Карма, любовь и проблемы субординации

— Бэкхён, ты в голову не бери, — Хань петляет по узким улочкам, успевая следить чтобы Бэкхён и Чонин не отставали от него в людском потоке. — Кёнсу всегда такой. Въедливый и немного занудный. Ему доставляет удовольствие портить другим кровь. Вернее, он считает, что только он видит всё правильно.. Как тебя угораздило? Бэкхён качает головой вместо ответа. Не скажешь же вслух, что это карма, наказание за желание секса без обязательств. Хань весёлый и общительный. После мытарств с подключением и отладкой он тащит их с Чонином в бар. Потому что пилоты — друзья называется — смылись в увольнительную без него. — Лейтенант До сказал, что они познакомились в баре, — говорит Чонин. Бэкхён почти хватается за голову, потому что Чонин всегда умудряется вытащить на обсуждение самую больную тему. Ту, которую хотелось бы замять в первую очередь. — Логично, — к удивлению Бэкхёна усмехается Хань, но дальше тему не развивает. — С Бэкхёном понятно, он любитель поездок в неизведанное, а почему ты, Чонин, решил поехать в экспедицию? — Гонорар привлек, — Чонин натянуто улыбается. — И вообще это очень любопытная тема. Надо если не всё в жизни попробовать, то многое. — Или просто родители не хотят терпеть его в своем доме с четырьмя собаками, да, Чонин? — хихикает Бэкхён. Он рассматривает яркие вывески баров и ресторанов, которыми пестрит очередная улочка. — А ты что, хочешь с собой в экспедицию собак взять? — Хань поворачивается к Чонину. — А можно? — с надеждой спрашивает Чонин. — Нет, — Хань качает головой. — Придется тебе, Чонин, продолжать копить на дом, — говорит Бэкхён. — Вы странные, — Хань смотрит то на Чонина, то на Бэкхёна. — Один хочет купить дом, чтобы держать собак, второй крутит роман с Кёнсу. — Это не роман! — возмущается Бэкхён. — Это ошибка. — Роковая, скажу я тебе. Кёнсу неплохой на самом деле. — Хань с серьезным видом распахивает неприметную дверь. За дверью полутьма и музыка. Живая. Бэкхён автоматически подпевает, потому что знает песню, она под звуки акустической гитары кажется в этом тесном баре очень уместной. Хань бросает на него косой взгляд. — Ещё не знакомы, а уже спелись. — Что? — Бэкхён смотрит на него в недоумении. — Пилоты наши, — Хань машет рукой в сторону дуэта. Дуэт состоит из двух мужчин, они сидят на столе. У того, что покрупнее, в руках гитара. Второй поёт, привалившись к его плечу. — Они что, любовники? — спрашивает Чонин, поглядев на картину. — Они близнецы. Разнояйцевые, — хихикает Хань. — Мне кажется, Чондэ уже под завязку. — А кто Чондэ? — уточняет Бэкхён. — Мелкий. Тот, что с гитарой — Чанёль. Припев звучит в последний раз. И гитара замолкает. Раздаются жидкие аплодисменты. Хань пробирается к столу, на котором сидят пилоты. — Вы где гитару нашли? — спрашивает Хань. — У бармена взяли, — отвечает Чанёль и кладет гитару на стол рядом с собой. — Кто твои друзья? — Чондэ поднимает голову и хлопает глазами. — Это господа ученые. Они с нами летят. — Ух ты! — Чондэ слишком резво для пьяного соскакивает со стола и сдергивает Чанеля. — Я думал, как всегда, какие-нибудь старперы. Я Чондэ! — он протягивает руку Чонину. Когда все обмениваются приветствиями и рукопожатиями, а бармен прячет гитару, компания дружно садится за стол. — Я думал вы уже где-нибудь тихо спите, а у вас тут концерт, — говорит Хань. Кружки с пивом перед всеми появляются со скоростью звука. — Мы считай только пришли, — говорит Чанёль, а потом загадочно добавляет. — Заскочили в пару мест по делам. — А Чанёль в очередной раз отказался прокалывать уши, — жалуется всем сразу Чондэ. — Сам новыми проколами не обзавелся? — смеется Хань. — Один, два, три, четыре, пять, шесть… Вроде с утра было столько же. Бэкхён отмечает что у Чондэ в ушах целая россыпь мелких сережек. — Мне нравится. И