You Smell Like Home

Примечания:       В этой части присутствуют небольшие спойлеры по Гарри Поттеру, касательно смерти некоторых персонажей в последней книге. Поэтому, если вы не хотите об этом знать, пропустите часть, где они на уроке Защиты от Темных Искусств. Данная сцена помогает развитию сюжета, но не хотелось бы быть причиной, по которой кто-нибудь испортит себе впечатления от последней книги. Чимин вползает в общую комнату около полуночи, волосы в полном беспорядке, глаза застилает сном. Он заснул в библиотеке вместе с Тэхёном, потому что они оба усердно зубрили для теста по Заклинаниям, который состоится уже на следующий день. (Нуу, скорее это Чимин учил Тэхёна, который не очень-то парился, чтобы действительно слушать преподавателя на уроке. И сейчас умолял Чима обучить его хотя бы основам для того, чтобы просто пройти порог.) Пак трет свои глаза, чтобы хоть как-то прогнать сон, но пока он был вовлечен в это действие, не заметил, как наткнулся на один из диванов, куда и свалился. Книги тут же вылетели из его рук, приземляясь в опасной близости от огня. — Черт возьми, — мямлит про себя парень, подбегая к камину, чтобы подобрать свои книги. Нагибаясь, он только сейчас заметил фигуру, лежащую на диване, и сам чуть было не упал в этот камин от неожиданности. Учебники позабыты, и парень крадется к загадочной фигуре, пальцы зависли над палочкой, он наготове. Он, конечно, не думает, что кто-нибудь будет настолько неосторожным, чтобы пробраться в покои Слизеринцев, но его сердце все равно колотится. Чимин наклоняется над фигурой и почти задыхается, когда понимает, что это всего лишь Мин Юнги, Староста факультета и, что более важно, человек, по которому Пак уже давно сохнет. Тогда он приседает и ничего не может с собой поделать, но все-таки убирает челку Юнги с лица, его волосы темно-серебристого оттенка — полная противоположность тому мятному, который был в начале учебного года. У Пака есть слабое подозрение, что Мин — незарегистрированный Метаморфомаг, так как он чистокровный и, скорее всего, даже не знает, что такое краска для волос, но Чим держит свои догадки при себе. Он не то, чтобы уж очень близок с Юнги, чтобы просто так его об этом спросить… — Чимин? Почему ты так близко? — Произносится голосом Юнги, что вырывает Чимина из его тихого созерцания старшего, но его пальцы по-прежнему вплетены в его волосы. И Чимин падает на спину с глухим стуком о пол, счастливый от осознания того, что приглушенный свет в общей комнате скрывает его быстро появившийся румянец. — Я просто, эмм, — заикается парень, и пытается прийти в чувства, ущипнув себя за руку. «Перестань заикаться, ты позоришь себя, Пак Чимин.» — Я собирался тебя разбудить. Спать на диване должно быть не очень удобно… — указывает на Юнги, а затем на диван, как будто бы старший и не догадывался, на чем он лежит. — Кстати, почему ты лежишь на диване? Юнги усаживается, протирает свои глаза, поднимает руки, потягиваясь, и растирает свои плечи. Чимин же, потому что у него был очень долгий день, потакает себе и позволяет смотреть на живот Юнги, виднеющийся из-под его рубашки, бледный и привлекательный, и — это что, шрам? Руки парня опускаются обратно на диван, и Пак отрывает свои глаза от такого восхитительного зрелища, только, чтобы обнаружить, что Мин упорно на него смотрит, как будто он знает что-то, чего не знает Чимин. — Я ждал тебя. Грудная клетка Пака наполняется обнадеживающим восторгом, и он с трудом может себя сдерживать, когда резко выпаливает: — Подожди, серьезно, что ли? — Юнги, Мин Юнги, ждал все это время его. Мин, что б его, Юнги ждал его, Пак Чимина! Чимин не мог быть более счастливым, пока Юнги не ведет плечами и не говорит: — Ну, знаешь, обязанности Старосты. Я должен убедиться, что все ребята вернулись и в безопасности. — Сердце Чимина ушло в пятки, и он просто кивает. Точно. Юнги — Староста, а Чимин просто… Чимин просто еще один ребенок. Мин встает, подбирает книги Чимина и отдает их ему, прежде чем взлохматить ему волосы. — Тебе надо поспать, Чимин. У нас завтра двойная Защита от Темных Искусств. — Ты прав, — слабо отзывается он и улыбается Старосте, прежде чем наконец встать с пола. — Тогда спокойной ночи, Юнги- — Можно просто хён. Спокойной ночи, Чимин, — говорит ему Мин, и, несмотря на то, что его буквально назвали ребенком всего за две минуты до этого, Чимин не может не чувствовать надежду и радость, которые зарождаются в его груди, пока он поднимается в свою комнату, где Пак падает на постель и радостно визжит в подушку. (После десяти минут Чонгук кидает в него ботинком и советует ему заткнуться и лечь уже спать.) На следующее утро за завтраком, Чимин практически засыпает в своей яичнице, потому что он долго еще не мог уснуть прошлой ночью, воображая различные сценарии, в которых Юнги признается в своей бесконечной любви к нему. (В одном из таких сценариев, Мин сражается с тремя троллями в одиночку, побеждает их, после чего сгребает Чимина в охапку и целует его, несмотря на то, что они почти полностью покрыты слизью троллей. Романтично.) А в те секунды, когда он не балансирует между сном и реальным миром, его глаза постоянно сфокусированы на другом конце стола, за которым сидит Юнги в окружении нескольких ребят пятого и шестого года обучения, и все они собрались вокруг какой-то книги. — Ты пялишься, — говорит ему тихо Чонгук, отодвигая чиминов локоть от своего сиропа. Тот сразу же переводит взгляд на друга и шипит «не правда!», но он знает, что его застали врасплох. Гук только улыбается ему и возвращается обратно к своему завтраку, попивая апельсиновый сок, его взгляд направлен куда-то влево, Чимин, прослеживая за ним, замечает Тэхёна, смеющегося над чем-то, что сказал лучший ученик Гриффиндора, Ким Сокджин. — И ты еще говоришь, это я пялюсь. Вытри свои чертовы слюни, Чон, — слегка злорадствует Чимин, передавая другу салфетку. Чонгук одаривает того свирепым взглядом, но, когда думает, что Чимин не смотрит на него, все же вытирает свой подбородок тыльной стороной ладони. Пак ухмыляется и быстренько запихивает еду в свой рот, понимая, что его тест по Заклинаниям уже следующим уроком, и если он сейчас не поест, то единственным заклинанием, на которое он будет способен, это акцио завтрак. — Я слышал, у нас сегодня двойная Защита от Темных Искусств, — продолжает разговор Чимин, засовывая в рот побольше яичницы. Чонгук разочаровано стонет, кусочки бекона вываливаются из его рта. — Не понимаю, почему ты так недоволен, З.О.Т.