Венецианской ночью целует

Темнота сгущалась в небе. Звезды пылью оседали на чёрном полотне, прячась за кружевами лёгких облаков, а луна одиноким фонарём лила свет на запутанную сеть венецианских улиц. В центре горели прилавки магазинов и ресторанов, там была слышна приглушенная голосами музыка, топот, смех. Но стоит пройти несколько дворов, и всё замирало, останавливалась жизнь — было тихо, и даже вода неподвижно стояла в каналах. Освещение тусклое, людей нет, дороги настолько узкие, что в них с трудом могла размянуться пара человек. На крышах некоторых зданий располагались открытые веранды с ползучим виноградом, поднимающимся по столбам. Но там тоже было тихо: город богачей окутан глухой ночью. Пальцы касаются оконного стекла, такого старого, что кажется, будто оно тут же даст трещену. Позади горячее дыхание, ласкающее затылок. Сердце скачет от головы вниз до самых пят и обратно, порождая дрожь и тяжесть в груди. Сюэ Чэнмэй млеет под чужой рукой, опущенной на головку члена, и мычит, не открывая рта. Он откидывает голову, прося поцелуй, и только тогда выдыхает и открывает глаза: — Синчэнь, — зовёт его по имени так сладко, что мужчину трогает улыбка, и он касается губами изгиба шеи. — Поцелуй меня. Привычно активный, язвящий, грубый парень сейчас тает от каждого вздоха или касания, просит подобное с таким видом, будто готов отдать все, лишь бы его услышали. Однако для Синчэня он часто предстаёт таким, Синчэнь не знает холода с его стороны, потому что любит и нескончаемо любим. Несмотря на это, тихие секунды не перестают дарить искреннюю радость и наслаждение. Сяо Синчэнь целует, мягко сминает чужие губы и двигает руку вдоль напряжённой плоти. Сюэ Ян начинает дёргаться, он хочет развернуться, чтобы обнять, углубить поцелуй, взять всего любимого себе, прижаться, раздвинуть ноги, принять и не отпускать. Но Синчэнь, захватив чужой язык губами, тогда же отстраняется, не позволяя осуществить задуманного. — Я хочу так. — Неужели хочешь, чтобы нас видела вся улица? — Чэнмэй усмехнулся, прижавшись лбом к стеклу. — Открой окно. — Что? Их комната имела выход на небольшой узкий балкон, из которого можно было разве что выглянуть да встретиться с соседним, точно таким же. — Здесь никто не ходит в это время, — мягко отвечает Сяо Синчэнь. — А-Ян, я меньше всего ожидал, что ты будешь против. Сюэ Ян хотел засмеяться, но сдержался. — Я меньше всего ожидал, что ты когда-нибудь предложишь подобное, — улыбнулся, вытягиваясь, чтобы открыть окно. — Раз так хочется новых ощущений, то я, конечно, ни за что не откажу тебе. В комнату проник едва ощутимый ветер, и по голой коже пробежали мурашки. Стали отчетливее слышны звуки улиц: далёкий шум толпы. Сюэ Ян воспользовался шансом и обнял Сяо Синчэня за шею, тут же впившись своими губами в его. Он водил рукой по волосам, давил на затылок. В один момент почувствовал, как упёрся спиной в изгородь балкона, холодную, и вздрогнул. Синчэнь тут же обвил его талию рукой, согревая. Они не прерывались: широко распахивали губы, играли с языками друг друга и абсолютно забывались в этом. А затем рука мужчины скользнула меж ягодиц, и палец надавил на колечко мышц, что смущённо впустило его внутрь, будучи подготовленным и скользким от смазки. Следом второй палец, третий; Сяо Синчэнь разминал его, проникая достаточно глубоко. Сюэ Ян льнул ближе, изгибаясь и интуитивно расставляя ноги шире, укусил за губу и принялся зацеловывать