Расскажи мне о своей катастрофе

      Это было опасное путешествие. Раилаг знал об этом с самого начала. Он знал, что поиски проклятого Мессии могут закончиться для него долгой встречей с Малассой. Раилаг был готов к этому. В конце концов, ему же надо было как-то искупать свою вину и предательство.       Файдаэн не сразу увязывается за ним. Он находит старого компаньона и товарища в одном из портовых городков Империи. Выглядит мрачным и решительным, и Раилаг насмешливо вскидывает бровь. — Я знаю, куда ты идёшь, — лаконично произносит сильван и не спрашивает разрешения, садясь рядом с ним. — Одному тебе будет сложно. Я пойду с тобой. — Надо же, какое благородство, — Раилаг ухмыляется, поддевая собеседника скорее из странной лености, а не желания задеть. — Ты бросил свою родину и стал изгоем только для того, чтобы увязаться следом за отверженным предателем…       Файдаэн скрипит зубами, стискивая кулаки. Отводит взгляд в сторону — Раилаг всё ещё слишком хорошо помнит нравы и обычаи своей бывшей родины. И даже спасение мира от страшной угрозы не оправдывает Файдаэна в глазах старейшин.       Они знают, что причина кроется намного глубже внутри.       Раилаг не прогоняет. И Файдаэн идёт за ним следом. Они молчат большую часть пути, держатся друг от друга на расстоянии, и лишь одна Силанна знает, как в приступе отчаянного меланхоличного вдохновения в холодных песках пустыни Файдаэн по ночам записывает свои лучшие стихи.       Большее Раилаг вряд ли сможет дать ему. Ведь он знает, что из этого путешествия может больше никогда не вернуться. А потому… он просто не хочет ранить надеждой и ложными ожиданиями, которые рассыплются словно песочные замки.       Уж кто-кто, а Раилаг знает, как это больно.       Знает и Файдаэн. С самого начала знает. Но отчаянная тоска толкает его на безрассудство. Гонит прочь с родины, которая больше не дарит утешение. Заставляет найти того одного и последовать за ним на верную гибель.       Раилаг знает с самого начала, что скорее всего он не вернётся из этого путешествия. Он был готов к этому, однако когда за ним увязался этот поэт, всё стало одновременно и в разы проще, и в разы сложнее. И не то чтобы Раилаг сам к нему привязался, но… — Ты герой, а я поэт, — Файдаэн смеётся хрипло, и его кровь обжигает руки Раилага. Этот идиот подставляется под удар, предназначавшийся ему, разменивая собственную жизнь на чужую. — Ты должен завершить то, что начал. Я верю, ты сможешь сделать это, — сильван улыбается, когда Силанна призывает его к себе, и Раилаг чувствует, как горечь растекается по его венам.       Не то чтобы он привязался, но печальная тоска захватывает его с головой. А может, это впечатление от стихов, которые поэт нанизывал на бумагу каждой ночью, словно жемчужные бусины на нить. Невысказанная тоска любви, что никогда не обретёт своего ответа, и понимания вечности собственного одиночества.       Раилаг прикрывает глаза. Он хоронит Файдаэна после битвы, и лишь ему одному теперь известно место одинокой могилы. Он забирает с собой блокнот поэта и хранит его как высочайшую ценность. Как последнюю память и данный обет.       Теперь и всегда Раилаг путешествует в одиночестве.