***
Условно утро и правда началось с сюрприза. Причём, к полному шоку коммандер, с сюрприза в зеркале, от которого она подобной подставы уж точно не ждала. Проведя пальцами по гладкой зеркальной поверхности, а затем и по собственной коже, Шепард ещё раз убедилась, что синие линии на её скулах – это не обман зрения, не рисунок на зеркале и не её личная галлюцинация. На. Её. Лице. Были. Блять. Метки. Чёртовы турианские клановые метки. На её лице. Разумеется, точная копия тех, что носил Гаррус, других Санти просто не видела, а то, что именно она автор этого гениального творчества сомневаться не приходилось. Вряд ли, конечно, она придумала это сама, но вот исполнение… Вот маленькая чертовка: успела за каких-то два часа, пока сама Шепард спала беспробудным кошмарным сном. На всякий случай капитан ещё раз потёрла кожу щёк. Затем она потёрла их мочалкой с гелем для душа, надеясь, что хоть так проклятый синий фломастер наконец сотрётся, но нет, всё было тщетно. В этот раз реклама явно не была простым обманом доверчивого покупателя: смоется только через неделю. Может чуть раньше, если усиленно тереть кожу каждый час, но это не факт. Шепард раздосадовано потёрла лицо руками вновь. Она вовсе не собиралась так скоропалительно выходить замуж за представителя другого вида. Да, несомненно, она любила Вакариана, но вот выходить замуж… Это ведь совсем другой уровень отношений, к которому она точно ещё готова не была. Тем более время сейчас явно не подходящее для того, чтобы заключать такие союзы… Интересно, как отреагирует непосредственно новоиспечённый муж, когда увидит это? И как она сама должна реагировать на всё то, что обрушится на неё, когда она выйдет из каюты? Вряд ли команда не заметит раскрашенное ярко-синим цветом лицо и не поймёт, откуда ноги у этого беспредела растут. Точнее, поймёт, но совершенно неправильно. Вдохнув поглубже перед тем, как зайти в лифт, Шепард ещё раз напомнила себе, что на её лице ничего нет, а у всех окружающих просто галлюцинации. Санти же она отругает после того, как они с братом проснутся. Отправит заниматься общественно полезными работами: мыть «Кадьяк», например. Он точно слишком грязный для полёта на Тучанку. Первой, кого встретила Шепард, естественно, была секретарь Трейнор. Как находящаяся непосредственно ближе всех к капитанскому мостику именно ей первой довелось оценить всю искусность художественных навыков Санти, а капитану понять, как примерно все будут реагировать на её внешний вид. Хорошо, что на самой Тучанке она будет постоянно в шлеме, иначе проблем с кроганами не оберёшься. — Комм… — Саманта удивлённо воззрилась на лицо начальства, застывая с открытым ртом. — Доброго утра, — как ни в чём не бывало здоровается Шепард. У неё на лице ничего нет. Кожа совершенно чистая. — Есть что-нибудь для меня? Секретарь медленно закрывает рот, кивает, снова открывает его, но ничего не говорит. В её глазах мелькает целый спектр невысказанных эмоций, но девушка, наконец, берёт себя в руки. — Да, мэм. Пришли сообщения от разведки, что возле места высадки замечен Жнец. — Саманта протягивает датапад с какими-то важными сообщениями, а затем, всё-таки набирается смелости и интересуется, неловко указывая на собственное лицо. — Мэм, у вас тут… Вас можно поздравить? — С чем? — быстро просматривая данные на предмет деталей, интересуется в ответ капитан. — Джокер, собери всех, нужно обсудить план. — Никаких признаков, что что-то не так. — Так точно, кэп. Это окончательно заставляет секретаря стушеваться. И её можно понять, ведь обычно, только что поженившиеся люди не скрывают этот факт и не делают вид, что не понимают, в чём дело, особенно при наличии таких явных доказательств. В голове проскальзывает мысль о том, что после такой неоднозначной встречи с капитаном все, скорее всего, последуют к Вакариану за объяснениями. И вскоре тот сам захочет их получить. Скорее