Люди, сломанные идеями

Ино с Дейдарой гуляли по внутреннему двору больницы. Здесь, вдали от городской суеты, был разбит небольшой сад. Девочка медленно катила кресло по утоптанным дорожкам между ровно подстриженных деревьев и кустов. От тишины и спокойствия этого места могло, временами, клонить в сон, но гулять за пределами за пределами медицинского учреждения юноше становилось всё сложнее. Карьера на телевидении приковала к молодому художнику внимание тысяч девочек-подростков по всей стране. Некоторые из них умудрились пронюхать, в какой именно больнице он проходит курс реабилитации, и теперь денно и нощно дежурили у внешних рубежей здания в надежде увидеть объект своего обожания. Видеться с ними у Дейдары не было ни малейшего желания. При виде фанатов он чувствовал лишь раздражение, поскольку девочки вряд ли могли понимать его искусство, глядя лишь на приятную внешность. Их поддержка была ему в тягость — каждый раз благодаря их через объективы камер, он предавал себя. Пусть это и было оправданным, но неприятный осадок с течением времени вовсе не думал вымываться. В те редкие дни, когда его навещала сестра, практически единственный человек, которого он в принципе хотел видеть, Дейдара старался не думать об этом и просто стараться не расстраивать Ино. Он сделал выбор осознанно и ради высшей цели, поэтому, не смотря на все сложности, о принятом решении он не жалел. — Нии-сан, одноклассницы просят у меня твои автографы, — пожаловалась Ино. — И не только они. Как это противно. Старшеклассницы раньше за твоей спиной говорили гадости, а теперь задаривают меня сладким и просят утащить для них что-нибудь из твоих вещей. — Мне жаль, что тебе приходится это терпеть, Ино, — вздохнул Дейдара. Ему на самом деле было стыдно перед сестрой, которая уж точно не заслужила внимание неадекватных фанаток. — Ничего, нии-сан, — улыбнулась девочка. — Я знаю, что ты решил участвовать в реалити не ради славы. Твои рисунки помогают другим, и это очень важно. Кому-то неоткуда ждать помощи. Ты всё правильно сделал. — Ты слишком хорошо думаешь обо мне, — покачал головой юноша. — Но я и правда рад, что эта бездарная мазня оказалась кому-то полезной, — он пока ещё не мог уверенно держать в руках ни кисть, ни карандаш — о лепке даже речи быть не могло. Ежедневные занятия на специальных тренажерах помогали, но процесс восстановления был очень непростым, хотя бы потому, что завал не оставил ему практически не одной не сломанной фаланги, не говоря уже о более крупных костях кистей. — Больше никто из пострадавших не помогает другим. Я очень тобой горжусь, а девочки, они скоро поймут, что от меня ничего не добиться, и отстанут, — сказала Ино. — Я на твоей стороне. — Спасибо тебе, Ино. Что бы я без тебя делал… — Попросил бы сиделку прокатить тебя по саду, — пожала плечами девочка. Она не могла долго быть серьёзной, да и не любила, откровенно говоря. Дейдара ничего на это не ответил. Он просто отдыхал рядом с сестрой. И пусть он многого не мог ей сказать, с ней он мог быть куда менее фальшивым, чем оставшись наедине с камерой и миллионами зрителей. Съемочная группа оставляла его только в редкие часы визитов сестры, потому что режиссёрам важен был любой материал — они умели слепить сюжет даже из самого унылого занятия Дейдары вроде обеда или дневного сна. Некоторое время они молчали, каждый погруженный в свои мысли. — Ино, ты не устала? — прервал тишину Дейдара. — Может, докатишь меня до лавки рядом с фонтаном и присядешь отдохнуть? — Тебя укачивает, нии-сан? — насмешливо ответила вопросом на предложение сестра. — Вот когда меня начнёт тошнить, посмотрим, кто будет смеяться, — парировал Дейдара. Его не укачивало, просто было стыдно за своё немощное положение. — Уж точно не ты, — пробурчала Ино, но маршрут изменила. Через минуту они