приятным бонусом — бесит Кёнсу, — расплывается Чондэ. — Бэкхён, не хочешь проколоть уши? — тихо подначивает Чонин. — Правда, хочешь? — Чондэ смотрит на Бэкхёна с надеждой. — Э-э-э-э… — Он жертва! — вставляет Хань. — Вы бы видели,как Кёнсу на него глазами сверкал! — Правда?! — хором произносят Чанёль и Чондэ. — Как тебя угораздило? — Бэкхён выразительно пожимает плечами. — Лейтенант До, — доверительно начинает Чондэ. — Он же в первую очередь лейтенант. Злопамятный как сволочь и обаятельный как сто чертей. Ты ж не влюбился? Бэкхён мотает головой слишком резко и театрально, и тихо говорит: — Не уверен. — Что? — спрашивают Чондэ с Чанелем снова в один голос. — Не уверен, что он обаятельный, — громче говорит Бэкхён. — Что-то тут нечисто, — щурится Чанель. Хань хрюкает Бэкхёну в самое ухо. Чонин молчит о своём и наблюдает. — Сначала с ним не можешь, потом без него не сможешь, — продолжает рассуждать Чондэ. — я как экпс... эск... Эскперст говорю. — Эксперт в чем? — В отношениях меж...личностных, — выговаривает Чондэ. — Но ты подумай над пирсингом. — Ой, отстань ты со своим пирсингом, — прерывает его Чанёль и переводит сочувствующий взгляд на Бэкхёна. — Но ты это, правда, в Кёнсу не влюбляйся. Ты вроде ничего, нам будет тебя жалко. — Жевать вам больше идет, чем говорить, — бурчит Хань и придвигает к пилотам большую тарелку с картошкой фри. — Я веселиться пришёл, а вы тут драму разводите. — Придумал тоже, — обижается Чанёль. — Бэкхён, у тебя с Кёнсу драма? — Скорее фарс, — пытается пошутить Бэкхён. — А давайте выпьем за знакомство! — внезапно громко говорит Чонин, поднимая кружку. — Самое время, — поддакивает Хань и поднимает кружку. Остальные следуют их примеру. Потом они пьют за блага цивилизации, потом Чанёль снова выпрашивает у бармена гитару, чтобы продолжить импровизированный концерт. Ближе к полуночи Чонин предлагает сменить бар, они дружной компанией высыпают на улицу и идут на поиски приключений.

***

Просыпается Бэкхён дома в три часа утра от жажды. Других признаков похмелья нет. Зато болит мочка левого уха. Бэкхён нащупывает металлическое колечко. Значит салон тату и пирсинга они всё-таки нашли. Трогать ухо больно. Бэкхён убирает руку, решив пока оставить всё как есть. Медленно он выпивает бутылку воды. Мысли о Кёнсу возвращаются. В постели Кёнсу заботился о его удовольствии. Это редкость. Хотелось повторить. Однако после повторного знакомства, Кёнсу вёл себя странно. Бэкхён предпочитает воздерживаться от отношений с военными: с ними ему приходится много и довольно тесно работать. О второй причине он предпочитает не вспоминать, чтобы не болело. Большей частью самолюбие, меньшей — уже меньшей — сердце. Любовь прошла, обида — почти, злость до сих пор оставалась рядом. Ровно такая, чтобы не подпускать людей в форме к своей постели и сердцу. С Кёнсу вышла осечка. Бэкхён не понимает, куда он смотрел и почему не догадался. — В штаны ты ему смотрел, — подсказывает внутренний голос. — Вы месяц проведете в космосе, на маленьком корабле. И Кёнсу явно там тебе не рад. Как будешь выкручиваться? Надо же было так вляпаться. На несколько секунд Бэкхён задумывается о том, чтобы аннулировать контракт, выплатить неустойку и остаться дома. Но потом вспоминает, что не любит быть стеснен в средствах, про страждущих студентов, и придирчивый Кёнсу кажется не такой уж большой проблемой. — Как всегда, — отвечает он вслух внутреннему голосу. — С улыбкой и буддийским спокойствием, которого нет. Бэкхён отключается и просыпает полдня. Воскресенье пролетает незаметно. Бэкхён сдает ключ от комнаты на хранение и с сумкой едет к Чонину, с утра им в космпопорт. Заодно проследит чтобы Чонин не проспал. С ним такое случается. У Чонина просторная комната и дружелюбные собаки. Бэкхён обещает родителям Чонина, что присмотрит