всего, где-то после второго «аккуратного» вопроса. — Ни с чем. Сделать вам кофе? — Получив утвердительный кивок, Саманта отправляется вниз, не иначе как далеко не за кофе, а Шепард отправляется в зал совещаний, размышляя о том, как они теперь будут выкручиваться из сложившейся ситуации. На входе в тактический зал коммандер сталкивается с Мордином, который, похоже, уже спешил туда с какими-то новостями. — Шепард, вы… — начал он, но, как и Трейнор, сбился с мысли, взглянув на лицо капитана. Впрочем, оправился саларианец куда быстрее, чем секретарь. — Поздравляю. Не думал, что межвидовые отношения приведут к браку. Впечатлён. Очень рад за вас. Стоит отпраздновать, несмотря на войну. — Спасибо, Мордин. С празднованиями пока повременим. — Объяснять, что это всё просто кое-чья не очень разумная шутка, было бесполезно. Пусть уж считают, как есть. — Перейдём к делу. В зале уже спорят Виктус и Рекс, обсуждая сложившуюся ситуацию и припоминая недавние грешки друг друга, но и они оба замолкают, когда замечают, что с появившейся Шепард что-то немного не так. Стоит отдать им должное, никаких поздравлений и замечаний по поводу меток не последовало: они ведь профессионалы, к тому же, на кон было поставлено слишком многое, чтобы можно было позволить себе отвлечься. А вот после принятия решения действовать с использованием Завесы, капитану никак не удалось отделаться от медвежьих объятий крогана и шумного вопля о том, что уж на их-то свадьбе он просто обязан нажраться в сопли, а также риторического вопроса, когда они займутся деланьем детишек. Вряд ли Рекса могли смутить такие нюансы, как разница в аминокислотном составе их организмов. Примарх был более сдержанным, спасибо ему за это, но и его «Уверен, офицер Вакариан в надёжных руках» не могло не вызвать ощущение того, что всё происходящее слегка напоминает дурдом. Никого даже не остановило то, что в рубке связи ожидала срочного совещания Далатресса, так что когда Шепард всё-таки смогла прорваться к конфиденциальному разговору, и без того находящаяся в крайне нервном состоянии саларианка была на пике своих эмоций. И после короткой перепалки с ней, Шепард очень хотелось порвать кого-нибудь на части. Желательно, саму Далатрессу с её политикой непосредственно. Очередное непростое решение, которое ей необходимо принять на этой войне: обречь кроганов на вымирание или подставить всю Галактику, если вдруг без саларианского флота им не хватит сил противостоять Жнецам. Вроде бы всё просто: один народ против всего живого, но Шепард очень сложно сделать этот логичный вывод. И дело здесь не в количестве жертв, а в том, кто стоит за этими безликими жизнями. С одной стороны, это хороший друг Рекс – не раз прикрывавший спину и ведущий кроганов к жизни в мире; это Ева – самоотверженно пожертвовавшая своим телом, чтобы избавить родину от проклятия бесплодия; это Мордин – испытывающий чувство вины за геноцид целой расы; а с другой – трясущаяся от страха Далатресса, уже успевшая основательно выбесить Шепард, и Жнецы, которые уже вот-вот превратят всё живое в пыль воспоминаний. — Ублюдки, трясущиеся за собственные задницы… — выдыхает сквозь стиснутые зубы капитан, оставаясь в рубке связи в гордом одиночестве. Как её раздражало это тупое поведение: урвать кусок побольше для себя и своего народа. Почему вы твари, дальновидные такие, не понимаете, что если останетесь на своих территориях, то погибнете, как только Жнецы разделаются с Землёй? Почему даже адмиралы турианцев, чья планета уже пылает, столкнувшись с первыми ласточками войны, встают в позу и чего-то требуют? Да, их тоже можно понять: представители их народа гибнут, планомерно стираемые со страниц истории, они не могут их бросить. Но это не оправдывает этого слепого отрицания того, что им всем нужно объединение. А если бы её не было? Если бы не нашлось того, кто был готов решать эти междоусобные