Он просто очень устал.

«Дурак! Дурак! Дурак!» — великий Старейшина Илин почти бился головой о деревянную боковину кровати.  Самобичеванию и осознанию произошедшего очень мешало то, что стоять парень мог с трудом, а сидеть не мог вообще. Поэтому проклинать себя и свою несдержанность приходилось лёжа, ожидая, пока подействуют взятые у лекаря борделя в другом городе специальные мази. После того дня в новом юньмэньском доме удовольствий Вэй Ин не мог забыть поцелуй своего шиди. Точнее, не сам поцелуй, а откликнувшуюся на него духовную энергию. Как будто он потерял зрение на долгие годы и вновь его обрёл именно в те минуты, пока целовался с Цзян Чэном. Это ведь было его золотое ядро. То, что было с ним на протяжении всей жизни. Его. Отданное добровольно, потому что так было правильно. Но даже в чужом теле — всё ещё его… Тянущееся к своему хозяину через чужую кожу. С того дня Вэй Ин мечтал повторить поцелуй. Просыпался посреди ночи, ощущая на губах покалывание от родной силы. Чувствовал, как заполняется пустота в груди от простого поцелуя. Конечно, он знал, что поцелуй легко может зайти сильно дальше, поэтому и подготовился максимально, как мог: просадил ещё денег в борделе с девушкой, расспрашивая её о всех тонкостях процесса, купил всё необходимое и немного перепил… для храбрости. «Какой же я дурак…» — парень в сердцах откинулся на спину и сразу поморщился от боли, которую причинило неудачное движение. В голове носились мысли о прошедшем вечере, и в низу живота на каждое воспоминание разливалось тепло. В груди тоже было тепло, но иного свойства. Вэй Ин чувствовал, как та энергия, что во время секса с Цзян Чэном стремилась к пустоте под грудиной, потихоньку утекала из тела. «Кажется, так чувствуют себя обычные люди с заклинателями… — пробормотал Вэй Усянь. — Наверное, так… только обычные люди не знают о том, чего лишены… А я…»