***
Ёль проснулся от того, что его слабо тормошили за плечо. Еле раскрыв глаза, парень почти сразу зажмурился, неожиданно громко закашливаясь. — Пиздец, Чанёль, — вздохнул мужчина, зачёсывая волосы пятерней назад. Едва понимая, что случилось, парень нахмурился от раздирающей боли в горле. Заслезившиеся глаза никак не хотели смотреть прямо на мужчину, буквально сразу же закрываясь от внезапной рези. — Что… — шепнул Ёль, умолкая. Бён, упирающийся локтем в постель, выдохнул резко «Так…» и поднялся с кровати, явно с определёнными намерениями. Неумолимо закрывающиеся глаза на мгновение вернули Чана ко сну, но (как показалось) почти сразу его позвали снова, настойчиво поднимая руку, чтобы установить градусник. — Прижми, — только и сказал мужчина, снова выходя из комнаты. Чанёль перевернулся с живота на бок и сжался в комок, еле находя силы, чтобы укутаться в одеяло. Казалось, даже ухо замёрзло, поэтому его он накрыл в первую очередь. Тело немного дрожало, ногам было очень холодно. Ёль устало выдохнул и громко закашлялся. Сухой кашель разрезал горло в одно мгновение. Дрожащие пальцы впились в кожу на шее, будто это могло чем-то помочь — так он и застыл, опустив голову обратно на подушку. — Ёль, проснись, — настойчиво прозвучало сверху. Мужчина снова был рядом, пытаясь отцепить его пальцы от одеяла. — Отдай мне градусник и сядь. — Холодно, — шепнул парень, практически не ощущая, как его буквально усаживают на кровати, прислоняя к изголовью кровати. Бён забрал градусник и снова пропал из поля зрения. Напротив зажглась настольная лампа, и мужчина вздохнул, подходя обратно к кровати, параллельно сбивая градусник. — Ёль, — слабо потормошили за плечо, — выпей это и ложись обратно. Даже не спрашивая, что это, парень скривился от неприятного ощущения боли при контакте с теплой водой, но быстро всё выпил и медленно вернулся в горизонтальное положение. Тело практически не слушалось, всё ломило и сознание никак не могло сообразить, как лечь так, чтобы стало легче. Едва вторая половина кровати прогнулась под весом тела, Ёль слепо подвинулся к мужчине и хрипло выдохнул, закашливаясь, когда одна из рук прижала его к себе ближе. Вырубило парня мгновенно. В следующий раз его разбудили, когда в комнате немного посветлело. Глаза практически невозможно было открыть и они слезились до такой степени, что почти сразу пошли слёзы. Нахмуренный мужчина смотрел на него так, словно Чанёль при смерти, а он ничего не может сделать. Собственно, сделать он так ничего и не смог… — Ты буквально горишь, — сказал Бён, держа в руках градусник. — Надо измерить температуру. Ёль был не в том состоянии, чтобы хоть что-то ответить. Всё, что он мог, это приподняться и изо всех оставшихся в теле сил прижать руку к телу, чтобы хоть как-то удержать градусник. Хотелось сказать мужчине, чтобы он перестал так обеспокоенно смотреть на него, но всё, что он мог сделать, это скосить на него воспалённые глаза и устало улыбнуться. — Нашел же время, — прошептал Бён, поправляя спавшие на глаза паковские волосы. Градусник показал неутешительный результат. — Я ровно четыре часа назад дал тебе жаропонижающее, так какого хрена температура поднялась ещё выше? — прорычал мужчина. — Нужно выпить таблетки, Ёль. Поднимайся. Сил не было. Теперь Бён наблюдал за его попытками подняться так, словно Чан собирался умереть прямо сейчас. Без его помощи Ёль бы не смог даже сесть, не говоря о полноценном подъеме с кровати. Вода словно царапнула горло, и парень скривился, ощущая себя абсолютно разбитым. Чувства притупились, уступая всё место сонливости и усталости, высасывающей все силы. И, Боже, как же ему было холодно… Едва мужчина лег на кровать, как Ёль пристроился у него на плече, прислоняясь всем телом к чужому боку. Руки приятно обняли его поверх одеяла, заключая в кокон. Чанёль вырубился в мгновение ока, продолжая также тяжело дышать из-за забитого носа. Горло периодически схватывало першением и последующим сухим кашлем, но он от этого практически не просыпался. А время постепенно продолжало свой ход. Чанёль просыпался медленно. Он по-прежнему лежал на кровати, прижимая к себе чужую подушку, укутанный в два одеяла. Устало раскрыв глаза, парень катастрофически медленно приподнялся на локтях и подтянул себя к изголовью кровати. В глазах неприятно потемнело от неожиданно навалившейся