конфликты, по принципу Ивана-царевича из древних Земных сказок: «Принеси мне это, а я тебе тогда отдам то»? Впрочем, ответ очевиден: прошлые десятки циклов тому подтверждение. Посмотрев на консоль связи, где несколько минут назад перед ней перестала истерить проекция Далатрессы, Шепард мотнула головой и послала всех к чёрту. Этот выбор в её душе был очевиден, как только саларианка открыла рот. Нелогичный и неправильный, зато очень человеческий. Гаррус нашёл своего капитана за стойкой модификация оружия на пятой палубе. Судя по тому, как тщательно Шепард доводила штурмовую винтовку до состояния новой, ей явно было о чём подумать и внешние раздражители сейчас её волновали мало. Впрочем, Вакариану, которого уже изрядно достали посетители с дурацкими поздравлениями спозаранку, нужно было совсем немного времени, чтобы убедиться в… — Шепард? — удивлённо интересуется турианец, глядя на лицо капитана и не веря собственным глазам. Ему очень хотелось спросить что-то вроде: «И что это всё значит?», но даже в голове это звучало идиотской фразой из какой-нибудь сопливой мелодрамы, которые так нравились Тали. Не то чтобы он не думал о том, что когда-нибудь, может быть, если они вдруг каким-то чудом выживут, он сделает своей женщине предложение вступить с ним в брак. В конце концов, жена это, в первую очередь, та, кто всегда прикроет спину, чего в их с Шепард отношениях было точно в избытке. Но все эти мысли были в долгосрочной, предположительно, никогда из-за преждевременной смерти, перспективе, а его, фактически, уже жена, вот, стоит перед ним и прикручивает дополнительный блок для термозарядов. Ну не могла же она сама дойти до того, чтобы нанести его клановые метки на своё лицо, верно? Или могла? — Это такой намёк? — всё же формулирует свой вопрос Гаррус, замирая рядом с не отреагировавшей на первый оклик женщиной. С Шепард иногда такое случалось, если её внутренний вопрос касался чего-то крайне важного для неё и для будущего, обычно, всей Галактики. Но в этот раз вопрос был услышан, и капитан даже соизволила на него ответить. — Нет, это такой прикол. — Она взяла в руки калибровочный ключ и приставила к прицелу винтовки. — Приколисты уже наказаны. — Вакариан смотрит туда, куда капитан указала головой и с ещё большим удивлением видит, как Джеймс, Санти и Дэниел с усердием отмывают «Кадьяк». Судя по тому, что бока аэрокара уже чуть ли не сверкали от чистоты, чего нельзя было сказать о внешнем виде провинившихся, занимались они этим уже довольно давно. — Как ты поняла, что это Джеймс придумал? — Немного успокоившись на тему того, что подобный финт был произведён не по инициативе самой Шепард, Гаррус заинтересовался подробностями всей вереницы событий, приведших к тому, что он сейчас наблюдал. Мысль о том, что Джейн будет ещё минимум неделю светить перед всеми его метками пришла с запозданием и отозвалась очередной гаммой смешанных чувств. — Он единственный, кто не удивился, увидев рисунок, а сразу же поздравил. — Просто пожала плечами Шепард, откладывая винтовку. Более идиотским способом спалиться было бы только чистосердечное признание, и Вега лишь чуть-чуть до него не дотянул. — Гаррус, а что бы ты сделал, если бы я действительно сама нанесла себе метки на лицо? — То ли капитан решила внутреннюю дилемму, то ли теперешний вопрос заинтересовал её на порядок больше. — Оформил бы всё официально. Нельзя же упускать такой шанс, — не моргнув глазом, ответил Вакариан. Эту возможность он обдумал, ещё пока шёл сюда: что он действительно сделает, если это будет желание Шепард. — Шанс? — Почему-то это вызвало у неё смешок. — Прославленная коммандер Шепард жена Архангела, — произнёс он так, словно бы это было объявление на официальном мероприятии. — Как звучит, а? — Ужасно пафосно. Они недолго смеются над шуткой, а затем Вакариан всё-таки решается на вопрос: — Шепард, а ты бы хотела… стать моей