Повёлся

– Х-м-м... Я и не думал, что этот слабенький и дохленький на вид одноглазый будет настолько выносливым! – размышлял Китай, левитируя над КНДР, который упал в обморок от голода сравнительно недавно. – Я уже и забыл, что для поддержания жизни нужно есть... Он совсем исхудал!.. Стоп, а когда Китай начал волноваться за этого дохляка? Безобразие! Что этот жалкий кореец с ним сделал?! Ладно, надо забить эти чувства куда подальше, чтоб не мешали... И вдруг в голову китайца пришла интересная идея. Если корейца нельзя взять живьём, то почему бы не влиться ему в доверие и в самый неожиданный для живого парня момент пырнуть ему нож в спину? "Китай, а ты ещё тот подлый сучара!", – нахваливал себя призрак, усевшись на мягком кресле, как на королевском троне, положив одну ногу на другую. Через часик-другой КНДР очнулся. Он был опустошён, лишён сил, поэтому ноги его не держали. При каждой попытке подняться, исхудалый демократ снова оказывался на полу. Пришлось ползти. Медленно, но верно полз к своей кровати. Его глаз смыкался, требуя долгого и здорового сна. Голова гудела от стресса. Живот сильно и недовольно урчал от голода. В итоге доползти до кровати кореец смог, не переживайте! А вот залезть на неё, увы, не вышло. Стянув одеяло, а заодно и подушку, парень устроился на полу. Запутавшись в тёплое и мягкое одеялко и положив голову на подушку, КНДР закрыл свой глаз и довольно стремительно погрузился в сон. В это время за всем этим наблюдал Китай, как Северный, кряхтя и что-то там по-страдальчески бормоча, полз к своей кровати. Потом стянул с неё одеяло и подушку, а после удобненько устроился на полу. Спрыгнув со шкафа, что стоял в тёмном углу комнаты, китаец неспеша подошёл к спящему демократу и осторожно взял на руки. Спящего призрак положил на кровать, усмехнувшись. Кореец, хоть и довольно-таки крепко спавши, почувствовал, что его кто-то взял на руки и от сильной боли в груди (из-за того же страха) проснулся, громко вдохнув прохладный и немного пыльный воздух. Юноша осмотрелся. Никого. Решил снова посмотреть на свои ноги и вдруг увидел сидящего на краю кровати Китая, который добродушно и даже немного мило улыбался. – Чёрт побери! Опять ты! Хватит меня изводить и умоляю, прошу, оставь меня в покое! – взмолился КНДР, привстав, хоть и тело всё ныло и ужасно болело. – Тише, тише. Успокойся. Спи... Спи-и... – спокойно и даже немного успокаивающе проговораивал призрак, положив свою ладонь на грудную клетку демократа, начиная толкать её вниз, чтобы кореец лёг. – Можешь ни о чём не переживать, малой. Просто поспи немного, ладно? КНДР был слишком слаб, чтобы сопротивляться силе призрака и покорно лёг на кровать, с ног до головы укрывшись одеялом. В совсем скорое время юноша снова погрузился в глубокий и долгий сон. А пока кореец спал, Китай начал приборку в квартире. Помыл гору грязной посуды, протёр везде пыль, поправил шкафы, убрал с полок и пола одежду, положив её в шкаф. Аккуратно расставил обувь в прихожей. Порывшись в кладовой, КНР нашёл слегка треснутое синее ведро, швабру со сломанной на половину ручкой и почти закончившиеся средство для мытья полов. Взяв всё это в охапку, Китай зашёл в ванную комнату. Налив в ведро средство для мытья полов, призрак наполнил ведро тёплой водой. Чтобы случайно не намочить ханьфу, китаец подтянул его рукава к плечам, а подол подсунул под пояс. А после начал драять все полы в квартире до роскошного королевского блеска. При жизни Китай был чёртовым чистюлей. В