Демон-Лис Томоэ ставшим хранителем и богиня воды Луна.

Утро, ясное и холодное, только поднималось воспалённым горящим солнцем. Этот храм так чертовски давно посещали в последний раз. Забыли. Забыли. Забыли. Ёнамори-сама угасает. Когда госпожа позвала его, Мизуки уже знал исход этого разговора. — Мизуки, — сказала она. Голос тонкий, как воды переливы. — Мизуки. К нам давно никто не приходил. Люди забыли про это место. — Да, — ответил Мизуки, опустив голову. Так не должно быть. Так нельзя. — Я скоро умру, — тем же тоном — журчаще, едва тихо, — продолжила Ёномори. — У меня есть просьба для тебя. — Что это за просьба? Я сделаю всё, что вам необходимо, Ёномори-сама. Мизуки надеется, что это звучало не так сухо и надломленно, как ему показалось. Из рукава юкаты Богиня достала свиток. — Когда меня не станет, я хочу чтобы ты отнес это в храм Бога Земли, моему брату Микаге, — она протянула письмо — а рука тонкая, почти прозрачная. Мизуки серьёзно кивнул. А ещё эта рука почти невидимо, почти не по-настоящему дрожит, как будто Ёномори тратит последние силы на это незамысловатое движение. Хотя почему как. — Это письмо должен открыть только мой брат, он потом сам тебе всё объяснит. — Хорошо, — сказал Мизуки. А в груди — тяжело, будто в лёгких булыжники. Ему нельзя плакать. Если она увидит, то расстроится. Богиня воды обняла своего слугу. — У меня есть ещё одна просьба, — прошептала Ёномори. Голос хрустко треснул, — обещай мне, Мизуки, обещай, что не будешь плакать по мне в одиночестве. — Обещаю. Лепестки слив — иссушенных, умирающих, как сама она, падают вниз медленно, будто их через солёную воду тянут слабыми пальцами. Спустя несколько дней с деревьев спали все полусгнившие листья. Мицуха Ёномори иссякла.

***

— Томоэ, я вынужден наказать тебя. Ты вновь проявляешь неуважение к простым людям. Поднимайся наверх и не спускайся, пока мне не потребуешься. И — это приказ — подумай над своим поведением, — тот, скрипнув зубами, повёл лисьим ухом и удалился, напоследок шумно захлопнув сёдзи. — Господин Микаге! — в один голос пропищали младшие хранители. — Что такое? — У порога храма белая змея оставила свиток. Микаге нахмурился. Что ещё за свиток? — Принесите его сюда. Свиток оказался с письмом: «Дорогой мой брат! Наверняка до тебя уже дошли слухи о моей кончине, но я бы хотела попросить тебя кое о чём. Пять лет назад я угодила в лапы к ужасному демону. Мне неприятно это вспоминать, но сейчас я имею ребёнка — моё утешение. Луне всего лишь четыре года, а мой шикигами Мизуки может оказаться не в силах справиться с такой ответственностью, и я прошу тебя взять Луну к себе на попечение, как моего брата и её дядю. Прошу, не отказывай мне в этом: кроме тебя и Мизуки у неё никого не осталось». — Господин Микаге..? — донеслось от Оникири. Его детские ножки подрагивали от нетерпения. — Да. Мы примем это дитя! — Микаге вздохнул. Да, он уже знал о смерти Ёномори-имото-чан. Но вечно соболезновать не выйдет. Скоро он должен покинуть свой храм, свой дом, и лучше, если девочка запомнит его никогда не унывающим. Поэтому он натянул на губы улыбку. — Сообщите Томоэ.