женой? Турианское сердце как-то само собой пропускает пару ударов в ожидании ответа. Что бы он почувствовал, услышав её ответ? Что бы она ответила? — Кэп, расчётное время прибытия двадцать минут, — Джокер, как всегда вовремя, нарушает небольшую паузу, образовавшуюся между ними, и это позволяет Шепард уйти от ответа. И она пользуется этим шансом, подхватывая винтовку со стола. — Готовься, скоро выдвигаемся. Джеймс, хватит возиться с тряпкой! — Командный окрик Шепард заставляет лейтенанта чертыхнуться: мыться и собираться ему придётся в авральном режиме, а капитан уже идёт к дверям лифта, мысленно полностью сосредотачиваясь на предстоящем задании. Гаррусу лишь остаётся смотреть ей вслед и теряться в догадках: не ответила она, потому что не хотела обидеть отказом, что совершенно не в стиле Шепард, или сама не знает, хотелось бы ей чего-то большего, чем просто роман, и это тоже было для неё нехарактерно. — Есть, мэм.***
Возвращаясь на «Нормандию» после излечения генофага Шепард чувствовала себя… как человек, который только что вернул надежду целой расе. И как человек, который только что потерял хорошего друга. Второго, к её великому сожалению, было значительно больше. Она, против обычного, не связывалась с начальством прямо из «Кадьяка», не надиктовала спешный отчёт, стремясь не упустить деталей случившегося, а просто сидела, прислонившись затылком к жёсткой обшивке аэрокара, так и не сняв шлема. Глаза, сухие и спокойные, смотрели в серый потолок, а воздух, не имевший ни вкуса, ни запаха, с тихим шумом фильтров, медленно заползал в лёгкие. Перед внутренним взором всё ещё стоял поднимающийся в башню лифт, уносящий с собой одного из немногих, кто был для неё дорог. И как затем с неба целебными хлопьями оседала надежда Тучанки на новое и светлое будущее, напоминая Шепард о чём-то вроде Рождества на Земле. Грёбаный Новый Год на Тучанке… «Мой проект. Моя работа. Моё лекарство. Моя ответственность». Если бы она только могла его спасти… Если бы только знала, как снять с него эту ответственность… Как угодно. Она бы сделала всё для этого. Использовала бы любые шансы. Но шансов не было. «Кто-то другой мог бы ошибиться». Всё верно. Хорошо, что это был ты. Ты не ошибся. Шепард закрывает глаза, снова и снова выхватывая из памяти крупные снежинки лекарства, что так и норовили забиться в лёгкие и прилипнуть к волосам. «Прощай, Мордин Солус!» — думает коммандер, когда челнок поднимается в грузовой трюм, и их слегка потряхивает, когда двигатели глохнут. Она поднимается с места, так и не снимая шлем, не выпуская винтовку и ждёт, когда все выйдут, чтобы выйти последней, бросив прощальный взгляд на то место, где перед операцией сидел один эксцентричный саларианский учёный. Ей кажется, что она видит, как он махнул ей рукой в последний раз. — Джефф, бери курс на Цитадель, — отдаёт короткое распоряжение Шепард, отворачиваясь и спрыгивая на борт своего корабля. Её голос сухой и спокойный. И это заставляет Гарруса, ушедшего вперёд, обернуться: он знает, под этим шлемом точно нет слёз.***
Следуя из медотсека в рубку связи для отчёта, Шепард обращает внимание на то, что в кают-компании необычайно тихо, хотя всегда находились люди, у которых был перерыв и которые предпочитали проводить его здесь, за общим столом и быстрым спешным перекусом, обсуждая между собой последние сплети. Сейчас же, кроме двух детей, здесь никого не было. Санти что-то рисовала, с совершенно грустным видом глядя на листок бумаги, а Дэниел, так и не приобретший интереса к данному художественному занятию, вертел в руках какой-то маленький блестящий предмет. Вид у него был не менее грустным, чем у сестры. Догадаться в чём дело было несложно. — Эй, — тихо позвала капитан, подходя к поникшим детям и внимательнее разглядывая то, чем они занимались. — Он ведь не вернётся, да? — Санти, не откладывая чёрный фломастер в сторону, на миг