« пᴏᴄлᴇ тᴘудʜᴏгᴏ дʜя пᴘихᴏдит уᴄтᴀлᴏᴄть, и тᴇпᴇᴘь тᴏльᴋᴏ ʜужʜᴏ чуть-чуть ᴏтдᴏхʜуть. ʜᴀм ᴏт пᴘᴏшлых пᴏбᴇд ʜичᴇгᴏ ʜᴇ ᴏᴄтᴀлᴏᴄь, и ушᴇдших ᴏбᴘᴀтʜᴏ ужᴇ ʜᴇ ʙᴇᴘʜуть. » ♬ Би-2 — «Мой дᴘуг»
— Шота! Лучезарно улыбающийся парень с воздушными волосами голубого цвета молниеносно подлетел на небольшом пушистом облаке к сидящему в тени дерева Шоте, и, не успев затормозить, с громким смехом врезался в него. Обронив квотерстафф, повалив и нагло устроившись на ворчащем Айзаве, Ширакумо с заливистым смехом рассеял облако и крепко обнял Шоту. — Боги, что ты творишь? — вскинув бровью, Айзава спихнул с себя друга и подобрал упавшую книгу, поспешив отряхнуть её от пыли. Он не удивился подобному выпаду со стороны Оборо, поэтому вёл себя невозмутимо спокойно. — Я соскучился! — Ширакумо снова полез обниматься, полностью игнорируя жалкие попытки Шоты увернуться от его рук. Всё же заключив фыркающего Айзаву в крепкие тиски, Оборо чмокнул его в висок и со счастливым лицом потёрся щекой о его щеку. Немногим было дозволено вот так смело нарушать личное пространство Шоты. — Йо, голубки! — Хизаши подошёл к дереву, попутно поправляя на плече сумку. — Привет! — Ширакумо махнул товарищу рукой, и только Айзава подумал, что, вот он — отличный шанс высвободиться, как тут же сделал очередную попытку выскользнуть из довольно сильных для подростка рук. — Нет, сиди! — Гром-Облако снова прижал Сотриголову к себе, и тот, наконец, смирился со своей участью. — Как твоё здоровье? Тебя две недели в академии не было, — присев рядом с друзьями, Ямада кинул сумку на траву и вытянул длинные ноги. — Нормально. — Точно? А то мы знаем тебя, можешь и с температурой приползти. — Да, точно. — Что читаешь? — То, что нам задали на сегодня. Присвистнув, Хизаши и Оборо настороженно переглянулись. По их физиономиям было понятно, что они не просто не подготовились к уроку, а напрочь забыли о домашнем задании. Тихо усмехнувшись, Айзава перелистнул страницу, умудряясь читать даже будучи зажатым в объятиях Ширакумо. Он уже предвкушал, как они будут выходить из этой ситуации. — Ничего, думаю, как-нибудь выкрутимся! — Удачи вам с этим. А теперь пойдём, урок скоро начнётся.***
Мрак. Густой чёрный туман, который, кажется, можно потрогать руками. Он противно обволакивал и мешал двигаться дальше, однако Айзава продолжал упорно идти вперёд. Шота не понимал, как и где он оказался, ведь они пошли на урок. Было тепло и солнечно. Где Хизаши и Оборо? Где академия? Вытянув руки, сперва Айзава ни на что не натыкался, словно вокруг ничего и не было, но стоило только подумать об этом, как вдруг он споткнулся обо что-то большое и тяжёлое. Судя по тому, как начала ныть нога, это был камень с острыми гранями. Темнота стала постепенно рассеиваться, уступая место тусклому серому свету. Он не давал надежду, не освещал, не успокаивал, а только сильнее погружал в беспокойство и уныние, словно давая понять, что раннее скрытое от глаз отныне будет страшным кошмаром для Сотриголовы. Собственно, так и оказалось, ибо как только туман частично рассеялся, перед Шотой предстала воистину ужасная картина: чьё-то тело, что бездыханно лежало среди обломков камней и крупных булыжников. Изуродованная голова была повёрнута в сторону Айзавы и наполовину придавлена одним из кирпичей, из-за чего вокруг тела скопилась большая лужа густой крови. Сперва Шота не понял кто это, но присмотревшись внимательнее, в немом шоке прикрыл рот дрожащей ладонью и неосознанно отпрянул назад, спотыкаясь об очередной булыжник и падая на землю. Первая капля начинающегося дождя упала на щеку Айзавы, который так и застыл в одном положении, шокировано глядя в знакомые светлые глаза. Вот только теперь они не светились теплотой и счастьем. Они были стеклянными, безжизненными и обречёнными. Они погасли. Подняв взгляд чуть выше, Шота узнал те самые забавные голубые кудри, которые всегда небрежно топорщились