В огромном окне, пожалуй, в одном из немногих, что уцелело ещё со времён войны, как в голоэкране, было видно, как под ясным небом перемещаются туда-сюда строительные машины, разгребая обломки зданий, чтобы в недалёком будущем возвести на их месте новые. Потеря большей части технического оборудования, конечно, сильно сказалась на скорости этого процесса, но люди не были бы людьми, если бы не вспомнили, что где-то в старых ангарах хранится техника на ручном управлении, а где-то на пенсии сидят те, кто ещё помнят, как с ней управляться. Вот и участвовали сейчас в возрождении Земли все, кто не был занят восстановлением всего того, что разрушила красная волна Горна. Особенно удачно под руку людям подвернулись поверженные Жнецы: бесхозные материалы в нынешнем трудном положении лишними точно не были, поэтому сейчас их споро разбирали на запчасти. Честно говоря, было много опасений насчёт того, стоит ли это делать вообще: а ну как вдруг какое-то предприятие, в чей каркас была включена парочка таких деталей, начнёт воздействовать на умы рабочих. Но, как водится, человеческая жадность победила все опасения, и процесс возобновился с новой силой.
Шепард наблюдала за этим всем уже целый день, полулёжа в своей больничной койке, и никак не могла поверить, что она жива и мир уцелел. Такой исход событий в её расчётах никак не просматривался, и теперь, можно сказать, легендарная героиня, пребывала в отчаянном недоумении по поводу того, как она оказалась на Земле прямиком с рушащегося Горна, да ещё и выжить при этом умудрилась.
В себя она пришла всего двое суток назад, после более чем полугодового пребывания в лечебном сне, совершенно неожиданно для всех врачей больницы, которые, на самом деле, уже не рассчитывали, что женщина вернётся с той стороны, несмотря на то, что над её восстановлением в очередной раз потрудилось огромное количество людей. Просто в какой-то момент слабенькие показатели на мониторах вдруг зашкалили, а Шепард, открыв глаза, судорожно втянула воздух из кислородной маски и попыталась найти пистолет где-то справа от себя. Для неё ведь всё закончилось тем, что красная капсула просто взорвалась ей в лицо, обнимая жарким пламенем всё тело.
Пистолет, разумеется, не нашёлся, как и вообще не обнаружилась правая рука в наличии, зато в палате сразу же образовалось целое столпотворение из разных врачей, единственным знакомым лицом среди которых было плывущее лицо Лоусон, командующей ввести в тело капитана слоновью дозу успокоительного. Тогда Шепард снова провалилась в сон, но всего на несколько часов, дающих время подготовиться к первичной психической реабилитации, а когда пришла в себя, то потребовала немедленно рассказать ей, что с её командой и кораблём.
Как оказалось, для всего экипажа «Нормандии», кроме самой Шепард, всё закончилось весьма благополучно: никто даже серьёзных травм не получил, сломанные кости, в основном Джокера, за таковые не считались. Как и всё удачно сложилось с самим кораблём: не так уж сильно он и пострадал во время космической баталии. Правда, стало об этом известно не так давно: поскольку все ретрансляторы были разрушены, добираться до Земли «Нормандии» пришлось очень долго и прибыли они только в прошлом месяце, сразу же ввязавшись в восстановительные мероприятия. Капитана же вновь пришлось собирать по кусочкам, которых, к счастью Миранды, которая и занималась проектом «Лазарь 2.0», оказалось на порядок больше, чем в прошлый раз. Во многом так получилось благодаря тому, что ещё во время первой «сборки» Призрак наказал сделать так, чтобы при следующем возможном падении с орбиты, от Шепард осталось что-нибудь большее, чем обгорелый кусок мяса.
Из-за временного несовершенства технологий некоторые органы пришлось пока что заменить на механические протезы, выполняющие нужные функции, а к другим, уцелевшим, приделать поддерживающие импланты, чтобы те случайно не загнулись раньше времени.
— Полное восстановление будет возможно только когда вернётся былой технический уровень, — поясняла Лоусон, прикрепляя к правому плечу капитана роботизированный протез руки, — а пока только так, Шепард, прости. — Контакты соединились с нервами, пронзив болью до самого основания мозга, заставив женщину застонать.
— Н-ничего, — выдохнула Шепард, спустя несколько минут, когда перед глазами перестали мерцать кровавые звёзды, и она смогла пошевелить своей новой временной рукой. — Это мелочи. Спасибо, что хоть шрамов на лице не осталось и глаза на месте. — Она улыбнулась и посмотрела на себя в недавно принесённое зеркало.