И. не так уж и плоха. — Пожалуйста, больше никогда не называй это зоти, это первое, а второе, тебе нравится Защита от Темных Искусств только потому, что Юнги нравится Защита от Темных Искусств, — говорит Чон, и Чимин усмехается. Ему нравится Защита от Темных Искусств не только потому, что она нравится Юнги. Конечно, это помогает, что Юнги находится рядом, и двойные уроки проходят быстрее, когда Мин весь возбужденный, вспотевший от такого количества заклинаний, но это здесь совсем не при чем. Вот ну совсем. — Как будто бы ты так же ждал урока по Уходу за Магическими Существами, если бы Тэхён не визжал от радости и не держался за твою руку каждый раз, как Хагрид приносит новое животное. — Выдает Чимин, закатывая глаза. Чонгук смотрит на него с возмущением и с громким ударом опускает вилку на свою тарелку. — Я бы ждал. Ты знаешь, что мне действительно нравится узнавать о Гиппогрифах и… и остальных вещах. — Заканчивает как-то вяло Гук, и Чимин так сильно фыркает, что молоко идет носом. — И остальных вещах, Чонгук, ты можешь мне рассказать, чем мы занимались целую неделю? — Спрашивает Пак, и Чон покрывается ярко-красным румянцем. Но прежде чем он может открыть рот, чтобы что-нибудь ответить, рука приземляется на плечо Чимина, отодвигая его слегка назад, и парень приземляется на его колени. — Готов к Заклинаниям, Чимини? Думаю, у меня наконец стало получаться с заклинанием Мимбл Вимбл! — Воодушевленно щебечет Тэ, после чего он направляет свою палочку на Чонгука, готовый связать его язык. — Извини, Чонгуки, нужно практиковаться! Мимбл Вимбл! — Произносит Тэхён и наклоняется вперед, беря лицо Чонгука в свои ладони. — Скажи мне, Чонгуки, как у тебя дела сегодня? — У меня? Сегодня? — Бормочет Гук, глаза почти мечтательно скользят по лицу Тэ. — Так хорошо… достаточно. У меня… все достаточно хорошо, эмм, а ты как? А ты как этим, эмм, этим днем? Сегодня? Тэхён отстраняется от парня, весь сияющий и довольно хихикающий. А Чимину просто не хватает смелости, чтобы сказать ему, что Чонгук в любом бы случае запинался, если бы Тэхён был бы так близок к его лицу, в независимости от произнесенных заклинаний. — Пока, Чонгуки! Мы встретимся с тобой на уроке Зельеварения! — А затем Тэхён хватается за чиминову мантию и вытаскивает того из-за стола, направляясь в сторону класса Заклинаний. (Необязательно говорить, что Тэхён не очень справился на своем тесте. После того, как все закончили и начали расходиться: Тэхён направлялся на Прорицание, в то время, как Чимин пошел на Защиту от Темных Искусств, Ким ухватился за мантию друга, надув губы, и пожаловался: «Но Мимбл Вимбл так хорошо сработало на Чонгуки…» и Чимину оставалось только взъерошить волосы друга и пожелать ему большей удачи в следующий раз.) Когда Чим приходит на Защиту от Темных Искусств, он садится на свое привычное место и ждет пока Чонгук присоединится к нему. Этот урок у них совмещенный с Когтевраном, поэтому Чимин садится в конец класса и пытается оставаться незамеченным, пока все остальные люди, которые действительно знают, что они делают, отвечают на вопросы. Пак достает свою палочку на парту, а затем наклоняется, чтобы достать учебник и перо для письма, когда стул рядом с ним отодвигается, и знакомый голос спрашивает: — Это место занято? Чимин выпрямляется так быстро, что чуть не бьется головой о низ парты. Юнги усмехается ему, и Пак быстренько мотает головой, указывает на стул, разрешая старшему присесть рядом. После чего он незамедлительно смотрит тому через плечо, сканируя комнату, как будто он вытворяет что-то очень скандальное. Чонгук заходит в класс, и его глаза тут же расширяются, когда он видит Юнги на своем месте, но потом он показывает Чимину два пальца вверх и садится на место за ними. — Слышал, мы сегодня учим Непростительные Заклятия, — шепотом говорит Юнги. И Чимин задумывается, всегда ли он так тихо говорит, его голос едва ли превосходит по громкости шепот. Профессор Люпин заходит в класс, огненно-рыжие волосы смотрятся отталкивающе по сравнению с сумасшедшим блеском в его глазах, когда он взмахивает своей палочкой в воздухе. — Как вы можете знать, одно из Непростительных Заклятий убило моих родителей, Римуса и Нимфадору, — начинает Профессор, и Чимин хмурится. Он знает человека, который потерял кое-кого близкого ему, но сам он может только представить, какого это потерять обоих своих родителей, так и не узнав их толком. — Для каждого волшебника очень важно распознать Непростительное Заклятие, и, что более важно, знать, как противостоять ему. Сегодня вы познакомитесь с этими замечательными пауками. Профессор Люпин снимает кусок ткани с трех пауков, которые стремительно двигаются в своих сосудах. — К концу занятия, все трое будут мертвы. Готовы начинать? — Чимин вздыхает, и Юнги тут же глядит на него, брови сведены вместе. Чимин едва улыбается ему и возвращает свое внимание вперед, обратно к Профессору. — Кто может назвать мне первое Непростительное Заклятие? — Заклинание Империус, — отвечает один из Когтевранцев, и Профессор Люпин поднимает свою палочку вверх, тоненькие невесомые нити исходят из нее, по которым можно прочесть: «Заклинание Империус: чтобы заставить своих врагов выполнять любые приказания.»  — Империус заставляет кого бы это ни было, на кого направлено заклинание, беспрекословно выполнять все указания заклинателя. Ну, предположим, я захотел, чтобы вы убили кого-нибудь за меня. Все, что мне нужно сделать, это подвергнуть вас Заклинанию Империус, приказать вам убить того, кого я хочу видеть мертвым, и все, дело сделано. И мне не придется самому марать руки в крови. — Объясняет Люпин, а затем достает одного из пауков из его сосуда и кладет того на стол. — Империо! Паук делает парочку трюков и переворотов, некоторые из учеников даже смеются, когда Профессор Люпин заставляет паука делать что-то вроде брейк-данса. Но потом все смешки прекращаются, когда Профессор ведёт паука в направлении окна, и тот шагает по самому краю выступа. — Заклинание Империус может только выглядеть забавным, когда дело доходит до веселых трюков, но, если я только захочу, я могу заставить паука спрыгнуть с самого края и убить себя. Я также могу сделать это с любым из вас. И именно поэтому очень важно знать, как противостоять таким вещам. — Тихо заканчивает Люпин и возвращает паука обратно в безопасность, снова располагая его в стеклянном сосуде. — Чтобы побороть это Заклинание, все, что вам нужно делать это… ничего, — говорит Профессор и просит выйти одну из пятигодок из Слизерина в центр класса. Девушка очень нервничает, постоянно поправляя прядки своих волос, пока Люпин все же сам не опускает ее руки. — А теперь, я заставлю тебя захотеть запрыгнуть на этот стол, и все, что тебе надо сделать, это остаться на земле. Понятно? — Да, сэр, — отвечает