за ним и обязательно привезет обратно. Просыпается Бэкхён намного раньше чем нужно, принимает душ и будит Чонина, обещая, что тот доспит по дороге в космопорт, да и на борту время для сна будет. В доме на удивление тихо, вся семья Чонина разбежалась по делам. Прогулка с собаками и домашний завтрак, оставленный мамой Чонина, немного успокаивает. Еда, которую приготовили для тебя, имеет особый вкус. Даже лучше, чем завтрак в дорогом отеле. Бэкхён вспоминает и тут же одергивает себя, за мыслью об отеле на ум приходит злой Кёнсу. Бэкхён мысленно стонет. — Чай горячий? — спрашивает Чонин. Стон оказывается не мысленным. — Нет, всё в порядке, — улыбается Бэкхён. — Нам надо поторопиться. — У нас три часа в запасе, — сообщает Чонин. — Не мешает подстраховаться. — Боишься что лейтенант До сожрёт нас за опоздание? — усмехается Чонин. — Нас — не так обидно. Он сожрет меня и начнет с выедания мозга. — И часто такие зануды попадаются? — Мне в первый раз, — вздыхает Бэкхён. На руке пищат часы. — Такси. Нам пора. Несмотря на пробки и дорожные происшествия, до космопорта они добираются с небольшим запасом. Без спешки доходят до пропускного пункта, где их поджидает Чанёль. — Доброе утро. Готовы? — Доброе утро, — хором отзываются Бэкхён с Чонином. — Конечно, нет, — добавляет от себя Бэкхён. — Тогда поехали. У вас будет полчаса, чтобы устроиться. В багаже, надеюсь, ничего запрещенного, а то нас с орбиты не выпустят. Бэкхён уверяет, что из запрещенного у них только запас сладкого. Пока они едут до корабля, Бэкхён осматривает поле. Несколько кораблей гораздо крупнее того, на котором полетят они. Кроме кораблей — бетон и безоблачное небо. Чонин тоже смотрит на поле, теребит липучку на манжете. На корабле тихо. Никого из экипажа они не встречают по дороге в каюту. Чанёль жестом предлагает располагаться. — После взлёта будет инструктаж, — говорит Чанёль. — Постарайтесь не перебивать лейтенанта До, тогда он быстро закончит. И не попадаться за нарушениями. Нарушениями лейтенант считает всё, что не в рамках распорядка. Вас наказать не сможет, но нотацию зачитает. Он на борту становится редкостным занудой. — Становится? — Бэкхён не может сдержать удивления, куда уж занудней чем было. — Ага. На земле он нормальный парень. На корабле — робот. Ну, я пошёл. Увидимся за обедом, — Чанёль выходит и дверь за ним закрывается. Бэкхён борется с приступом панической тошноты. Обещанные полчаса пролетают незаметно. Оживает динамик под потолком. — Внимание, внимание, — говорит он голосом Кёнсу и у Бэкхёна по телу бегут мурашки. — Приготовиться ко взлету. Повторяю, приготовиться ко взлету. Экипажу занять свои места. Пассажирам лечь в койки и пристегнуть ремни безопасности. Они с Чонином следуют инструкции. — Это странно, — бормочет Чонин. — Очень, — отзывается Бэкхён. Лежать довольно удобно, ремни мягко прижимают к койке, но в тело не врезаются. Он ободряюще улыбается Чонину. — Всё жду, когда на военных судах пассажирам позволят сидеть при взлёте. Работы двигателей не слышно, но под полом каюты просыпается огромный зверь, его движения заставляют каждую деталь вибрировать. Мягкий толчок и движения не чувствуется. Сначала. Потом Бэкхён чувствует нарастающее давление и закрывает глаза. Компенсация работает, но не на сто процентов. Дискомфорт чувствуется, Бэкхён не может определить, сколько по времени это продолжается. Потом отпускает. Бэкхён чувствует, что может двигаться свободно. Он открывает глаза и несколько раз моргает. — Взлёт завершен. Можно отстегнуть ремни, — сообщает динамик голосом Кёнсу. Бэкхён садится на койке. — Как впечатления? — спрашивает он бледного Чонина. — Думал, будет страшнее, — Чонин потягивается через силу. — Страшнее будет, когда начнем прыгать. Часов через двенадцать. — Спасибо, что напомнил. Бэкхен