Лицо и правда не носило на себе никаких уродующих последствий войны, зато отличалось повышенной бледностью и худобой. Насыщенные зелёные глаза на этом фоне выделялись особенно ярко, а отросшие до поясницы за полгода на стимуляторах волосы, в отличие от ногтей их никто состригать не стал, ниспадали рыжей волной на белые больничные одежды. Что там осталось от её тела под этой одеждой, Шепард ещё не видела, но, по уверениям Миранды, намного хуже, чем было до этого, не стало.
Дверь тихо зашипела и отъехала в сторону, вынуждая женщину повернуть голову к нежданным посетителям, точнее, к посетителю. Кроме врачей пока никому известно не было, что она уже пришла в себя, а Лоусон лишь недавно покинула её палату, проведя очередную калибровку всего того, чем сейчас была напичкана капитан. Хотя, какой она теперь капитан… С таким набором её даже на корабль колонистов бы не взяли, не говоря уже о каких-либо военных структурах. Да и не рвалась Шепард больше в космос… по крайней мере, пока.
— Ещё парочка таких спасательных операций и я стану синтетиком процентов на девяносто. — Джейн широко улыбнулась, глядя на входящего в палату Гарруса в гражданском, и приветственно махнула ему своим протезом.
— Шепард… — Вакариан замер на пороге, потрясённо уставившись на женщину, будто бы шёл сюда не затем, чтобы повидаться с ней. Ему потребовалось целых полминуты, чтобы справиться с собой, но всё же на следующих словах его субгармоники едва уловимо дрогнули. — В таком случае, я буду не против помочь тебе захватить мир. — Пока он приближался к койке, взгляд голубых глаз ни на секунду не отрывался от любимого лица.
Надо же, она пришла в себя. Не то чтобы он не поверил Лоусон, когда та прислала ему электронное сообщение, но всё же где-то в глубине души оставалось какое-то сомнение, недоверие, неверие в то, что Шепард очнулась. Это было что-то из разряда фантастики: выжить в этой войне, побывав в самом её эпицентре.
— Я так рад… Духи, как же я скучал…
Прислонившись лбом к её лбу и сплетя их пальцы, турианец впитывал, поглощал её запах, её ауру, её всю, живую, вот здесь, рядом с ним. Он может её касаться, он может её любить, он может слышать её дыхание, биение её сердца. Будто и не было полгода неизвестности, абсолютной, выматывающей, страшной неизвестности, когда каждый день ты отгоняешь от себя эти предательски-рациональные мысли: она мертва, она не вернётся. Когда с застывшим ужасом открываешь входящие сообщения, чтобы увидеть в них письмо от адмирала Хакета и как этот ужас обрывается вниз, разнося в дребезги выдержку и самообладание, стоит тебе увидеть: «в критическом состоянии». Ты закрываешь глаза, втягиваешь в себя воздух, который наконец-то обретает вкус, казалось, давно позабытый, и не можешь сдержать стона облегчения.
Живая. Живая. Живая.
Тебе страшно в это поверить, страшно обрести надежду и обмануться, вновь теряя то, что каким-то чудом удалось сохранить. Мысль о том, что пока корабль доберётся до Земли, статус «в критическом состоянии» трансформируется в «мертва» причиняет физическую боль.
Вакариан сообщает относительно радостную новость всему экипажу и, кажется, впервые видит такую растерянность, такое недоверие на их лицах. Ситуация изменяется спустя долгие полминуты. Джокер отворачивается первым, кусая собственный кулак, Гаррус не знает, зачем, но почему-то ему хочется сделать так же, когда он смотрит на то, как Лиара зажимает себе рот ладонью, глотая текущие по синей коже слёзы, и слышит, как внезапно раздаётся истерично-радостный хрип сквозь фильтры кварианского костюма. Они все почти похоронили её в своих мыслях.
— Всё уже закончилось, здоровяк… — нежный шёпот врывается в бурю его эмоций, стирает с души чёрный отпечаток горя. Мягкие губы касаются его мандибул, а руки крепко обнимают за шею, когда он садиться рядом с ней на постели.
Одна рука органическая, другая – синтетическая. Словно судьба решила посмеяться вдогонку.
Какое-то время они ещё сидят, просто обнимая друг друга, а затем дверь снова шипит и отъезжает в сторону.
Вроде бы ей ещё нельзя принимать такое количество посетителей?
