полноценной жизни». Аурик передал все бумаги одному из мужчин позади него. Их поместили в футляр и заперли. Аурик снова откинулся на спинку кресла, гораздо больше походя на настоящего босса, которого когда-либо делал его отец. Все его люди встали позади него, кроме Аластора, холодно стоявшего справа от него. Улыбка Аурика упала, когда он позволил гневу поглотить его. Он также чувствовал гнев и волнение, исходящие от Аластора. Это было почти все. Еще несколько свободных концов, чтобы связать. «Так скажи мне, отец. Каково это, когда все, ради чего ты работал, просто оторвано от тебя? » В сердце Аурика не осталось доброты. По крайней мере, для его отца. «Каково это быть преданным последним человеком, которому, как ты думал, ты мог доверять?» «Аурик. Я создал тебя. Ты мой сын! Мы семья.» На этот раз Аурик встал и наклонился к отцу, хлопнув одной рукой по столу и указательно обвиняющий палец отцу. «СЕМЬЯ НИЧЕГО ДЛЯ ТЕБЯ НЕ ОЗНАЧАЕТ!» Аурик глубоко вздохнул и провел сквозь волосы рукой, которой не было на столе. «Если бы это было не так… ты бы не убил моего настоящего брата». «Я отрекся от него. Он больше не был моей семьей…» Аурик щелкнул пальцами, чтобы заставить замолчать отца. «Может быть, для тебя. Он всё ещё был МОИМ братом! Я растил его. Я научил его бороться, а не ты. Я научил его стрелять. Я научил его, как завязывать его ботинки, ради всего святого! Не ты! Нет, ты был слишком занят, называя его педиком, а потом убежал пить со своим лучшим другом! Человек, за которого ты убил своего сына. Человек, который даже НЕ был семьей.» Руки Аурика сжали край стола. «Не смей когда-нибудь снова пытаться поговорить со мной о семье. Ты ничего не сделал для нас, кроме как научить нас лгать и мошенничать. Как пить и выкуривать наши жизни. Слава Богу, Молли училась у мамы, а не у тебя. Наша жизнь была бы лучше, если бы ты убил себя на её месте.» Древесина стола начала трескаться под хваткой Аурика. Аластор поднес руку к плечу Аурика. Другой бросил на него взгляд, прежде чем глубоко вздохнуть и расслабиться. Он пробормотал "спасибо" и сел обратно. Хенроин тоже был вынужден сесть. Старейшина оглядел комнату, осознавая всю тяжесть ситуации. Аурик поднес руку к лицу, зажимая переносицу и массируя там мягкие ткани. «Аурик…» голос Хенроина был мягким. «Ты действительно идеален для работы…» Гордость и радость покинули лицо старшего. Теперь он сидел холодно и злой. Аурик улыбнулся. «Я знаю.» Младший Рагни тихо засмеялся, махнув рукой на Аластора. «Прежде чем ты уйдешь, у нас есть подарок для тебя». «Это мой дом, куда, ты ожидаешь, я пойду?» Аурик пожал плечами своему отцу. «Я не думаю, что тебе придётся беспокоиться об этом гораздо дольше». Аурик пристально смотрел на отца, а Аластор шагнул вперед. Он поставил перед Хенроином красивую хрустальную бутылку виски. «Настоящий Луизианский Медовый Виски. Ручная работа членами моей семьи. Эта бутылка специально состарена, так и должно быть в конце концов. Моя собственная мама сделала это». Улыбка Аластора была мягкой, когда он поставил бутылку, чтобы взять стакан у одного из людей в комнате. Он поставил стакан перед Хенроином и снова поднял бутылку. «Я уверен, что вы помните, как приходили в нашу скромную квартиру в теплые дни, как сегодня. Мой отец готовил вкусную еду на гриле для обеих наших семей. Он налил вам обоим стакан этого прекрасного прекрасного виски». Аластор начал наливать спирт в уже стакан со льдом. «Оно было его любимым, вплоть до его последних мгновений». Хенроин смотрел между стеклом и мягкой улыбкой Аластора. «Вы оба мерзкие». Хенроин двинулся, чтобы разбить стекло. Прежде чем он смог, нож был вытащен из рукава Аластора и вонзился в стол между средним и указательным пальцами другого. «Я бы не стал этого делать на твоем месте». Аурик говорил между пальцами, прикрывая свою маниакальную улыбку. Их план медленно разворачивался идеально. «Аластор спас эту бутылку только для тебя. Она была в его распоряжении почти двадцать лет. Это действительно что-то важное для него. Пожалуйста, побалуйте его». Хенроин посмотрел на сына и побледнел. «Это…» Аластор перебил его, откинулся назад и подвинул стакан ближе. «Да... это та самая бутылка, которую я использовал, чтобы убить моего отца. Я изначально сохранил это для себя. На всякий случай, если бы мне не удалось вернуться к Энджелу. Если с ним что-то случится до моего возвращения, я присоединюсь к нему в аду, чтобы быть с ним вечно. Затем я вернулся, чтобы