оба сидели у фонтана, любуясь на брызги воды и цветомузыку. — Дейдара, ты только не злись на меня, хорошо? — немного виновато проговорила Ино. Дейдара недоверчиво посмотрел на неё. Сестра готовится выдать очередную колкость? Или это действительно что-то важное? Что бы это ни было, он просто кивнул, давая понять, что Ино может продолжать. — Нет, я правда не с целью тебя задеть. В этот раз, — ещё раз попыталась оправдаться девочка за то, что ещё даже не сказала. — У тебя нет никаких новостей от Тоби? На мгновение Дейдара замер. Неприятный холодок пробежал по его телу. — Нет, Ино. Я о том же хотел спросить тебя, но ты меня опередила, — честно ответил он, стараясь сдержать подступающую дрожь в голосе. — Понятно. Извини, что спросила. — Всё в порядке. Не извиняйся. — Я обязательно скажу тебе, если он мне напишет, — попыталась ободрить брата Ино. Но это, очевидно, было зря. — Спасибо, Ино, — через силу улыбнулся в ответ Дейдара. Делать вид, что всё хорошо, когда от отчаянья хотелось на стену лезть, перед камерой было намного проще, чем перед близким человеком. Сестра явно корила себя в том, что подняла больную тему. Но, с другой стороны, оказалось, что она больная для них обоих. Это многое значило для Дейдары. — Как там мама? — попытался он развернуть разговор в другое русло. Юноша проходил лечение в лучшей клинике столицы, поправлялся он достаточно быстро, по мнению лечащих врачей, но о том, чтобы отправиться куда-то дальше больничной ограды, не говоря уже о поездке в другой город, пока что даже речи быть не могло. — Всё хорошо. То есть стабильно, — тихо отозвалась Ино. — Я езжу к ней каждую неделю. Папа возит меня. Рассказываю, как ты, и что ты выздоравливаешь. — Ты молодец, — кивнул Дейдара. — Нии-сан, я вот тут подумала. Мама же может проснуться, да? — Конечно. Ты сомневалась в этом? — Я знаю, что не должна, но… — вздохнула Ино. — Я совсем не помню её, до её, ну, до сна… А вчера я видела этого мужика, ну, Обито Учиху, о котором теперь все говорят. И поняла, что ты прав, а я зря сомневалась. Мне очень стыдно, Дейдара, — на глазах девочки выступили слёзы. Она держалась изо всех сил, чтобы не расплакаться. — Всё в порядке, Ино, — стараясь говорить, как можно мягче, попытался успокоить её брат. Он никогда раньше не видел сестру такой. В последнее время они стали намного ближе, и это, пусть и вызывало обычное беспокойство Дейдары, было ему приятно, потому что он чувствовал, что Ино нуждалась в нём, а он — в ней. По одиночке было бы слишком тяжело. — Это нормально. Иногда мне тоже кажется, что я теряю веру. Но главное побороть это в себе. Верить в неё — единственное, чем мы хоть как-то можем помочь. Боясь не сдержать слёз, Ино молча закивала. Высказав переживания, она почувствовала себя легче. — Как дела в школе? — Дейдара попробовал перенаправить мысли сестры в другую сторону. В первый раз не получилось, но со школой-то у Ино проблем никогда не было. — Как обычно, — шумно вздохнув и собравшись, ответила девочка. — На чердаке сменили кодовый замок, так что можешь больше за меня не переживать. А вообще там скучно. Все ходят загруженные. Конец года скоро, все за оценки переживают, а старшеклассников так вообще лучше обходить стороной. Некоторые из них выглядят так, будто не спят вообще, — Ино постепенно оживлялась всё больше. — И вот вопрос. Ты-то почему не готовишься к экзаменам, нии-сан? — Потому что я уже готов, глупая, — усмехнулся Дейдара. Похоже, у него получилось заставить сестру отодвинуть хандру в сторону. — Посмотрела бы я на тебя в день экзамена, — недоверчиво отозвалась Ино. — Тебя к тому времени уже выпустят отсюда? Или прямо в палату комиссию пригласишь? — Должны, — вздохнул Дейдара. Как он ни пытался узнать, когда же закончится его лечение, врачи все, как один отвечали ему, что строить прогнозы