перестала им водить по бумаге и чуть-чуть всхлипнула. Плечи Дэниел дёрнулись синхронно со всхлипом сестры, а предмет его в руках на мгновение замер, чтобы затем снова закрутиться в пальцах. — Дедушка Мордин. — Шепард, вставшая рядом, заглянула ей через плечо: на белом полотне был изображён улыбающийся саларианец, приветливо машущий трёхпалой рукой. — Нет, — подтвердила Джейн, вздыхая и присаживаясь рядом. Погладила девочку по спине, не зная, как облегчить для них с братом горечь очередной утраты. Сил на то, чтобы кого-то успокаивать не было, саму бы кто успокоил. Но для двух маленьких членов её команды слова всё же должны были найтись. Она ведь командир, она должна. — Это был… — по губам скользнула мимолётная улыбка от понимания того, что она сейчас успокаивает детей теми же словами, что говорил ей сам Мордин, -…его проект. Его важная и большая работа, которую он не мог никому доверить. Он очень хотел исправить свою ошибку… — Она наклонилась, прислоняясь лбом к макушке девочки. — Даже если ценой была его жизнь. — Вдох вогнал в лёгкие слабый аромат трав: недавно купленный шампунь был изготовлен на их основе. — П-поч-чему н-нач-чинают-т-тся в-войны? — Дэниел поднял взгляд на капитана. Блестящей вещью в его руках оказался маленький значок ГОР, и Шепард даже могла совершенно точно сказать, откуда он у него взялся. — По разным причинам. Из-за разных взглядов и не способности достичь компромисса, обычно. Или просто если одна сторона оказывается гораздо сильнее другой. — Капитан открыла глаза и села ровно, внимательно посмотрела на мальчика. — Но почему началась эта война… Этот геноцид. Я не знаю, Дэн. — Парнишка кивнул, принимая этот крайне неопределённый ответ, и снова повернул в руках эмблему ГОР. Старый потёртый значок, на нём даже было несколько глубоких борозд, не иначе, оставшихся в результате побочных явлений очередного эксперимента. — Но я знаю точно, что сейчас мы не должны опускать руки. Даже если наши друзья и близкие погибают. Их смерть никогда не должна быть напрасной. Мы ведь люди, верно? — Шепард ободряюще улыбнулась и похлопала брата с сестрой по плечу, легонько их сжимая. — А люди так просто не сдадутся. Дети вздрагивают, чувствуя за её словами немалую силу и уверенность, и Шепард чувствует, как их маленькие плечи немного расправляются под её ладонями, становятся чуть жёстче и чуть увереннее. И от этого она сама чувствует себя немного лучше.***
Генеральное заключение союза между кроганами и турианцами наконец достигнуто. Несмотря на то, что объединённая армия оказалось без поддержки саларианского флота, Шепард чувствовала, что поступила правильно, позволив «Завесе» распылить настоящее лекарство. Рекс и Ева смогут привести Тучанку к процветанию, к единому межгалактическому союзу… Если они все выживут в этой войне, конечно. А если нет, то им будет уже глубоко всё равно. — Смерть Мордина… это ужасно. Но тебе стоит пойти немного поспать. Ты плохо выглядишь. — Голос Гарруса выдёргивает капитана из задумчивого обозревания тактической карты и подсчёта боевых единиц, которые удалось получить, а также потерь, которые они понесли в результате деятельности Жнецов. Выводы получались не в их пользу, хотя судить об этом, когда кроганы ещё не достигли Палавена было рано. Ещё слишком мало, слишком мало сил, чтобы можно было хоть на что-то рассчитывать. Хакет порекомендовал короткую передышку на Цитадели и отправляться к кварианцам и, как это не странно, гетам. Его слова о том, что рахни и саларианский ГОР теперь с ними подкрепляли веру в правильности собственных действий, а значит… — Шепард. Женщина моргнула, поняв, что снова отвлеклась на собственные мысли. — Да, ты прав. — Она отстранилась от экрана, мельком взглянув на турианца. Мысли нервно вращаются вокруг подсчёта боевых единиц, всё никак не желая отпустить эту пластинку. Гаррус подходит ближе, легко беря её за подбородок