вверх и никогда не укладывались своим хозяином. Но сейчас они грязные, коричневато-красного цвета, где-то слиплись из-за спёкшейся крови, а где-то вовсе практически отпали вместе с лоскутом кожи, которую рассекли острые края камней. Мир словно схлопнулся. Айзава кое-как встал на предательски трясущиеся ноги, боясь подойти ближе. Знакомая одежда, знакомый квотерстафф, знакомые очки и приёмник. Шок сменился отвратительной горечью, глаза наполнились слезами и стремительно потекли вниз, смешиваясь с дождём. Шота не мог в это поверить, он не хотел в это верить, всячески отрицая случившееся. Вокруг не было ни одной живой души, но в данный момент это совершенно его не беспокоило. Осмелившись подойти чуть ближе, Айзава упал на колени перед трупом своего товарища и, заплакав навзрыд, отчаянно прильнул к его телу. Уткнувшись в грудь Ширакумо, задыхающийся Шота не сдерживал эмоции, а дождь всё набирал обороты, быстро превращаясь в сильный ливень. В бреду нащупав холодную бледную руку, Сотриголова сжал её и больше не хотел отпускать. — Это невозможно... невозможно... Мгновение, и положение тела изменилось с раскатом яркой молнии, из-за чего Айзава словно ошпаренный отполз назад. Земля превратилась в сплошной сгусток грязи, и Шоте начало казаться, будто эта жижа поглощает его. Он не мог сдвинуться с места — руки и ноги прилипли и потонули в грязи. Оборо, медленно склонив размозжённую голову в левый бок, стеклянным и пробирающим до костей взглядом смотрел на Сотриголову. Душа Айзавы ушла в пятки, он начал внушать себе, что это просто сон. Обычный кошмар, не более. Однако Ширакумо приблизился практически вплотную, и, наклонившись к уху товарища, прошептал одну единственную, но страшную фразу: — Это твоя вина. Оскалившись в приступе отчаяния, Шота безуспешно пытался высвободиться от липкой субстанции, но та уже уволокла его по шею. Оборо лишь наблюдал за этим сидя в своей любимой позе на каком-то тёмно-фиолетовом облаке, а широкая зловещая улыбка ни на миг не сходила с его лица. Когда Айзава погрузился полностью, он всё же предался истерике и сделал последний рваный глоток воздуха. — Стёрка! Эй, Стёрка! Резко открыв глаза и шумно выдохнув, Шота откинул от себя чью-то руку и с грохотом свалился со стула, на котором сидел раннее. На лице выступил холодный пот, волосы на лбу вовсе слиплись, а сердце словно норовило пробить грудную клетку. Хизаши подбежал к товарищу, хватая его за плечи и пытаясь понять, что с ним вообще такое. — Айзава! Ты чего? — по взгляду Ямады было понятно: он сильно обеспокоен. — Оборо... где Оборо?! Сотриголова вёл себя неадекватно, но в глубине души он был рад, что это оказалось обычным кошмаром. Вокруг светло, за окном хорошая погода и поют птицы, а в коридоре шумят студенты. Всё так, как должно быть. Судя по всему сейчас перерыв, он как всегда задремал, а в аудитории осталась лишь эта троица. Однако Айзава должен был увидеть Ширакумо, иначе ему точно не видать покоя. — Так вот он, — Мик с улыбкой указал на парту Гром-Облако, и Шота, с воодушевлением поднявшись с пола, подбежал к своему другу. Он сидел к нему спиной и, кажется, что-то увлечённо читал, но Айзава всё же рискнул отвлечь его. — Ты бы знал, что мне приснилось... — И что же? — на Шоту смотрело бледное искажённое лицо без половины головы, из которой начала сочиться густая тёмная кровь и чёрный туман. Она же медленно и противно вытекала изо рта улыбающегося Оборо, который протянул Айзаве местами покрытую трупными пятнами руку. — Пойдём со мной, ты заслужил это. Резко открыв глаза и сев на постели, Шота испуганно осмотрелся по сторонам и опустил взгляд на сильно дрожащие руки. Айзава поспешил включить стоящий на прикроватной тумбе ночник, пусть это получилось далеко не с первого раза, а после встал с кровати и попытался унять тремор в руках и ногах. Эти чёртовы кошмары преследуют его с того самого дня, когда они