Дипломник

Он целовал его. Целовал, целовал, целовал, целовал… Медленно, лениво прижавшись всем телом. Мужчина позволил на себя «напасть», оглаживал напряженные плечи и спину горячими ладонями, бесконечно долго умудряясь целоваться с ним. Чанёль ещё никогда так долго ни с кем не целовался, и что-то в этом было абсолютно ненормальное: то ли поведение Пака, то ли продолжительность контакта, то ли собственные хаотичные чувства. У Бёна по-настоящему сильные и уверенные руки. Умеющие удержать на месте, способные притянуть его к себе ближе, буквально завалиться на чужое тело. Чанёль разрывает контакт и сползает чуть в сторону, тяжело выдыхая в чужую шею. Рука под талией нежно поглаживает поясницу, и это прекрасно. Они уже обсудили произошедшее, разжевали так, чтобы не осталось ни единой не разобранной мысли, которая могла бы привести к проблемам-хаосу в голове. Не обошли стороной и чайник, и скопление газа в закрытой комнате, и состояние друзей, несколько раз перезвонив им. Сейчас уже поздно писать — на часах половина двенадцатого. И всё ещё хочется целоваться. Припухшие губы касаются чужой кожи на шее, и Чанёль вдруг думает, что это так странно делать с Бёном. Так странно ощущать эти прикосновения и желание быть ещё ближе, чем уже есть сейчас. Мужчина поворачивается, кратко целует в губы, притягивает обеими руками за спину, буквально вжимая в себя. Бояться и переживать уже не из-за чего, а всё равно ощущение неизбежного продолжает нависать над головами.       — Ты всё ещё слишком каменный, — произнёс Бён,       — Дурацкий день, — ответил шепотом парень, — хоть бы ночью ничего не приснилось. Я такой мнительный… Мужчина по-доброму усмехается, словно Чан сказал всем известный факт. Теперь первый целует он: нежно касается губ, словно лениво, но это не длится долго. Ёль не успевает затянуть поцелуй, как начинают целовать увереннее, набирают обороты движения не только губ, но и тела. Это нельзя назвать чем-то непонятным. Бён медленно приподнимает его колено, закидывая себе на бедро, и, наконец, переворачивает парня на спину. Здесь и останавливается, замечая, что Ёль просто подчиняется его движениям. Чанёль поднимает на него спокойный, в какой-то степени уверенный взгляд. Расслабленное лицо и глаза, моментами стреляющие взглядом на губы…       — По-моему, глупо останавливаться, — замечает он, следом усмехаясь, — сейчас точно глупо, господин Бён. Любой такой близкий контакт — это слишком для Чанёля. Он знает это, с предвкушением ощущая, как отводят вторую ногу в сторону и медленно вжимаются в пах бёдрами. Это так… странно, ведь можно было бы попробовать заняться сексом по-настоящему, но ещё кажется рано. Сейчас это всё, что они могут себе позволить. Это не так, как в прошлый раз. Теперь это медленно, слишком тягуче. Губы моментами даже не двигаются, мгновениями замирая, затем с новой силой пропуская возбуждающие стоны в комнату. Мужчина действует смелее, чем прежде: оттягивает домашнюю футболку Ёля, запуская руку под спину, проводя по изгибу ладонью. И, боже, как ему это нравится. Чанёль поддаётся, не боясь, всё ещё каменный и напряжённый выгибается спиной и старается прижать к себе мужчину ногой ещё ближе. Бёдра трутся друг о друга в этих чёртовых тонких обычных спортивках, горячат плоть, распаляют желание. И постепенно хочется разорвать поцелуй, выгнуться сильнее, запрокидывая голову, вжаться затылком в подушку и застонать. Как же Ёлю хочется стонать… Движения слишком медленные, не хватает остроты, яркости. Эта тягучесть словно прелюдия, но оба понимают, что продолжения не будет. Бён несдержанно поддаётся бёдрами вверх, разрывает поцелуй, залипая на чужом раскрасневшемся лице. Ему как никогда раньше хочется освободиться от мешающей ткани и прекратить эту затягивающуюся пытку.       — Я не представляю, каково это будет без одежды… Бён усмехается, поднимаясь на вытянутых руках. Чанёль хмурится, ощущая потерю тепла, но с очередным вырвавшимся резким движением бёдер несдержанно стонет, выгибаясь. Поддаётся вперед, напрягает пресс, когда ладонь залезает под футболку и выбивает концентрацию из сознания. Мужчина склоняется обратно, целует в щеку, медленно спускаясь вниз к плечам.       — Ахуенно, — горячо выдыхает Бён, смазано касаясь губами чужой шеи, — с тобой всё будет именно так. Мужчина до конца не мог разобраться, как охарактеризовать Чанёля в такие моменты. Он не раз представлял, каково будет с Ёлем в постели, но это было не то. Реальность всегда дарит свои свойства, разбавляя представления, и не всегда это что-то особенное и положительное. То, как Чанёль до сих пор зажимался, свидетельствовало о том, что ему, даже в возбуждённом состоянии, всё ещё сложно довериться. Разумеется, это нормально. Они знают друг друга довольно долго, но чтобы вот так, с полным доверием и отдачей, ещё нет. Но несмотря на это мужчина всё-таки знает, как вытащить из парня протяжный стон, например, как сейчас, ставя слабый засос на сгибе шеи. Ощущений всё равно было недостаточно, но просить Ёля о большем он не собирался, даже если придётся заканчивать обычной дрочкой.       — Господин Бён, — недовольно выдохнул Чанёль, подаваясь бёдрами вперед, — прекратите пытать… Резче.       — Ты не кайфуешь, Ёль. И ты всё ещё слишком напряженный — расслабься.       — Не получается. Мужчина коротко целует его губы, чуть приподнимаясь на локтях.       — Ты позволишь к себе прикоснуться?       — Н-не знаю. Чанёль зажался. Если его сознание ещё думало о ближайшем развитии событий, то тело было категорически против. Для этого было слишком рано. Бён ничего против не имел, но попытался ещё раз, стараясь не казаться настойчивым:       — Только спортивки, — предупредил мужчина. Парень думал недолго, но Бён всё равно подождал. Не стал двигаться дальше, не сбивал с мысли, не целовал, не касался вообще, а спокойно смотрел на него, никак не выражая ни надежду, ни разочарование от заторможенного ответа. Единственный, кто когда-либо касался Ёля в таком плане, это сам Чанёль. Поэтому ощущение спадающей ткани с ног довольно… не то чтобы Ёль боялся — нет, это был не страх. Просто это был другой человек, которому нужно было довериться, позволить прикоснуться к себе! Для кого-то другого, возможно, это нормально. Цепочка: нравится человек — чувства взаимны — можно углублять отношения для Чанёля не работала именно так. Где-то между этапами должно быть много основополагающих моментов, которые позволили бы взрастить доверие и искоренить страх казаться… использованным?.. Едва ладонь коснулась бёдер, скрытых тканью нижнего белья, Чанёль окаменел, сам того не замечая.       — Я остановлюсь в любой момент, — заверил Бён.       — Поздно останавливаться, — с сомнением протянул парень.       — Остановиться никогда не поздно, — категорично выдал мужчина. — Давай без жертвенности. У нас всё на добровольной основе, помнишь, да?       — Помню. Чанёль ожидал продолжения, напрягаясь от мысли о дальнейших чужих прикосновениях, но этого не последовало. С уже явными намерениями Бён вернулся к его губам, снова соприкасаясь с ним всем телом. Парень чувствовал себя практически раздетым, но постепенно передвигал эту мысль за другую — желание. Хотелось больше резких движений, чтобы накрыло уже оргазмом, чтоб всё это прекратилось и окатило легкостью. Мужчина целовал так, что совсем перехотелось думать. Рука сжимала его ягодицу, притягивая ближе, а поступательные движения вынуждали Ёля ужасно смущаться своих стонов и ощущения влаги в белье. Бён