Расскажи мне о своей катастрофе

      Из множества адских придумок, которыми демоны портили жизнь людям, едва ли не больше всего Вельзевул ненавидела физкультуру. Все эти упражнения, физическая активность — всё это явно было не про неё.       До поры до времени она и не сильно заморачивалась по этому поводу. Заниматься её явно никто не заставлял, так что Вельзевул и не думала о физкультуре. Ровно до того момента, как в её жизнь ворвался глава противоборствующей стороны.       Гавриил, так и лучась энергией и энтузиазмом, вызывает у Вельзевул лишь одно желание: хорошенько вмазать по его самодовольной роже. И дёрнула же её муха за язык согласиться на эту дурацкую сумасбродную идею!..       «Всего одна тренировка! Исключительно в познавательных целях! Мы же должны знать слабости друг друга, не правда ли?» — как заевшая пластинка крутились в голове слова пернатого фанатика, и Вельзевул тяжело вздохнула.       Это будут тяжёлые часы.       Гавриил, надо было признать очевидное, был в прямом смысле в божественной форме. Он двигался с лёгкостью, с лёгкостью же выполнял все упражнения, кажется, совершенно не уставая и даже не чувствуя какого-то недомогания. Отжимания, приседания, пробежка — ничто из этого не вызывало у архангела никаких трудностей, и уже за это Вельзевул была готова его проклясть. — Всё, пернатый, делай со мной что хочешь — я больше не могу, — после очередного марш броска на дистанцию в триста метров, Вельзевул устало развалилась на травке, раскинув руки и ноги в стороны.       Она всегда обладала слабой выносливостью, и это было следствием греха, вверенного ей. Несмотря на худощавость и невзрачность своего тела, Вельзевул всё равно остро ощущала тот отпечаток обжорства, что грех оставил на ней. И поделать с этим что-либо было очень сложно. — Да ладно тебе, — Гавриил ухмыляется, глядя на неё сверху-вниз. — Ещё какую-то сотню пресса осталось сделать и всё!       От его бодрости хочется взвыть и бросить в эту самодовольную рожу чем-то тяжёлым, но Вельзевул лишь тихо стонет, когда чувствует на своих ногах ангельскую задницу. — Давай, мушка, — он намеренно подначивает её, и Лорд Ада скрипит зубами.       Её с трудом хватает на полтора десятка поднятий, а после пусть хоть камни с неба начнут лететь, она всё равно не встанет. — Ну Ве-е-ельз, — Гавриил честно пытается растормошить её, но Вельзевул тормошиться никак не хочет.       Однако вместо этого в её голову приходит гениальная идея. — Я буду тренироваться с тобой каждый день, — она хитро щурится, вглядываясь в лицо напротив. — Если ты сможешь тысячу раз отжаться… со мной на спине. — Да легко, — Гавриил смотрит на неё насмешливым взглядом, и Вельзевул знает, как, на самом деле, он недооценивает грех обжорства.       Сильные руки архангела подрагивают от напряжения, слегка проваливаясь в землю, когда с виду хрупкая маленькая женщина забирается ему на спину. При этом на него словно опускают целую гору, и Гавриилу требуется несколько секунд, чтобы удержать равновесие.       Он мужественно молчит, с трудом делая первое отжимание, в то время как Вельзевул победоносно ухмыляется. Чёрта с два она ещё когда-нибудь пойдёт на тренировку с Ангелом Божьим!..       В ближайшем будущем так точно.       Гавриил упрямо скрипит зубами, ни в какую не желая признавать своё очевидное поражение. Его едва хватает на триста отжиманий, прежде чем он всё-таки признаётся: — Вельз… Я устал, — он опускает голову, с трудом выпрямляя руки, на что Лорд Ада лишь ехидно усмехается: — Не рыпайся, сам же хотел тренить, пернатый.       Гавриил скрипит зубами и мужественно осиливает ещё триста отжиманий. А после всё же позорно капитулирует. И глядя на его едва живое распластавшееся тело, Вельзевул думает о том, что общих тренировок им не видать ещё очень и очень долго. Гавриил, видимо, думает примерно о том же, ибо лицо его становится совсем печальным. — Ладно, пернатый, не дрейфь, — Вельзевул ерошит чужие взмокшие волосы и хитро ухмыляется. — Ты продержался даже дольше, чем я думала, так что в качестве поощрения о тренировках ещё… договоримся.       Гавриил на этих словах просиял, а Вельзевул подумала о том, что к какому-нибудь компромиссу они всё же придут.