найти его, обиженного и разбитого вами гораздо больше, чем когда я ушёл. Моей новой целью было любить его безоговорочно и дать ему хорошую жизнь». Аластор почувствовал, как сердитые слезы льются в уголках его глаз. Одной рукой он потянулся вперед и схватил лицо большого мужчины. «Ты забрал его у меня до того, как у меня появилась возможность исправить его. Ты получил то, что хотел. Ты получил свою месть. Ты ожидал, что я не приду и не пойду на тебя?» Хенроин боролся под хваткой Аластора, когда его пальцы глубже вонзились в эти мясистые щеки. «Я убил своего отца по своим личным причинам. Вы приняли это лично. Ты и я не имели ничего общего друг с другом. Теперь, из-за ваших собственных эгоистичных действий, ты теряешь всё. Твоя жизнь была долгой и тяжелой. Полной страданий и боли, и все это было бессмысленно. Ты умрешь так, как жил. Пьяный и полный ничего, кроме яда». Аластор взял одну из рук Хенроина и обернул эти толстые пальцы вокруг стакана виски с мышьяком. Хенроин посмотрел между двумя мужчинами. Аурик зевнул и махнул рукой, чтобы Хенроин сделал то, что ему сказали. Аластор наконец отступил. Он вернулся к Аурику, они оба смотрели на Хенроина. Аластор был прав. Он только что подписал работу всей своей жизни своему сыну, который теперь хотел его смерти. Он был слишком пронумерован, чтобы пытаться бежать. Одного Аластора и Аурика будет достаточно, чтобы одолеть его, не говоря уже о других в комнате, которые больше не были на его стороне. Это планировалось слишком долго, и Хенроин попал прямо в их ловушку. По крайней мере, виски было высокого качества. Братья улыбнулись, наблюдая, как первый стакан падает прямо вниз. Вторая налила чисто, а затем третий. Аластор был впечатлен, Хенроин допил бутылку. Это было хорошо. Аластору это не нужно. Не потребовалось слишком много времени, чтобы алкоголь вступил в силу, и Хенроин провел последние минуты, выкрикивая сердитую итальянскую ненормативную лексику, до того, как в действие вошёл мышьяк. Аурик ушёл перед Аластором, заявив, что встретит его в машине, как только он закончится. В конце концов, это все ещё был его отец. Аластор не ожидал, что он останется так на долго. Аластор смотрел до последнего вздоха Хенроина. Хенроин перевернулся от боли и начал кашлять и кашлять, задыхаясь от смеси алкоголя, содержимого желудка и крови. Это была музыка для его ушей, услышав боль и страдание. Сцена заставила его почувствовать ностальгию, вспомнив, как его собственный отец издавал те же звуки, когда ползал по полу. По крайней мере, Хенроин знал, что это произойдет с ним. Когда глаза Хенроина застеклились, Аластор использовал свою ногу, чтобы повернуть тело лицом вверх. Хенроин был только в коме, еще не умер. Аластор не хотел рисковать его выживанием. Его нога сместилась к ребрам старца. Громкий хруст, и он остался доволен. Аурик прислонился к собственной машине с сигаретой между губ. Звезды вспыхнули, и брат смотрел на них. Как будто он что-то искал. Аластор подкрался к нему и вытащил свою пачку сигарет. Аурик дал ему зажигалку, и они стояли, уставившись на звезды какое-то время, только запах клубники, растущей в саду (Молли и Энджел начали выращивать её, когда они были маленькими) и потрескивание их сигарет как их компаньонов. «Тебе придется ехать…» Аластор посмотрел на маленького мужчину. Его глаза немного побледнели. Аластор тихо рассмеялся про себя, заставив Аурика ударить его по руке. «Хотел, чтобы он был здесь с нами, ты знаешь.» Они разделили мягкий смех между собой. Аластор знал, что у Аурика была своя собственная особая пачка сигарет с добавлением PCP*. После смерти Энджела он курил их всё больше и больше. Аластор был единственным, кто тоже знал об этом. Он знал, что должен был остановить это, но он знал, что на самом деле нет смысла пытаться. Они оба постепенно сходили с ума. Действительно, наркотики и каннибализм были наименьшей из их соответствующих проблем. После небольшого перекура они оба запрыгнули в машину Аурика и направились к нему. Радио играло мирную джазовую мелодию, когда они оба смотрели в разные окна. Аластор смотрит вперед, Аурик наблюдает, как город отстает от них. Это был день, которого они оба ждали последние пять лет. Все сложилось так, как они планировали в той больничной палате пять лет назад. Как всегда, была только одна ошибка. Холодные, мертвые точки в их сердцах все еще кровоточили и болели. Ни один не мог выдержать ещё один день без него. Кладбище