ученица, и Люпин тихо бормочет Империо. Глаза ученицы тут же становятся остекленевшими, все ее тело становится немыслимо жестким и неподвижным, прежде чем тут же повиснуть. Профессор взмахивает палочкой, делает ею парящее движение в сторону стола, и девчушка запрыгивает на стол со всей своей грацией и идеально на него приземляется. Люпин опускает палочку, и ученица тут же осматривается, взгляд прояснился, и она хмурится. — Что ж, думаю, в таком случае у меня не получилось. — Довольно точное замечание, — помогая девушке слезть со стола, усмехается Профессор Люпин. — Такое заклинание сложно перебороть. Я бы был чрезвычайно удивлен, если бы вам это удалось с первой попытки. Но мы вернемся к этому чуть позже. Прямо сейчас же, может кто-нибудь назвать второе Непростительное Заклятие? — Это Заклинание Круциатус, — неожиданно отзывается Чонгук с последней парты, на что Чимин тут же поворачивается, и неверяще смотрит на своего друга, но тот лишь поднимает свой учебник. Все заклинания перечислены в верхнем углу страницы, и Пак лишь закатывает глаза. — Тут говорится, что заклинание причиняет мучительную и нестерпимую боль тому, на кого оно наложено. — Все верно, Чонгук, — говорит Профессор и достает из банки уже второго паука. — Заклинание Круциатус используется в основном в Министерстве при работе с преступниками. Либо именно поэтому преступники находятся там, либо же у Министерства есть разрешение пытать любого, кто, по их мнению, скрывает важную информацию. Чимин наблюдает за тем, как Люпин вновь бормочет себе под нос, и паук начинает биться в конвульсиях, испуская звуки, больше похожие на крики ужаса. Пак и сам издает ужасно испуганный звук, закрывая свои глаза, руки сжаты на парте с такой силой, что его костяшки побелели. От заклинаний у него всегда сводит живот, и теперь видеть, как такое ужасно заклятие применяется на невинном животном… Но его глаза резко распахиваются, когда он чувствует руку на своем колене, мягкую и успокаивающую, большой палец рисует круги на внутренней части его ноги. Парень тут же перемещает свой взгляд на Юнги, но старший совсем не уделяет ему внимания, вместо этого он по-прежнему смотрит прямо, подборок расслабленно покоится на ладони. Тогда Чимин устремляет свой взгляд на парту перед собой, но рука Юнги на его коленке удивительно оказывает успокаивающее действие, если не отвлекающее. И опять зарождается то неспокойное чувство в его груди, как будто в любую минуту его сердце может взорваться. Чим даже не успел понять, что Люпин уже успел убрать паука обратно в его сосуд, пока тот не спросил про последнее заклятие. Ученик из Когтеврана поднимает руку, прежде чем Профессор указывает на него своей палочкой, что заставляет парня вздрогнуть. — Убивающее Заклятие — Авада Кедавра, — отвечает Когтевранец, и Профессор кивает, присаживаясь на край своего стола. — То самое заклинание, которое убило моих родителей. Скорее всего самое смертоносное, но, вероятно, самое великодушное из этих трех. Убивающее Заклятие вызывает быструю и безболезненную смерть того, на кого оно направлено, не оставляя никаких следов, лишь спокойное высвобождение духа. Не существует способов, противодействующих этому заклинанию, если уж оно вас коснулось, вам конец. Однако, это заклятие может отскочить от твердого предмета, разрушая его на малейшие кусочки. И единственный вред в таком случае можно получить, если вы вдруг окажетесь на пути летящих осколков. — Класс засмеялся, но этот смех быстро сошел на нет в ожидании того, что последует дальше. Третий паук лихорадочно мечется внутри стеклянного сосуда, будто бы зная, что ему осталось жить совсем недолго. Люпин располагает паука на своем столе и кладет свою палочку поверх него. Вдруг он повышает голос и кричит: «Авада Кедавра!» и вот так просто, паук остается лежать на столе, совершенно безжизненный. Чимин издает глубокий сдавленный горловой звук, и рука на его колене сжимается в сочувственном жесте. — А теперь, поработайте со своим партнером по парте над противостоянием Заклинанию Империус. Я ожидаю, что каждый из вас будет в состоянии не запрыгнуть на этот стол к завтрашнему дню, ну или хотя бы, запнуться, прежде чем это сделать. Приступайте же к работе! Чимин поворачивается к Юнги, который уже кладет свою палочку в сумку и расправляет свои плечи. Его рука все так же находится на колене Чимина, удобно располагаясь и вырисовывая все те же круги в его кожу. — Почему ты убираешь свою палочку? — Потому что я не собираюсь тебя заколдовывать, — мягко отвечает ему Мин и располагается поудобнее так, что теперь его колени прижимаются к коленям Чимина. — Хорошо, ударь в меня своим лучшим выстрелом. Но, пожалуйста, не заставляй меня делать ничего ужасного, ладно? Я не уверен, что у меня получится сделать сальто назад. Чимин смеется без воодушевления, смотря вниз на палочку в своих руках. Юнги улыбается ему, по-прежнему натирая кружки на его ноге, отчего Пак чувствует себя глупо. Он не должен быть тем, кого успокаивают и кому придают уверенности, когда это Юнги будет тем, кого заколдуют. — Все хорошо, Чимин? — Что?.. да, да я в порядке. Просто стараюсь придумать что-нибудь другое, что не будет являться сальтом назад… ты вроде как украл мою идею. — Проговаривает Чим, отчего у Юнги вырывается смешок, достаточно громкий, что они привлекают к себе внимание Профессора Люпина, который, посмотрев на них, одними губами проговаривает: «приступайте к работе». — Окей…ладно, ты готов? — Как никогда прежде, — отвечает Мин, и Пак кивает, выравнивая палочку в своей ладони. — Хорошо тогда… Империо, — и глаза старшего мутнеют, а его тело падает вперед на Чимина, и он даже на секунду успевает запаниковать, прежде чем вспомнить, что делал Профессор Люпин. Медленно, он поднимает свою палочку, и тело Юнги повторяет движение за ним. Чим ломает себе голову над тем, что же все-таки сказать Юнги сделать. Ударь меня в рот, думает про себя парень, но Мин немедленно выпрямляется, его глаза проясняются, а на лице появляется хмурая гримаса. — Я совершенно точно не буду бить тебя в рот, Чимин. Почему ты вообще это предложил? — Спрашивает Юнги, и Чимин прикусывает себе язык, чтобы не рассказать ему о том, что он не дал ему закончить и что последняя часть предложения должна была звучать как «своим ртом». — Я не знаю, это просто первая мысль, которая пришла мне в голову. А ты, похоже, хорошо справишься, если вдруг кто-то попытается тебя заколдовать, хах? — Задается вопросом Пак, а старший лишь пожимает плечами, его рука снова свободно падает на чиминово колено. — Да, думаю, мне приходилось и труднее сопротивляться чарам людей. И щеки Чима тут же вспыхивают.