с Ямадой побывали у Курогири. Стоило на мгновение увидеть в чёрном тумане очертания лица Ширакумо, как Сотриголову переклинило напрочь. Он не мог спать, не мог есть, не мог нормально работать, ибо первые два пункта тесно взаимосвязаны с третьим. Сев на кухне, Шота вытащил из пачки помятую сигарету и, отыскав зажигалку, закурил. Раньше он никогда не злоупотреблял этим, но в подобные моменты теперь не мог обходиться без никотина. Сглотнув вязкую слюну, Айзава поморщился и закрыл ладонью влажные глаза. Моральное состояние было настолько отвратительным, что его просто-напросто нельзя описать словами. На часах 04:30, через три часа нужно идти в академию, а профессиональный герой Сотриголова на грани нервного срыва сидит за грязным столом в пустом доме. Смех да и только. — С вами всё хорошо? Едва не выронив сигарету, Шота поспешил потушить её. Быстро вытерев влажные глаза, Айзава развернулся в сторону проёма, где стояла маленькая сонная девочка с красивыми длинными волосами и забавным рогом на лбу. Как Шота мог забыть, что его дом давно не пустой, а он, чёртов эгоист, взял под опеку ребёнка с проблемной причудой? — Эри, почему ты не спишь? — Я услышала шум, — девочка, одетая в одну ночнушку, босыми ногами прошла на кухню и схватила героя за край чёрной майки. — Почему ты не надела тапочки? Холодно ведь. — Забыла. Мне показалось, что вам нужна помощь. Вздохнув, Шота поднял её на руки и вернулся в главную комнату. Его дом нельзя назвать просторным, однако он проявил смекалку, соорудив в нескольких метрах от своей кровати небольшую личную зону для Эри. Туда же была пристроена её кровать, письменный стол и шкафчик. Зонирование получилось неплохим, более того, можно смело сказать, что оно отлично вписалось в общий интерьер. Таким образом у Эри появилась пусть небольшая, но всё-таки своя комната. — Кстати, Мирио приготовил для тебя подарок, — Айзава опустил Эри на кровать, а сам присел рядом. Стоило уложить её. — Какой? — глаза девочки загорелись искренним интересом. — Не буду говорить, утром сама увидишь. А что нужно сделать, чтобы оно быстрее наступило? — Лечь спать, — Эри устроилась между подушками, притянула к себе чёрно-белого плюшевого кота и посмотрела на усталого Шоту своими большими глазами. — Правильно. Засыпай, — про-герой поднялся на ноги, и, только собравшись идти обратно на кухню, почувствовал на своей руке неуверенный захват маленьких пальцев. — Вам плохо? — Нет, всё хорошо. Не волнуйся, мне просто не спится, — слегка улыбнувшись, Айзава поспешил покинуть комнату Эри. В Юуэй все заметили, что из обычно пассивного и просто уставшего человека Айзава плавно перекочевал в подобие зомби. Он часто путался в словах, зависал, на лекциях порой не мог связать и двух слов, стал рассеянным и апатичным. Сотриголова свёл тренировки к минимуму, реже выходил в ночные патрули и спал по паре-тройке часов исключительно днём, в академии. Только в светлое время суток ему не снились такие насыщенные кошмары, ночью же Шота впервые за всю жизнь боялся закрывать глаза. Особенно после того случая, когда в углу комнаты ему привиделся стоящий Ширакумо. Вот только волей-неволей организм всё равно брал своё, отключая мозг и заставляя тело хотя бы немного отдохнуть именно ночью. Иногда Айзава доводил ситуацию до того, что Хизаши приходилось тайком поить друга снотворным, пока Тошинори отвлекал его, но они могли проворачивать это лишь в академии. Коллеги не знали, что делать и как помочь своему товарищу, пытались напроситься с ночёвкой, но всегда получали резкий отказ. Они видели, что с ним и в кого он превращается после той встречи. Это стало неожиданностью, ведь Шота всегда отличался холодным рациональным мышлением в критических ситуациях. Мик был зол, он проклинал день, когда они узнали эту страшную тайну и увидели Курогири, который на самом деле оказался ному, сотворённый из трупа Ширакумо. Сущему