Повёлся

Прошло несколько месяцев. Всё пошло в гору. Состояние КНДР нормализовалось и даже улучшилось. Он устроился программистом на дому. До этого он работал в IT-компании и просиживал там допоздна, а теперь устроился в другую компанию, но решил остаться дома, так как за это время кореец сильно отвык от общения с людьми. Денег от работы парень получал не ахти, но вполне достаточно, чтобы купить новую одежду или нитки для зашивания дыр на старой. Иногда даже хватало на маленькие приятности. Например, плюшевые игрушки или журналы с коллекционными фигурками драконов. Китай перестал хулиганить и как-то терроризировать слабую психику молодого человека. Обычно призрак лежал на диване рядом с программистом, у которого на коленях лежал ноутбук приятного серебристого цвета, или сидел на старом высоком шкафу, который где-то на тридцать сантиметров не доставал до белоснежного натяжного потолка. *** Однажды утром раздался звонок телефона. Сонный демократ неохотно раскрыл свой глаз, приподнялся и взглянул на экран телефона. На дисплее высветилось фото брата – Южной Кореи. На снимке он был кожаной куртке, с яркой короткой причёской, как у знаменитостей корейской поп-музыки и светлой, счастливой улыбкой на лице. Сам же контакт нёс обычное и пресное название "Брат". КНДР был в недоумении. Что от его успешного братца нужно было от тихого неудачника? Программист взял трубку. – Алло? – Ох, братик, доброе утро! – Давай ближе к делу. Зачем звонишь в грёбанные восемь утра? – Успокойся, извини. Я просто хотел тебе сообщить, что я в нашем родном городе. Ты же не уезжал из города? – Ну... – Так вот. Я ненадолго, просто навестить тебя хотел. – Путешественник ты наш, вообще-то, предупреждать надо о приезде заранее, а не вот так! – Извини, извини! Ты просто не отвечал. Телефон выключил, что ли? Автоответчик только был и сообщал, что абонент в не зоне доступа. – Странно... Ладно, ты где именно сейчас? – Я на вокзале, вот только-только вышел из поезда. – Хорошо. Давай, адрес запомни, жду тебя. Сказав адрес брату, Северный бросил трубку. Лениво потянувшись, программист вылез из кровати и пошёл в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. От его вида сейчас можно было бы свихнуться. Кореец помылся, почистил зубы, аккуратно уложил своё каре и оделся по-приличному: светлая рубашка цвета слоновой кости, милый чёрный галстук-бабочка, строгие офисные штаны и чёрные, ни чем не выделяющиеся носки. Молодой человек поставил чайник, по-быстрому прибрался в квартире, чтобы она хоть немного не напоминала заброшенный сарай, а после, сев на стул на кухне начал дожидаться дверного звонка. *** День, на удивление, прошёл достаточно быстро. Братья попили чай, рассказали о своих делах во взрослой жизни, вспомнили детство. Потом прогулялись по городу. КНДР показывал Южному изменения в их городке: появление большого городского парка неподалеку от центра, реставрацию старых зданий и фонтанов, современные и яркие новостройки, детские площадки. Где-то к четырём часам вечера зашли корейцы в кафе, пообедали и вернулись домой. Демократ помог Южному с разборкой вещей, ведь брат останется на пару дней. Молодой певец же принял душ и где-то в восемь вечера отрубился на диване. После поездки и сегодняшнего яркого дня он хорошо так утомился. КНДР просидел ещё три-четыре часа за компьютером, выполняя задания по работе, которые ему прислали сегодня утром. Оставив ещё чуть больше половины на следующий день, демократ лёг спать. *** Прошли два дня. Южной Корее пора отправляться в столицу, домой. Билеты были куплены на раннее утро, поэтому КНДР проводил его на вокзал ещё ночью. По возвращению домой, корейца настигла странная и в то же время пугающая мысль – Китая несколько дней было не слышно не видно. И вдруг – резкий удар по затылку... *** ...