и сосредотачивая всё внимание на себе, а не на мыслях в голове. — Джейн, пожалуйста. — Большой палец мягко гладит по щеке. — Кроме того, я знаю, где ты спишь… Разбужу, если что. Шепард вздохнула: жаль, что он не узнает, что ей снится очередной кошмар, чтобы вовремя разбудить её. Жаль, что он не сможет снять с неё ответственность за смерть друзей. Ему и своей хватает. — Хорошо. — Капитан отстраняется, мазнув пальцами по тёплой перчатке, и отправляется в свою каюту в полной уверенности, что сегодня, кроме знакомого мальчика во сне её будет преследовать ещё один образ. Точнее голос. Однако в комнате её ждал сюрприз. — Тётя Джейн, почитаешь нам сказку? — Санти, изучавшая датапад с пристальным вниманием десятилетнего ребёнка, обрадовалась Шепард, словно бы она принесла им поднос с какими-то сладостями. Брови коммандер взлетели вверх: настроения, чтобы читать кому-то добрые и глупые сказки, определённо не было, как и сил, в общем-то. Спасения чужого народа и бой со Жнецом определённо дело энергозатратное. — Аудио не работает? — Там… Вот… — Санти нажала на датападе кнопку воспроизведения, и комната наполнилась мерзким скрипучим голосом какого-то старика, мгновенно поставив волосы дыбом у всех находившихся в каюте. Дэниел, сидящий на диванах с другим датападом, даже вздрогнул и очень жалобно посмотрел на сестру. Та поспешно выключила звук. — Я подумаю. — Передёрнув плечами, сбрасывая с себя неприятные мурашки, Шепард скрылась в ванной комнате. Она намеревалась как следует вымыться, чтобы хоть немного привести мысли в порядок и расслабиться перед сном, иначе, казалось, кошмары настигнут её ещё до того, как голова коснётся подушки. Может быть, почитать что-то хорошее перед сном в виде детской сказки, где добро обязательно побеждает зло, это не такая уж и плохая идея? По крайней мере, это ненадолго выветрит из головы всё то, что там и так постоянно обретается. Когда Шепард покинула душевую, хорошо распаренная и переодетая в шорты и майку, дети уже сидели под одеялом и о чем-то оживлённо спорили. Судя по тому, что Дэниел перестал заикаться, спорили уже довольно продолжительное время и весьма увлечённо. Однако когда они увидели капитана, тут же умолкли. — Прости, тётя Джейн, — смущённо сказала Санти, — ты очень устала, наверно, и… — Скорее всего, она хотела вспомнить и о смерти одного хорошего друга, но не стала этого делать. — Давай ложиться спать. — Похоже, суть спора заключалась именно в этом: стоит пойти на попятную или нет. Похоже, Дэниел куда лучше уловил состояние и настроение Шепард, когда она вошла. Почему-то коммандер не сомневалась, что инициатором позиции «оставить её в покое» был именно он. — Да? А я уже решила согласиться. — Капитан улыбнулась, наблюдая, как на лице Санти происходит борьба эмоций: видимо, по какой-то причине, ей было очень важно услышать эту сказку, раз даже глас разума, в лице брата, не смог её убедить. — Н-не с-с-тоит, — опережая сестру, что было несколько сложно, возразил Дэниел. Капитан хмыкнула: она редко ошибалась в людях, и насчёт этих детей ей казалось, что они очень, очень далеко пойдут. Причём, скорее всего, именно мальчик выберет стезю героя. — Да ладно. — Шепард скользнула к детям под одеяло, устраиваясь сбоку от них. — Давай датапад. — Она протянула руку и Санти без промедления отдала электронику. Дэн вздохнул, но больше возражать не стал, тоже устраиваясь поудобнее и натягивая одеяло повыше. Быстренько пробежав глазами по тексту, капитан уловила общий смысл и направленность повествования. История была ей незнакома, да и вообще не так уж много сказок она знала, но писали её явно люди. Как минимум, потому что главным действующим персонажем был «Иван-царевич», а это старое имя давалось только жителям Земли и то, только в определённых регионах. Ещё Шепард несколько смутило то, что это имя фигурировало в контексте с упоминающимися