пока рано — надо сосредоточиться не на экзаменах, а на выздоровлении. Кое-кто добавлял: «раньше срока всё равно не выпишем». Юноша злился, но понимал, что в чём-то медики были правы. Организм — сложная вещь, и его починка никогда не идёт по намеченному плану, — установить для него крайний срок восстановления попросту невозможно. Но Ино незачем было об этом знать. — Нии-сан, как думаешь, это реально за несколько месяцев выучить программу нескольких классов? — видимо, удовлетворённая ответом, продолжила тему Ино. — Ты сейчас опять об Учихе? — поморщился Дейдара. Свою неприязнь он скрывал только от камер. — Разве тебе не интересно? — надулась Ино. — Ему же было почти, как мне, когда с ним это всё случилось. Это же кошмар. Я бы не хотела сейчас вырубиться и проснуться, когда мне будет тридцать. — Я ему сочувствую, но мальчику повезло, что он вообще проснулся, — ответил на это Дейдара. — За те деньги, которые ему достались, этот наследничек может всю аттестационную комиссию купить, в придачу с их семьями. И от его миллиардов даже не убудет. — Ну почему ты такой злой? В реалити ты, конечно, тоже не идеал, но и не такой желчный, — с укором бросила Ино. — В телевизоре всё не такое, как в жизни, — развёл руками Дейдара. — Людям нужны несчастные мальчики, вроде юного художника в гипсе, который не сдаётся и уверяет, что жизнь прекрасна. Или наследника могущественного клана, который проспав большую часть жизни, неожиданно просыпается, — ему вспомнилась одна из самых первых передач об Учихе. Глядя на архивные фотографии, слушая рассказы оперативников, расследовавших дело о резне в фамильном поместье, Дейдара впервые почувствовал что-то, кроме ненависти к одиозному клану. И сейчас благодаря сестре эти переживания снова пробуждались в нем. — И вот он проснулся: самые яркие годы жизни позади, а всю его семью перерезали какие-то ублюдки, которых не смогли найти международные спецслужбы за десяток лет! Но этого мало. Теперь ему нужно все потерянные годы уместить в жалкие месяцы и встать во главе корпорации, потому что все ждут от него этого. Просто из-за того, что ему так повезло родиться Учихой, хм. Все его беды из-за несчастной фамилии. При этом, как ни печально, только она и может вытащить его из той задницы, в которой он оказался, проснувшись. — Хорошо, хорошо, успокойся, — попыталась успокоить брата Ино. — Я не думала, что это настолько тебя беспокоит. — Ино, прости меня, — осмысляя сказанное, пробормотал Дейдара. В его планы уж точно не входило изливать наружу свои мысли о несчастном Учихе, тем более, что в том, что сказал, он до последнего не хотел себе признаваться. — Меня совсем занесло. Просто я понимаю, как это тяжело, когда люди на тебя смотрят и ждут от тебя чего-то, что ты обязан им дать, вне зависимости от своего желания. Я сам в этом виноват. Я знал, на что иду. А у него не было ни права выбора, ни права на спокойную жизнь. — Тебе жалко Обито? — с пониманием глядя на брата, спросила Ино. — Да, Ино. Но куда больше я завидую ему. Потому он переживёт самые сложные несколько месяцев, и перед ним будет весь мир, — юноша решил быть честным с сестрой. По крайней мере в этот раз. — И ты хотел бы оказаться на его месте? — Нет. Потому что он не знает, что ему с этим делать. А я знаю, к чему иду. — Хорошо, нии-сан. Я в тебя верю, — не стала расспрашивать дальше брата Ино, видимо, решив, что на сегодня она и так слишком много нового о нём узнала. — Спасибо. Это очень важно, — улыбнулся ей брат. Ино кивнула и перевела взгляд на фонтан. Дейдара последовал её примеру, и какое-то время они просто сидели в тишине, прислушиваюсь к едва различимому журчанию воды. — Дейдара, а как так вышло, что ребята с камерами оставили тебя в покое? — Кое-кто своими трясущимися руками при помощи пастели изобразил нечто, отдалённо