было проще переносить эту давнюю утрату и нынешнее потрясение, ибо старые раны давно превратились в зажившие и огрубевшие шрамы. Вот только у Сотриголовы всё вплоть да наоборот: как только его раны начинали затягиваться, он безжалостно сковыривал их, заставляя кровоточить по-новому. В один момент Айзава перестал делать это, и всё благодаря напористой поддержке Ямады, но теперь Хизаши не понимал, как отвлечь медленно тонущего в своём болоте Шоту. — Это просто сон. Айзава облизнул сухие губы и потушил очередную сигарету о дно стеклянной пепельницы. Никто не знал, что он начал курить, ведь Шота не видел смысла афишировать это, а Эри застукала его только сегодня. Бросит, как только закончится весь этот кошмар. По крайней мере так себя утешал сам Айзава.***
Утром голова была настолько тяжёлой, что Шота испытывал стойкое желание прострелить её. Почему-то также болела шея и лопатки, хотя про-герой не тренировался аж целую неделю. Собрав свою сумку и рюкзак Эри, он взял её на руки и поковылял до академии. Здравый смысл ещё не до конца покинул Айзаву, и он не планировал заставлять маленького ребёнка идти пешком около двух миль. Хотя Эри на половине пути всегда сама просилась на землю, ворча, что она вполне себе самостоятельная. Сотриголова поёжился от пронизывающего ветра, втягивая голову в плечи и прячась в свои ленты. Эри последовала примеру опекуна, закрывшись пушистым сиреневым шарфом, и со стороны это было довольно забавным зрелищем. Мысли бились в хаотичном порядке, казалось, что там было всё и в то же время не было ничего. Сам того не замечая, Шота начал постепенно терять вкус к жизни: мир словно выцвел, привычные краски потеряли былую насыщенность, а на небо Айзава вовсе больше не поднимал взгляда. Он не хотел видеть тяжёлые облака, ибо они напоминали ему о Ширакумо, отчего на глаза непроизвольно наворачивались слёзы. Сотриголова не мог допустить, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии, ибо для него это было сродни позору. И когда он успел стать таким плаксивым? Иногда сознание Шоты окутывало такими мыслями, что после отрезвления ему самому становилось не по себе. Они заключались в одном: а что, если Оборо всё ещё там? Вдруг тот безумный учёный действительно воскресил его друга, а не просто создал высококлассного ному? Может, Ширакумо можно вернуть? Просто нужно достучаться до него, возможно, провести терапию, дать понять, что он не Курогири — не злодей, работающий на Шигараки, а весёлый и добрый парень, который всегда улыбается и помогает тем, кто нуждается в этом. Но таким образом Айзава подписал бы своим моральным принципам приговор.***
— Стёрка, ты как? — Сущий Мик склонился над столом, заглядывая в лицо другу, лежащему головой на отчётах. Он возился с ними второй час, и Айзаве всё никак не удавалось заполнить их. Хизаши ужаснулся тёмным кругам, что залегли под глазами Шоты, а изнеможённый вид пугал ещё сильнее. — Нормально. — Если для тебя это нормально, то явно нужно что-то делать! — Чего тебе? — Айзава поднял голову, взглянув на отчёты и начав искать пропавшую ручку. — Шота, посмотри на себя. — Стараюсь этого не делать, хватит с меня ужасов в жизни. — А чувство юмора, гляжу, ещё есть. Значит, не всё потеряно, — Мик подобрал с пола упавшую чёрную ручку и протянул её Айзаве. — Вроде того. — Ты сам на себя не похож. Послушай, давай обратимся к специалисту? — К какому? — К психотерапевту. — Ты серьёзно? — расплывшись в усталой улыбке, Шота потёр нос и хрипло рассмеялся. Ямаде стало не по себе, ибо такое поведение товарища действительно пугало. — Да. Я могу сходить с тобой, а в сам кабинет зайдёшь один. — Нет, я никуда не пойду. А уж тем более к мозгоправу. — Он нужен тебе, иначе ты доведёшь себя до белого каления! — Ох, не неси чушь. — Ты загонишь себя, Шота! А я не собираюсь быть свидетелем того, как мой лучший друг мучает себя! — не на шутку разозлившись, Сущий