поднимается с места. Его немного ведет. Он проходится по каюте из конца в конец. — Встать можешь? Чонин поднимается без видимых проблем. Следуя примеру Бэкхёна, тоже проходится от стены до стены. Звуковой сигнал оповещает о приходе посетителя. Бэкхён подходит к двери и нажимает на кнопку, чтобы открыть. На пороге, поджав губы, стоит Кёнсу. — Доброе утро, — из-за спины здоровается Чонин. — Это вы делали объявления, лейтенант До? — Я. — У вас красивый голос, — хвалит Чонин. Кёнсу приподнимает брови, комплимента он явно не ожидал. — Спасибо. Вам следует пройти инструктаж по технике безопасности и… — он делает паузу, — и правилам поведения на борту. — Кёнсу проходит в каюту. — Мы читали, — подает голос Бэкхён. — Ничего, еще раз послушаете, господин Бён. Практика показывает, что повторение вам только на пользу. А после проведенного инструктажа вы засвидетельствуете свою полную ответственность. “Что ещё за уточнение “вам”?” — хочет возмутиться Бэкхён, но сдерживается. Напоминает себе о терпении и спокойствии. Страдания очищают душу и улучшают карму. Кёнсу целый час рассказывает как жить, спать и есть на борту, что можно трогать, что нельзя. Это далеко не первый инструктаж в жизни Бэкхёна, он знает: обмен едой не столь фатален как его рисует Кёнсу, и за несколько полетов ни одного акта о нарушении дисциплины составлено не было. Бэкхён внимательно рассматривает лицо Кёнсу, чтобы не было претензий о пропущенных мимо ушей правилах, но шестое чувство подсказывает, что это его не спасет. Когда Кёнсу начинает рекламировать порнографию, становится даже интересно. Однако выражение лица Кёнсу, тон, с которым он говорит, наводят на мысли, что их с Чонином на борту считают потенциальными преступниками. — Настоящим вы свидетельствуете полную ответственость за свои действия и их последствия. Оставьте отпечатки, — Кёнсу протягивает ему планшет. — Я думал, мы должны будем расписываться кровью, — шутит Бэкхён. Кёнсу бросает на него испепеляющий взгляд. — Вы, господин Бён, по-моему, оставили ее в другом месте, — отвечает он абсолютно серьезно. — Желаю удачи, прощаюсь до вечера. Пока Бэкхён думает что Кёнсу имел ввиду, тот перекидывается парой реплик с Чонином и выходит. — Кажется мне понадобится много шоколада, — говорит Бэкхён. — Чонин, пойдём к Ханю. — За порнографией? — улыбается Чонин. — За доступом к сети. Порнография будет приятным бонусом. В коридоре их перехватывает Чанёль с сообщением, что скоро обед и все встретятся за столом. У Бэкхёна эти “все” энтузиазма не вызывают. Необходимость снова созерцать, а главное слушать Кёнсу напрягает. — Эй, Бэкхён, что-то случилось? На тебе лица нет. — Лейтенант До заходил с инструктажем, — отвечает за Бэкхёна Чонин. — По-моему, они не поладили. — Это мягко сказано, — вздыхает Бэкхён. — Таким загробным голосом мне нотаций ни в одной экспедиции не зачитывали. — Лейтенант До отвечает за здоровье и сохранность экипажа, поэтому очень серьезно относится к правилам. Вы же его не перебивали? — Нет. Слушали максимально ответственно, — Чонин нажимает на сенсор у двери. В каюте Ханя четыре огромных монитора на стене, дополнительный стол с разложенной на нем техникой разной степени собранности, пара дополнительных шкафов и койка в дальнем углу. Вот кто и правда живет на работе. — Привет, — Хань поворачивается в кресле и приветливо улыбается, как будто он не на службе. Бэкхёну эта улыбка помогает расслабиться и в очередной раз убедиться, что на корабле вроде все нормальные, кроме Кёнсу. — Привет. Нам нужен доступ в сеть, — сообщает Бэкхён. — Понял, — Хань протягивает планшет. — Название учеток совпадают с именами. Мне нужны ваши отпечатки для подтверждения согласия. Пароли придумаете при первом входе. Тогда же сброшу ссылки на вашу рабочую область. Вопросы есть? — Пока нет, — Бэкхён