тяжести на голову. Футболка была влажной, и проскользнувший прохладный воздух по плечам вынудил его вздрогнуть. Шторы в комнате были плотно закрыты, но телефон выдал точное время меньше, чем через секунду — 10:02. Вроде как хотелось в туалет… или нет?.. Чан устало вздохнул, понимая, что подняться ему всё равно нужно, а сам он вряд ли это сделает. После недолгих мысленных уговоров парень откинул одеяло и скривился — подниматься не хотелось от слова «совсем». Подтянув себя к концу, Ёль опустил ноги на пол и прикрыл глаза, упёршись ладонями по бокам в постель. Усталость накатывала сильными волнами. Попробовав привстать, Пак почти сразу плюхнулся обратно, ощущая, как помутился рассудок. Ему определённо нужно было время, и только после того, как Ёль сам себе сказал, что не собирается здесь падать в обморок, он собрал все силы в кулак и поднялся с кровати. Взяв в чужом шкафу свои аккуратно сложенные вещи, парень по стенке вышел в коридор и обернулся назад, замечая мужчину на кухне. Бён стоял около плиты, но смотрел в телефон, параллельно помешивая что-то в кастрюле. Не став тревожить мужчину, он двинулся к ванной и устало выдохнул, стоило ему тихо закрыть за собой дверь. Время, проведенное в комнате, вероятнее всего зашкаливало. Мужчина сидел на кровати, когда парень медленно зашёл в комнату. Он согнулся в спине, упёршись локтями в колени, а его руки были скрещены в замок. Глаза напряженно следили за его аккуратными передвижениями, а концентрация буквально вопила о том, что Бён подхватит, если что-то пойдёт не так. — Как ты себя чувствуешь? — наконец вопросил мужчина. — Плохо, но мне уже лучше, — прохрипел Ёль, катастрофически медленно садясь на кровати, а потом также медленно заваливаясь на бок. Слезящиеся глаза неумолимо закрылись и открывать их уже не хотелось. Кашель в очередной раз разодрал глотку, когда он лёг, и слегка пробившийся нос после ходьбы уловил запах порошка — наволочка, всё постельное было сменено. — Спасибо. — Тебе нужно поесть. — Я пока не хочу, — шепнул Чанёль, слегка кривясь от мыслей о еде. — Я тебя не спрашивал. — Пожалуйста, — парень приоткрыл глаза, ощущая, как слёзы заполняют глаза с новой силой. — Я чуть позже. Внимательно оглядев его, мужчина тяжело вздохнул и набросил на него одеяло, тщательно прикрывая спину и шею. Поцеловав его в лоб, Бён подсел чуть ближе и склонился над телефоном, продолжая что-то искать или вычитывать — так быстро двигались его зрачки. Ёль заставил себя вытянуться в полный рост и сжал ноги между собой, надеясь, что сможет быстро согреться после и так тёплого душа. Сил на разговоры не было.***
— Как я по-твоему должен оставить тебя дома одного? — раздраженно вопросил Бён, сурово взглянув на парня. — Я не собираюсь слушать этот бред, Пак Чанёль! Это что, шутка по-твоему? Совсем меня за дебила держишь?! Чанёль даже ответить ничего не успел, как мужчина вышел из комнаты. Огорчённо вздохнув, Ёль сильнее сжался у изголовья, притягивая к себе побольше одеяла. Под вечер всем заболевающим становится тяжелее — с этим бесполезно бороться. Вообще Чанёль болеет редко, но если болеет, то так, что доходит дело до больницы. В этот раз хотелось бы обойтись без посещения данного заведения, поскольку его обязательно с такими показателями положили бы в отделение, а он не собирался прохлаждаться там неделю или больше! Мужчина, после обмена несколькими репликами, перешёл в какую-то обозлённую форму, совершенно не собираясь прислушиваться к тому, что говорил Чанёль. Точнее, пытался — горло болело беспощадно. От частого кашля разболелась голова, напряжение в висках было катастрофическое, слёзы лились всё больше и он абсолютно не мог спокойно дышать ни через рот, ни через забитый нос. Нет, ну к вечеру-то всем хуже становится! Ёль взмолился, чтобы вдобавок ко всему не поднялась температура, и сжался в комок, когда Бён вернулся в комнату с двумя чашками в руках. — Я беру на завтрашний день отгул, — категорично заявил он, поставив чашки на тумбочку. Парень открыл глаза. Взгляд зацепился за мелькнувший в поле зрения чужой телефон, и тело само по себе дёрнулось ближе. Руки, стискивающие концы одеяла, буквально заблокировали мужчину, взяв его в кольцо. Бён раздраженно выдохнул и угрожающе протянул имя парня. — Ну я же не маленький, — прохрипел парень, прижимаясь к чужой спине грудной