***

Чимин практически скачет на урок Зельеварения, его эмоции все еще зашкаливают от урока Защиты от Темных Искусств, который был на днях. Юнги вернулся к прежнему поведению: ведет себя тихо и особо-то не разговаривает с ним, но, если бы он продлил те моменты, когда он смотрит ему в глаза, и дальше бы предлагал сидеть с ним на всех совместных уроках, Чимин бы сказал, что у старшего появилась влюбленность в него. Чим проходит мимо Чонгука в коридоре, младший топчется возле ступеней подземелья, ожидая, когда Тэхён придет на урок. В последние несколько дней Тэ стал появляться на уроках в совершенно рандомное время, но Чимин был слишком увлечен тем, что пытался стать ближе к Юнги, чтобы спросить у Кима, чем тот был так сильно занят. Юнги уже стоит за столом, когда Пак заходит в класс, его учебник открыт, а брови сосредоточено сведены вместе. — На что смотришь, хён? — Спрашивает Чим, смотря старшему через плечо — Мы варим Амортенцию сегодня, Чимини, поэтому я решил взглянуть на ингредиенты, — отвечает Юнги, и чиминово сердечко пропускает удар от использования ласкового прозвища. Профессор Слизнорт появляется из задней комнаты, и Чимин спешит в коридор, чтобы сообщить другу, что урок уже начинается. Чонгук следует за ним в кабинет с недовольным ворчанием, но быстро прекращает, так как Профессор начинает говорить. Чимин по большей части отключается и витает где-то в облаках, пока его имя не называют на перекличке присутствующих, и он кричит быстрое «здесь!», прежде чем взглянуть на указания к приготовлению Зелья и взять в руки порошок лунного камня. Позади себя он слышит, как Чонгук, запинаясь, подтверждает свое присутствие, в тот момент, когда Профессор Слизнорт практически отмечает его отсутствующим, и Чимин прыскает от смеха. Чонгук наносит ответный удар, в буквальном смысле, и несильно бьет друга по затылку, отчего Пак делает шаг вперед с целью сохранить баланс, но в итоге просто высыпает всю колбу порошка лунного камня в котел. Содержимое котла превращается из нежно-персикового цвета в темно-зеленый, и Чимин в ужасе вздыхает. — Оо черт, господи, мне очень жаль, Юнги, я-я — и его первым инстинктом было потянуться руками вперед к котлу, и достать ингредиент, но он уже растворился. Однако прежде чем его руки коснулись жидкости, Юнги перехватывает его за запястья и нежно опускает его руки назад. — Не суй свои руки туда, Чимин, ты можешь пораниться, — слегка ругает его Юнги, и Чимин кивает, при этом прикусывая свою нижнюю губу в волнении. Он чувствует себя отвратительно за то, что испортил их зелье, и Юнги должно быть замечает это, потому что он снимает котел с подставки и подбадривающе улыбается младшему. — Не беспокойся, хён все исправит. Чимин наблюдает за тем, как Юнги выливает все содержимое из окна, ни о чем не заботясь на этом свете. — Я думал, ты сказал, что зелье может быть опасным. И ты только что просто взял и вылил его из окна, — говорит Чон, а старший лишь пожимает плечами и очищает котел с помощью тихого агуаменти. — Если ты слишком тупой, чтобы не попасть под падающее зелье, тогда это не моя проблема, — говорит Мин, и Чимин хихикает, прикрывая рот ладошками, чтобы скрыть свой румянец. Юнги улыбается ему, но Чим не замечает румянца, появившегося на щеках старшего, вновь отвернувшись к их рабочему месту. Юнги пододвигает котел ближе к себе и аккуратно отнимает у Чимина пустую пробирку от лунного камня. — Как насчет того, чтобы ты позволил хёну заняться смешиванием, хмм? А сам зачитаешь мне ингредиенты. Поэтому Чимин очень старательно называет старшему ингредиенты, намереваясь не испортить их зелье во второй раз. Спустя какое-то время, Чим чувствует запах сладостей и маршмэллоу, вместе с запахом бензина и чем-то безошибочно напоминающим Юнги. Вроде жженного дерева и старого пергамента. Пак качает головой, чтобы выкинуть из нее любые смущающие мысли, когда Слизнорт просит хоть кого-нибудь рассказать, какие запахи они чувствуют. Комната мгновенно погружается в тишину, пока внезапно с громким скрипом не открывается дверь и порог не переступает Тэхён, предстающий в полнейшем беспорядке. Чонгук тут же тянется вперед, чтобы хоть как-то приложить его волосы, в то время как Тэ громко комментирует факт того, что вся комната пахнет, как одеколон Гука. Чимин пытается не засмеяться, прикрывая свой рот руками, и чувствует, как Юнги рядом с ним тоже трясется от беззвучного смеха. Чонгук тихо сообщает Тэхёну, что сегодня они варят Амортенцию, и постепенно выражение лица парня превращается в испуганное. Его рот не закрывается, пока Профессор Слизнорт не говорит ему, что так он словит мух, тогда, после того, как Ким несется в конец класса и выливает в раковину их зелье, Чим поворачивается обратно на свое место. — Нуу, а ты, что чувствуешь? — Спрашивает Юнги и наклоняется ближе, принюхиваясь к зелью. Мозг Чимина в эту секунду хочет незамедлительно ответить «тебя», но вместо этого он теряется и отвечает: — Эм, в основном маршмэллоу и бензин –это магловское, если ты не знал; ты ведь чистокровный, да? — Спрашивает в ответ старшего Пак, и Юнги задумчиво кивает. — Да, чистокровный… но, эм, маглорожденные не плохи. У меня на самом деле нет предубеждений или что-то в этом роде… — отвечает ему Мин, а затем с ухмылкой смотрит на Чимина. — Однако, я знаю, что такое бензин, — Пак хохочет, немного неловко себя чувствуя, и возвращается обратно к своим пометкам. Он быстренько шкрябает маршмэллоу, бензин, сандаловое дерево (с небольшим сердечком рядом с этой пометкой), и