немного приподнялся, совсем на немного оторвался от него, вглядываясь в смущённое лицо с затуманенными глазами и всё-таки скользнул ладонью вниз по животу к паху. Чанёль не знает, каково было Бёну, но Ёля бросило в жар сразу же. Он протяжно застонал, подаваясь вверх к руке, и сильнее сжал чужую футболку в кулаке. Вот теперь было по-другому, но как же долго они к этому шли… Мужчина шумно выдохнул, стоило Ёлю наконец-то расслабиться и поддаться навстречу. Пальцы пробрались под его футболку, оглаживая, а порою и легонько царапая спину. Мужчина просунул руку под чужой поясницей, чувствуя, что закончить надо прямо сейчас. Он кончил, нависнув над парнем, и Чанёль вскрикнул, когда его спешно потянули на себя, зажимая члены между бёдрами. Всхлипнув в поцелуй, парень освободил руки от чужой футболки и устало провёл ладонью по чужой щеке. Бён вдруг подумал, что ему снесет голову, если они так раз за разом будут медленно достигать оргазма. Это было слишком мало для него и довольно много для Чанёля. Спать они легли ближе к часу ночи.

***

      — Оставайся. Парень сонно потянулся, проводя по второй половине кровати рукой, в то время как мужчина заправлял рубашку в брюки. Оба наблюдали друг за другом, но первый всё-таки не выдержал Ёль, мягко улыбнувшись. Бён застегнул ремень и снял с кресла пиджак, сразу же его надевая.       — У меня сегодня два экзамена на девять и двенадцать часов, — оповестил мужчина. — Как закончу — напишу. Так что оставайся.       — Неприлично занимать помещение в отсутствие хозяина квартиры. И что я тут буду делать без Вас?       — До моего появления в спальне ты отлично справлялся со сном, займись тем же, — Бён задумчиво похлопал себя по карманам брюк и пиджака, забрал лежащий на одеяле телефон и взял папку с документами. — Ноутбук, холодильник, телевизор в твоём распоряжении. Постараюсь вернуться раньше, но ничего не обещаю. Я закрою тебя.       — Хорошего дня! — протянул Чанёль, одним махом стягивая со второй половины кровати одеяло, укутываясь практически с головой. — Напишите, если что. Мужчина усмехнулся, когда парень закрыл глаза и протянул руку под вторую подушку. Как же ему не хотелось куда-то идти… Когда закрылась дверь, Ёль приоткрыл глаза и вздохнул. Он совершенно не заметил, как приблизился понедельник. Позавчера Бён забрал его прямо из общежития домой, вчера они не выходили из дома вообще, то готовя на кухне, то смотря фильмы, а сегодня уже рабочий день. Предпоследний экзамен должен был состояться двадцать первого числа, то есть завтра. Чанёль не готовился к нему, потому что не было вопросов, к тому же он был абсолютно уверен в том, что у него будет хороший балл. По крайней мере, именно так ему обещал преподаватель! Чанёль лежал недолго. Всего до девяти часов. То бесконечно долго думал о последних днях, то просто валялся в кровати и смотрел в потолок, не в силах поверить в то, что находится в чужой квартире один. Можно ли это считать хорошей возможностью узнать мужчину чуть лучше?.. Конечно, Ёль бы сто процентов не смог найти что-то предосудительное, но хотя бы в одной книжной полке покопаться стоило! Быстро сходив в ванную и приведя себя в порядок, Чанёль сделал себе лёгкий завтрак и вернулся в спальню. Две книжные полки, довольно массивные, были забиты книгами. Некоторые просто лежали поверх остальных, часть горками была сложена в углу полок. Парень поставил чашку чая на стол и подошел ближе, просматривая корешки ближайших книг. В основном это были справочники по документоведению и архивному делу, учебное пособие по обеспечению сохранности, реставрации и консервации документов, много ГОСТов, положений, законы, было три книги по секретарскому делу, деловым приёмам — в общем, по организации