Keep in touch

- Хен… Эй! Ты меня слышишь? Чонуууун хен! – почти кричит Реук прямо в ухо задумавшемуся Йесону, начиная немного раздражаться. Он так хотел рассказать забавную историю, которую недавно слышал на одном из шоу, но пока он пытался растормошить хена, история забылась. - Прости, я задумался. – Йесон неловко улыбается и поворачивается к нему, - Вукки, ты что-то хотел? – он говорит немного отстранено, все еще продолжая думать о чем-то своем. - Нет, хен, ничего существенного, - качает головой Ре. Улыбнувшись, он думает, что на Йесона просто невозможно сердиться, - Хен, а ты.. – вновь несмело начинает он, собираясь позвать Чонуна посмотреть фильм вместе . - Вукки, ты видел Бома? – не дослушав донсена, Йесон зачем-то оглядываясь вокруг, словно Кибом обязательно должен был появится на балконе после его слов. - Не видел, - с заметной прохладцей в голосе отвечает ему Реук, слегка поморщившись, и отходит от Йесона. Он очень недоволен тем обстоятельством, что практически все их разговоры заканчиваются или же начинаются упоминанием Кибома. Йесон проводит недовольного Реука недоумевающим взглядом и тоже решает уйти с балкона. И только оказавшись в гостиной, он понимает насколько замерз, засидевшись на балконе. Поежившись от холода, Йе вздыхает. Если говорить откровенно, то ему скучно, практически все мемберы разъехались: кто на съемки шоу, кто на радиоэфир, кто еще куда-то согласно расписанию - оставив его скучать дома. Он недолго стоит около телевизора, пытаясь понять суть фильма, но это быстро ему надоедает и Йе думает над тем, чтобы все же найти младшего. В первую очередь он заглядывает в комнату Бома, но когда младшего там не оказывается, начинает искать уже по всему общежитию, впрочем понимая, что скорее всего, Кибома там нет. В поисках Бома Йесон даже заглядывает на кухню, где Реук сосредоточенно что-то готовит, а рядом с ним, подперев щеку рукой, сидит Кюхен, меланхолично за ним наблюдая. Рядом с макне стоит уже полупустая вазочка печенья, Йесон улыбается, представляя какой нагоняй получит Кю, если Реук увидит то, что останется от печенья, если, конечно, Кюхен его совсем не доест. Тихо постучавшись, Йесон заходит в комнату лидера и сокрушенно вздыхает, видя как сгорбившись, Итук что-то пишет за столом. Йесон подходит к нему и начинает разминать напряженные мышцы лидера. От неожиданности Итук вздрагивает. Повернувшись, он видит Йесона, слабо ему улыбнувшись, он вновь отворачивается, чтобы вернуться к прерванному занятию. - Хен, ты вообще ложился? – разминая ему плечи, интересуется Йесон. В ответ тот что-то невнятно бормочет, из чего Йесон понимает - нет, Итук не спал. – Хен, а ты знаешь, где Кибом? – вздохнув, спрашивает он, впрочем, не сильно надеясь узнать. - Я не знаю и в ближайшую пару часов знать не хочу, - раздраженно бросает лидер. - Опять поругались, - удрученно качая головой, говорит Йесон, - Хен, будь к нему добрее, ему и так нелегко, он один из самых младших. Отнесись с пониманием. - Да, конечно, - кивает Итук, он даже не слушает Йесона, продолжая что-то писать. Вздохнув, Йесон выходит, аккуратно прикрыв за собой дверь в комнату лидера. Йесон точно знает, что на этот день у Кибома в расписании ничего нет, а значит остается только одно место, где он может находиться в данный момент. Чонун берет с вешалки куртку, накидывает себе на плечи, быстро обувается и сбегает вниз по ступенькам, напрочь игнорируя лифт. Ему даже не приходится искать Кибома, он стоит совсем рядом с подъездом и, не скрываясь, курит, жадно затягиваясь дымом. - Айщ, - вскрикивает Бом и морщится после хорошего подзатыльника,тоскливым взглядом провожая отобранную хеном сигарету. Забрав ее, Йесон тут же затягивается и начинает громко с надрывом кашлять. Кибом недовольно цокает и принимается бить его по спине, наконец, кашель затихает, а Чонун, бросив окурок на землю, растаптывает его. Он с таким несчастным видом смотрит на Кибома, что тот, не выдержав, смеется, а чуть позже к нему присоединяется и сам Йе. Отсмеявшись, он приобнимает Кибома. - Ты опять с Тукки хеном поругался? - Я не очень хочу говорить об этом, - Кибом слегка морщится, но продолжает, - все как обычно. Итук опять залажал, - замечая недовольный взгляд Йесона, он исправляется, - Итук хен немного ошибся, а я ему сказал об этом. Может, чуть грубее, чем нужно, - заканчивает он после короткой паузы. - Ты же знаешь, что Итук не любит критику. Тем более, что все ошибаются. И я, и ты, да и Кюхен-и с Вукки, это нормально. Не убивать же мне их за ошибки, - хмыкает Йесон. – Ты сильно расстроился, да? – интересуется он у Кибома, а тот только лишь качает головой, предпочитая не отвечать, но по его лицу Йесон понимает все и без слов. – Кибом-а, ты знал, что из тебя хреновый актер? – посмеиваясь, говорит он, прижимая его к себе. Вздыхая, он принимается поглаживать его по голове, успокаивая, Кибом вздрагивает и приобнимает его в ответ. - Так, все, закругляемся с обнимашками, на улице холодно, - спустя несколько минут говорит Йесон,немного смутившись. Момент кажется ему несколько интимным и смущающим. Когда они, беззаботно смеющиеся, вваливаются в общежитие, им на встречу выходит Реук. Помрачнев, он наблюдает, как Йесон, посмеиваясь, что-то шепчет Кибому на ухо. Подняв голову, Йесон замечает Реука и широко ему улыбается и тому ничего не остается кроме, как улыбнуться в ответ. Чонун шутит, а Ре, съедаемый ревностью, его совсем не слышит, но старается смеяться, чтобы не подавать вида. - Вукки, - мило улыбаясь, зовет его Чонун,- Ты не сделаешь Кибому чай? Мне, кажется, что он совсем замерз, - говорит он, снова приобнимая Бома. Реук согласно кивает и тут же уходит на кухню. Чай почему-то получается не очень. Совсем без сахара и почему-то с солью. Но Кибом выпивает все, не показывая вида, и даже не поморщившись. Он благодарит Реука, и тот мило улыбается ему в ответ. - У меня самые лучшее донсены, - говорит Йесон, пребывая в хорошем настроении, улыбаясь, он уходит в свою комнату, оставляя их наедине, и старательно улыбающийся Кибом тут же мрачнеет. - Вукки, у тебя отвратный чай, впрочем, как и ты сам, - презрительно говорит Бом, собираясь выйти из комнаты вслед за Йесоном. - А ты только такого и заслуживаешь, - с ненавистью в голосе шипит Реук, растеряв всю свою показательную мягкость и добродушность.