клеткой. — Всё будет хорошо, я почти всё время буду спать. — А мне нужно, чтобы ты ещё таблетки выпил, поел нормально, в конце концов! — зашипел мужчина, свободно сбрасывая чужие руки. — Я поем, как проснусь. Да кто его там будет слушать?.. Бён уже открыл Контакты, быстро проводя пальцем вверх, чтобы найти нужный номер. В этом случае вряд ли могло сработать хоть что-то. Чанёль, в силу своего помутнения из-за болезни, практически не оцифровывал, что мужчина на самом деле беспокоится о нём и очень сильно раздражен таким наплевательским отношением парня к собственному самочувствию. — Бэкхён, ну пожалуйста, — вздохнул Ёль, уткнувшись в чужую спину лбом. — Это не сработает, — непоколебимо откликнулся мужчина, видимо, продолжая поиски. — Я правда поем, и с таблетками разберусь — ты только позвони, разбуди, когда нужно будет их принять. — Я не собираюсь оставлять тебя здесь одного, — более спокойно отозвался мужчина, вздохнув после того, как Чанёля заколотило от кашля. — Ты безвылазно сидел рядом со мной, когда мне было плохо, и то, у меня была всего лишь какая-то простуда, а у тебя непонятная мне усугублённая форма. Разве зашкаливающая температура, которая тяжело сбивается, не считается за уважительную причину? По ночам ты тяжело дышишь и хрипишь, часто кашляешь и за эти двое суток ты почти ничего не съел. Я не собираюсь выходить на работу, зная, что у меня дома лежит мой парень, нуждающийся в присмотре. Ты меня за чудовище здесь держишь что ли? Я не настолько бесчувственный, чтобы… — Прекрати, — Чанёль слабо стукнул мужчину по плечу, — ты самый лучший и самый заботливый, я ничего плохого о тебе не думаю. Просто если я болею, то всегда так: редко и с особым размахом. Мне всегда было тяжело выкарабкаться из этого состояния, и я часто оставался в общаге один, когда заболевал. Судя по стуку, Бён отложил телефон на тумбочку и повернулся к парню, обнимая его за плечи, буквально заваливая не сопротивляющееся тело на себя. — Но теперь ты не один, — шепнул мужчина, — и я не хочу оставлять тебя в наполовину бессознательном состоянии дома. — Сколько завтра пар? — Пять, начиная с первой, — ответил тот, — я уеду, когда ты будешь спать. — Разбудишь, измерим температуру, я заранее поем и выпью таблетки — всё будет хорошо. Мужчина пересел ближе к изголовью, полноценно опираясь спиной, расслабляя мышцы. Чанёль удобно расположился на плече, приобняв рукой за пояс. На тумбочке остывал чай. Несмотря на то, что глаза парня были закрыты, мужчина знал, что тот не спит. Ёль определённо ждал вердикта мужчины. — Отменю последние две пары — хрен с ними, — наконец, выдал Бён, проводя ладонью по чужим волосам. — Не знаю, смогу ли позвонить, но если что, ты просто обязан снять вызов — это понятно, Чанёль? — Понятно, — вздохнул парень, открывая глаза. — Горло… Отхлебнув из паковской чашки, мужчина кивнул и аккуратно передал её парню. Вот сейчас, наблюдая за этим комком, укутанным в одеяло, мужчина не понимал, как согласился на эту авантюру. Позволять Чанёлю оставаться одному дома в таком состоянии уже было больно, не говоря уже о мысли об этом. Зная себя, мужчина уже представлял завтрашний день, полный беспокойства с мыслью в голове «Всё ли с ним хорошо?» Грубый кашель, вырвавшийся в который раз из Ёля, вынудил мужчину скривиться. Нельзя было сравнивать их состояния, парень действительно не врал — он намного тяжелее переносил болезнь. Мысленно взмолившись, чтобы эта ночь прошла спокойнее прошлой (когда мужчина смог урвать только три часа сна), Бён поднялся с кровати и отправился к столу, чтобы проверить на ноутбуке флешки для завтрашних пар. Чанёль в это время аккуратно поставил чашку на место и, вспушив чужую подушку, медленно завалился на кровать, прижимая её к себе. Сердце сжалось, едва мужчина заметил чужие действия. Это невозможно было описать, но в груди как будто запылало. Хотелось нахрен всё бросить и вернуться на кровать, но завтра у него пары, он грёбаный преподаватель (чёрт его что ли потянул на эту кафедру) и ему нельзя отсутствовать целый день — это слишком много замен и слишком мало времени, чтобы предупредить все группы об этом. «Ладно, в любом случае, всё зависит от того, как себя будет чувствовать Чанёль ночью и утром», — решил для себя мужчина, опуская взгляд на экран ноутбука. А пока что ему нужно немного поработать...