появилось в поле зрения слишком скоро. Аластор солгал бы, если бы сказал, что недавно провел на этом кладбище не слишком много ночей. Одно дело посещать его мать один или два раза в неделю, когда он был моложе, и совсем другое - приходить и навещать могилу своего любовника почти каждую ночь. Он всегда приносил цветы и ликер. Аластор часто находил Аурика, курящего его разбавленные сигареты на могиле Энджела, и регулярно заканчивал тем, что оставался с братьями, пока солнце не выходило. Эти ночи стали одними из его любимых ночей, когда Аурик рассказывал сотни историй о нем и Энджеле, которых Аластор никогда не слышал раньше. Ему просто повезло, что он достаточно выучил итальянский, чтобы понять, когда другой потерял себя в прошлом. Аурик и Аластор вышли из машины и пошли по сотням надгробий. Улыбка Аластора перешла в гораздо более спокойное выражение. Он провел рукой по могиле своей матери, пробормотав свое обычное приветствие ей. Они оба остановились, Аурик отправил молитву у могилы Рагни Матриарха. Аластор не обращал внимания на могилу своего отца, расположенную за могилой его матери, гораздо более заинтересованную в могиле меньшего размера, расположенной рядом с матерью Аурика. Они оба опустились на колени перед могилой Энджела. Улыбка Аластора вернулась, когда он снова и снова читал имя Энджела. Шепчет снова и снова про себя. Аурик покачал головой с собственной улыбкой. Скоро слишком рано, всё будет кончено. Кладбище было тихим и спокойным. Ни души в поле зрения. «Ты действительно хочешь пройти через это?» - спросил Аурик, вытаскивая пистолет из кобуры. Аластор поднял голову с такой искренней счастливой улыбкой. Слезы свободно падают из уголков его глаз. «Пожалуйста, Аурик. Я так по нему скучаю.» Аластор повернулся, чтобы снова прочитать надгробный камень. «Отправь меня к нему, мой брат». Аурик позволил себе улыбнуться в ответ человеку, которого он так хорошо узнал, направив дуло пистолета на Аластора. «Скоро увидимся, любовь моя». Аурик прижал пистолет к затылку Аластора и отвернулся, когда по кладбищу раздался звук выстрела. Аурик только посмотрел достаточно долго, чтобы увидеть, что тело Аластора упало на могилу. Он заставил его улыбнуться, узнав, что они могут, по крайней мере, лежать вместе ещё раз Он вздохнул, вытащив небольшой пакет из кармана и пару кусков виски, и обошел вокруг могилы, позволяя влюбленным быть в покое. Садясь, Аурик прислонился к задней части могилы. Он засмеялся, когда ему вспомнился образ Энджела, сидящего вплотную. Они всегда обещали быть спиной друг друга. Если, конечно, они избивали другого до полусмерти. «Анджело, я обещаю, что буду в безопасности.» Аурик открыл один из кусочков, выпил половину, затем вылил в него содержимое мешочка. «Я найду папу и буду держать его подальше от тебя. Так что тебе лучше найти Аластора, а вам двоим лучше помолвиться.» Аурик выстрелил в спину и боролся, чтобы сдержать содержимое. Слезы текли, когда наркотики прожигали его систему. Он заткнул рот и содрогнулся, когда его тело попыталось отречься от веществ, которые он ввел в живот. После нескольких коротких вдохов он повторил рисунок со вторым зажимом. Слезы текли по его щекам, когда ожог только удвоился. Удушающий крик разразился между его губами. Тело Аурика пыталось восстать и подтолкнуть наркотики обратно, пытаясь удержать его от темноты, медленно погружающейся в него. Он только широко улыбался и смеялся, поскольку он боролся с необходимостью рвоты. «Энджел… я тогда не сказал этого, но… я тоже тебя люблю…» Аурик почувствовал, как холод, наконец, опускается до костей, когда каждая его часть быстро закрылась. Его ноги расслабляются и лежат на земле. Затем его руки безвольно упали на бок, пустая бутылочка с шипами откатилась от него. С еще одним смехом и еще одной слезой Аурик задохнулся от последнего вздоха. Наконец, позволяя его голове упасть на могилу, могила больше напоминает плечо его братьев, чем камень. Месяцы спустя Молли стояла на том же кладбище. Впереди были миссис Лебланк, мама, Энджел и Аластор. Аурик был похоронен прямо за Энджелом. Она проигнорировала две могилы подальше, поскольку единственная доброта, которую Молли чувствовала, что её отец заслужил, была похоронена рядом с его лучшим другом. Они все ещё были на семейном участке, но нигде рядом с настоящей семьей. Черри подошла к Молли и улыбнулась. «Они будут гордиться тобой, ты знаешь…» Черри обняла Молли за плечи. Молли улыбнулась, положив голову