В палату врываются два маленьких стремительных урагана, с радостным визгом: «Тётя Джейн!», оказывающиеся едва ли не на её койке. Впрочем, это «едва ли» быстро становится неактуальным. Шепард потрясённо смотрит на две белые макушки, утыкающиеся ей в грудь и радостно тараторящие что-то о том, что они очень-очень соскучились, и вообще, с ними ТАКОЕ случилось, пока её не было и ещё, и ещё, и ещё…
Ей никто ничего не сказал о том, что детей подобрал на орбите один из кораблей Альянса перед тем, как спешно покинуть систему Млечного Пути через систему ретрансляторов. Шепард даже помыслить не могла, что Санти и Дэн могли выжить. Лоусон, зараза, даже словечком об этом не обмолвилась.
— Нет, ну вы посмотрите на это счастливое семейство. — Спустя несколько минут взаимного счастья кто-то всплеснул руками с правой стороны от койки. — А на пилота, совершившего геройский подвиг, совершенно никакого внимания.
— Джокер… Думаю, в этот раз будет тебе золотая медалька. — Прижимая к себе два счастливых тела и щуря влюблённые глаза на сидящего рядом Гарруса, улыбнулась Джейн.
— Рад был служить, капитан.
***
Спустя пять лет. Где-то на границах между Альянсом и Иерархией
— Разрешите доложить, мэм. Отряд противника по большей части захвачен и доставлен в штаб. Разрешите устроить допрос?
— По большей части? Кого упустили? — хмуро интересуется Шепард, разглядывая тактическую карту перед собой и напрочь игнорируя вопрос о допросе. На карте отображался маршрут следования одного пассажирского корабля и указывалось время до его прибытия.
— Командира Вакариана, мэм. Ушёл в самый последний момент. Несколько человек были отправлены по следу, ждём известий.
«Идиот», — хотелось сказать ей, но женщина даже рта раскрыть не успела.
— Известий можете не ждать, — откуда-то из-за спины раздался насмешливый двухтональный голос и едва уловимо щёлкнул затвор лёгкого ПП. — Они уже спокойно отдыхают под кустом.
Шепард медленно разворачивается, скрыв лёгким жестом руки карту, и натыкается взглядом на дуло скорострельного ПП, направленного прямо ей в лицо. Её взгляд хмур, а губы плотно сжаты: то, что турианцу вот так запросто удастся уделать всю охрану КП и проникнуть в самое его сердце она не ожидала. Докладывающий ситуацию курсант бледнеет на глазах и судорожно сглатывает, стараясь незаметно дотянуться до «Аколита», что висел на поясе.
— Нет-нет-нет, одно движение и я выстрелю в твоего коммандира раньше, чем ты успеешь прицелиться. — Гаррус чуть дёргает жвалом, отвлекаясь на курсанта, и как раз это мгновение использует Джейн, чтобы ударом ноги сместить прицел, а последующим ударом биотики отправить Вакариана в свободный полёт.
Использование биотических имплантов немедленно отдаётся болезненным покалыванием в правом подреберье, и женщине приходится опереться о стол, чтобы перевести дух.
— Я только что спасла вашу задницу, Маркс, — сообщает она, спустя несколько секунд. — Это неуд вам и всей группе. Вместо ужина отправляетесь на полигон, отрабатывать преследование. Полагаю, что вместе с турианцами.
— Верно. И ещё два часа на стрельбище после для группы «Ti». — Гаррус снова заходит в командный пункт, стряхивая с брони остатки земли. — Свободны, курсант. — Подчинённый, ещё более бледный, чем до этого, отдаёт честь и спешит убраться из комнаты подальше. Неуд сразу для двух групп большая редкость и сегодня им не посчастливилось на неё нарваться.
***
— Ну что? — интересуется Клауд, когда Маркс появляется в поле всеобщего зрения. Обе группы – и люди, и турианцы, которых выпустили из «плена» досрочно – смотрят на парня выжидательно, явно не предчувствуя ничего хорошего: турианцы – потому что их удалось захватить, люди – потому что одному из отряда противника удалось сбежать. Инструктора Шепард и Вакариан суровы: такие серьёзные промашки аукнутся всем.
— Неуд всем, — со вздохом сообщает Маркс, присаживаясь на один из ящиков. — Преследование вместо ужина, а вам ещё и пару часов на стрельбище после. — Один из молодых турианских сержантов разводит мандибулы в стороны и недовольно косится на своего соседа.
— И кто сказал, что адмирал Вакариан сегодня в отличном настроении? — Все немедленно поворачивают головы в сторону сболтнувшего лишнего. Сидонис ничуть не смущается и пожимает плечами: длительные совместные учения с людьми не прошли даром, обе стороны уже начали перенимать привычки друг друга.
— Когда он рассуждал о том, что сегодня на ужин к ним должны заглянуть старые друзья, он был в отличном расположении духа.