деятельности секретаря. Те самые книги, что были сложены неаккуратными горками, были по психологии — почти все учебные издания для высших учебных заведений. В другой горке, состоящей из четырёх книг, корешки информировали об учебниках преподавания. «Педагогическая деятельность…», «Основы преподавательской деятельности в обучении студентов…» при том подходе, что Бён использовал для их группы, мужчина всё-таки тщательно изучал эти книги, если верить множеству закладок из обычных смятых бумажек и выделениям карандашом на полях и в тексте. И так — в каждой книге. Вторая полка была забита наполовину документальной литературой (по истории Кореи, о политических происшествиях, о войнах и тому подобное) и наполовину лекциями для студентов, сборниками статей от кафедры, множеством распечаток, бланков, формуляров, шаблонов — всем тем, что понадобится для объяснения материала. Чанёль пустил взгляд вниз и заметил довольно широкую тумбочку. Лезть внутрь он не стал, но сверху лежало три флешки и набор дисков, подписанных Бёном. Скорее всего, на них тоже хранилась информация по преподавательской деятельности. В гостиной книг не наблюдалось, сама комната ничего особенного в себе не несла. Все комнаты были оформлены скромно и с комфортом. Чанёль оторвался от своего занятия ближе к одиннадцати — староста написала в общий диалог. Парень просмотрел сброшенные документы и раздраженно цокнул — нужно было срочно звонить девушке.       — А что происходит? — вопросил он первым делом.       — Я вчера рано легла спать — не заметила, как препод скинул задания! Это для тех, кто хочет повысить свои баллы или перестраховаться. Я посмотрела тот док с оценками и ничего не поняла.       — Там в какой-то колонке есть оценки, в какой-то нет — ничего не понятно! Он не мог выделить отдельно полностью колонку на итоговые баллы? У меня там шестьдесят получается, если тупо сплюсовать, но я то не знаю, как он будет считать.       — Аналогично, — буркнула Кара, — сижу, смотрю на эти тесты и просто… блин, неужели ему не хватило тех, что мы прошли в прошлые разы, а ещё и курсы ему прошли! Чанёль устало застонал и поднялся с кровати, включая чужой ноутбук. Пока техника загружалась, они пытались выяснить целесообразность траты времени на непонятные тесты. Возможно, их вообще не нужно делать? Они же максимум могут набрать шестьдесят? Ну вот, оба ведь набрали нужное количество!       — Мне кажется, нужно перестраховаться и скинуть ему всё заново со всеми выполненными заданиями, — выдал Ёль, — сейчас скину на ноут и буду заниматься этим. Там вроде бы не должно быть очень сложно.       — Ладно, я тоже займусь, — вздохнула девушка. — Слушай, а ты где вообще? Я вчера заходила к тебе в комнату, но там был только твой сосед.       — О, — выдал Ёль, теряясь, — а что, он вернулся?       — В отличие от тебя — да.       — Я у друга, у меня всё нормально, так что можешь не переживать! Пак отключился первым, подключил через usb телефон к ноутбуку, сбросил подробную инструкцию прохождения тестов и отправления результатов преподавателю. Всё дело заняло не больше часа, но чувство раздраженности оставалось у Ёля почти до самого прихода хозяина квартиры. После того, как все повозмущались в диалоге насчёт новых заданий и, кто хотел — выполнил, староста снова написала сообщение, и теперь Чанёля просто разрывало от негодования. В этот раз ей позвонили из универа и предупредили, что приезжать не нужно, что оценки будут выставлены такими, какие они есть на данный момент. Как можно соглашаться на оценку, которую никто даже не знает?! — вопросил Ёль в личном диалоге с Карой. Надо срочно ему написать Спросить, какие оценки он собирается выставить Я уже написала  Но мне кажется, он ещё не успел проверить те