Ночь впереди

— Борь, я не вывожу больше, — Лёва выдохнул, скидывая с себя прямо в снег тяжёлый рюкзак и с некой мольбой в глазах посмотрел на старшего. Они были на поверхности уже вторые сутки, и всё это время ни один из них не сомкнул глаз. Физически тяжелые дни давали о себе знать, и оба революционера едва держались на ногах. Иногда хотелось забить на все и лечь спать прямо в снег. У одного из них, видимо, сил действительно не осталось. Лифшиц поджал губы, глядя на своего революционера. Тот правда выглядел плохо. Синяки под глазами выдавали всю измученность, а сами глаза были красными. При этом даже не было понятно, от чего именно. Холод? Слишком яркое солнце, отражающееся от снега? Смертельная усталость? Или всё это сразу? Ответа не было. Как и не было конца этой вылазке наверх. Не было понятно, сколько ещё они тут пробудут. Борис не мог дать ответ, когда они смогут отдохнуть, согреться и восполнить силы. Через пару часов? Или они будут тут ещё пару дней? Вопросов много. Вот только сейчас не было времени на то, чтобы искать ответы на них. Нужно принимать решения. Солнце садится за горизонт, ночью противиться сонливости будет куда тяжелее. А продолжать дорогу в таком состоянии будет гораздо опаснее. Они должны остановиться. Сталкер поднял на руки рюкзак своего любовника и позвал того за собой, в сторону леса. У них не было нормальных палаток, они не могли развести костер, у Бори был только один спальный мешок, воспользоваться которым в таких условиях по назначению не удастся. Темнело. -Что ты придумал? — Бортник шёл по следам Лифшица в высоком снегу, стараясь не отставать. Холод забирался под слишком большой и широкий плащ, в котором он выглядел как нахохлившийся снегирь, пробирал до костей и не хотел отпускать. Сталкер промолчал, складывая сумки у дерева и доставая из своей спальник. Сидеть просто на снегу было бы отвратительным вариантом, а мягкая ткань хоть как-то могла помочь. С дерева слетела птица, недовольная внезапным вторжением. Лифшиц поднял взгляд на Лёву и чуть нахмурился, силясь понять, как им лучше сесть или лечь, чтобы сохранить больше тепла и при этом успеть среагировать на внезапные опасности. -Лёв, сними плащ, мы им укроемся. На свою куртку у Бори были другие планы. Он уместился на спальнике полусидя, опираясь спиной о дерево и распахнул свою куртку, ёжась от холода. Дальше Бортнику объяснять план было не нужно. Он покорно стянул с себя единственную хоть как-то греющую вещь и поспешил к Боре, удобно устраиваясь на его широкой и теплой груди. Лифшиц укрыл революционера своей курткой, как-бы обнимая того, а после накинул поверх ещё и большой и длинный плащ, послуживший сейчас одеялом. Быстро отогревшись в таком положении, Лёва высунул нос из курток и попытался заглянуть в лицо Бори, но сделать это, не запуская в их убежище холодный воздух не представлялось возможным. -Ты будешь спать? -Буду, — твердо и уверенно, чтобы не дать усомниться в этом. Бортника такой ответ устроил и он вновь спрятался в куртки и уснул, вымотанный и уставший, получивший наконец свой заслуженный отдых. Лифшиц же прикрыл глаза, но не дал себе провалиться в беспамятство, сначала вслушиваясь в темноту вокруг, а затем и вглядываясь в неё. Держать глаза открытыми, чтобы не уснуть, чтобы не пропустить ничего, что может навредить им и их жизни. Пошёл снег. Крупные хлопья медленно падали, покрывая собой темный плащ, оседая на бороде и ресницах, но Боря не смел двинуться или достать руку, чтобы стряхнуть их. Не хочется давать Лёве лишний повод проснуться, не хочется запускать холодный воздух в их теплый клочок поверхности. Сзади раздались медленные, мерные шаги. Сталкер затаил дыхание, чуть сильнее прижимая к себе свою любовь. Человека на поверхности быть не может. На двух ногах ходит только одна тварь. В душе нарастал страх, сковывающий мышцы, разливающийся густой чёрной смолой в груди. Он не давал воздуху пройти в лёгкие, заставлял едва заметно дрожать. Изуродованное тело, едва-ли похожее на человеческое, показалось в поле зрения Бори. Оно встало напротив, всматриваясь своими пустыми черными глазами в Лифшица, который, кажется, даже сердце своё остановил, лишь бы не быть замеченным, лишь бы оно не напало. Вытащить пистолет он не успеет. Серая голова с уродливым разрезом рта, двумя щёлками вместо носа. Слишком длинные руки, волочащиеся плетями по земле, с огромными ладонями и длинными когтистыми пальцами, вызывающими истинный ужас у экс-военного. На тощее тело твари без отвращения не взглянешь, а ноги её почти полностью утопали в снегу. Если в душе Бори царил ураган, готовый уносить его крышу, то на лице не дрогнула ни одна мышца, ничего не показывало его страха. Даже глаза, по которым обычно легко можно было прочитать чувства и эмоции Лифшица, сейчас стеклянно смотрели вперёд, в темные глаза монстра. Никто не двигался, играя в эти гляделки. Первой сдалась тварь, отворачиваясь и осматриваясь в поисках другой добычи, а затем и вовсе ушла. Боря обмяк, прижимая к груди самое ценное, что у него есть. Пронесло. Живы. Луна только вступила в свои права. Целая ночь ещё впереди.