похожее на дочь режиссёра, — усмехнулся Дейдара. — Кто бы мог подумать, что глоток свободы стоит так дёшево? — А меня ты ни разу не рисовал, — надулась Ино. Скорее в шутку, чем всерьёз. Но укол обиды она почувствовала на самом деле. — Но серьги, которые я тебе сделал, ты ведь носишь с удовольствием, разве нет? — Да, конечно, — призналась Ино. Полимерная глина в руках брата становилась буквально живой. Не было ни одной девочки, которая не завидовала бы её украшениям. — Но это другое. — Хочешь, чтобы я тебя нарисовал этими ущербными конечностями? — протянув перед собой трясущиеся мелкой дрожью руки, спросил Дейдара. Ему предстояло ещё много работать для того, чтобы вернуть прежний уровень мелкой моторики. — Но ты ведь ими рисуешь. И твои картины неплохо продаются. — За них платят именно потому что я ущербный. И потому что деньги отдаю на лечение другим жертвам взрыва. Если ты хочешь, я нарисую твой портрет, но не раньше, чем выпишусь из этого санатория. — Как скажешь, — пробурчала Ино. — Не дуйся на меня, — вздохнул Дейдара. — Я не хочу рисовать тебя сейчас, потому что выйдет не так, как нужно. Кто-кто, а сестра юного дарования не должна довольствоваться халтурой, разве не так? — Теперь и ты так себя называешь? — улыбнулась Ино. — Ты что, сомневаешься в моём таланте? — изобразил негодование Дейдара. — О нет, что ты, нии-сан, ты величайший художник, которого я знаю! — подыграла его сестра и, не выдержав, засмеялась. Юное дарование, которому смеяться ещё было больно, шумно вздохнул. Он был очень рад, что Ино смогла упросить отца привести её к нему. Будто глоток свежего воздуха после непрерывных съёмок и разговоров с камерой. Через неделю контракт истекает, съёмки прекратятся. Пара месяцев тишины и напряженной работы, а потом анонс возвращения шоу и благотворительная выставка работ, уже не только живописных, но и выполненных из любимой глины. Подбор агента, экзамены, поступление, таинственное исчезновение и возвращение через год с целым массивом новых работ. Новые проекты и публичность по нарастающей. Чтобы однажды, уже на пике показать миру Искусство. План был готов. И все шансы на успех тоже были. Не доставало лишь одной детали. Но в том, что она появился, надежды становилось всё меньше и меньше… *** — Обито, скажи мне, зачем ты смотришь эту передачу? Хочешь побольше узнать о том, как ведут себя жертвы терактов? — спросил Кимимаро, оторвавшись от книги. Каждое воскресенье его коллега включал телевизор в одно и то же время, на час замирая в созерцании реалити-шоу. На его лице не отражалось при этом никаких эмоций, он просто смотрел, будто это было его священной обязанностью. — Стыдно признаваться в этом, — вздохнул Обито, — но я настоящий фанат Дейдары-куна. Кимимаро смерил его усталым взглядом. — Ещё скажи, что в тайне разрабатываешь план похищения мальчика из лечебницы, — вздохнул он. — Ты настолько постиг дзэн, что научился читать мысли? — улыбнулся Обито. — Можешь и меня научить? — Того, кто сторону тёмную выбрал, учить я не буду, — парировал Кимимаро с прежним выражением умиротворения на лице. — Негоже себя наследнику рода мыслями тешить греховными. Обито рассмеялся. — Неужели и вправду знаешь, о чём я думаю? На это телохранитель лишь смерил Учиху многозначительным взглядом и вернулся к чтению. Ответ на свой вопрос он получил. Точнее убедился в том, что правильно понял коллегу. А Обито вернулся к просмотру, пытаясь сохранить в памяти каждую улыбку старшеклассника и каждый его задумчивый взгляд. Он не пытался скрыть свои мысли от Кимимаро, потому что они были в одной лодке. Даже если тот докладывал об этом Данзо, Учихе это было только на руку. Они уважали друг друга и во многом были солидарны, но друзьями их назвать было нельзя. Коллегам в их деле лучше оставаться коллегами, хотя бы номинально.