поставил Айзаву перед фактом и удалился из учительской, оставляя его наедине с собой. — Будто тебя кто-то заставляет... — Ты заставляешь, Шота. Сотриголова резко вскочил с места, с грохотом роняя стул и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Испуганно озираясь по сторонам, Айзава готов был поклясться, что ему это не почудилось — фраза, сказанная до боли знакомым голосом, шёпотом пронеслась прямо над его ухом. Судорожно выдохнув, Шота вышел из учительской и поспешно ретировался в уборную, дабы умыться и привести себя в чувства. По дороге он едва не сбил с ног Тошинори, который после этого увязался за ним. Уж больно ему не нравилось состояние Айзавы, и как считал Всемогущий, за ним стоило присмотреть хотя бы сейчас. — Я давно потерял одного друга, а теперь отталкиваю другого. Да что я за человек такой... — упёршись трясущимися руками по обе стороны раковины, Шота склонился над ней и исподлобья посмотрел на своё отражение. Жалкое зрелище, но деваться было некуда — это он и никто другой. Айзава не припоминал, чтобы он когда-либо испытывал к себе такое отвращение. — Ты хороший человек, Шота. Яги прошёл внутрь, виновато глядя на своего возлюбленного. Они, вроде как, были вместе вот уже несколько месяцев, но даже это не давало ему никакого права подслушивать. Однако Тошинори не мог поступить иначе, так как просто боялся за Айзаву. В подобном состоянии он способен на что угодно, и не хотелось, чтобы Шота навредил сам себе. Также не утихало волнение касательно Эри, ведь именно от Сотриголовы зависит её нынешнее состояние. — Тебе не говорили, что шпионить — плохо? — Только что сказали. — Впредь запомни это. — Обязательно. — Чего надо? — Айзава умылся ещё раз, а после вытерся сухими полотенцами. Боковым зрением он следил за Тошинори, ожидая очередную воодушевляющую или утешительную речь, от которой Шоту буквально воротило. — Можно сегодня я провожу тебя до дома? Вскинув бровью, про-герой удивлённо посмотрел на Всемогущего. Уж чего, но такого вопроса Сотриголова точно не ожидал, считая, что ясно дал понять: пока он не нуждается в домашних посиделках и хочеть побыть один, даже несмотря на то, что у них подобие отношений. Айзава недоумевал, как Яги ещё не плюнул на всё это и на него в том числе, продолжая терпеть то, с чем бы не стал мириться ни один здравомыслящий человек. Всё это время у них не было романтических свиданий, вечерних прогулок, посиделок в кафе и стандартно «милого» времяпрепровождения дома, хотя Тошинори не раз пытался организовать нечто подобное, если бы не проблема в лице Шоты. В итоге не было ничего из того, что обычно есть в здоровых отношениях. Тогда почему Всемогущий всё ещё с ним? Зачем ему всё это? Айзава действительно не понимал, что его просто любят, ведь он сам за столько лет не смог полюбить себя. Иногда Сотриголова сомневался и в своей привязанности к Тошинори, но в конце концов удалось разобраться хотя бы со своими чувствами. Шота всегда считал, что любовь — слишком сложная штука, и был в этом всецело прав. — Эм. Зачем? — Просто так. — Это странно, не находишь? — Нет. Или давай куда-нибудь сходим? Можем взять с собой Мика. — Теперь ты меня реально пугаешь, — теневой герой выбросил влажные полотенца в урну и вышел из уборной, даже не дождавшись Тошинори. Однако тот сам догнал Айзаву, быстро поравнявшись с ним. — Пусть ты и пресекал все мои предыдущие попытки, но в этот раз я настроен решительно. — Обнадёживает. — Тебе нужно развеяться. — Аа, так вот в чём дело. Это тебя Хизаши подговорил? — Нет, я сам. — Мило, но я никуда не хочу, — Сотриголова вошёл в учительскую и заметил, что теперь в ней засели Полночь, Эктоплазм и Кровавый Король. Тишина была нарушена, так как они что-то слишком громко обсуждали. По крайней мере так казалось Айзава. — Мы все видим, в каком ты сейчас состоянии. Позволь помочь тебе. — Да не нужна мне ваша помощь! Каяма, обратив