улыбается и прижимает палец к сенсору, потом передает его Чонину. — Тогда предлагаю пойти на обед, — Хань поднимается и подмигивает. — Чанёлю уже неймется посмотреть на лицо Чонина, да? — Эй! — коротко, но ёмко возмущается Чанёль. — А что должно быть с моим лицом? — удивляется Чонин. — Целая палитра эмоций. Обычно первое предложение автоповара не совпадает с желаниями клиента процентов на сто, — говорит Чанёль. — Реакция новичков выглядит и правда забавно. — Для меня главный параметр — съедобность. — От удивления тебя это не спасет, — хихикает Чанёль. — Как собираетесь убивать время в полёте? — Я провожу сравнение видов планет земного типа и анализирую, какие из них максимально пригодны для быстрого терраформирования. Для статьи, — говорит Бэкхён. — А разве это вопрос геологов? — спрашивает Чанёль. — Я всегда думал, что вы анализом поверхности и состава коры занимаетесь, а не климатическим прогнозированием. — В первую очередь, анализ литосферы помогает понять какие элементы придется завозить или синтезировать и в каком количестве, — поясняет Бэкхён, не поправляя названия профессии. — Я дорабатываю методы первичных расчетов. Дальше пойдёт непереводимый геофизический. Продолжать? — Я понял, — поднимает руки Чанёль. — А ты, Чонин? — А я с первого курса плохо понимаю его геофизический, — смеется Чонин. — Я про времяпровождение. — Буду дописывать докторскую. — Если отнять все взятые с собой игры, — хмыкает Бэкхён. — Да, я знаю — у тебя не зависимость, а глубокая вовлеченность в процесс. — О, а ты какие игры предпочитаешь? — оживляется Хань. — Бэкхён, мы их потеряли, — сокрушенно шепчет в ухо Чанёль. В кают-компании один длинный стол и восемь стульев. Автоповар у стены и встроенный шкаф. Обед проходит вполне мирно и дружелюбно. Бэкхён это списывает на то, что Кёнсу забегает только на пять минут и демонстративно употребляет половинку печенья, предложенного пилотами. Бэкхён решает, что Кёнсу насытился его кровью, выпитой при инструктаже. Чонин не особенно бурно реагирует на блюда, предложенные ему автоповаром, и съедает всё подчистую под вялое разочарование Чанёля. Бэкхён замечает в команде атмосфера вполне дружественная, напряжения нет. Кёнсу со всеми ведет себя нормально, и не похоже что только из-за присутствия капитана Ву. Чонин задерживается поболтать с Ханем, они вдвоем пытаются договориться с капитаном пустить Чонина в рубку. Бэкхён мысленно желает им удачи, но не дослушивает, возвращается в каюту, проверяет доступ и рабочую область, находит папки с материалами для статьи, которые просил загрузить накануне. От чтения отвлекает покашливание Чонина. — Бэкхён, можно тебя попросить об одолжении? — спрашивает Чонин немного смущенно. — Да, конечно. — Я не очень понял как пользоваться местным душем. Покажешь? У Бэкхёна вытягивается лицо. Всё-таки Чонин умеет удивлять. Бэкхён кивает. — Идём? — Чонин поднимается с места. — Сейчас? — Ну чтобы никому не мешать. Сейчас все заняты, кроме нас, — весело говорит Чонин. — Заодно и кофе раздобудем. — Недавно был обед, — напоминает Чонин и открывает шкафчик, достает чистое бельё. — И как впечатления? — Бэкхён открывает дверь каюты. Чонин неопределенно пожимает плечами. — Первый раз в местном душе самый интересный. Почему ты не посмотрел инструкцию в сети? — Как-то руки не дошли, — Чонин смущается ещё больше. Бэкхён не может перестать умиляться. Чонин быстро соображает, только бытовые вопросы вводят в ступор. — Тебе идёт, Бэкхён. — Что? — удивляется Бэкхён. — Серьга. Ты её всё время трогаешь. Бэкхён отдергивает руку. Надо же, сам и не замечает. — Очень стильно получилось, — продолжает Чонин. — Сильно болит? — Бэкхён отрицательно мотает головой. — Жалеешь, что не решился на второй прокол? — Чтобы оба уха? — Бэкхён напрягается, но не может вспомнить, о каком втором