***
Почти тридцать лет назад его выбросило на том самом пляже. Прямо перед ней. А она сидела и ждала чего-то. Кого-то. — Не знаю, кого. Тебя, наверно, — она улыбалась, когда говорила об этом. Раны по-прежнему кровоточили, и ему было невероятно больно, но от ее улыбки становилось немного легче. — Сильно же тебя ко мне тянуло, раз ты прилетела сюда из самой России. Тогда она лишь засмеялась и сделала ему новую примочку. Яна…***
Сонхо тряхнул головой. Не сейчас. Не здесь. Он оглянулся и заметил, что магазин заполнился людьми: время обеденного перерыва. Успев выложить из корзины все самое ненужное и неизвестно как туда попавшее, он быстро рассчитался на кассе и, рассовав продукты по пакетам, отправился домой. На улице было хорошо: утром небо хмурилось, но сейчас выглянуло солнце, да и в облаках кое-где все же проглядывала синева. Погожий денек располагал к прогулке, но мужчине не хотелось никуда выходить. Максимум, что он себе позволял — открыть дверь в дом и сидеть на пороге, вдыхая чистый соленый воздух. Сегодня он впервые за несколько лет снова начал писать свое письмо. Длинное, бесконечное. То самое, которое писал почти всю жизнь.***
Дом стоял довольно обособленно. Большое двухэтажное здание, простое и угловатое, как будто бы насквозь протыкаемое солнечными лучами в оконные стекла. А за ним — большой пустырь. Будь город более перспективен в экономическом плане — власти наверняка не преминули бы построить здесь очередной торговый центр, Сонми это ясно видела, словно так было уже сейчас. Впрочем, пройдет еще пара десятков лет — и все, возможно, так и будет… Сейчас же тут было пусто. В прямом смысле этого слова. От дома, самого здания как-то веяло одиночеством. Какой-то застарелой обреченностью. Стены были ровными, светло-серыми, но Сонми ощущала его как раненое животное. Проще было бы видеть его, если бы трещины были снаружи, а не в тонком мире. Она постояла на дороге, сжимая в руках бумажку с адресом, в который раз сверяясь, все ли верно. И хотя адрес был тот, женщина все равно не поднималась наверх, словно ожидая какого-то знака. Почему она снова в такой растерянности? Почему снова так надеется, что небеса не оставили ее? В какой-то момент она все же собралась с духом и сделала шаг вперед. И в тот же миг где-то высоко-высоко в небе сорвалась звезда, длинным хвостом мазнув по темнеющему небу. Если это был действительно тот знак, то… — Спасибо… — женщина скорее выдохнула, чем сказала. Темная дверь с потрескавшейся краской на гранях вырезанного узора. Сонми поднесла кулак, чтобы постучать, но снова замерла, не решаясь разбить тишину вокруг резким звуком. Тогда дверь открылась сама. Женщина, открывшая дверь, выглядела слишком сурово: короткие волосы, жесткие даже на вид, скрещенные на груди руки, длинная растянутая черная кофта, в которую она куталась. Но складка на лбу быстро разгладилась, а взгляд смягчился. — Я вас ждала, — она улыбнулась приветливо и отошла в сторону, пропуская гостью внутрь. Сонми неловко поклонилась и нерешительно переступила порог. — Простите, я не сразу с остановки сюда… Извините, что заставила ждать… — до женщины только сейчас дошло, что если Сонхо отправил ее в другой город, найдя и жилье, и своего человека в больнице, то уж совершенно точно всех бы об этом предупредил. У братца вообще всегда все было схвачено. Значит, ее ждали, а она… А ведь если бы не та старуха, кто знает, куда бы ее понесло дальше?.. — Ничего страшного, я все понимаю. Женщина заперла дверь и повела гостью в глубь дома.***
Сонми поселили в задней части дома, с окнами как раз на пустырь. Комнатка была маленькая, но светлая. Кровать, шкаф, стол и пара стульев — весь тот нехитрый интерьер, который теперь будет ее окружать, пусть и не очень долго. Женщина представилась как Хван Чиён и упомянула, что у нее есть девятилетний сын, который сейчас гостит у тети в Сеуле. Сонми заметила, что обстановка в доме довольно скромная, чувствовалось, что маленькая семья была стеснена в деньгах. На стенах не было картин, мебели было тоже не особенно много. Трубы в ванной комнате были латаные, да и в окнах кое-где встречались самодельные затычки, чтобы не поддувало в щели. Но везде было чисто и неожиданно уютно. Чувствовалось, что в этом доме главенствует любовь. В отличие от дома Сонхо, которому название «дом» не особенно подходило в принципе, только «убежище» или «жилище», несмотря на то, что он прожил там без малого тридцать лет, здесь Сонми почувствовала себя действительно как дома. Это был самый настоящий Дом. А прочувствовав такое единожды, Хранители, пусть даже и бывшие, навсегда проникаются теплотой к хозяевам и месту их обитания. Когда женщина разложила свои немногочисленные вещи по местам, в дверь постучала хозяйка и позвала на ужин. Сонми стало вдруг бесконечно любопытно, что она была за человек, но уверенности в том, можно ли вторгаться в частную жизнь столь бесцеремонно, у нее не было. Как жаль, что вместе с крыльями и небом она потеряла способность читать души простых смертных.***
Сначала они ели в тишине, лишь небольшой радиоприемник, спрятанный среди цветов на одном из подоконников, что-то тихо себе журчал, делая тишину чуть более выпуклой. Наконец, женщина отставила плошку из-под риса, отложила палочки и подалась вперед: — Я знаю, что вы бывший ангел!