— Старые друзья? — Девушка, по имени Литарин, удивлённо приподнимает брови. Она в эту группу была переведена совсем недавно, так что о периодически устраивающихся «встречах старых друзей» систематично раз в полгода и последующим за этим масштабной попойкой ничего не знала.
— О-о… — протянул Клауд, а Сидонис согласно поддержал его быстро трепещущими жвалами. — Ну, может ты слышала про вождя кроганов Урднота Рекса, или про адмирала Тали'Зору вас Раннох, или про Лиару Т'Сони, или про…
— Всё, всё, я поняла. — Литарин подняла руки, призывая своего боевого товарища заткнуться. От такого количества легендарных имён ей становилось жутко. — Неужели они все прибудут сюда?
— Я тебе больше скажу. — Сидонис вздохнул и поднялся со своего места. — У тебя даже будет отличная возможность их всех увидеть вблизи, перед тем как будешь в спешном порядке делать ноги от их дробовиков.
— Что?! — Девушка посмотрела на турианца, не в силах понять, смеётся он над ней или говорит совершенно серьёзно.
— Да, да, — Маркс поднялся вслед за Сидонисом, а затем и все остальные, — ночка у нас будет длинная и жаркая, так что советую морально подготовиться. Скоро у тебя будет самое практическое занятие по выживанию из всех, что у тебя были.
***
— Милая, мы же договаривались, что ты не будешь использовать биотику. — Гаррус подходит вплотную к своей жене, чтобы на несколько приятных мгновений соприкоснуться лбами. — Ты как? — Его трёхпалая рука опустилась на живот женщины, нежно его погладив, несмотря на то, что тот был скрыт слоем брони.
— Прости, не успела остановить рефлексы. Сложно стоять спокойно, когда тебе в лицо смотрит дуло пистолета, пусть даже и учебного. Со мной всё хорошо. — Тёплые человеческие губы вскользь касаются мандибулы, а затем, отстранившись, Шепард вновь разворачивает тактическую карту. — Смотри, через полтора часа дети вернуться со школьной экскурсии. Если мы хотим устроить им нормальный день рождения, то стоит поторопиться.
— Ты установила на «Эхо» жучок? — Гаррус несколько мгновений изучает школьный экскурсионный корабль, а затем переводит взгляд на Джейн. Смущённая улыбка была ему ответом. — Предусмотрительно.
— Попросила Тали прислать такой, чтобы его было сложно взломать извне. После последнего столкновения пиратов с патрулём не могу перестать думать о том, что когда-нибудь они наткнутся и на «Эхо».
Шепард потянулась рукой к кнопке-замку, что была спрятана у самого основания головы, под волосами, которые она практически не трогала с того момента, как пришла в себя пять лет назад: они так и оставались длинными до поясницы и теперь их приходилось заплетать в гульку. Но ей нравилось, так она выглядела более женственно вне тренировочного полигона: будто бы длинная копна помогала ей самой верить в то, что теперь она не солдат. По крайней мере, не действующий.
Нажав на активатор, женщина дождалась, пока крепления брони ослабнут и их можно будет без труда расстегнуть, освобождая тело от громоздкого облачения. Под слоем пластичного металла оказался лёгкий эластичный костюм, регулирующий температуру и не допускающий, как перегревов, так и переохлаждений, снять его будет куда более сложной задачей. За спиной раздался знакомый характерный щелчок, затем шипение, пауза и грохот: Гаррус тоже переодевался.
Медленно и аккуратно стащив с себя водолазку, Джейн внезапно почувствовала, как горячий язык скользит по её обнажённой спине, от шеи к лопаткам и заканчивается лёгким прикусыванием кожи, несомненно, оставившим кровавый след. Следом за этим на её бёдра опускаются ладони, а к спине прислоняются горячие гладкие пластины турианской груди, чуть наклоняя её вперёд и вынуждая опереться на индивидуальный шкафчик.
— Может, немного задержимся? — низким рокотом в её ухо интересуется Вакариан, поднимаясь ладонями всё выше и выше, к самой груди.
— М-м-м… — Женщина млеет, прогибаясь под лаской. — Я подумаю… — Лёгкий укус в шею. — Я подумала. — Она разворачивается в кольце его рук и без труда оказывается поднятой под ягодицы так, чтобы оказаться немного выше, чем её партнёр.
— И что же ты решила? — Влюблённый взгляд мужа скользит по голубым меткам, нанесённым на её лицо.
— Что я люблю тебя, Гаррус Вакариан. — Она счастливо улыбается, доставая шпильку из волос и позволяя алому водопаду скрыть её спину. — И что надо бы заблокировать дверь.
Однако когда она целует его вновь, все мысли о незакрытых дверях вылетают из головы сами собой.
This is not the end.
