Над Олухом сияли звёзды. Ночь была чистой и свежей. Молодой человек и девушка сидели возле небольшого костерка на берегу круглого озера. Они говорили и говорили, стремясь наверстать упущенное. Чуть поодаль лежали на земле зелёное Ужасное Чудовище и Ночная Фурия. Рядом с ними сидела высокая стройная женщина с грустными голубыми глазами. Она перебирала рукой гладкие чешуйки на голове Фурии.
— Так прошёл мой год. Теперь ты всё знаешь. Как ты? Расскажи мне о себе.
Астрид опустила глаза. Она снова совершала ту же самую ошибку, что и всегда: она позволяла Иккингу врываться в её сердце и мысли. Когда он появился здесь несколько часов назад и на её глазах превратился в человека из дракона, она сначала подумала, что спит, потом, что сошла с ума. А потом… потом она не могла снова сдержать слёз, потому что она видела его живым, повзрослевшим, окрепшим, но всё тем же
её Иккингом.
Когда сквозь тучу мыслей в голове до неё дошло, что он сидит перед ней без единого клочка одежды, Астрид поспешно отвернулась.
— Извини, — сказал Иккинг, — небольшие издержки. — Сейчас Беззубик принесёт мне одежду. А, вот и он.
С характерным свистом из ночной тьмы появилась Фурия. Астрид мельком взглянула на Беззубика и снова отвернулась, чтобы не видеть бледной кожи мужчины, который стоял перед ней.
— Всё, я готов, — сказал Иккинг спустя пару минут. Хотя Астрид они показались вечностью. Целый год она только и делала, что забывала его и всё, что с ними произошло. Но теперь… всё по новой.
Астрид повернулась к нему. Да, это был всё тот же Иккинг. Может, чуть выше и шире в плечах. Волосы его стали длиннее и ещё более спутанными, а взгляд как будто стал мудрее. Но это был Иккинг. И Астрид не сдержала порыва, она обняла его, крепко сжимая руками льняную простую тунику без каких-либо символов и вышивки на ней. Вдохнула новый запах его кожи, запуталась пальцами в волосах. Она будет потом страдать ещё больше, но не урвать эту минуту Астрид не могла.
— Я тоже скучал по тебе, — шепнул он ей. — Каждую минуту.
Сколько бы они так обнимались, не известно, но тут ночную тишину нарушил звук крыльев, и с глухим рычанием на поляне показался Эльдюр. Он склонил голову, и с его шеи спрыгнула моложавая красивая женщина. Она подошла к Иккингу и Астрид, которые расцепили объятия, и представилась.
— Я Валка. Мама Иккинга.
Женщина смотрела на Астрид добрыми глазами, вокруг которых собрались мелкие морщинки, и улыбалась, пока до девушки доходил смысл произнесенных ею слов.
— Мама? Жена вождя?.. — Астрид не верила ни глазам, ни ушам. — Но где же вы были всё это время?
— О, это долгая история, но если тебе будет интересно, я всё расскажу. Но не сегодня. У нас с тобой будет много времени. А вот у вас с Иккингом оно на исходе. Я побуду вон там, — Валка махнула чуть в сторону, где уже устроился Беззубик, приготовившись ждать рассвета.
— О… — только и произнесла Астрид, опуская взгляд.
Валка уселась возле драконов, она прикрыла глаза, улыбаясь самой себе. Конечно, она сразу узнала девушку из дневников сына. В жизни она была ещё красивее. Когда-то давно женщина верила в силу любви, но эта самая любовь не могла переубедить её мужа остановить сражения. И поэтому Валка оказалась там, где оказалась. Она скучала по Стоику, скучала по сыну. Она думала, что никогда с ними больше не увидится, и вот как повернулась снова судьба. Валка успела узнать Иккинга за прошедший год. Она была уверена, что он не передумает, даже ради этих голубых бездонных глаз.
Иккинг с Астрид развели небольшой костёр и сидели плечом к плечу. Он говорил и говорил, потом слушал её о том, что было на острове, пока его не было. Иккинг оттягивал момент, как мог. Но рассвет неминуемо приближался. Он должен был попрощаться с ней. Должен был улететь. И сделать это до наступления утра. Астрид чувствовала, знала это, но всё надеялась, что если первая не заговорит об этом, то он останется здесь.
— Астрид, у меня к тебе только одна просьба: помоги маме. Ей будет тяжело. Она жила среди драконов больше пятнадцати лет. Сделай так, чтобы её приняли назад. Прошу тебя.
— Конечно, Иккинг. Я всё сделаю, не волнуйся.