только потом замечает, что он пишет в книге Юнги. — Оу черт, — бормочет Чим, прикладывая все усилия, чтобы стереть записи. Но он едва ли растирает чернила и слегка паникует, прежде чем захлопнуть книгу и подвинуть ее на сторону Юнги. Может он просто не заметит гигантское чернильное пятно в своем учебнике. — Это твое. — Точно, спасибо… — мямлит он, выглядя слегка отвлеченным, пока пялится в котел с Амортенцией. Чимин оборачивается, когда слышит звуки возни, исходящие с парты Тэхёна и Чонгука, и успевает заметить только, как Тэ закидывает свою сумку через плечо и ураганом вылетает из класса. Мин секунду наблюдает за дверью, после чего смотрит обратно на Чонгука. — Проблемы в раю? Чонгук строит гримасу и засовывает свой учебник в сумку. — Заткнитесь к черту, — ворчит парень. Что Юнги, что Чимин, оба делают нерадостное выражение лица, и под их взглядами Чон слегка съеживается. — Извините. Извини, хён. — Все в порядке, мелкий. И еще, он действительно был в библиотеке. Хотя, он вроде как играл в волшебные шахматы в одиночку, — говорит Мин и отворачивается. Чонгук смотрит на Чимина и вроде ждет объяснения, но, когда тот лишь слегка пожимает плечами, вздыхает и покидает класс. — Ему очень нравится Тэхён, — тихо говорит Чим, наблюдая за удаляющейся спиной друга. — Они друг другу действительно нравятся, просто они слишком глупые, чтобы признать это. — Мне интересно, почувствовал ли Чонгук тоже запах Тэхёна? Знаешь, в Амортенции, — размышляет Юнги. Он смывает зелье в раковину в этот раз и протирает котел, прежде чем поставить его на полку. — Я бы разозлился, если бы почувствовал запах человека, который мне нравится, а затем выболтал бы это всему классу, а он так ничего и не сказал бы. — Да, я бы тоже, — задумчиво говорит Чимин. Он передает Юнги его сумку, а затем они вместе выходят. Чимин дальше направляется в общую комнату, чтобы провести там свое окно в расписании, а Юнги — на магловедение. Когда им обоим надо уже идти разными путями, Юнги хватается за чиминову мантию, и Чимин вопросительно оглядывается через плечо. — Увидимся за ужином? — Задает вопрос Мин, как будто он не видит Чимина там через день. — Да, конечно, — отвечает ему Пак. Старший улыбается и отпускает мантию Чимина, после чего исчезает в коридорах. Чим же улыбается сам себе и возвращается в подземелье Слизерина, его щеки уже начинают болеть так долго улыбаться, к тому времени, как он заходит в общую комнату.

***

Чимин поглядывает то на Чонгука, то на стол, за которым сидят Гриффиндорцы, беспокойство постепенно накрывает его. Чонгук так и не притронулся к своей еде, слишком занятый тем, что пялится в пустоту, пытаясь высмотреть Тэхёна. Чимин толкает его локтем в бок, и Чон поворачивается к нему с сердитым взглядом. — Слушай, ему, наверное, просто стыдно. Дай ему немного времени, — говорит Чимин, и его сердце болит от того, как разбито выглядит парень от мысли, что должен дать Тэхёну время. Время побыть отдельно друг от друга вместо времени, которое можно провести вместе, как хочет Чон. Пак вздыхает и начинает заполнять тарелку Гука едой, его отцовский инстинкт срабатывает, когда кому-нибудь из его друзей грустно. — И только потому, что Тэхён не ест за ужином, не означает, что и ты тоже должен морить себя голодом. У тебя растущий организм, Чонгук. Ешь давай! Пак краем глаза наблюдает за другом, видит, как тот берет в руку вилку, задумчиво откусывая по малюсенькому кусочку каждые несколько секунд. Это никак не похоже на то, как его друг обычно ест: запихивая в себя горы еды, напоминая какой-то мусоросборник. Чим возвращается к своей собственной тарелке и, пока он разрывает кусок хлеба, натыкается на взгляд Юнги, сидящего за столом напротив него. Юная любовь, одними губами проговаривает Мин, и Чимин лишь закатывает глаза. Он надеется, что не выглядит таким же обречено влюбленным, когда дело касается Юнги. — Я иду в библиотеку, — вдруг объявляет Чон. Он отталкивается от стола с такой силой, что скамейка наклоняется, и Чимину приходится наклониться и ухватиться за что-нибудь (Юнги), чтобы не упасть на задницу. Восстановив равновесие, Чимин хватает Гука за мантию, показывая свой самый измученный взгляд, на который он только способен. Чонгук должен дать Тэхёну немного времени. Гук нежно убирает руки друга со своей одежды, и Пак одаривает его укоризненным взглядом. — Я вернусь… наверное. — Не возвращайся без своего парня! — кричит ему Юнги, и Чонгук улыбается ему, прежде чем исчезнуть. Чим поворачивается к Юнги, смотря на него умоляющим, но в тоже время достаточно хмурым взглядом. — …Что? — Не поощряй его, ты, идиота кусок! — Говорит Чим и бьет Юнги по руке. Он тяжело дышит, а глаза его плотно зажмурены. — Ему надо дать Тэ немного пространства, а ты просто… берешь и говоришь ему бежать и заполучить парня! — Чимин, — тихо начинает Юнги, кладя свою руку на колено Пака. На что тот открывает глаза и пристально смотрит. — Я думаю, может, Чонгук знает своего краша лучше, чем ты, ммм? — Чим обиженно усмехается, и, когда он открывает рот, чтобы ответить, Юнги ему не дает, прерывая. — Если бы мы вдруг поссорились, ты, наверное, не послушался бы совета Чонгука: когда снова начать со мной говорить. Чимин издает какие-то непонятные звуки, его щеки тут же приобретают красный оттенок, когда он опускает взгляд обратно в тарелку. — Хён, ты что, намекаешь, что я тоже в тебя влюбился? — Спрашивает Чим. Юнги едва лишь пожимает плечами, что-то похожее на самодовольную улыбку появляется на его лице, когда он смотрит