проколе шла речь. — Нет, язык, — Чонин хихикает. — О, нет! Язык моя лучшая часть тела, не уверен, что хочу её прокалывать, — смеется Бэкхён. — Заходи, буду учить. Бэкхён слегка подталкивает Чонина на входе в душевую и входит следом. Дверь за ними щёлкает замком без посторонней помощи. Свет зажигается мгновенно. — Много кнопок. — Как будто у тебя в лаборатории меньше. — Бэкхён, то лаборатория, а это душевая, — серьёзно отвечает Чонин. — Всё должно быть понятно. — Так и есть. Смотри в умывальнике кран с водой. Помыть руки, почистить зубы, промыть царапины. Тут ты все знаешь. Далее санкомплекс “Енот”, — Бэкхён поворачивается к кабине занимающей большую часть помещения. — Раздеваешь, забираешься внутрь. Видишь зелёный сенсор? — Вижу. — Это “автопилот”. Он запускает процесс. Просто слушай указания, хорошо? — А красный для чего? — Это глубокая дезинфекция, если ты работал с потенциально опасными веществами или находился на зараженной территории. — А белые под номерами? — Это ручное управление. Номера — этапы, но поверь мне, с зеленой кнопкой проще, — Бэкхён хлопает Чонина по плечу. — Оставляю тебя с этим чудом техники. Надеюсь, ты выдержишь этот экзамен с честью. — Да ну тебя, Бэкхён, — Чонин начинает расстегивать комбинезон. — Почему нельзя было сделать голосовое управление? — Потому что не ищут легких путей. Расскажешь потом о впечатлениях. Я пока заварю кофе. Бэкхён выходит в коридор и направляется к кают-компании. Модель авто-повара знакома, поэтому самостоятельное приготовление проблем не вызывает. Бэкхён присаживается с кофе и осматривает светлую обшивку на стенах. Без членов экипажа пустовато. За неделю пути он здесь взвоет, если не сможет сосредоточиться на статье и будет думать о Кёнсу. Чонин хотя бы компьютерными играми увлечен, а Бэкхён не может в них погрузиться как следует, быстро надоедают. Довольный Чонин появляется через десять минут. — Поладили? — спрашивает Бэкхён и обнаруживает, что кофе закончился. — Да. Со встроенной сушкой. Никаких полотенец. Удобная штука. Может дома такую… — Дома такую ставить ты разоришься, — усмехается Бэкхён. — Понял, как пользоваться автоповаром? — Примерно. — Пойдет, нальешь себе чай под моим контролем. — Бэкхён! — Шучу, — Бэкхён хлопает по плечу. — Я хочу ещё кофе. Они хихикают над названиями чаев, пока Чонин выбирает. — Похоже, пункт о том что душ на корабле принимается в одиночку, вы пропустили мимо ушей, — раздается голос Кёнсу за спиной. Бэкхён дёргается как будто его ударили. Слишком много Кёнсу, а они всего несколько часов в полёте. Удивленный Чонин оборачивается. — Но с чего вы взяли, лейтенант До? Бэкхён просто показал как работает. — Больше так не делайте. Бэкхён стискивает зубы, чтобы не начать огрызаться. Чанёль советовал перетерпеть, чтобы это быстрее закончилось. Однако такими темпами терпения Бэкхёна не хватит надолго. — Хорошо, — бодро соглашается Чонин. — Тогда по всем вопросам обращаться к вам? — Это будет правильно, — невозмутимо кивает Кёнсу. — Сейчас вопросы есть? — Нет. — Это радует. Он разворачивается и уходит. Бэкхёна впервые посещает мысль, что поведение Кёнсу отдает ревностью. Но какая ревность может быть к случайному партнеру? Они даже толком не знакомы. Кёнсу, конечно, предложил встречаться, но он же предлагал встречи для секса под впечатлением от момента. И Бэкхёна видел через призму образа мальчика для постели. С такими отношений никто не заводит. Особенно военные с амбициями, которым карьера дороже чужих жизней и чувств. Тихий вздох вырывается непроизвольно. Смазливое личико один из худших подарков кармы. Бэкхёна мало кто воспринимает всерьез, когда не знаком с его работами. А понимает суть его работ очень узкий круг людей. Под сладкое лучше думается. В каюте он достает плитку шоколада и делится с Чонином, который