Дипломник

Чанёль проснулся разбитым. К тому времени, как он заставил себя подняться с кровати, мужчина уже выходил из душа и выглядел намного бодрее Пака. Бён поцеловал его в щёку, когда проходил мимо него на кухню. В душе он быстро привёл себя в порядок, не хотелось тратить драгоценные минуты на подготовку в ванной. На кухню он уже вошёл переодетый в одежду «на выход» и сел за стол со своими заготовками, почерканными чужой рукой. Бён в это время заканчивал для Ёля лёгкий завтрак, сам он редко ел по утрам.       — Что-нибудь помнишь?       — Помню, конечно, — кивнул Чанёль, — надеюсь, попадётся нормальный билет.       — Всё будет нормально, — уверил мужчина. — Не волнуйся сильно — не хватало мне ещё обмороков на экзамене. Пак фыркнул, откладывая листики недалеко от тарелки, принимаясь за завтрак. Быстро повторить тридцать листов никак не получится, но он надеется, что успеет это сделать в машине и универе, пока будет ждать одногруппников. Кара обещала прийти попытаться договориться с методистом снова, а это значило, что уже в восемь она будет в корпусе. Завтрак прошёл быстро, как и всё время до выхода из квартиры. Ёль забрал рюкзак из спальни совсем не заглянув, что лежит внутри, и вышел в коридор, где спутник уже обувался в ботинки. На Бёне сегодня был насыщенный чёрный костюм и белая рубашка. Чужие пальцы поправили галстук и застегнули пиджак на одну верхнюю пуговицу. Бён был как обычно прекрасен, зато Чанёль не изменял себе: беспорядок на голове, немного мятые вещи и выражение абсолютной потерянности на лице. Мужчина оглядел его, отчего-то улыбнувшись, и коротко поцеловал в губы. Пока прогревалась машина, мужчина стряхивал снег с капота и лобового стекла. Чанёль старался спокойно повторять, но уже сейчас его начало немного потряхивать от беспокойства. Он по несколько раз перечитывал те вопросы, в которых всё ещё был немного не уверен, и старался вспоминать слова Бёна. Мужчина сел в машину, и через пару минут они медленно съехали с места. Всю дорогу Чан повторял, тихо шурша листиками — в салоне стояла напряженная (как казалось Паку) тишина. А на парковке корпуса Ёль быстро клюнул мужчину в щёку и выскочил из машины первый. Кара уже была внутри, судя по пришедшим сообщениям недовольства из-за отсутствия на месте Юми.       — Ну как, всё выучила? — вопросил Чан, как только заметил девушку в коридоре на пятом этаже.       — Почти всё, но я неуверенна в себе. А ты?.. Разговор медленно перешел в разряд «какие вопросы самые худшие», а потом резко затих, когда в коридоре замелькала методист. Кара подскочила с места, чуть ли не бегом заскакивая в кабинет вслед за женщиной. Буквально через пять минут в коридоре показался Бён, заходя на кафедру.       — Давай понадеемся, что он всё возьмёт и меня не сожрут эти идиоты, — прошептала староста, выйдя из кабинета. Чанёль лишь пожал плечами. Он знал, что мужчина не будет брать деньги, если комиссия-таки навестит их, но если её не будет… Ох, как же Ёль надеялся, что никто не придёт!       — Ты в первой пятёрке пойдёшь?       — Да, — кивнул парень. — Не хочу откладывать это дело. Какое-то время они повторяли свои конспекты и заметки, дожидаясь, пока мужчина выйдет. А когда тот вышел, Кара вернулась обратно к Юми и вышла с явным облегчением на лице. Чанёль понял: комиссии не будет!       — Боже, какое счастье, — прошептал парень, — никого не будет, да? Девушка кивнула и, звякнув ключами от кабинета, приглашающе махнула рукой к лестницам. Уже в кабинете Ёль почувствовал, что напряжение почему-то не спадает и стало сильно сдавливать живот. Он выпил таблетку от спазмов, но облегчение не пришло ни через пятнадцать минут, ни через полчаса. Строчки с листочков совершенно не откладывались в голове. Он словно просто водил по ним взглядом, но понять не мог — боль постепенно набирала обороты.       — Ты слишком волнуешься, Ёль, — нахмурила брови староста, подсаживаясь ближе, — ты весь побледнел. Должной реакции она не получила: парень зациклился на одном слове, застывая, словно пытаясь понять, в какой момент ему стало совсем невыносимо. Ком поднимался к горлу, когда он глубоко вдыхал, и живот постепенно стало сдавливать с такой силой, что он даже склонился лбом к парте. Так, кажется, стало полегче. Кара тихо заговорила об их общем друге Хаджине. Чан едва отвлекался от боли, чтобы отрывками услышать о том, что он якобы купил себе небольшую квартиру в новостройке на окраине города и приглашает их к себе на ночь на этой неделе в субботу. Чанёль ничего не ответил. Сейчас он ни на что не мог соглашаться. Время медленно приближалось к девяти часам. Чанёль так и остался на месте, когда Бён вошёл в кабинет с ноутбуком в руках. Мужчина, не глядя на собравшихся студентов, объявил, что остаться в кабинете должно пять человек. Едва Ёль вырвал листок из тетради, не отрывая взгляда от своих распечаток, как Бён скомандовал пересаживаться на первые две парты. Парень ошарашено уставился на него, пытаясь понять, что с этим делать. Мужчина лишь отвернулся к окну, доставая из папки ведомости и таблицу с оценками. Пришлось пересаживаться, а, так как вторые парты были заняты, Чанёль сел прямо напротив мужчины и побледнел ещё больше, заслуживая равнодушный взгляд Бёна и вздёрнутую бровь.       — Упадёшь в обморок — отчислю, — пригрозил мужчина, раскладывая листочки на парте справа от парня. — Берем билеты. Называем фамилию и номер. Готовимся десять-пятнадцать минут. Я не собираюсь задерживаться из-за вас. Чанёль пропустил всех вперед и только потом вытянул билет из-под кучи других. А в нём два вопроса, которые он знал хорошо: про влияние информационных технологий на архивы и критерии отбора документов для создания электронных копий; один из группы «ненавижу-плохо-знаю» — «Архивный каталог. Виды каталогов». Беспокоясь о собственном самочувствии, Чанёль застыл, глядя на вопросы, хаотично пытаясь понять, что делать: идти без подготовки нести чушь вперемешку с нужной информацией или остаться что-то написать.       — Студентам, отвечающим без подготовки, добавляю баллы. Парень накрыл лицо руками, умоляя себя хотя бы на пять минут почувствовать нормально. Листы, которые всем раздал Бён, быстро были почёрканы торопливым уродливым почерком. На первый вопрос он ответил быстро — тезисами записав основные мысли, расшифровку оставляя на устный ответ. Второй вопрос про каталог он сумбурно своими словами описал, как архивный справочник, содержащий элементы архивных документов. Виды описал совсем кратко, буквально несколько штук, зачем-то вписав межфондый, пофондовый. Уже потом, на ответе, он понял, что нужно было писать про тематический, географический, хронологический и другие. Третий вопрос и вовсе состоял из пяти категорий сложности оцифровки документов в процентном соотношении.       — Пак, готов? — вопросил мужчина, поднимая взгляд на аудиторию. — Кара, ты на пересдачу хочешь или мне показалось?       — Показалось, господин Бён, — смущённо откликнулась девушка. Преподаватель перевёл на него, побледневшего, взгляд, а потом поднялся с места и заглянул в его листок с кратким «Садись отвечать». Сам мужчина пошёл по рядам, просматривая полупустые листы студентов, замечая шпаргалки. Чанёль пересел на стул около стола и попытался унять сердце. Он даже не понимал, почему так сильно переживает: Бён бы его точно не завалил, но видимо организм, подверженный переживаниям в эту сессию, уже сам по себе давал сбои. Мужчина выслушал ответ на первый вопрос молча, уставившись в экран ноутбука, а начиная со второго вопроса начал уточнять моменты с видами каталогов, помог сформулировать правильное конспектное определение и попросил разъяснить наименование нескольких видов. Относительно третьего вопроса Чан немного занервничал, потому что в тот момент Бён забрал зачётку и, заполнив крайние колонки, оставил только колонку с оценкой, поставив точку.       — Архивные коллекции подлежат переформированию, когда поступают в архив? Чанёль, задумавшись буквально на полминуты, выдал чёткое «Нет». Бён поставил пятёрку в зачётку и, не глядя, отодвинул её по столу к парню.       — Свободен. Облегчение, свалившееся на парня, немного уняло боль, но для полного спокойствия ему понадобилось ещё двадцать минут подышать рядом с окном свежим воздухом. Он дожидался Кару, чтобы пойти домой и всё-таки попросить заново рассказать про новоселье и Хаджина. Девушка вышла спустя полчаса, пропустив несколько человек вперед. Уже по дороге домой она рассказала, что Бён буквально завалил её уточняющими вопросами, но Ёль подозревал, что это было не со зла, а для помощи. Подобный метод он использовал редко и не для всех, но это наводило на определённые мысли и складывалось впечатление, что студент что-то мог ответить самостоятельно. Около общежития Чан облегчённо вспомнил, что следующий экзамен у него легкий и через четыре дня — можно было расслабиться. Наверное поэтому он согласился встретиться с друзьями, не боясь, что не успеет подготовиться. Собственно, там не к чему было готовиться: пять сертификатов онлайн-курсов по предмету сданы, тесты написаны, посещение нормальное, бонусы должны были быть. Казалось бы, всё должно быть идеально. По крайней мере Чанёль очень сильно на это надеялся. Бёну он написал только через полтора часа, надеясь, что экзамен уже закончился. Мужчина ответил практически сразу, написал, что отправляется на очередное заседание кафедры и не знает, когда освободится. Отсюда Ёль понял: встретиться возможно не получится. Заверив мужчину в том, что всё нормально, он с облегчением закрылся в комнате и лёг в кровать, где вскоре заснул. В тот день они так и не встретились.

***

Суббота нагрянула неожиданно и началась она очень странно. Кара стала стучаться к нему в комнату в двенадцать часов, когда парень только раскрыл глаза и решался собираться на встречу. После всех экзаменов у него впервые была возможность нормально отоспаться, поэтому он так залежался. Девушку же это не устроило. Позавтракать решили в кафе, поэтому Ёль за сорок минут сходил в душ, быстро высушил волосы, оделся, не забыл забрать деньги и вышел на улицу прояснить сознание. Кара вышла ему навстречу через несколько минут. В обычных джинсах и старой парке, которая немного пошла пятнами на спине из-за рюкзака.       — Не хочу портить новую курточку, — заговорщицки проговорила та.       — Только не говори, что мы пойдём на каток! — застонал Ёль, сдвигаясь с места.       — А куда ещё?.. Хаджин зашёл в кафе чуть позже них. Был расслаблен и внимателен к ним, как обычно оставляя о себе благоприятное впечатление. Моментами переписываясь с мужчиной, Ёль почувствовал, что действительно отдыхает. Чаще всего он не мог назвать отдыхом те моменты, когда он просто ложился спать или занимался какими-то своими личными делами. Всё равно моральное напряжение чувствовалось несмотря на то, что тело расслаблялось и вроде бы приходило облегчение. Подобное чувство лёгкости и какой-то необъяснимой радости посещало его редко, потому что основное своё время Ёль был всегда напряжен и сконцентрирован, имел много забот и дел, с которыми нужно бороться до последнего. Сегодня вообще всё было иначе. Им повезло наткнуться на какие-то скидки в кафе, где они провели первое время; повезло забрать последние доступные пары коньков на катке; лично Ёлю повезло ни разу не упасть, видимо, сегодня Кара отвечала за неуклюжесть, падая даже рядом с бортиком. Разумеется, встреча не обошлась без снежков. Чан, получив прямо в щёку, споткнулся о горку снега и упал на бок, впоследствии устало заваливаясь на спину. Всё было круто, даже щиплющая от боли щека не портила настроение. Они добрались до дома друга ближе к пяти вечера. Чанёль отметил, что новостройка до сих пор до конца не заселена и находится не на окраине, как упоминалось Карой. Однако, он удивился, когда один из соседей Хаджина остановил его и предупредил о странном запахе в доме.       — Всё нормально?       — Должно быть да, — пожал плечами парень. — Может, это просто поломка у них в квартире. У меня всё должно быть нормально. Квартира была двухкомнатная: небольшая гостиная и примерно такого же размера спальня. Кара проскользнула во все комнаты от ванной до кухни и одобрительно кивнула. Разумеется, стал вопрос цены, и Ёль удивился относительной дешевизне дома. При такой цене и до сих пор не распроданы помещения?.. Странно.       — Тут, конечно, ещё стоит поработать, — Хаджин развёл руками в полупустой гостиной, — диван хоть завёз. Тут пока сплю, устроюсь на работу — легче будет.       — Родители помогают? — вопросил Чанёль, проходя на кухню. Всё было как обычно: печка, мойка, небольшой холодильник, стол с двумя стульями и пара кухонных тумбочек. Кара села на одну из них, копаясь в пакете с едой, которую они купили. Разумеется, был куплен и алкоголь, хотя у Хаджина имелся заготовленный набор напитков. Чанёль внимательно осмотрел кухню, пытаясь понять, что его смущает. Бён написал ближе к половине шестого вечера, спросил, придёт ли к нему парень, и Ёль ответил согласием. Отсюда следовало, что пьяным идти нельзя. Поэтому уже после первой выпитой бутылки на троих Ёль поднял руки, сдаваясь. Настаивать никто не стал. Чем больше друзья пили, тем откровеннее становились разговоры. Чанёль чувствовал, как начинает смущаться. Кара была немного откровенна, рассказывая о своём опыте отношений, такую тему подхватил и Хаджин. В итоге только Ёль молчал, потому что он в принципе встречался с девушкой пару-тройку месяцев и расстались они друзьями, а вот про Бёна он рассказывать ничего не стал. Хотя там было, о чем рассказать. Парень поднялся с места, уступая стул девушке, едва удерживающей себя на тумбочке, и подошел к окну. В комнате помимо алкоголя пахло чем-то ещё, свежий воздух с улицы взбодрил всех. Слишком быстро стало холодно. Время текло медленно, словно испытывая терпение Пака на прочность. Они с Бёном сошлись на том, что Чан приедет часов в восемь, но до восьми было ещё так долго! Хотелось уйти, но что-то останавливало его: то ли чувство неловкости перед друзьями, то ли что-то другое, приводящее в напряжение.       — У меня уже задница болит от стульев, пойдёмте в гостиную что ли? — вопросила Кара, следом поднимаясь с места. Там действительно стало легче. И дышать, что самое странное, тоже. Чанёль открыл окно на проветривание, спрашивая у друзей, не чувствуют ли они ничего, но те были уже достаточно пьяны, чтобы разбираться в подобных вещах. Парень просто проветрил комнату, усаживаясь на пол перед друзьями. Решили поиграть и, с учётом того, что друзья были уже не в себе, долго это не продлилось: Кара пожаловалась на головную боль. Постепенно стала болеть голова и у Ёля, хотя он не пил так много.       — Там наверное чайник уже закипел, проверь, а? — обратился к нему друг.       — Зачем ты его ставил на плиту? — удивился Ёль, вскакивая с места. Вопрос остался без ответа. Чанёль вошёл в кухню и в нос ударил странный запах, который ни с чем спутать было нельзя. Быстро выключив конфорку, Чанёль отставил чайник подальше и ругнулся, понимая, что если бы Хаджин ничего не сказал — они могли взлететь на воздух. Идиот! Голова от напряжения разболелась ещё больше. Парень невольно зацепился взглядом за крепление на стене шлангов, которые опускались к плите, и нахмурился. Вроде бы в новых квартирах всё должно быть нормально, а не так… ненадёжно. Чан решил умыться и отошёл в ванную. К тому времени, как он вернулся в комнату, Кара уже спала, сжавшись в углу дивана, а Хаджин щурился, копаясь в телефоне. Парень плотно закрыл дверь в гостиную.       — Ты полный придурок, — констатировал Ёль, — и ничего не сказал даже, когда чайник поставил, а вдруг что случилось бы?       — Извини, — оторвался тот от телефона, — в голове просто что-то помешалось, такая тяжелая и тошнит жутко.       — Я думаю, тебе нужно доверить квартиру газовой службе. По-моему, там не особо надёжно закреплён шланг, который подключается к плите.       — Понял, — кивнул тот, подавая телефон. — Забей мне напоминание. Я что-то расклеился совсем, понять ничего не могу. До восьми оставался буквально час. Дорога отсюда до дома Бёна занимала примерно тридцать минут, Чанёль, для успокоения совести, решил ненадолго остаться, чтобы со спокойной душой поехать к мужчине. Выставив напоминание на чужом телефоне, Пак написал Бёну, что скоро будет собираться, но тот ничего не ответил. Возможно, был чем-то занят. Кара во сне закашлялась, Хаджин поерзал на другой половине дивана и наконец-то застыл. Окно было полностью открыто. На улице снова стал падать снег. Вскоре перед глазами замелькали снегоуборочные машины. Телефон зазвонил в 19:20, вынудив дрогнуть от неожиданного звука громкой мелодии.       — Собираешься? — вопросил Бён.       — Сейчас буду, — оповестил Ёль, слегка пихая Хаджина, чтобы разбудить. — Голова болит, но я не пил настолько много, чтобы чувствовать себя плохо.       — Уверен? — усмехнулся мужчина. Парень вздохнул прямо в трубку и снова попытался дозваться до друзей, но они спали так крепко, что Чанёль побеспокоился об их состоянии.       — Они не просыпаются, — цокнул Ёль, — я вроде бы достаточно громко их зову и тормошу тоже. Может, вылить на них воды?       — Они явно не скажут тебе спасибо.       — А пить меньше надо, — усмехнулся парень, резко застывая в коридоре. — Вот дерьмо… В коридоре настойчиво пахло газом. Чанёль, испугавшись, что недостаточно перекрыл конфорку, влетел на кухню и скривился. Мужчина на том конце провода спросил, всё ли нормально, и Чан переключил вызов на громкую связь.       — В квартире что-то с газом! — громко произнёс Ёль, чтобы его было слышно. Руки уже открывали окна. — Но на кухне ничего не горит. Здесь просто ужасно воняет газом.       — Нужно перекрыть подачу газа к плите, — отозвался мужчина, — открой окна по всему дому, в первую очередь там, где спят твои друзья. Чанёль, перекрыв небольшой кран, схватил телефон и бросился в гостиную.       — Я минут двадцать точно стоял около окна, думал, что мне из-за выпитого плохо стало, а это другое было! Я думал, что мне показалось! А ещё сосед Хаджина говорил, мол, в его квартире чем-то воняет.       — Не паникуй! — твёрдо произнёс мужчина. — А теперь займись своими друзьями.       — А что делать?! Кара очнулась почти сразу, как только он начал её тормошить, что есть сил. Девушку едва не стошнило от тряски и, только услышав о происходящем, нахмурилась и позволила отвести её ближе к окну. Хаджин выпил больше, с ним пришлось повозиться, обрызгивая не только водой, но угрозами. На кухне постепенно становилось легче дышать, но всё равно оставлять друга в таком месте было опасно.       — У тебя всё нормально? — вопросил Бён. — Как ты себя чувствуешь?       — Хреново, — выдавил из себя Чанёль, стоя у открытой двери. На лестничной клетке, прямо около входной двери, сидел Хаджин, то засыпая, то приходя в себя. Кара пришла к ним почти сразу, присела рядом с другом, всё ещё морщась от тупой боли в голове.       — Ещё раз и чётко ответь мне на грёбаный вопрос, — процедил Бён.       — Я открыл везде окна, перекрыл кран, вытащил друзей из квартиры. Я понять не могу: ему плохо из-за того, что он надышался газом или из-за выпитого.       — Окно было открыто нараспашку, когда ты стоял в комнате? — Ёль ответил согласием. — Тогда ему просто должно быть плохо из-за алкоголя. Ему нельзя там оставаться.       — Я уже подумал об этом, — устало вздохнул парень, обращая внимание на девушку. — Кара, заберешь Хаджина в общагу?       — Конечно. Чанёль вернулся обратно в гостиную, решая, можно ли уже закрывать окна. В квартире стоял ужасный холод. Нужно было надевать куртку, чтобы окончательно не продрогнуть.       — Я должен проводить их, — словно извиняясь, прошептал он. — Извините, господин Бён. Мужчина пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, следом выдавая:       — Это даже не обсуждается, — голос его сменился с напряженного на более мягкий. — Как ты себя чувствуешь?       — Со мной всё нормально. Я просто испугался… — Чан нервно вдохнул, словно поперхнулся. — Я хотел уйти к Вам пораньше… Представьте, что было бы, если бы я действительно ушёл?       — Ты молодец, Чанёль. Ты всё сделал правильно. А теперь пройдись по комнатам, оцени обстановку и одевайся — вам пора ехать. Я позвоню тебе ровно через пятнадцать минут, ты меня понял? Не снимешь вызов — я тебя из-под земли достану.       — Да я нормально себя чувствую, — слабо воспротивился Ёль.       — Звучит очень неубедительно, — бросил тот, сбрасывая вызов. Пройдясь по комнатам, парень сделал вывод, что можно закрыть окна. Он был на кухне — фотографировал кран (чтобы не сомневаться потом, закрыл ли он его), когда Кара вошла в комнату и сказала, что им уже лучше и они могут отправляться домой. Хаджин стоял обутый, натягивал шапку на голову, куртка уже была застёгнута. Кара оперативно оделась вслед за Чаном, закрыла дверь и они облегчённо вдвоем выдохнули. Друг, медленно спускающийся по лестнице, пока ещё не понимал, что могло произойти. Шли не спеша, постоянно приглядывая за Хаджином, который на морозе немного отрезвел. Парень выдохнул ругательства и накрыл лицо руками, спросив у Чана, поставил ли он ему напоминание на телефон связаться с газовой службой. На остановке стоял полупустой автобус, поэтому они сели в самом начале. Бён действительно позвонил через пятнадцать минут, когда Кара оплачивала проезд карточкой за троих. Ёль сел на одиночное место у окна, прислоняясь к стеклу виском.       — Всё нормально, — снова ответил на вопрос парень. — Уже едем в общагу, им стало лучше вроде бы.       — Хорошо, — ровно произнёс мужчина, совладав с собой после случившегося. — Позвони мне, как будешь подходить к общежитию. Чанёль, ответив согласием, на секунду прикрыл глаза и опустил телефон на колени. Он так сильно устал за этот вечер, что теперь понятия не имел, как будет спать этой ночью. В голове всё ещё крутились мысли о «а что, если бы…», заставляя его ужасно себя чувствовать. Кара что-то тихо спрашивала у Хаджина, и Чан повернул к ним голову, не в силах перестать думать о том, что было бы, если бы он их потерял. Своих единственных друзей, боже! Нервно вздрогнув, Пак сложил телефон в карман, хлопнул себя ладошками по лицу и поднялся с места. Кара сидела у прохода, повернувшись корпусом к другу, сидящему у окна. Он был бледен, но в сознании.       — Замёрз, блин, — нахмурился Хаджин. — Вроде бы тепло оделся.       — Под вечер всегда подмораживает… Остаток пути провели в молчании. Люди заходили и выходили, а Чанёль по-прежнему стоял около друзей, как охранник. Наконец, прозвучала их остановка и Кара поднялась с места, помогая Хаджину подняться следом. От остановки до здания идти нужно было буквально несколько минут медленным шагом. Чанёль отправил сообщение Бёну о том, что они уже приехали, и поднял взгляд на дорогу. Мужчина стоял около своей машины. С растрёпанными волосами, но в неизменном чёрном образе: пальто, джинсах, ботинках и даже шарфе, небрежно намотанном на шею. Одна рука, спрятанная в перчатку, держала вторую и телефон, между пальцами другой руки застыла сигарета. И Чанёль почему-то подумал, что эта была не первая. Бён поднял на него взгляд, уложил телефон в карман и зажал фильтр между губами. Пальцем указав на друзей, он провел линию к общаге, а потом к себе. Проводив друзей на нужный этаж, он несколько раз спросил, хорошо ли они себя чувствуют, и только потом позволил себе выйти из чужой комнаты. Хорошо, что соседки Кары сегодня отсутствовали, и она смогла оставить друга у себя. Чанёль решил не заходить к себе — ринулся к лестнице так, словно за ним гнались, а потом перешёл на спокойный шаг, побоявшись, что споткнётся и что-нибудь себе сломает. Бён продолжал дожидаться его на улице, но стоял теперь ближе к урне. Докурив сигарету, он бросил бычок в мусор и повернулся к подошедшему парню. Чан чуть не сдох, когда ледяная ладонь коснулась его щеки, а чужой взгляд на бесстрастном лице обеспокоенно заскользил по нему, словно выискивая что-то угрожающее его жизни. Ровно втянув воздух через нос, мужчина расслабил напряженные плечи и тихо попросил сесть в машину. Чанёль подчинился беспрекословно, но не стал пристёгиваться — точнее, не успел. Уже захлопывая свою дверь Бён потянулся к нему, и это, наконец-то, подарило облегчение. Мягкий короткий поцелуй сбросил напряжение, оставляя только набор чувств, хаотично сменяющих друг друга в голове. Чанёль-таки пристегнулся, потёр лицо ладонями и выдохнул, расслабляясь на сидении.       — Скоро будем дома, — облегчённо произнёс мужчина, заводя машину. И это лучшее, что Чан слышал за последнее время.