на младшего парня. — Я не знаю, а ты что думаешь? — Задает встречный вопрос Мин, и, когда Чимин ничего не отвечает, он укладывает свой подбородок на руку, глаза горят огоньком озорства. — Эй, думаешь, может быть, ты сможешь научить меня некоторым из магловских ругательств? — Чимин поднимает на него свой вопросительный взгляд. — Зачем ты хочешь узнать магловские ругательства, когда у волшебников они куда эффективнее? — Потому что нас не учат этому на магловедении, а я хочу их знать, — отвечает и слегка тянет время Юнги, потягиваясь за брауни, прежде чем продолжить. — И, если вдруг, когда-нибудь, мне понадобится посетить магловский мир, чтобы… да по любой причине, я должен быть готовым. Чим улыбается и тоже берет себе кусочек тортика. — Да, конечно, я сделаю это. Когда у тебя будет свободное время? — Аккуратно откусывает кусок тортика, убеждаясь, что глазурь не осталась на его лице. Он пересмотрел достаточно романтичных телевизионных драм, чтобы точно знать, что ему или будет очень стыдно за еду на его лице, или же Юнги сам уберет ее с его лица, и тогда ему все равно будет стыдно, но уже в другом контексте. — У меня нет окон между уроками, так что… может мы тогда сделаем это сегодня вечером в общей комнате? — Предлагает Мин, и Чимин давится своим тортом. Старший хмурится и стучит тому по спине, тем самым отправляя крошки от торта в свободный полет с приземлением на всю поверхность стола. (Может лучше все-таки было испачкаться в глазури. Это было бы намного лучше, чем то, что произошло). — Ты в порядке? — Да! Я в полном порядке! — Подтверждает Пак, глотая воду, а потом вздыхает и трясет головой, дабы избавиться от всех тех картинок в голове, которые он уже успел себе нафантазировать о том, как они с Юнги будут делать это в общей комнате. — Мы точно можем… позаниматься в общей комнате сегодня вечером. — Замечательно, — отвечает Юнги, и Чим неуверенно ему улыбается, прежде чем вернуться к своему незаконченному тортику. Позже этим вечером, Чимин сидит на диване в общей комнате, в его руках теплится кружка чая, пока Юнги разжигает огонь в камине. Атмосфера напоминает домашнюю: Чимин сидит на диване, держа в руках горячий напиток, а Юнги поддерживает огонь горящим. Это заставляет грудь Чимина наполниться теплотой и удовольствием, и он вынужден спрятать свою улыбку за кружкой, когда Мин поворачивается к нему. — Ну, с чего нам стоит начать, учи меня, — спрашивает старший, и Чим смеется, указывая, чтобы тот сел на место на диване рядом с ним. — Полагаю, надо с самых основ. Думаю, первое ругательное слово у всех было или задница, или черт… может сука, — начинает Чимин, брови сведены вместе, пока он размышляет. Его первым ругательством был черт, он бегал по школьной площадке и кричал: «Ч-Е-Р-Т» всем, кто бы слушал. — Эти я знаю, у меня есть старший брат, который достаточно много ругается. Думаю, моя проблема заключается немного в другом… я не знаю, как использовать их. Я слышал люди говорят: «это самый классный кусок дерьма, который я когда-либо видел», но это кажется мне противоречивым. — Объясняется Юнги, а затем наклоняется и делает глоток паковского чая. — Эм, просто это… такой способ для людей показывать свое возбужденное состояние, эм… мой чай, — достаточно выразительно проговаривает последнюю часть предложения Чим. Юнги с этого смеется и садится обратно на свое место, высовывая язык, чтобы слизать капли чая, оставшиеся на губах. — В любом случае, ты можешь сказать на что-то дерьмо, и это будет в хорошем смысле, если ты скажешь что-то вроде… это классное дерьмо. — И тогда тоже самое со словом хрен? — спрашивает Юнги, и Чимин строит гримасу. — Не обязательно. Типа ты можешь сказать на что-то классный кусок дерьма, но ты вроде как не можешь назвать что-то хорошим хреном. Эм-» — Чимин закашливается со своих слов, щеки горят от стыда. Он переводит взгляд в сторону огня, чтобы за его светом попытаться спрятать свои красные щеки. — Но это работает похожим образом, типа, если ты скажешь: «Мне насрать…» — Мне похрен, — поправляет Юнги, и Чим закатывает глаза. Он должен был догадаться, что Мин окажется типом, который захочет употреблять более «вульгарные» ругательства. — Забей, — говорит Чимин, опуская взгляд на кружку чая. Он открывает рот, готовый уже объяснить все тонкости слова «сука», и как оно не всегда может быть плохим словом, когда чувствует, как нога Юнги прижимается к пальцам на его ногах, которые уютненько расположились на подушках. — Эм… привет? — Чимин, — спросил Юнги, кинув на парня быстрый взгляд, прежде чем перевести взгляд на камин. — Могу я кое-что у тебя спросить? — Чим кивает, напрягаясь сразу, как только заметил сведенную челюсть Юнги и его же руки, цепляющиеся за плед. — Да, конечно, хён — Пару дней назад, на Зельеварении, что ты написал в моей книге? — Задаёт свой вопрос Мин, и глаза Чимина стремительно увеличиваются в размере. Он подумал, что старший не заметит, если только он вдруг не решит самостоятельно приготовить Амортенцию… — Только то, какие запахи почувствовал на уроке. Я случайно написал это в твоей книге вместо своей, — стараясь спокойно ответить, говорит Чим. После чего он возвращает Юнги вопросительный взгляд. — Почему ты варил Амортенцию вне занятий? — Оу, эм… — мямлит Мин, опуская взгляд вниз на свои руки. И Чимин понимает, что это первый раз, когда он видит старшего в такой растерянности, что тот даже не может найти, что сказать. Тишина длится около минуты, пока Юнги вновь не поднимает голову, и Чимин задыхается — лицо Юнги