Проснулся КНДР в своей спальне. Единственным источником света в этом помещении был маленький ночник, который парень обычно включал, когда ночью работал за компьютером. Шторы были плотно закрыты, что даже яркий, а может и тусклый свет солнца не проникал сквозь них. Подозрительно тихо. Кореец попробовал поднять руку – не получается. Попробовал поднять вторую – тоже не получается. С ногами то же самое. «Неужели меня связали?!», – неожиданно пролетело в голове программиста. Он решил закричать изо всех сил, но вышло только приглушённое мычание. Губы крепко держал липкий скотч. Какого чёрта тут вообще происходит?! По телу пробежался лёгкий холодок. Парнишка только сейчас понял, что он не только связан, что ему не только заклеили рот, так ещё его и раздели! Какой урод решил сотворить такое с этим невинным программистом? Из темноты отчётливо донеслись шаги. Глухие, тихие, но при этом очень уверенные. Тёмный силуэт появился в тусклом свете ночника. И тогда КНДР увидел знакомое, бледное лицо с хищной, до боли знакомрй пугающей ухмылкой. Бесцветные узкие глаза уставились на беспомощное тельце. Несомненно, это был Китай. В одно мгновение ока призрак оказался сидящим на напуганном и непонимающем ничего демократе. «Я так рад, что ты проснулся!», – льстиво проскрипел своим неприятным голосом призрак, наклонившись к лицу КНДР. Но кореец решил поёрничать. Он повернул голову в бок и нахмурился. Китайцу этот жест явно не понравился. Он взял своими длинными ледяными пальцами подбородок парня и резко повернул его голову так, чтобы мученик смотрел прямо своему мучителю в глаза. «Эй-эй, так нельзя, сахарок!», – теперь уже более спокойным голосом произнёс КНР, хоть и можно было уловить нотку раздражения и недовольства. Мужчина сжал нижнюю челюсть корейца, словно тисками. «Будешь ёрничать – тебе же хуже, понял?», – дополнил китаец, а после отпустил пассива. Призрак спустился чуть ниже, при этом проводя пальцами по тельцу программиста, чтобы вызвать у него приятную дрожь. Подняв ноги, коммунист взглянул на дырочку. Поняв, что тут без нелюбимой для него растяжки не обойтись, достал что-то из кармана своего ханьфу. КНДР, сколько бы не старался всмотреться в темноту, так и не разглядел какой-то длинный и странноватой формы предмет. Но сразу же понял, что эту штуку будут пихать в его задницу. Удерживая ноги демократа одной рукой, другой китаец начал осторожно вставлять в дырочку демократа цепочку из шариков. Типичная секс-игрушка: с одного конца маленький шарик, а к концу уже внушительно большой. Хотя, для кого как, но для демократа это было именно так. С каждым новым шариком внутри себя, кореец вздрагивал и звал на помощь, а вернее – отчаянно и приглушённо мычал. Парень начал ворочаться по кровати, двигать ногами, мычать громче, но по выражению лица мучетеля было понятно, что его это никак не смущает, а наоборот – возбуждает! Вот извращенец... К предпоследнему шарику внутри себя кореец наконец перестал пытаться, ведь уже кое-как осознал, что сопротивление, к сожалению, бесполезно. Программист пытался вытолкнуть из себя инородный предмет, сжимая его внутри себя. Но Китай был настойчив: он пихал эту штуку с новой силой, и более грубой, чем предыдущей. «КНДР, солнышко, чего же ты так противишься? Тебе же хуже!», – вновь своим льстивым и скрипучим голосом произнёс пассиву на ухо призрак, довольно и хищно ухмыляясь. «А хотя, может это и к лучшему. Может, ты мазохист», – добавил КНР, тихо и противно захихикав. Вдруг в нутро демократа зашёл последний, самый большой шарик. Пассив напряг свой торс, зажмурившись. Парню было больно, так как цепочка зашла слишком далеко и тёрлась не только о простату, но и куда глубже, почти протиснувшись через всю прямую кишку. Всё это создавало