проверяет как работает учетная запись и какие у него есть права. — Как тебе первый день? — Бэкхён садится на кровать и вытягивает ноги. Шоколад тает на языке, улучшая настроение. — Без работы станет скучно, — отзывается Чонин. — Ребята неплохие, можно общаться. Жаль что нет иллюминаторов. — Ты договорился с капитаном Ву? — интересуется Бэкхён, попутно представляя как Кёнсу будет читать очередную нотацию. Приходится закрыть глаза и потрясти головой, чтобы отогнать навязчивые мысли о Кёнсу. Мир же в конце концов не вокруг него вращается. У Бэкхёна и другие интересы есть. Кёнсу вообще не интерес, так, досадная случайность, острый камешек в ботинке. — Он сказал, после прыжков в любое время, только сообщить ему, лейтенанту До или кому-то из пилотов заранее, — отвечает Чонин. — Ждать меньше суток. У нас в любом случае будут шикарные объемные снимки, — улыбается Бэкхён. — Планеты. А я надеялся увидеть космос. — Внимание, — сообщает динамик уже другим голосом. Бэкхён догадывается что это капитан Ву. Странно, что они делают объявления вживую. — Через минуту корабль совершит гиперпространственный прыжок. Экипажу и пассажирам просьба занять свои места и пристегнуться. Включаю обратный отсчет. Женский голос начинает отсчитывать секунды. Бэкхён вытягивает на кровати и нащупывает ремни. Чонин делает тоже самое. Щелчок. Бэкхён чувствует себя обездвиженным и беспомощным. Не самые приятные ощущения. “...четыре, три, два, один. Прыжок.” Голос эхом отдается в голове. Мир выцветает, и Бэкхён закрывает глаза, ему кажется, что тело утратило вес, что он вообще перестал быть собой и превратился в облако разреженных частиц. Легкость оглушает, а потом накатывают тошнота и головокружение. Бэкхён уже не облако, он — желе. — Прыжок успешно завершен, — сообщает капитан Ву. Бэкхён делает глубокий вдох и открывает глаза. Зрение сбоит, с усилием Бэкхён фокусирует глаза на одной точке. — Чонин! — зовёт Бэкхён. — Я здесь, — отзывает тот. — Не вставай сразу. Головокружение — это нормальная реакция. — Ощущения так себе, если честно, — проговаривает Чонин. — К этому сложно привыкнуть. Зови, если что. — Хорошо. Бэкхён отстегивает ремни. Двигает руками и ногами, вертит головой. Ощущения возвращаются к норме. Через пять минут они меряют каюту шагами два или три раза, чтобы вернуть способность ориентироваться в пространстве и ложатся спать. Бэкхён просыпается рано, наскоро принимает душ и идет в каюту, выделенную под рабочий кабинет. Проверяет, включен ли в сеть основной рабочий компьютер и всё ли в порядке с настройками. Недочетов не обнаруживает, возвращается к себе и хмыкает себе под нос: Чонин когда-нибудь конец света проспит. — Мишек не берут в космонавты, — нараспев говорит он Чонину в ухо. Чонин вздрагивает, Бэкхён отступает на шаг. — Доброе утро, Чонин, скоро завтрак. — Ох, — Чонин переворачивается на спину и зевает. — У меня чувство как будто я неделю не спал. — С непривычки. Тебя спасут чай и утренняя каша. Бегом умываться, а то придет лейтенант До… — И сожрет тебя с костями, — договаривает Чонин. — А я его не боюсь. — Меня бойся, ты нужен для работы. Жду в кают-компании, соня. Кёнсу снова забегает на пять минут. Хмурый и ещё более немногословный. Бэкхёну даже не прилетает очередная словесная гадость, только осуждающий взгляд за стянутый с тарелки Чонина соленый огурец. Автоповар решил, что каша на завтрак — это слишком заурядно. После завтрака они возятся с техникой. Синхронизируют рабочие программы в четыре руки. Бэкхён ловит себя на мысли, что в любой момент ожидает появления Кёнсу. Однако тот не появляется, забегает Хань, смотрит на монитор, многозначительно кивает. — Будет гореть — зовите, — говорит он и исчезает в коридоре. Монитор гореть не думает, компьютер — тоже. Бэкхён просматривает информацию об объекте. Её очень