все покрыто веснушками. — Это так очаровательно, — тут же реагирует Чим и не думая отставляет свою кружку, чтобы можно было взять лицо Мина в свои ладони. Юнги нервно смеется и в немом вопросе поднимает одну бровь, пока Пак проводит большими пальцами по веснушчатым скулам старшего. — Веснушки так мило смотрятся на тебе. — Веснушки? — спрашивает Юнги и пытается своими руками прикрыть лицо, но Чимин не даёт ему этого сделать. — Я знаю, что ты Метаморфомаг, не волнуйся, — заверяет его Пак, и Юнги облегчённо вздыхает, полностью расслабляясь в объятиях парня. — Такое случается, когда я нервничаю, — говорит Юнги, — появляются веснушки. — Почему ты нервничаешь, хён? — Спрашивает Чим и удивляется, когда по позвоночнику бегут мурашки от того, что он чувствует дыхание старшего на лице. Они так близко. — Как я для тебя пахну, Чимин? — Голосом чуть громче шёпота спрашивает Мин. — Тёплыми вечерами возле камина и долгим утренним валянием в постели по воскресеньям, — отвечает Пак, но Юнги мягко ворчит «но это не запахи», поэтому Чим вздыхает побольше воздуха и шепотом произносит — и сандаловым деревом. — Я надеялся, что ты скажешь это, — говорит Мин и целует парня, губы Юнги теплые и мягкие на губах Чимина. Чим вздыхает прямо в губы Мина и поддается ему, закрывая глаза. Пак мечтал об этом моменте так много раз, но его воображению не сравниться с тем, что происходит наяву. Когда они отстраняются друг от друга, Чимин все еще не открывает глаза, держа свои руки на лице старшего парня. Он чувствует, как Юнги убирает прядь его волос с лица, и ощущает его дыхание на своей щеке. — Неужели на меня так сложно смотреть? — Шутит Юнги, целуя Чимина еще раз, мягко и осторожно, как будто он боится, что Пак может убежать. И Чимин медленно открывает глаза. — Нет, я просто хотел убедиться, что не сплю. Обычно, я просыпаюсь после этой части. — Тебе часто снятся сны обо мне? — Спрашивает Юнги, и он, кажется, действительно очень удивлен, что Чимин вообще о нем думает. — Каждую ночь с середины второго года, — отвечает Чимин и опускает свою руку, чтобы переплести пальцы с Юнги. — С того момента, когда ты назвал Профессора Трелони сумасшедшей, когда она сказала мне, что я скоро умру. — Вот дерьмо, — бормочет старший, опять убирая волосы Чимина назад, несмотря на то, что они и так заложены за его ушами. Мин быстро переводит взгляд на лист бумаги на столе, на котором они писали магловские ругательства, и Чимин слегка хихикает. — Ты был прав, не волнуйся, — говорит Чим и, потому что он всегда этого хотел, он трётся кончиком своего носа о кончик носа Юнги. И он опять хихикает, а когда смотрит на Мина, то старший улыбается от уха до уха. — Эй, а как я для тебя пахну? — Тортиками, — незамедлительно отвечает парень. — Теми, которые они пекут только на Рождество, ну ты знаешь, теми, которые ты съедаешь штук девять за Рождественским празднованием. — Договаривает Мин, и Чимин слегка пихает его в плечо. Старший смеется и трется носом о щеку Чимина. — Нет, серьезно, тортики, и клубника, и пироги с патокой. Я думал, я заработаю кариес только от запаха Амортенции на днях. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — напоминает Чимин, и Юнги вопросительно поднимает бровь. — Почему ты варил Амортенцию вне занятий? — Юнги покрывается румянцем, что заставляет веснушки на его щеках еще больше выделяться. Чимин надеется, что он никогда от них не избавится. — Я собирался дать тебе немного… просто, чтобы проверить, сработает ли! — Добавляет в свою защиту парень, когда видит обиженное лицо Чимина. — Юнги-и, ты такой глупый! Я был так очевидно в тебя влюблен! — Ну, хорошо, но ты мил со всеми, и иногда Тэхён сидит на твоих коленях! — говорит Мин, и Чимин начинает смеяться, громкий, исходящий из самого живота смех, который заставляет его качаться с одной стороны в другую, закрывая при этом свое лицо. — Ты что, ревновал, Мин Юнги? — спрашивает Пак, а, когда видит, что лоб Юнги покрылся веснушками, опять взрывается громким смехом. — Это правда! — Неправда! — Настаивает на своем Юнги и хватается за Чимина в попытке заставить того перестать смеяться. — Я просто нервничал. — Что ж, тогда перестань. Тэхён уже давно влюбился в Чонгука, а … — и тут Чимин заставляет себя замолчать, смущенный. Он уже чувствует, как румянец появляется на его щеках, и надеется, что огонь скроет это. — А ты уже давно влюбился в меня? — Спрашивает Юнги, соприкасаясь своим лбом с лбом Пака. Чимин в подтверждение кивает, отчего Мин улыбается. — Не волнуйся, я тоже. Той ночью, когда ты почти уронил свои книги в огонь, ты же помнишь ту ночь, да? Я ждал тебя. И не потому, что я Староста. А потому что я переживал за тебя. Грудь Чимина наполняется нежностью, и он наклоняется вперед, сокращая оставшееся между ними расстояние, чтобы снова поцеловать Юнги. С губ старшего слетает удовлетворенный звук, и он осторожно кладет свои руки на шею Чимина, а Чим держит свитер Мина в своих кулачках. Когда же они опять отрываются друг от друга, Чимин уже спиной лежит на диванных подушках, а Юнги нависает над ним. Он целует Чима в лоб, прежде чем втиснуться в местечко между ним и спинкой дивана. Что заставляет Чимина расположиться таким образом, что он находится наполовину на диване, и на половину на Юнги. После чего он кладет свою голову на грудь старшего парня. Какое-то время царит тишина, Юнги молча пробегается пальцами в волосах Чимина, как вдруг тот спрашивает: — Я ведь на самом деле не ем так много тортиков, да? Юнги смеется и опять целует его.