подбородок, скулы, уши. Это немного щекотит, и уголки губ Сяо Синчэня потянулись вверх; он вернул каждый поцелуй, нежно, не переставая ласкать ягодицы. Шепчет: — Развернешься? Сюэ Ян на секунду недовольно нахмурился, но после подарил ещё один поцелуй в губы Синчэню и встал к нему спиной. Наклонился, облокотившись об ограду, и выставил зад, точно уперевшись им в пах возлюбленного. Почувствовав твёрдость, Сюэ Ян стал тереться о него. Сяо Синчэнь несколько раз провел рукой вдоль своего члена и сжал головку, тихо простонав сквозь стиснутые губы. Его глаза были опущены на перекаты мышц спины, на ровную линию позвоночника, на такие гладкие, упругие и сладкие ягодицы. Второй рукой он раздвинул их, не отрывая глаз. Завораживающее зрелище. А на фоне — итальянская улица, кирпичная, обветшалая стена, поросшая мхом, деревянные ставни. Розовая дырочка то раскрывалась, то закрывалась вновь, соблазняя войти. Сюэ Чэнмэй обернулся: — Милый, не издевайся надо мной. — Прости, — Синчэнь расплылся в нежной улыбке и опустил член ко входу. — Ты неотразим, каждый раз попадаюсь. Сюэ Ян начинает краснеть каждый раз, когда слышит от него что-то подобное, чего не делает даже в самые смущающие моменты, и прикрывает лицо кистью, склоняя голову. Улыбается. — Ты мой кошмар, я точно так умру. Если бы кто-то сказал Сюэ Яну несколько лет назад, что он станет таким мягким, он бы рассмеялся. Ему и сейчас смешно. Но он так влюблен. Чэнмэй вдыхает, когда Сяо Синчэнь проталкивается в него, хватается за перила, приподнимается намысочках. А Сяо Синчэнь ведёт руками от паха по бокам к груди, скручивает соски. Сюэ Ян под ним удовлетворённо стонет и сам насаживается на член. До предела. Они двигаются вместе и дышат в унисон. Синчэнь целует шею, позвонки, и дышит так тихо, что Сюэ Ян не слышит, но он знает, что не ему одному нравится происходящее. Чувствует. Внутри так горячо, что обжигает; толчки становятся быстрее и напористее, но остаются нежными и по-своему томными. Тягучее удовольствие мелкой дрожью расходится по телу, когда Чэнмэй вскидывает голову и решает не сдерживать голос. Ему нет дела до того, кто их увидит, или кто их услышит. Он бросает случайный взгляд в сторону и замечает пару, проходящую прямо под ними. Вряд ли те не удостоили их вниманием — при мысли об этом Сюэ Ян усмехается. Глаза его выглядели лукаво, а румянец на щеках был заметен даже в темноте ночи. — Синчэнь, — полутоном позвал он в перерывах между выдохами. — М? — тот писал картины губами на лопатках любовника, иногда оставляя бледные отметины. Сюэ Чэнмэй подумал, выдержав паузу, и решил ничего не говорить. Только: — Возьми жёстче. И Синчэнь послушал его: он выпрямился и стал толкаться сильнее, срывая более громкие стоны с губ любимого. Его рука опустилась на член, сочащийся смазкой, и стала ласкать его: большой палец надавливал на уретру, водил кругами. Сюэ Ян закусил губу. Голова начинала идти кругом, но свежий венецианский воздух приводил в чувства. Не в первый и не в последний раз они кончают вместе. Не в первый и не в последний раз они целуются, идя, не глядя, по стене. Окно так и осталось открытым, тонкие занавески танцевали с невидимыми кавалерами, люстра тускло горела. Не в первый и не в последний раз они признаются в любви, лёжа на белоснежных простынях: Сяо Синчэнь нависает сверху и смотрит влюблённо, отрываясь от желанных губ. Сюэ Ян улыбается, не обнажая острых клычков, и обхватывает чужое лицо руками. Целует.