Множественные умы Габриэля Новака

-Я думаю, это бабочка. Сэм одобрительно кивает и берет из стопки новую карточку. Зои – его первая пациентка, задержавшаяся в стенах кабинета Винчестера больше чем полгода. У девочки слишком бурная фантазия, не смотря на то, что малышке всего девять. -А это? – Винчестер кладет карточку с черной кляксой на стол и придвигает к Зои. -Бабочка кушает! – Зои наклоняется ближе к карточке, проводит тоненькими пальчиками по абрису и добавляет. – Кушает сердце. -Сердце? -Да. – Девочка кивает и, поманив Сэма к себе, наклоняется, переходя на шепот. – Человеческое. Винчестер мягко улыбается и записывает Зои на прием в пятницу. Ему в очередной раз придется сообщить родителям девочки, что это расстройство психики проходит, но медленно. По крайней мере, из ее мыслей ушли монстры, раздирающие ягнят, высасывающие кровь младенцев и потрошащие людей с куриными крыльями вместо рук. -Не разрешайте ей смотреть телевизор. Даже мультики. Она может черпать образы из любых источников. – Сэм ободряюще улыбается родителям Зои и машет девочке рукой на прощание. Винчестер возвращается в кабинет, для того, что бы выпить кофе, дожидаясь пока исчерпают себя оставшиеся пять минут рабочего дня, и можно будет собираться домой. Вообще, на сегодня у него записан еще один пациент – Габриэль Новак, так же он был записан и на прошлой неделе, и на позапрошлой, но так и не соизволил появиться. Поэтому Сэм в очередной раз ожидал, что и сейчас этот закадычный пациент не появится. -Простите! – Винчестер вздрагивает от громкого голоса, чувствуя, как в спину ударяет поток воздуха распахиваемой двери. – Я, кажется, опоздал. «Черт!» Винчестер поворачивается, что бы поприветствовать вошедшего, но не может и слова выговорить, потому, как внешний вид парня его весьма удивил. Пациент был в ярко-желтых узких джинсах с разбросанными по всей поверхности ткани разноцветными цветами, ядовито-синий свитер с изображенным на нем кривым серым оленем. Закатанные рукава открывали вид на руки, запястья которых были усеяны всевозможными кожаными браслетиками, шнурочками, а так же фенечками и цепочками. Длинная челка была аккуратно забрана ободком, а сам парень был на добрую голову ниже Сэма. -Кхм.… Да. Кажется на недели три. – Отойдя от ступора, мягко улыбнулся Винчестер и указал на кресло. – Присаживайтесь. «Весельчак», как про себя обозвал парня Винчестер, уселся на указанное место, скидывая с плеч рюкзак и ставя его рядом. Ах, у него еще и рюкзак. С нашивками и безмерным количеством значков. Сэм уже боялся представить, какие у парня жалобы. -Я Габриэль, можно просто Гейб. -Хорошо, Гейб. – Сэм сел напротив пациента, устраивая на коленях блокнот, и приготовился записывать ответы Габриэля, на поставленные им же, Сэмом, вопросы. – Какие у Вас жалобы? -Ну.… Даже не знаю. – Гэйб тяжело вздыхает и опускает взгляд в пол. Признак стыда. – Знаете, я вычитал в интернете, что если тебя преследуют какие-то навязчивые идеи, воспоминания которых не было. Или там, допустим, проскакивают мысли, вроде бы свои, но в то же время и чужие, то это относится к прошлой жизни. Сэм делает несколько записей и поднимает на Новака взгляд, дожидаясь, когда тот продолжит. В принципе, желание у него очень обыденное. Вероятнее всего, что он попросит ввести его в гипноз, что бы узнать, кем он был в прошлой жизни. Но так, как это занимает кое-какое время, Сэм назначит следующий сеанс на понедельник, а во вторник у него будет на одного пациента меньше. Классика. -Мне кажется, что раньше я был архангелом. – Наконец выдавливает из себя Габриэль. – Гавриилом, если быть точным. «Ну вот, Сэмми, ты опять ошибся» - звучит в голове насмешливый голос брата и Винчестер обреченно вздыхает. Видимо во вторник у него уж точно не будет на одного пациента меньше. *** Следующий сеанс приходится на среду, потому что у одного из пациентов Винчестера случился приступ прямо в его кабинете. Когда двери его кабинета скрипнули вечером в среду, сообщая о прибытии клиента, Сэм растерянно указал на кресло. Сейчас Габриэль выглядел иначе. Аккуратно уложенные волосы, темные джинсы, кожаные ботинки, клетчатая рубашка, поверх которой была накинута зеленая ветровка. Новак брезгливо осмотрел помещение и сел на указанное место. -Давайте закончим побыстрее, у меня дела. -Хорошо. – Сэм пожал плечами, замечая, что голос пациента как-то погрубел, но, возможно ему только кажется. – Гейб, я могу ввести Вас в… -Стой, что? – Новак скривился и закинул ногу на ногу. – Гавриил, ясно? Мое имя Гавриил. Винчестер шумно втянул воздух, щипая себя за переносицу. Если это то, о чем он думает, то это очень и очень скверно. -Гавриил, а где Гейб? – Сэм отложил в сторону блокнот с ручкой, придвигаясь к краю кресла. – Он о Вас знает? Предполагаемый архангел растянул губы в улыбке и беззаботно пожал плечами. -Гейб спит, но, кажется, он уже стал догадываться о нас… *** Это «нас» Сэму не понравилось сразу. «Нас» говорило о том, что у Габриэля Новака возможно не просто раздвоение личности, а множественное расстройство личности, что намного серьезнее простого раздвоения. Расстройство подтвердилось. В пятницу к Сэму на прием пришел Локи. Он вел себя похабным образом: не отвечал на поставленные вопросы, пошло шутил, раскидывал вещи и всячески игнорировал слова Винчестера. Во вторник Сэм познакомился с Ричардом Спэйтом, весьма милым и адекватным человеком, который с удовольствием рассказывал Сэму все, что тот хотел бы знать. В понедельник в двери кабинета неуверенно проскользнул Джеймс. У него был норвежский акцент и кривая улыбка. Все персонажи отличались друг от друга тембром голоса, поведением, возрастом, болезнями. Если Гейб был левшой, то Джеймс был правшой. У Локи была мания преследования, Джеймс страдал морской болезнью. Ричард увлекается серфингом и любит носить бороду, в то время как Гавриил все время ее сбривает и терпеть не может воду, ссылаясь на Левиафанов. Но как бы все они не отличались, все в один голос твердили: «Габриэль не должен о нас знать». На плечи Винчестера свалился груз в пять человек живущих в теле парня, который даже и не подозревает об остальных своих личностях. И вот тогда Сэм вспомнил о случае Билла Миллигана. И расстройство личности Габриэля заставило его отказаться от всех пациентов и под наблюдением начальства заняться его лечением, которое поведет за собой немало тяжких последствий.