***

— Они скоро уже идут, не волнуйся, — говорит Чимин, оставляя чонгуков чемодан возле входа в общую комнату. Юнги нервно ходит из стороны в сторону перед камином, веснушки медленно появляются на его лице. — Ты снова делаешь это, — шепотом сообщает Чим. — Точно, извини, — говорит Мин, и когда он снова смотрит на Чимина, то веснушки уже исчезли. — Почему ты не расскажешь большему количеству людей об этом? Это так мило, — спрашивает Пак. И пробегается своими пальцами вдоль скул старшего, на что тот слегка отодвигается, краснея. — Потому что я чистокровный с чертами Метаморфомага. Эти две вещи не могут сосуществовать вместе. Я потеряю свою репутацию. — говорит Юнги, и Чимин строит ему рожицу. — А ещё я не хочу показывать, как я могу превратить свой нос в хобот слона каждый раз, как кто-то захочет поговорить со мной. — Ты можешь так сделать? — Чимин, — говорит Мин, хмурясь. — Ладно, извини-извини, — тихо извиняется Пак. — Просто мой парень такой талантливый, я просто обязан увидеть тебя с хоботом. — Может как-нибудь в другой раз, о смотри, вот и они, — говорит Юнги, и Чимин оборачивается, чтобы увидеть, как Чонгук и Тэхён вместе выходят из покоев, держась за руки. Чимин улыбается, пока не замечает Пак Хёншика, стоящего в углу и презрительно смотрящего на его друзей. После того, как Тэ и Гук вышли за дверь, Хёншик поворачивается к своим друзьям и закатывает глаза. — Чистокровный встречается с маглорожденным? Какая мерзость, — говорит Хёншик, и ноги Чимина движутся прежде, чем он может остановить себя. — Что это было? — Спрашивает Пак, входя в личное пространство Хёншика. Парень сантиметров на десять выше Чимина, но он не отступает. Он будет защищать своих друзей, даже если за это ему достанется фингал. — Я только что не услышал, как ты опускаешь моих друзей из-за какого-то векового обычая, который давно уже сошел на нет. Хёншик скалится на него и глубоко хмурится. — Видите, вот в чем проблема. Какой-то Гарри Поттер приходит и побеждает Лорда Волан-де-Морта, и тут же все грязнокровки считают, что они могут прыгать вокруг и говорить, что им вздумается. — Хёншик хватает Чимина за мантию в районе горла и подтягивает его ближе. — Что ж, я объясню тебе, грязнокровка, что моя семья не приемлет — — Я вынужден попросить тебя отпустить Чимина, Хёншик, или у тебя будут проблемы, — говорит Юнги, пытаясь вклиниться между парнями. Высокий парень злобно смотрит на него, и Мин указывает на свой значок Старосты. — Нам же не нужны проблемы, верно, Хёншик? Парень долгую минуту смиряет Юнги взглядом, прежде чем фыркнуть и отпустить все-таки чиминову мантию. После он стремительно удаляется от них, в сторону лестницы, и Чимин смотрит на Юнги, надув губы. — Я мог бы и сам разобраться. — Я знаю, Чимини, я знаю, — говорит Юнги, притираясь своим носом о щеку Пака. (Это фишка, которую они теперь делают. Сперва, Юнги казалось это странным, но чем больше Чим терся своим носиком о скулы Мина и говорил слащавые вещи, тем больше ему нравилось это странное движение.) — Но, если мы будем здесь еще дольше, Тэхён и Чонгук подумают, что мы здесь с тобой целовались. Чимин закатывает глаза. Он знает, что Юнги просто говорит чушь, прикрывая факт того, что ему просто нравится защищать младшего, поэтому Чимин решает ему подыграть, и пробегается пальцами сквозь волосы Юнги с одной стороны, взлохмачивая их и заставляя странно торчать. — Кто скажет, что мы этим не занимались? Юнги смеется, и Чимин вытаскивает его за дверь, где Тэхён и Чонгук их уже ждут, держась за руки и смотря загадочно на шахматные фигурки, которые каждый из них держит в руке. Двое младших делят понимающий взгляд, когда видят помятую мантию Чимина и растрёпанные волосы Юнги, и Пак смеется про себя, когда эти двое незамедлительно отворачиваются и начинают сплетничать. Когда они уже находятся в повозках, Тэхён помогает Чонгуку достать снег из его пальто, а Хосок спрашивает, что все будут делать на каникулах. — Скорее всего буду много спать, может объедаться вкуснейшей едой — моя мама делает лучшую говядину с макаронами, — отвечает Чимин. Рядом с ним Юнги шепчет «разве ты и так этим не занимаешься?», и Чим дает ему подзатылок. — Извини, детка, — говорит Юнги, улыбаясь своему парню. Чим кивает и закатывает глаза. Он успевает услышать конец того, что говорит Тэхён, что-то про шахматы. — В шахматы? Тэхён разделяет улыбку с Чонгуком, который ухмыляется ему в ответ так, что Чимин не понимает и чувствует, что его оставили за бортом. — Да, в шахматы, — отвечает Чон, и Чимин лишь кивает. После этого все возвращаются к тихим беседам, и Чимин облокачивается на Юнги и кладет свою голову на его плечо. — Устал? — Спрашивает Юнги и украдкой оставляет поцелуй на макушке Чимина. Парень кивает, и Мин гладит его по предплечью. — Ты можешь поспать в поезде, я позабочусь, чтобы никто не нарисовал на тебе. — Спасибо, ты лучший, — говорит Чимин, а затем хмурится и открывает глаза, чтобы посмотреть на Юнги, который уже обратил свой взор на него. — Я буду скучать по тебе на каникулах. — Я написал маме, она сказала, что научит меня пользоваться телифоном, когда я приеду домой, и так я смогу позвонить тебе. Она глава Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений маглов в Министерстве. Она точно научит меня, как правильно пользоваться, — рассказывает Юнги, и Чимин тут же улыбается. — Это называется телефон, — с усмешкой проговаривает Чимин, и Юнги показывает ему язык. — Но я буду ждать твоего звонка. — Не жди слишком долго, я действительно могу все к черту испортить, — говорит Юнги, а затем он смотрит на Чимина, чтобы получить подтверждение, и тот смеется. — Да, ты правильно это использовал, — посмеивается, но все же подтверждает Пак. И Юнги улыбается так широко, что Чимину ничего не остается, кроме как поцеловать его. Это намного лучше, чем в его снах. (Когда Чимин все же получает звонок от Юнги, он ужинает со своими родителями. Они очень настаивают, чтобы он ответил прямо сейчас и оба кладут вилки, чтобы тоже послушать. Чимин улыбается и отвечает на звонок, готовясь уже поздороваться, но Юнги его опережает громким: «ЧИМИН? ЧИМИН, ЭТО РАБОТАЕТ? ЧЕРТ, Я НЕ ЗНАЮ, РАБОТАЕТ ЛИ ЭТО, ДЕТКА? ЧИМИН, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? Я ПРАВИЛЬНО ИСПОЛЬЗОВАЛ ЧЕРТ? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ДЕТКА?» И Чимин смеется так сильно, что падает со своего стула на пол. Это намного лучше, чем в его снах.)