его скромной квартирке всегда царили чистота и порядок. Из-за своей очень сильной аллергии на пыль КНР приходилось очень часто проводить влажную уборку. Плюшевая игрушка у него была всего одна, и то довольно старая - это красный китайский дракончик с золотыми шипами вдоль спины, длинными тонкими усами у носа, с блестящими глазами золотого цвета. Но потом игрушка куда-то пропала и попытки найти этого дракончика у китайца не увенчались успехом. К концу уборки вода в ведре стала мутно-коричневой, будто эту воду набрали у берега какой-нибудь речки или озера. Но зато результат радовал до боли в сердце! В квартирке стоял приятный аромат лаванды и ромашки с практически незаметным запахом хлорки, по блестящему ламинату лениво перебирались янтарные солнечные лучи. Они подходили всё ближе и ближе к лицу мирно спящего КНДР. Один из этих лучей нагло улёгся на лице корейца, другие же трусливо оставались рядом. Призрак с интересом наблюдал передвижения этого дерзкого потока света, неторопливо подходя прямиком к кровати живого хозяина этих скромных хором. Китай стоял напротив постели, не двигаясь. Это лицо, эта слабая улыбка, эти тоненькие, хрупенькие пальчики, эти слабо приоткрытые стройные губки. Так гипнотизирует, так страстно манит к себе! - О боже... Почему я раньше этого не замечал? - Пробормотал призрак, прикрыв свой рот ладонью. Сейчас ничего не хотелось, кроме того, как убрать прядь волос с корейской щёчки. Китай даже о своих планах позабыл! Китаец сел напротив милейшего личика, с мягкой улыбкой любуясь им. Казалось, время остановилось и теперь в этом пространстве только эти двое. Призрак осторожно прислонился своей ледяной и чуть прогнившей рукой к пряди КНДР, которая легла на его щеку. Осторожно, будто бы чего-то боясь, он отодвинул эту прядь к затылку, чтобы она не мешала счастливому и крепкому сну спящего. Китаец уже сам не заметил, как лежал на боку напротив своего спящего мученика. Стоп... Своего? Опять это чувство, прожигающее грудь. Оно довольно сильно бесит! Призракам не нужен сон. Поэтому китаец с умилённым взором внимательно разглядывал спящего. Каждый шрам, каждую выемку, каждое незатейливое движение губ при ровном и умиротворённом выдохе. КНР прикрыл глаза, собравшись с мыслями. Будто бы он к чему-то готовился. К чему-то новому, необычному. Снова положив свой любопытный взгляд на спящего демократа, Китай наконец решился и положил свою руку на его ладонь. КНДР что-то непонятно и тихо промялил, зажмурив на мгновенье глаз и сжав ладошку в слабенький кулак. Но потом, видимо, расслабившись и поняв, что сейчас опасности никакой нет, разжал глаза, но оставил их открытыми. Кулак он тоже разжал, но пальцы всё равно не лежали в полную длину. А после вообще через пару минут зевнул, повернувшись лицом к стене, следовательно, к Китаю спиной. КНР недовольно фыркнул, обречённо махнув на того рукой. Взлетев над кроватью, коммунист заботливо поправил одеяло одноглазика, а затем отлетел к рабочему столу, который совсем недавно был дико захламлён. Теперь всё было чистенько и аккуратненько: призрак бережно вытер пыль с монитора и клавиатуры, с полочек и статуэток разных пород собак и кошек. Все книги, бумаги он сложил в одну ровную стопку и убрал по углам: книги влево, бумаги справа. Теперь стул был похож на стул, а не на какую-то вешалку. Рядом со стулом одиноко висел рюкзак на крючке. Китай, подумав, что КНДР всё равно не засечёт, открыл рюкзак и начал рыться в нём. Ничего интересного: непомытый контейнер для обедов, павербанк и шнур для него. В маленьком кармане одиноко лежали пропуск на работу, паспорт и водительские права. КНР взял паспорт и открыл его на первой странице. - Так ты носишь очки, Корейская Народная Демократическая Республика? - Удивился призрак, посмотрев на фото в паспорте. Каре было ещё не длинным, оно закрывало до висков. В вспышке камеры поблёсткивали выпуклые линзы круглых очков. Безразличным и унылый взгляд демократа уставился в камеру, заставляя кого угодно от него слегка ужаснуться. Вдруг, позади китайца раздался недовольный, но всё же вялый голос. – Эй! Отойди от рюкзака! Ну и паспорт туда положи, да... – Неуверенно накричал на того только что проснувшийся коммунист, когда услышал своё полное имя. Призрак взрогнул от неожиданности, повернувшись к угрюимому демократу лицом, который кулаком протирал свой глаз. – Мне просто было любопытно... Я же не собирался сжигать твой паспорт! – Съязвил коммунист, положив паспорт обратно в нужный кармашек и закрыл его, вжихнув молнией. – Мхм... – КНДР осмотрелся. Всё убрано, чисто, будто бы и не было всего этого долговременного и дикого балагана. Ещё Стешки, царствие её небесное, не хватало для полноты картины. – Ты... Прибрался в квартире? – С недоумениепив голосе спросил кореец, вставая с кровати и нацепляя на свои ноги розовые тапочки с кроличьими ушками. – Да... Решил тут прибраться. А то тут мы с тобой бомжатник устроили. Не хватало тут ещё тараканов и крыс! – Бодро ответил призрак, подлетев к ещё озябшему корейцу, приобняв его за плечо, тем самым держа его, чтобы он случайно не упал. – Я... Этого... Ну в общем... Чай заварил. Вроде ты зелёный любишь, с пустырником, чтоб ты свои нервишки успокоил. – и ткнул тому пальцем в висок. После, китаец аккуратно, пытаясь поймать медленный темп сони-КНДР, повёл его на кухню. – Ого... Спасибо большое, Китай. Но всё ещё не могу понять, зачем ты это сделал... – Вяло и зевая ответил демократ, разглядывая чистоту в своём жилище. – Я же тебе говорил – мне тут хлев не нужен! Да и тебя жалко как-то стало. Лучше уж с тобой подружиться, чем тебя до последнего добивать... – Сам не понимая произнесённое собой, сказал Китай, усаживая корейца за стол. И вдруг взгляд КНР озарила добрая и счастливая улыбка. – Чего это ты так сияешь, как медный таз? Пару секунд назад ты строил из себя умирающего! – Ты наконец-то перестал изводить меня и ты пошёл на контакт! Ты хочешь со мной дружить? – Э-эм... Да..? Китаец в смущении отвернулся к уже во всю кипящему чайнику. Выключив под ним огонь, призрак взял две кружки и налил туда заварку. – Тебе сколько сахара? – Две ложки, пожалуйста. – Разбавлять? – Не надо. Молчаливо кивнув, китаец сыпнул в кружку КНДР две ложки сахарного песка, себе лишь одну. Обе кружки он залил кипятком до краёв. Размешав сахар, ударясь лодкой о стенки кружек, КНР поставил одну из кружек КНДР, а сам со своей кружкой сел напротив. – Спасибо большое, что прибрался! – Пустяки. Ты пей, пей, умирающий. Усмехнулся КНР и, прикрыв глаза, сделал пару аккуратных глотков чая. Губы заострились в довольной улыбке. Кореец немного подул на чай, чтобы очень сильно не обжигал язык, сделал тоже несколько глотков. Чай оказался ароматным и вкусным со сладостью и небольшой кислинкой. – Какой вкусный, м-м-м! – Не умолкал осчастливейший КНДР. – Спасибо. Старался специально для тебя. – Усмехнулся китаец, попивая вкусный и горячий напиток, посматривая на умелительное и довольное личико корейца.