Он смотрел в её голубые глаза и улыбался. Его Астрид. Его подруга и любимая. Если бы не вся эта история с драконами… о, он легко мог представить себе их будущее. Как они вместе взрослеют, как женятся, как потом вместе управляют племенем, как у них рождаются дети… Это была бы счастливая жизнь. Но ей не суждено сбыться. Иккинг надеялся, что Астрид сможет быть счастлива и без него. В конце концов, у неё ещё вся жизнь впереди. За себя он не переживал, он знал, кто он.
Они говорили и говорили, то перебивая друг друга, то надолго замолкая и слушая один другого. Астрид с тревогой поглядывала на небо, которое становилось всё светлее с каждой минутой. Она была не готова. Снова не готова. Опять не готова. Астрид не хотела прощаться.
— Иккинг, — раздался рядом голос Валки. — Тебе пора.
— Я знаю, мама. Одну минуту.
Иккинг, как и Астрид хотел бы продлить эту минуту. Но прощаясь, он испытывал скорее светлую грусть, потому что знал, что больше никогда они не увидятся. Там, далеко, в Краю, его ждало его настоящее племя, его настоящая семья. За этот год его сердце утвердилось в том, что он должен делать и как жить. Его место там, в Тайном Мире, вместе с остальными близкими по духу существами.
Иккинг достал из сумки на седле Беззубика свой дневник.
— Мне он больше не нужен. Я отдаю его тебе, — сказал он Астрид. Она погладила пальцами грубоватую кожу обложки, пролистнула несколько страниц.
— Что мне сделать? Показать твоему отцу? Или сохранить в тайне?
— На твоё усмотрение. Можешь обнародовать, когда посчитаешь, что люди готовы. А можешь сохранить в тайне.
Они стояли возле гладкого озера, которое постепенно окрашивалось в бледно-жёлтый цвет с каждой секундой всё больше и больше.
Иккинг держал руку Астрид в своей ладони. Он гладил её пальцы, зная, что ему будет этого не хватать, но также зная, что он всё делает правильно. В его сердце не было тоски, отчаяния или жажды вернуть всё назад. В нём была вера в будущее. Ему было только грустно, что Астрид, вероятно, потребуется время, чтобы жить дальше. Но Иккинг знал, что у неё есть для этого силы и она справится. Наверняка будет счастлива. А заботы и тревоги юности уйдут на второй план. Теперь у Олуха больше нет угрозы в виде драконов. Теперь весь мир лишился могущественной силы и мог жить свободно. А значит, через пару лет всё порастёт быльём, Астрид встретит какого-нибудь сильного и смелого, как она сама, викинга, и будет счастлива с ним.
— Иккинг, — позвала Астрид, отвлекая его от мыслей.
— Что, Астрид? — он посмотрел в её глаза.
— Мы можем?.. Можно ли всё вернуть назад?..
— Слишком поздно, Астрид. Я больше не принадлежу этому миру. И ты знаешь?.. — она смотрела на его лицо, заранее зная ответ. — Я счастлив. Впервые за долгое время я по-настоящему счастлив. Я знаю, кто я и зачем в этом мире. Я знаю, что мне делать. И это… у меня словно есть крылья, — он засмеялся. Да, у него определённо были крылья. Даже без них Иккинг чувствовал шрамы на лопатках.
Астрид молча кивнула, отворачиваясь и глядя на солнце, которое давно уже превратило ночь в утро.
— Тебе пора, — сказала она. — Улетай.
— Да, ты права. Прощай, Астрид. Прости, если сделал тебе больно. Прости, что втянул тебя во всё. И спасибо, что была со мной. Спасибо, что поддерживала. Спасибо, что помогла отцу справиться с моим исчезновением.
— Для чего ещё нужны друзья? — она вымученно улыбнулась, обнимая себя руками. Воспоминание о тех днях больно резало по сердцу.
— Я всегда буду помнить тебя.
Ég elska þig.*
Астрид не поняла, что сказал Иккинг, но он вдруг быстро наклонился к ней и поцеловал. Первый и последний раз.
— Беззубик! Эльдюр! — позвал он своих драконов.
К ним подошла Валка и обняла своего мальчика в последний раз. Ему не было и года, когда она исчезла. Она знала его во взрослой жизни тоже не больше года. Но Валка так гордилась им, тем, кем он стал, в кого вырос. И дело даже не в его драконьей сущности, а в том, что он стал настоящим лидером, вождём, королём…
— Прощай, Иккинг, — она крепко обняла его и поцеловала в обе щеки.