представителями других рас и вообще вся сказка, в общем и целом, наводила на мысли о том, что это чья-то очень оригинальная переделка, отдающая слухами о похождениях самой Шепард. Но возражать против выбранного Санти чтива капитан не стала, а принялась смиренно воспроизводить медленно прокручивающийся на датападе текст. Через несколько страниц Шепард уже точно могла сказать, что будет дальше, позволяя себе несколько вольные интерпретации, вызывая смех у детей и улыбку у себя самой, потому что в голове ассоциативный ряд заходил куда дальше и делал всё куда более забавным. Так, например, место главного злодея занял, в прошлом непосредственный работодатель, Призрак, его дочерью была Миранда, а помогающие Ивану по ходу повествования умные зверьки приобрели черты знакомых друзей. Особенно Шепард забавлял Серый Волк, который, всеми правдами и неправдами вытаскивал задницу царевича из всяких передряг, надёжно прикрывая ему спину, и стойко ассоциировался у капитана с Гаррусом. В голове коммандер даже промелькнула мысль о том, что в истории не хватает фразы:«... а ещё Серый Волк был прекрасным собутыльником. И во время очередной пьянки Иван-царевич подумал, что если бы он был женщиной, то обязательно бы всерьёз задумался над возможностью межвидовой связи. И было бы ему абсолютно всё равно, что скажет батюшка-отец по поводу клыкастого жениха...» В итоге заснули дети только ближе к концу сказки, когда коммандер перестала издеваться над произведением неведомого автора и стала читать о благополучном возвращении героя домой так, как было написано. Вскоре и её веки уже отяжелели настолько, что непроизвольно опустились, погружая Шепард в сон. Рука с датападом безвольно опустилась на постель, а голова устроилась на уголке подушки, пусть не в очень удобном, зато спокойном, до поры до времени, сне.***
Вошедший, чтобы проверить, точно ли капитан легла спать или снова нашла себе какое-нибудь важное занятие, Вакариан, застыл на пороге, удивлённо разведя жвалы в стороны. Нет, он определённо никогда не был чёрствым сухарем, несмотря на показное спокойствие даже в самых неординарных ситуациях, и поэтому сейчас, увиденная картина вызывала в груди не только щемящую нежность, но и какое-то странное чувство безвозвратной потери. Наверное, где-то в глубине подсознания, Гаррус понимал, что вряд ли они оба переживут это сражение, а потому нечто подобное, что он видел сейчас, будет возможно только в его фантазиях. Шепард с ненастоящими метками его клана, одной рукой обнимающая прижавшихся к ней детей, а другой – едва не роняя лежащий на краю – датапад, спокойно спала. Одна лямка её майки уже давно сползла, оголяя беззащитную кожу с тонкими полосками от хорошо залеченных старых шрамов, а одеяло, прикрывающее только ноги, наверняка не грело ту небольшую часть живота, что была доступна глазу турианца. Для полноты идеальной картины не хватало только маленького ребёнка турианской расы, прижавшегося с другой стороны, и аккуратных синих символов на каждом лице. Да, тогда бы это можно было назвать полной семьёй с женщиной, которую он не только безмерно уважает, но и которую любит до глубины души. Стряхнув с себя наваждение, Гаррус поспешно подхватил уже собиравшийся рухнуть на пол датапад, укладывая его на прикроватную тумбочку. Аккуратно поправив одеяло, чтобы то выполняло свои согревающие функции для всех, кто решил под ним поместиться, Вакариан не удержался и на короткий миг всё же коснулся лба Шепард своим в неощутимом турианском поцелуе. Ему бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь увиденное сейчас стало самой настоящей правдой, и он мог бы с лёгким сердцем улечься рядом, обнимая свою жену и детей, точно зная, что завтра Галактика не сгорит ко всем чертям под красными лучами Жнецов. — Я люблю тебя, — едва слышно прошелестел мужчина, покидая каюту. Пусть отдыхают. Сегодня был ужасно трудный день.