внимание на беседующую пару и уловив нить разговора, внезапно замолчала и теперь полностью переключилась на них. Кан и Эктоплазм последовали её примеру, опасаясь ссоры между Сотриголовой и Всемогущим. Последние недели теневой герой на самом деле ведёт себя странно и выглядит, скажем так, хуже обычного, поэтому по их мнению Тошинори был абсолютно прав. Яги поджал губы, беспрерывно глядя на сидящего за столом Айзаву, который судя по всему планировал продолжить терроризировать валяющиеся документы. Всемогущему не понравилось, что на него подняли голос, а уж тем более то, что это сделал Шота. Стараясь совладать с нарастающей агрессией, Яги медленно выдохнул, дабы не потерять самообладание. Никто не говорил, что это будет просто. — А как насчёт кошачьего кафе? — Всемогущий скрестил руки на груди, облокачиваясь о стол, за которым сидел Шота. На этот раз он явно заинтересовался предложением Тошинори, ибо это отчётливо читалось на его лице. — Какого кафе? — Кошачьего. Думаю, тебе понравится. Там не так шумно, неплохое меню, есть изолированные кабинки и куча домашних кошек. Яги был рад хотя бы такому прогрессу, но любой посторонний удивился бы и вовсе не заметил его. Однако какая-то малейшая заинтересованность на лице Айзавы уже давала надежду на то, что его можно вытащить из этого кокона. Другие преподаватели выдохнули и вернулись к своим делам, радуясь, что им не придётся разнимать двух сильнейших героев. Шота задумался и решил, что провести время с друзьями, а тем более в таком приятном месте не будет лишним. Возможно, подобным образом ему удастся отвлечься, хотя бы на время забыв о Ширакумо и бредовых идеях касательно его возвращения. — Хорошо, я согласен. — Отлично! Возьмём Мика с собой? — Конечно. Куда без него. Счастливо улыбнувшись, Тошинори попрощался с Шотой и покинул учительскую с мыслями о том, что это — огромный шажок к реабилитации Айзавы. Шоту столько времени не давал вытянуть себя дальше академии, однако стоило заикнуться о семействе кошачьих, как он практически сразу согласился. Не даром Яги намеренно запоминает такие детали, словно чувствуя, что в дальнейшем они могут сыграть огромную роль в тех или иных ситуациях. Столкнувшись в коридоре с Миком, Всемогущий поспешил ввести его в курс дела. — Чёрт, как же я сам не додумался до этого? — хрипло рассмеявшись, Ямада покачал головой и небрежно почесал затылок. — Он же со студенческих времён неровно дышит к этим животным. — Я слышал, ты хочешь отвести его к специалисту. — Да. Думаешь и туда заманить его кошками? — Как вариант, — Яги пожал плечами. — Эх, если бы всё было так просто, — Сущий скрестил руки на груди. — Ты сам как? — Тошинори видел, в каком состоянии Хизаши вылетел из учительской. — Неплохо. Ты ведь знаешь, что я быстро остываю. — Не представляешь, как это радует. Если свободен, пойдём пропустим по чашке кофе. — Всеми руками за. Вскоре герои скрылись за ближайшим поворотом, а затаившийся неподалёку Сотриголова почувствовал жгучий укол вины. Тошинори и Хизаши действительно устали, пусть и не показывают это ради блага Шоты. Айзава заставляет близких людей возиться с ним как с маленьким ребёнком, и вместо того, чтобы пойти им навстречу, только возводит стены. И это та самая благодарность? Облокотившись о бетонную балку, Айзава поморщился от стыда и отвращения к самому себе, поспешив ретироваться обратно в учительскую, но не для того, чтобы продолжить работу, а чтобы собрать вещи и поскорее уйти домой. Сегодня Эри вместе с Мирио, он же, собственно, и приведёт её домой, поэтому беспокоиться было не о чем. Стоило скорее уйти из академии, но Полночь остановила его, когда руки дошли до бумажной кипы. — Айзава, куда ты? — Домой, — загрузив бумаги в сумку, Шота закрыл её и перекинул через плечо. — Всё хорошо? — Каяма была не на шутку обеспокоена. — Да, всё отлично, — Шота криво улыбнулся, быстро зашагав к выходу.