— Прощай, мама, — молодой человек был уже на полголовы выше матери, и он наклонился, чтобы спрятать лицо в ямке между её шеей и плечом.
Потом он выпрямился во весь рост и вскочил на Беззубика. Он в последний раз посмотрел на некогда родной остров и на двух женщин стоявших рядом. Одинаково важных для него и одинаково любимых. Валка одной рукой прижала к себе Астрид, обнимая за плечи.
Больше Иккинг не оборачивался. Он летел к себе домой, в свой настоящий дом, в свою настоящую семью.
***
Когда Астрид привела Валку в деревню, случился настоящий переполох. Старшие викинги, которые знали её, считали, что она вернулась с того света, не иначе. Молодые молча таращились на незнакомку, вышедшую из леса под руку с Астрид.
Хофферсон сразу же отвела женщину к дому вождя. Она решительно постучалась, и через какое-то время послышались грузные шаги и ворчание:
— Свен, клянусь, если ты опять из-за своих овец…
Но Стоик осёкся, едва увидел женщину, стоявшую на его пороге. Он несколько долгих мгновений смотрел на неё, а потом упал на колени, обхватывая её ноги. Астрид дважды видела вождя плачущим. В первый раз — когда он хоронил Иккинга. Это был второй. Она тихонько ушла к себе домой. Бессонная ночь давала о себе знать.
Но сон ещё долго бежал от Астрид. Она при свете вставшего солнца читала дневник Иккинга. Она нашла в нём и письма, которые он писал ей, но не отправлял. Астрид не плакала, какой смысл лить слёзы по несбыточному. Кто знает, глядишь, пройдёт несколько лет и всё это будет казаться сном.
Астрид закрыла дневник Иккинга, ласково погладила обложку с высеченным на ней с изображением Ночной Фурии. Она положила его в сундук под кровать, подальше от чужих глаз, а сама легла наконец в кровать, забываясь во сне.
Ей снился волшебный и прекрасный мир. Мир, полный драконов. Крохотные, как кошки, огромные, как горы, белые, голубые, жёлтые, чёрные, зелёные, красные и других цветов, названий которым она не знала, они летали, сидели, лежали, ходили, плавали повсюду. Астрид снилось, что она сидит на ярко-бирюзовом Змеевике и летит сквозь всё это многообразие видов. Ветер треплет её косу, а дракониха под ней ласково урчит, словно успокаивая наездницу.
Астрид всё летала и летала, пока вдруг Змеевица не вынесла её к волшебному небольшому островку из кристаллов, которые переливались серебристо-розовым. Дракониха замерла на месте, взмахивая тяжёлыми кожистыми крыльями, зависая в одной точке. И Астрид увидела Ночную Фурию с зелёными глазами. Дракон сидел в центре этого островка, разглядывая мир, который открывался его глазам.
Он на мгновение встретился взглядом с Астрид, и она чудом увидела в этом драконе Иккинга. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, а потом Фурия расправила крылья, оглашая Тайный Мир своим рычанием, и все, до кого долетел этот клич, включая Змеевицу Астрид, склонились перед своим Королём.
Когда Астрид проснулась уже под вечер, в её сердце больше не было печали. В нём жила надежда на счастливую жизнь для себя и её ближайшего друга.
***
— Ты показала ей? — спросил Иккинг у Сигрун.
— Да. Она всё поняла. Не волнуйся больше за неё. Но если хочешь, я буду присматривать за ней.
— Ты стала такая добренькая, — фыркнул Иккинг.
Сигрун тихо рассмеялась.
— Я была строга только для того, чтобы ты смог стать, кем должен был. Теперь, когда Пророчество исполнилось, я могу немного расслабиться.
— Ну, как тебе тут? — спросил Беззубик, возникая из ниоткуда и оказываясь рядом с Иккингом.
— Прекрасно! А где Эльдюр?
— Эм… как он сказал: цепляет местных красоток, — Беззубик махнул головой куда-то в сторону, где Эльдюр красовался своими зелёными крыльями перед тремя разноцветными самками Ужасных Чудовищ.
— Вот кому давно пора было сюда, — рассмеялся Иккинг.
— Ну ладно, — прервала их Сигрун. —
Готов?
— Как никогда, — ответил Иккинг-дракон.
Он расправил крылья. Здесь, в Тайном Мире, они приобрели на концах синеватый светящийся оттенок, так же как и его гребень. Он зарычал во всю мощь своих лёгких, и его рык разлетелся в самые дальние уголки волшебного царства драконов. И каждый, кто слышал его, склонял головы перед своим Королём.