необъяснимые ощущения. Как говорится, это надо попробовать самому (не очень советую). Как только Китай заметил, что КНДР после нескольких минут напряжения привык и более-менее расслабился, он в самый неожиданный момент резко вытащил всю цепочку из нутра демократа, при этом тихо, протяжно и с наслаждением простонав. КНР очень нравилось наблюдать за этим процессом, он доставлял ему неимоверное удовольствие и кайф. Что не скажешь о КНДР. Он пронзительно замычал, а из здорового глаза потекла блестящая слезинка, похожая на алмазик, которая упала на простынь. Шарики, хоть и были уже в вязкой и бесцветной жидкости, смогли болезненно задеть нежные и девственные внутренности парнишки. «Теперь ты растянут. – Начал Китай, при этом снимая с себя штаны. – Пора приступать к самому сладкому, ведь да, дорогой?» Кореец молчал. Он мотал головой из стороны в сторону, что-то громко мычал и хныкал, но повторюсь – китайца это возбуждало ещё сильнее. Освободив свою нижнюю часть от одежды, Китай взял своего мученика за бока и довольно-таки беспроблемно поставил его раком. Оперевшись руками о кровать и пошире раздвинув ноги пассива, КНР без каких-либо поблажек всадил в сладкую попку корейца свой член по корень. Призрак наклонился к КНДР, прижался к нему и также прижимал его тело к кровати, при этом оставляя его торс наверху. "А-а-ах! Блять, как я давно не чувствовал горячую плоть!", – громко прошептал актив, вцепившись зубами пассиву в плечо. Подождав ещё секунд пять, коммунист начал стремительно набирать темп. Он совсем не жалел корейца: кусал его до крови, оставлял когтями глубокие царапины и засосы, при этом высасывая оттуда, словно пиявка, кровь. Зачем призраку кровь? КНДР сжал руки в кулаки, продолжая что-то мычать, хотя это уже не напоминало мычания, а крики. Парнишка опустил голову вниз и продолжал всхлипывать. Нет, лучше сказать – реветь. Вязкая слюна и слёзы капали с бархатистых мягких губ на измученную простынь. Было невероятно больно, ведь программист был неопытным в таких голубых делах, поэтому совсем не был готов к такому грубому обращению к себе. «Как больно, невыносимо больно! Пожалуйста, пусть это прекратиться!», – пролетало в милой корейской головушке и разносилось эхом по всему его неизведанному разуму. Кровать, даже несмотря на то, что её купили во время переезда, то есть совсем недавно, похотливо скрипела с каждым толчком ненасытного призрака. Китай вдруг заметил боковым зрением пятна от слюны и слёз, а после ухмыльнулся ещё довольнее. Его агрегат возбуждённо запульсировал, да так сильно, что даже КНДР мог чувствовать внутри себя набухшие вены. «Ах... Блять... Я просто обожаю плачущих людей! – мямлил Китай, довольно облизнувшись после очередной небольшой порции крови, – обожаю плачущих людей! Они так прекрасны и так беззащитны. Так бы и трахнул их всех... Хотя, одного я ебу уже сейчас, ха-ха!». Ещё несколько толчков. Самые сильные и грубые. Ещё два толчка... И вот, наконец страдания бедняжки-КНДР окончены! Китай откинул свою голову назад, выгнул спину и, закрыв глаза, протяжно и громко прокричал. Он излился своей горячей спермой в парня, сделав ещё несколько слабых, но всё ещё довольно грубых для пассива толчков. «Блять... Блять, КНДР... – Запыхаясь, произнёс китаец. – Скажу честно... Это было просто ахуенно! Твоё тело прекрасно и снаружи, и внутри!». Демократ без сил упал на кровать, забившись в сильных конвульсиях. Из его нутра неохотно выливалась ещё тёплая китайская сперма, маскируясь на белой простыне. Китай повернул пассива на спину и уже сидел на его груди. «Ты думаешь, это всё? – посмотрел на уставшего и измученного КНДР призрак, – остался всего лишь последний пункт! Ты справишься!». Безусловно, последним пунктом был минет. Член коммуниста всё ещё стоял, хоть и