задания Так что ждать придётся долго Но завтра реально смысла нет идти, если его там не будет — 12:54, Кара Что они тогда выставлять без него собрались? — 12:54, Чанёль Ну он же должен отправить им баллы… — 12:55, Кара Хлопнула дверь. Чанёль, уверенный в том, что это Бён, не отрывается от переписки. Кара ничего путного не может выдать, а сам Чанёль не хочет докапываться до преподавателя. Не собираться же ему прямо сейчас в универ, чтобы точно узнать, всё ли нормально будет с оценками?.. Парень тяжело вздыхает, потирая лицо ладонями, и поднимает взгляд на мужчину, вошедшего в спальню.       — Что делаешь? — вопросил Бён, складывая свои вещи в углу стола. — К экзамену готовишься?       — К сожалению, — скривился парень, — Вы просто не представляете, какое дерьмо сегодня случилось.       — У меня тоже для тебя «хорошие новости», — усмехнулся мужчина, оттягивая галстук.       — Боже, не надо! Чанёль закатил глаза, умоляя себя сдержаться и не завыть прямо сейчас, потому что ему далеко не мало всего того, что постепенно сваливается перед каждым экзаменом! Пока мужчина брал вещи в шкафу, парень кратко рассказал о том, что случилось. Разумеется, красочно, разумеется, размахивая руками.       — Ужас, — усмехнулся Бён, нисколько не проникнувшись. — Ты сегодня ел? Чанёль насупился, но всё-таки ответил, что нет, а потому был послан на кухню разогревать еду. Мужчина недолго находился в ванной, переоделся в обычные штаны с футболкой и сходу начал рассказывать о том, что им придётся переделывать план заново. К этому Пака жизнь точно не готовила…       — Что там опять не так?       — У Ким появились претензии, — пожал плечами Бён, — без понятия, что они там натворили с твоим одногруппником, но то, что мы пытались разграничить, почему-то вылезло нам боком. Лучше уже перепишем и забудем, чем опять будем связываться с ними и подвергать себя очередной угрозе переработки.       — У Вас уже были такие проблемные дипломники? — устало вопросил парень, чувствуя, как пропадает аппетит.       — Бывало и хуже, — отмахнулся Бён. — Ты думаешь, у меня за всё время работы не было подобных случаев?       — А Вы долго там работаете?       — Нет. Пока учился в этом же универе, прошло девять лет, наверное, — без энтузиазма протянул мужчина. — Был и ассистентом преподавателя, давали только вести практику — классическая ситуация. Уже после издания научных трудов и защиты кандидатской я смог начать вести лекции.       — Вы не выглядите особо радостным или… гордящимся этим.       — Я не стремился, — только и ответил Бён, ровно взглянув на парня. — И тебе советую не лезть в этот клоповник. Надеюсь, ты спокойно окончишь магистратуру и пойдёшь учиться дальше. Во всяком случае, есть множество курсов — ты точно найдёшь что-то для себя. И, кстати, подумай о дополнительном образовании. Пока ты учишься — у тебя есть возможность изучать вторую специальность. Чанёль удивлённо уставился на мужчину, который продолжил есть, а потом и вовсе опустил взгляд, понимая, что разговор не продолжится. Пак был уверен в том, что мужчине хотелось преподавать. Он был на своём месте — такой язвительный, грубый, жесткий, но он так много знал! В сознании как будто что-то треснуло, не давая мыслям просочиться сквозь осколки.       — Я думал…       — Я не хочу об этом разговаривать, Чанёль, — отозвался мужчина, поднимая спокойный взгляд. — Бессмысленно говорить о том, что нельзя уже изменить. Я всё это к тому, что тебе нужно очень хорошо подумать, прежде чем идти в аспирантуру. Я, зная каково это, рекомендую тебе не стремиться к этому и не тратить время понапрасну. Оно того определённо не стоит. А теперь возьми, наконец, палочки и поешь. Пак кивнул и всё-таки приступил к еде. Мысли никак не переставали крутиться вокруг сказанного Бёном. Казалось бы, не на чем было зацикливаться, но сознание упрямо возвращалось к услышанному и не давало думать ни о чем другом. Мужчина, если и заметил его заторможенность, ничего не сказал. Он спокойно доел и принялся мыть посуду, а потом подождал, пока Ёль доест и вымыл его тарелку. В спальне зазвонил телефон. Чан принял вызов и облегчённо выдохнул, когда Кара назвала ему окончательные баллы по предметам.       — … так что завтра остаёмся дома.       — Ура, — буркнул Чанёль, — и вот стоило оно всего того? Только переполошили зазря.       — Не мне это говори, Ёль. Слушай, сходим до последнего экзамена как-то погулять? Ещё три дня есть. И я, кстати, начала уже делать вопросы, можем разделиться.       — Скинешь, как доделаешь свою часть, а я тогда вторую доделаю. А насчёт прогулки… давай спишемся на днях и тогда уже решим. Чан подошёл к столу, выключил ноутбук, поставил телефон на зарядку и сел-таки на стул. Мужчина устало сел на кровати, проверил время на часах и отложил телефон на тумбочку.       — Всё нормально?       — Да, нормальные баллы, завтра можно не ехать на экзамен.       — Хорошо, — Бён потянулся руками вверх, устало размял плечи и завалился на спину на кровать. — Может, поспим? А вечером сходим куда-нибудь? Мне, если повезет, можно будет завтра остаться дома. Чанёль ничего не ответил или подумал, что ответил согласием, на деле залипнув на книжных полках. Там же столько этого научного дерьма! Какого хрена Бён кажется таким… огорчённым (?) говоря об учёбе? Сам Чан, конечно, не может назвать студенческие годы самыми лучшими, потому что это время в основном причиняло только неудобства, боль, какие-то проблемы и сложности. Он учится уже шестой год (включая предыдущее учебное заведение) и почти никогда не сомневался в том, что стоит идти в магистратуру и преподавание.       — Ты заснул раньше, чем решил добраться до кровати? — усмехнулся мужчина.       — Нет, — резко откликнулся Ёль, чем сам себя испугал, — то есть… блин, я просто не могу понять, почему Вы так говорите! У Вас столько макулатуры по предметам, столько книг, которые Вы прочитали и до сих пор храните…       — Книги — это лишь источники информации, — фыркнул Бён, приподнимаясь на локтях, — и их давно пора выбросить в ту комнату — всё руки никак не доходят.       — Я не понимаю, почему Вы…       — Разве я не говорил, что не хочу об этом говорить? — вопросил мужчина, подняв бровь. — Зря я рассказал тебе об этом. Чанёль сжался, отметив, что с таким выражением лица Бён теряет эмоциональность, и эта фраза… словно мужчина напрямую сказал, что жалеет о том, что доверил часть своих мыслей и разочарований парню. Ёль подскочил с места с умоляющим «Простите, я не должен был…» медленно приближаясь к кровати, но не решаясь забраться на неё. Бён закатил глаза и хлопнул рядом с собой, призывая залезть на кровать.       — Не ты один сомневаешься в своих действиях, Чанёль. Есть вещи, которые тебе не нужно знать и вещи, которые ещё рано рассказывать, поэтому либо наберись терпения, либо… наберись терпения. Парень улыбнулся уголком губ, когда мужчина цокнул и нормально лёг на свою часть кровати, взбив подушку.       — Бога ради, ляг, полежи, а потом сходим куда-то погулять. Чанёль лёг, как было сказано, и постарался расслабить тело, зная, что Бён всё равно сконцентрирует на этом внимание. Стыд глушил сознание, потому что он так и не услышал «прощаю» или чего-то подобного. Ему не стоило проявлять настойчивость! Мужчина же не давит на него, хотя Чан всё ещё никак не решится на серьёзные отношения…       — Господин Бён, извините меня, я правда не должен был…       — Чанёль? — позвал мужчина, не открывая глаз.       — Да?       — Закрой рот.