мало. Анализировать пока нечего. Если только сравнивать с очень отдаленно похожими объектами. Он даже не замечает, когда уходит Чонин. — Эй! — Он поднимает голову. В дверном проеме стоит Чондэ. — Я думал, у вас тут секретные исследования, а вы даже дверь не закрываете. — От военных нет секретов, — улыбается Бэкхён. — К тому же у нас есть разрешение на использование материалов для собственных исследований и публикацию с некоторыми условиями. Ты что-то хотел? — Позвать на обед и на настольные игры. — Уже? — Да, и Чонин собрался. Говорит, ты тут пытаешься из десятых процента информации высосать монографию. Это вы так ругаетесь? — И не только так, — Бэкхён поднимается. После обеда Чонин сразу уходит в каюту, Бэкхён задерживается на кофе и десерт. Смотрит, как пилоты играют с Ханем в быстрые шахматы, но сам отказывается, ссылаясь, что не такая уж он развалина, чтобы в шахматы играть на интерес или на снэки. Еще пару часов он проводит в “кабинете”, рассматривая убогие карты гравитационных полей с такими погрешностями, которые озвучивать неприлично. Делали их пролетом и явно не те люди, которые понимают, как они должны выглядеть. Ужин Чонин благополучно просыпает. Бэкхён его пытается разбудить, но тот отмахивается. Остаток вечера Бэкхён снова проводит в компании шоколадки и остросюжетного романа, найденного в местной сети. Фантазия автора хромает на обе ноги, а логика даже не заглядывала на огонёк. Зато автор творил с воодушевлением, достойным лучшего применения. Ночью Бэкхён просыпается от писка датчика. — Что?... — он моргает и видит у входа человека. Несколько секунд уходит на осознание — это Чонин. — Прости, — хрипло говорит Чонин и бьется плечом о проём. — Ой! Не хотел будить. Я... — Что случилось? — Бэкхён садится. — Голова кружится и мутит, — Чонин опирается рукой о стену. — Скоро отпустит. — Давно? — Бэкхён вскакивает с койки и подходит ближе. Чонин бледный как полотно, при его смуглой коже признак хуже некуда. — Пару часов, — неуверенно отвечает Чонин и опирается на стену уже спиной. — Рвало? — Бэкхён понимает, что близок к панике. — Два раза, — сознается Чонин. — Идём, — Бэкхён подходит вплотную и подставляет плечо. — Обопрись на меня. — Бэк… — Не возражай, — Бэкхён качает головой и пытается дышать ровно. Хотя в голове звучит тревожный колокол. Он не знает что делать! Он забыл как можно помочь. — Это серьёзно. Несколько метров по коридору даются тяжело. Бэкхён нажимает на сенсор у двери Кёнсу. Один раз, другой. Ожидание кажется бесконечным. Он готов начать стучать, но боится уронить Чонина, который повис на плече всей тяжестью. — Что опять? — начинает Кёнсу, но Бэкхён перебивает. У него нет ни сил, ни времени выслушивать нотации. — Вы поможете или нам самим справляться?! — он почти кричит. Колени дрожат. Он впервые один на один с реакцией на гиперпрыжки. Угораздило не кого-нибудь, а Чонина. И нужно что-то делать, а не стоять посреди коридора. Это же Чонин. Бэкхён за него отвечает. Он обещал, что путешествие пройдет хорошо. Он не может обмануть. Кёнсу меряет их взглядом. — В медотсек, — коротко говорит он. — Дойдёте? — Да, — отвечает Бэкхён. Кажется он всхлипывает, но это сейчас не важно. Его бросает в жар. Комбинезон неприятно липнет к спине. Шаг за шагом, ещё медленнее чем раньше. Дверь медотсека распахивается, Кёнсу похватывает Чонина под другую руку. Общими усилиями они кладут его на койку. — Давно плохо? — спрашивает Кёнсу, расстегивая на Чонине комбинезон, чтобы прикрепить датчики. — Часа два, три, — внезапно бормочет Чонин. — Мутит. И голова… Кёнсу кивает с пониманием. Бэкхёна колотит. Он не представляет куда себя деть, подходит к койке, прислушивается к равномерному писку приборов, смотрит как дышит Чонин. — С ним всё будет в порядке, — говорит Кёнсу спокойно. Бэкхён почти верит.