не так крепко, как сначала. А всё возбуждение нужно снять, как никак. Собравшись с мыслями, Корейка взял осторожно губами в рот головку. Для начала он начал осторожно причмокивать, одаряя головку члена своей слюной и бархатным язычком. Через пару минут программист продолжил насаживаться головой на член призрака. Но уже где-то остановился почти на середине, так как был уже на пределе - головка упиралась чуть ли ни в глотку. Парень начал двигать головой так, чтобы получилось заглотить и облизать как можно больше места, осторожно и нежно обволакивая всю возможную территорию члена своим язычком. Как же всё это противно! Поскорее бы это всё закончилось. КНДР где-то через несколько минут начал тихо постанывать или скулить. У него уже несколько раз был рвотный рефлекс, но пока не блевал. И вряд ли будет. Первое время китаец просто искренне кайфовал от приятных действий со своим членом. Но спустя какое-то время ему явно надоела такая осторожность от Кореи, особенно по причине того, что желание получать удовлетворение по полной ещё конечно же было. И по полной — это очень даже в прямом смысле. К плюсу, к, итак вновь нарастающему раздражению призрака добавилось не самое приятное скуление демократа, которое слышалось едва ли не каждый раз, когда одноглазый заглатывал ещё одну небольшую часть или даже просто двигал головой слишком сильно, насаживаясь на голову непозволительно глубоко, однако просто ужасно приятно для актива. Поэтому, в какой-то момент, Китай вновь схватил его за волосы, резко насадив ещё глубже, оставив примерно четверть от всей длины. «Хах, ты даже не представляешь, как на деле это приятно. Когда ты наконец-то сможешь самостоятельно брать всю длину полностью будет конечно, гораздо лучше, но пока что будем довольствоваться тем, что глубже уже я сам проталкиваю», – сверху вниз взглянув на него и надменно усмехнувшись, коммунист продолжил свой монолог: «Да и ты не против, я погляжу. – Даже страх пропал, раз не ворочаешься и не возражаешь, будто ты мне волшебным образом надавишь на жалость и я тебя отпущу». И снова молчание, если не считать тех причмокиваний от демократа, появляющиеся каждый раз, когда он пытался что-то пососать – будь то клубничный леденец, вкусное и холодное шоколадное эскимо, или как раз член призрака. Разница небольшая, ведь так? Скоро Корейка всё-таки заглотил весь огромный размер коммуниста. Пассив начал двигать головой интенсивнее. Член неприятно тёрся о нёбо, внутренню часть глотки, вызывая сильное желание излить обед обратно наружу. Однако, программист пытался не обращать на это внимание. Унизительно, больно и невероятно несправедливо. Китай посмотрел назад. Заметив краем глаза вставший член пассива, коммунист взялся за него и начал водить ладонью по нему вверх-вниз, то сжимая его в руке, то разжимая, то ускоряя темп, то замедляя. Одноглазик явно расслабился от таких действий. Теперь он так сильно не сжимал глаза, теперь они были полуприкрытыми. Дрожь практически исчезла, а "дружок" начал медленно пульсировать. Как и член КНР, только гораздо активнее. Извержение на подходе. Ещё несколько минут... И три... Два... Один... Китай снова блаженно простонал, излившись второй раз в демократа, но на этот раз в рот. А КНДР кончил, хоть и чуточку позднее, чем актив. *** Как только корейца развязали, он тут же накинулся на своего мучителя. – Что ты со мной сделал, извращенец?! – Ты хочешь повторения? Извини, я устал... – Да нет же! Зачем ты это сделал? – Разве не понимаешь?! Я ревновал тебя! – Ко мне?.. Но к кому? – К тому белому парню со смешной причёской, который жил у тебя пару дней. Вот и решил всю злость и ненависть вынести на тебе. – Ты совсем конченый?! Ты понимаешь, что это мой брат? – Братья тоже могут быть любовниками. – Ты придурок, Китай.