на более высокие плечи девушек. После того, как была объявлена ​​смерть Аурика, Молли была доставлена ​​в штаб, где она читала каждый завет и завещание. Хенроин оставил все Аурику. Ни одна вещь не была под ее именем. С ней всегда обращались как с украшением. Никто не хотел вести себя так, будто она что-то знала, как будто она была просто симпатичным лицом. Затем Молли узнала об Аласторе. Он оставил большую часть своего имущества различным членам своей семьи, кроме одной коллекции. Разумеется, он взял все имущество Энджел и попросил вернуть его Молли. Его последняя просьба, чтобы платья и клубы Энджела снова оказались в центре внимания. Аластор, всегда любящий трех детей Рагни. Она улыбнулась со слезами на глазах. Затем они добрались до воли Аурика. На самом деле он оставил ей абсолютно все. Молли была проинформирована обо всем, и это разбило ей сердце. Ей пришлось несколько раз останавливать встречу, не из-за грусти, а из-за ярости. Молли закричала, она плакала, она угрожала вернуть отца из могилы, чтобы она могла противостоять ему сама. Всего этого можно было бы избежать, если бы только её отец не был эгоистичным, пьяным дураком. Энджел и Аурик всё ещё будут здесь с ней. Аластор уже стал бы тайным членом Рагни. У Молли был бы дом, полный тепла для них всех. Вместо этого у Молли был банковский счет, заполненный деньгами, которые она не использовала. Она заплатила за три похороны и захоронения. Молли пошла к семье Аластора, чтобы навестить их и лично доставить свои вещи. Ниффти и Хаск присоединились к ней в её путешествии, поскольку они решили вернуться домой. Молли собиралась скучать по ним, но обещала поддерживать связь. Это было странно, она чувствовала себя более желанной и любимой ковентриемкой*, чем собственной кровью. Она могла понять, почему Энджел так сильно привязался к Аластору. Это заставило её улыбнуться. Окончательное решение Молли состояло в том, чтобы пойти в драг-клуб, в котором раньше выступал Энджел, и пожертвовать всю свою старую одежду. В итоге она плакала с большинством исполнителей, когда они все прошли через коробку с платьями ручной работы. Все они сидели и рассказывали ей свои любимые истории о яркой молодой звезде, ушедшей слишком рано. Перед тем как уйти, Молли согласилась стать спонсором клубов. Она пожертвовала большой кусок своего наследства и согласилась наблюдать за их реконструкцией. Её единственным условием было поминовение её брата. В конце концов, Молли была счастлива. Было несколько ЛГБТ-организаций, с которыми она собиралась создать пожертвования. Хенроин будет кричать на неё из своего дома в аду. Все эти хорошие христианские деньги тратятся на грешников. Ну, она тоже была грешницей, если что-то такое простое и глупое могло бы тебя осудить. Однако она будет ждать, чтобы увидеть всех снова. «Готова идти, детка?» Черри притянула Молли ближе. «Девушки из клуба ждут нас дома.» После смерти Энджела Молли переехала к своему лучшей подруге и влюбилась в неё. Это было странно и очень внезапно, но дикий ребенок, которым была Черри, всегда заставлял её улыбаться. И Черри была единственным человеком, который знал, как она себя чувствует. Черри потеряла всю семью тоже. Совсем недавно сблизившись с Ауриком и Аластором. «Да, пойдем, дорогая». Молли нежно поцеловала свою подругу, когда они вернулись к машине. Молли почти слышала, как Энджел подбадривает её с другой стороны. Это заставило её хихикнуть, когда она наклонилась к Черри. Двое поклялись, что если они пойдут в ад, то они оба прорвутся через ад и в глуши, чтобы найти свою семью. Ещё один поцелуй, и они ушли. У Молли было много возможностей, чтобы покрыть ущерб, нанесенный её семье. Когда она посмотрела на Черри, она, по крайней мере, знала, что она не одна. Она почти чувствовала, как её брат и Аластор сидят на заднем сиденье. Она могла слышать смех, чувствовать улыбки. Черри кричит Энджелу, чтобы он пристегнулся, если он хочет, чтобы она прыгнула. Аластор и Энджел пьяно пели в машине в четыре часа утра. Глядя в вид сзади и видя, как Энджел спит на груди Аластора. Аластор смотрит, как Ангел спит, и целует его голову. Молли вспомнила, как ей хотелось этой любви к себе, как Энджел обещал ей, что найдет её. Когда она взяла одну из рук Черри в свои, ей хотелось бы сказать ему, что она нашла свое счастье благодаря ему. Хотела бы она сказать ему, что все в порядке. Молли знала, что однажды она получит свой шанс. Тогда они снова будут семьей Однажды.