Расскажи мне о своей катастрофе

      Их первое осознанное столкновение происходит уже после того, как случается неизбежное. Они становятся главами противоборствующих сторон и одаривают друг друга презрительными взглядами.       «Падшая»       «Пернатый ублюдок»       В глазах Гавриила — искренняя брезгливость и пренебрежение. В глазах Вельзевул — ненависть, за которой скрывается боль и сожаление. Это был её выбор, да, но это не значит, что она не могла жалеть о нём. Но демонам нельзя говорить об этом вслух; для демонов эта тема — табу. Потому что на самом деле ни один из них не хотел, чтобы всё в итоге обернулось вот так.       Они становятся главами своих контор. Вечные начальники и невольные коллеги на этом непростом посту. Так или иначе они постоянно пересекаются друг с другом, и жгучая вражда странным образом превращается скорее просто в привычку. Они настолько привыкают друг к другу, что грани неприязни стираются, оставляя за собой лишь серый шлейф усталости. Колкости и привычные шпильки лениво срываются с губ и в них уже давно нет никакого смысла.       За тысячелетия привыкаешь ко многому. Равно как и со многим смиряешься.       Вельзевул смотрит долгим взглядом на Гавриила. Её уже давно не воротит от него от одного мимолётного взгляда. Он уже давно становится привычкой, неотъемлемой частью её существования. Не поднимает ворох старых воспоминаний, но губы Вельзевул всё равно ломает кривая усмешка.       Интересно… если бы они встретились задолго до всего произошедшего, она бы всё равно ушла?..       Эта мысль звенит болезненным колокольчиком. Она кажется такой близкой и родной, но вместе с тем такой… странной. Вельзевул почти не помнит свою ангельскую бытность, но отчётливо помнит несокрушимую мощь Ангела Божьего, что обрушивал раз по разу на неё свои удары. Да, их первая осознанная встреча произошла уже после Битвы и Падения, но это далеко не значит, что она была первой в их жизни.       Ведь самая первая их встреча, их столкновение и знакомство произошло именно на поле кровавой брани, и Вельзевул…       Фантомная боль в ранениях, полученных от ангельского клинка, становится для неё одной из многих привычек. А потому Лорд Ада хмыкает себе под нос и отворачивается, игнорируя непонимание на чужом лице. Ещё одна привычка — не более, и менять что-либо уже давно поздно.       Самое главное — абсолютно бессмысленно.