Дипломник

      — Незадолго до звонка мне позвонили из кафедры, — усмехнулся Бён, — вывели из себя со своей чёртовой проводкой. В триста третьем кабинете, компьютерном, что-то не заладилось с техникой и меня предупредили о том, что пару придётся перенести на день, который должен был быть у меня выходным. А потом позвонил дядя, которого я последний раз видел несколько лет назад, и то по глупой случайности. В конце концов, я уже слишком старый для того, чтобы сбегать, увидев знакомое неприятное мне лицо. Чанёль поджал губы, внимательно наблюдая за чужим выражением лица. Мужчина сильнее стал казаться уставшим. Паку всегда было трудно ориентироваться только по выражению чужого лица. Интонации в речи проскальзывали не так часто, как хотелось бы, но они были, а сейчас…       — Чего он хотел от тебя? — тихо вопросил Пак. — Встретиться с семьей?       — Именно, — криво улыбнулся мужчина, тяжело вздохнув, — чтобы я засунул свою гордость в задницу и пришёл на обед на следующей неделе.       — Когда? Бён поднял на него глаза с такой жесткостью, что Чанёль оторопел, максимально отклоняясь от стола. Взгляд был твёрдый, хмурые брови и неприятный прищур становился всё сильнее, вынуждая парня хаотично соображать, что он не так спросил.       — Это не имеет значения. Я всё равно туда не пойду. О-о. О.       — Нет-нет! — воскликнул Ёль. — Я не для того, чтобы заставлять тебя идти туда или что-то подобное! Я бы никогда не заставил тебя пойти против своих принципов! Но мужчина не расслабился: устало опустил локти на столешницу и прислонил ладони к лицу, прикрывая уставшие глаза. Чанёль скривился, словно его только что пронзило лезвием. Притянув к себе стол, он буквально вырвал его из-под чужих локтей и одним махом оказался на чужих коленях. Обнимать Бёна было прекрасно, а закрывать его от всего мира больше, чем просто потрясающе. Мужчина лишь на мгновение растерялся, когда под локтями пропала опора, а теперь крепко прижимал к себе парня, вдыхая тонкий запах дезодоранта около чужого плеча.       — Я должен кое в чём признаться, — шепнул Ёль. Мужчина глубоко вдохнул и сильнее прижал к себе парня, буквально вжимая его в себя, пытаясь слиться с чужим телом. Чанёль видел, что глаза у него закрыты, лицо расслаблено, но тело было по-больному каменным. Казалось: прикоснись к плечу и оно порежет тебя.       — Если это что-то болезненное, то, пожалуйста, — быстро на выдохе произнёс мужчина, — дай мне время отойти от этого дерьма, чтобы я справился с чем-то новым. Чанёль понял, что вздрогнул. Он хотел пошутить, признаться в том, что любит его, хотя это так уже было давно очевидно, но мужчина буквально разорвал его сердце на куски. Проморгав влагу, скопившуюся в глазах, он вынудил Бёна оторваться от своего плеча и обнял его лицо ладонями.       — Я хотел сказать, что люблю тебя, — мягко улыбнулся он, — и я постараюсь никогда не причинять тебе боль. И если я обосрусь, то скажи мне об этом, ладно? Мужчина коротко поцеловал его в губы и рассмеялся, обнимая его намного аккуратнее, чем прежде.       — Это моя фраза, — для виду возмутился он, — придумывай себе свою.       — Я поработаю над этим, — пообещал Пак, проводя ладонью по чужим волосам. — Так что, будем что-то готовить? Мужчина замолчал. Может, думал, что они будут готовить, может, просто хотел насладиться моментом, но Ёль не отвлекал и не дёргался, даже и не думая вставать с чужих колен.       — Курица с овощами? — наконец прозвучало предложение.       — С овощами, которых у нас нет, — фыркнул Ёль. — Что готовим, джимдак?       — Именно. Посидев так ещё немного, мужчина легонько хлопнул Пака по бедру, призывая подняться с его колен, и скомандовал одеваться.       — Как погода?       — Нормальная, — пожал плечами парень, со вздохом открывая шкаф. — Стоит тепло одеться. Достал уже этот ветер, когда уже весна?       — Скоро. Очень скоро. На улице действительно было прохладно. Чанёль не пожалел, что надел тёплый свитер и даже натянул капюшон на голову, затягивая зажимы, чтобы он не слетал с головы. Бён спокойно шел рядом, оставаясь каким-то по-серьёзному задумчивым. Неизменный образ мужчины-в-костюме сегодня отступил в сторону — на нём были джинсы, теплый свитер под горло и пальто. Шарф благополучно держался на шее, слабо намотанный поверх воротника пальто. Чтобы добраться до рынка, нужно было идти около двадцати минут быстрым шагом. Погода не располагала к медленной прогулке, так что они молча дошли до первых рядов и затерялись между людьми.       — Мясо есть, — напомнил Ёль, отводя мужчину за руку к овощной лавке. — Нужен лук, морковь, грибы… что ещё?       — Картофель, — задумался Бён, оглядываясь по сторонам, пытаясь вспомнить, что хотел купить, — может, немного закусок?       — Рис варим?       — Обязательно. Людей было много. Чанёль держался около мужчины, буквально соприкасаясь с ним плечом. Честно говоря, он хотел поскорее оказаться дома. Там теплее и не нужно притворяться, что тебе совсем не хочется зацепиться пальцами за чужой рукав… Парень смутился собственным мыслям. Ну в самом деле, ему же не пять лет! Но он бы не отказался согреть свою ладонь в чужой. Вот чёрт! Едва они добрались до выхода из рынка, как мужчина резко остановился. Оказывается, они забыли лапшу, из-за которой, разумеется, пришлось немного изменить путь домой. Оказавшись дома, Чанёль тяжело вздохнул, позволяя себе устало плюхнуться на кресло. Мужчина вздёрнул бровь, снимая шарф, затем расстёгивая пальто… Двигаться не хотелось. Откинувшись на спинку, парень поставил локоть на подлокотник и подпёр лицо рукой. Бён, усмехнувшись, быстро стянул с себя ботинки и прошёл с пакетами на кухню, оставляя парня одного. Ну и ладно, больно надо ему пялиться на любимого мужчину! Перебьётся! Чанёль расстегнул куртку, наступил на пятки зимних кроссовок, стягивая их, и поддел свитер пальцами. Взгляд зацепился за мужчину, прислонившегося в этот момент плечом к стене. На губах была кривая улыбка, которая смазалась после вопроса:       — Ну, чего замер?       — А ты? — усмехнулся Ёль, всё-таки снимая свитер. Волосы распушились, электризуясь, и под чужой смешок пришлось оперативно устранять гнездо на голове. Переодеваться не хотелось, собственно, как и стоять на кухне ближайшие полтора часа. Хотелось закрыть глаза и открыть в момент, когда всё будет готово, в том числе и он, переодетый в домашнюю одежду. В конце концов, на кухне они оказались ближе к половине пятого. Чанёль помыл руки и подвинул к себе миску с размороженным мясом, следом выкладывая его на разделочную доску. Мужчина оказался на кухне чуть позже, сполоснул руки и принялся разбирать пакеты, безмолвно следуя очевидному распределению обязанностей. Спустя несколько минут Чан чувствовал себя выжатым. Он действительно устал: неделя была тяжелой, выходные оказались не совсем выходными и то, что воскресенье уже заканчивается, непоправимо расстраивало его. Парень и правда сильно устал, и не только от происходящего, но и морально. Чанёль даже не заметил, как прервал нарезку мяса на небольшие кусочки. Отложил нож в сторону и сел на стул боком к столу. Мужчина, стоящий около него и очищающий картофель, вопросительно на него взглянул. А говорить почему-то не хотелось. Несмотря на то, что сейчас всё казалось таким правильным, что-то давило на грудную клетку и не давало свободно вдохнуть.       — Устал? — вопросил Бён, возобновляя работу. — Может, пойдёшь отдохнешь?       — Устал, — ответил Ёль, — не пойду.       — Я могу справиться и сам, — заметил мужчина.       — Я знаю, — ну не говорить же! А впрочем… — просто не хочу быть далеко от тебя. Мужчина ничего не ответил. Он даже не выпустил ничего из рук, он даже не… он просто немного отклонился от стола, поцеловал его в лоб и вернулся к своим действиям. Чанёлю понадобилось несколько минут, чтобы подняться с места, дорезать мясо и поставить чайник на включенную конфорку. Пока закипала вода, он успел приготовить соус для тушения: отмерил и налил воды, добавил соевый соус, тростниковый сахар, устричный соус, кунжутное масло и молотый чёрный перец. Подложив под руку Бёну чеснок с имбирём, парень дождался его очистки и нарезал их мелкими кубиками, чтобы тоже добавить их в соус. Перемешивать пришлось до полного закипания воды на плите. Руки почему-то тряслись. Чанёль сложил мясо в дуршлаг, чтобы обдать крутым кипятком из чайника, но не смог продержать его дольше нужного. «Так и облиться можно», — в какой-то момент подумал он, в который раз опуская сито, чтобы встряхнуть рукой. Перевернув мясо, парень попытался облить его кипятком со всех сторон, но рука быстро устала держать концентрацию. Бён оказался рядом слишком неожиданно: с силой вцепился в его ладонь, накрывающую ручку друшлага, полностью перебивая дрожь.       — Я закончил, — оповестил мужчина, в конце концов отпуская его руку и отходя к раковине, чтобы помыть ладони. — Как прошла встреча с сестрой? Скосив глаза на Бёна, Ёль пожал плечами и стал перекладывать щипцами мясо в небольшую кастрюлю.       — Хорошо, — всё же ответил он, — она просто устала и просто взяла отпуск — потрясающе. Тоже так хочу.       — Немного осталось, — откликнулся мужчина, достав вторую доску и усаживаясь за стол, чтобы приступить к нарезке картофеля, — пару месяцев — и ты свободен.       — Пять, — поправил Ёль, заливая в кастрюлю соус.       — Ты придираешься к словам, — беззлобно заметил Бён. Чанёль вздрогнул, неаккуратно ставя кастрюлю на плиту. Слова словно пощёчина отрезвили его, дали понять, что он ведет себя несколько ненормально. Он сам по себе не мог понять, почему вдруг на него свалилась такая апатия! Да, последние недели были сложными, но… нельзя позволять этому брать над собой верх.       — Мы разговаривали о тебе.       — Я бы был удивлён, если бы не фигурировал в допросе.       — Это не был допрос! — слабо возмутился Ёль. Бён улыбнулся, не отводя взгляд от нарезки.       — Правда? Значит, дело не в том, что тебе могла наговорить сестра?       — Юра всегда будет на моей стороне. Она считает, что ты хорошо на меня влияешь. Мужчина ничего не ответил, а Чанёль не стал продолжать, садясь напротив и принимаясь нарезать морковь. Тишина длилась совсем недолго, до первой громкой усмешки и яркого взгляда Бёна. Чан сразу понял, о чем подумал мужчина, и слегка порозовел.       — Не смей ничего говорить, — предупреждающе выставил палец парень.       — Она так думает… — всё же начал тот.       — Нет!       — … пока не узнает…       — Нет, Бэкхён!       — … как я тебя порчу. Мученически простонав, Ёль на мгновение накрыл ладошкой глаза и продолжил нарезку. Он прекрасно знал, что мужчина сейчас более, чем доволен собой. Ну конечно, что может быть лучше, чем довести своего парня до смущения?..       — Ну и что? — снова привлёк внимание Бён. — Неужели она не интересовалась нашими отношениями?       — Интересовалась, конечно, — без задней мысли ответил Ёль.       — Спрашивала, насколько они у нас глубокие, — Чанёль вылупился на него, а мужчина под ошарашенный взгляд добавил: — И доверительные?       — Ах ты ж!.. Цокнув, парень отложил нож в сторону и поднялся с места, чтобы проверить, не закипел ли соус в кастрюльке. Губы сами по себе разъезжались в улыбке. Вот же… жук! Что за глупое ребячество! Он даже не заметил, как легкость уверенно заполнила голову, отгоняя мрачные мысли. Разумеется, именно такого результата и добивался мужчина.       — Так спрашивала или нет?       — Ну Бэк! — мужчина вздёрнул бровь, насмешливо глядя. — Ну спрашивала, но я ничего не ответил! — поспешно заверил парень. — Какого хрена, собственно?! Я не собираюсь обсуждать это с моей сестрой!       — Можно подумать тебе есть, что обсуждать. Пак едва не задохнулся, никак не находясь с ответом. Бён засмеялся, даже и не пытаясь скрыть своих намерений вывести парня из неприятного состояния.       — Когда-нибудь я научусь отвечать тебе тем же, — пообещал себе Ёль, важно кивая своим словам.       — Даже не сомневаюсь. Уменьшив огонь до среднего, Чан накрыл кастрюльку крышкой и обратил внимание на время, засекая десять необходимых для тушения мяса минут. Дорезав морковь, он принялся за лук, разрезая его пополам, затем каждую половинку ещё на четыре части. Мужчина начал нарезать грибы не толстыми слоями. Нужно было ещё разобраться с лапшой и зеленым луком. К тому моменту, как протушилось мясо в соусе, Ёль закончил нарезать лук отрезками и оставил лапшу стекать в сито. Оставив нарезанные грибы на столе, мужчина подошел ближе, снял крышку с кастрюли и аккуратно стал добавлять картофель, морковь и лук.       — Юра сказала, чтобы я не помогал тебе, не лез со своей поддержкой, — тихо произнёс Чан, задумчиво залипнув на чужих руках. — Прости, я рассказал ей о том, что… случилось.       — Не помогать мне в чём? — спокойно поинтересовался мужчина, медленно перемешивая блюдо.       — Справляться с трудностями. Она считает, что ты знаешь, как с собой работать в этом плане и сможешь справиться и без меня. Я думаю, что она права, и я могу давить на тебя таким образом.       — В какой-то мере она действительно права, — отвечает Бён, — есть вещи, в которых я разбираюсь самостоятельно, однако есть и то, что мне не под силу. Есть ситуации, которые выше меня, сильнее меня и одному мне не справиться. Он накрыл кастрюльку крышкой и поднял взгляд на стену, следом слабо хмыкая.       — Кому скажи — никто не поверит. Бён Бэкхён признается, что он что-то не может.       — Я надеюсь, ты это сказал, потому что понял, что рядом со мной тебе не нужно быть всесильным. Ты и так слишком… ты очень, Бэк. Я помню, каким ты был раньше, и мурашки по коже идут. Мужчина с усмешкой повернулся к Паку.       — Потому что я был слишком великолепен?       — Потому что ты был настоящим засранцем, — улыбнулся парень. Что-то в этом было прекрасное. Когда вы друг друга понимаете и с готовностью приближаетесь друг к другу, чтобы коротко поцеловаться. Ненадолго. На пару потрясающих секунд соприкоснуться губами и вспомнить, что на плите стоит их ужин, а после него можно поваляться в кровати и навсегда забыть, что Ёль студент, а Бён тот самый невыносимый преподаватель. Чанёль ушёл в спальню незадолго до конца готовки. Он уже валился с ног, а ведь они только добавили лапшу, грибы и зеленый лук. Нужно было ещё немного протушить мясо и вскоре приступать к еде, но сил совсем не осталось. Даже для того, чтобы поесть. Он зашёл в спальню. Обошёл кровать и аккуратно лёг под одеяло спиной к двери, а не как обычно запрыгнул на неё, продвигаясь по чужой половинке к своей подушке. Здесь было тепло и уютно. Хотелось чужую руку на плече или поясе, чтобы прижали к себе и позволили почувствовать себя в безопасности. Сейчас всё было нормально: ничего не беспокоило, кроме гудящих от усталости ног и побаливающей спины. Даже душу больше не травили какие-то глупые мысли! Чанёль боялся такого состояния. Оно никогда не приносило ему ничего хорошего. Бён пришёл спустя, может, пятнадцать минут, не став включать свет в слегка тёмной комнате. Парень услышал стук телефона о тумбочку, затем ощутил, как прогнулась позади него кровать и рука спустилась по боку к животу, приобнимая его за пояс. Это было приятно. Это было так… тепло. Так хорошо, что свело что-то в груди, выбивая дыхание. Чёрт возьми, какого хрена он такой чувствительный? Эмоциональный придурок!       — Что-то ты совсем расклеился, Ёль, — заметил Бён. — Что ты умолчал?       — Вроде бы ничего.       — Тогда в чем дело?       — Не знаю, — легко отозвался парень, опустив под одеялом руку на чужую ладонь. Он задумчиво оглаживает пальцы, тыльную сторону ладони и думает, думает, думает. — Просто всё как-то хорошо — это так непривычно. Мужчина усмехнулся ему в шею, укладываясь ещё ближе.       — Завтра тяжелый день.       — С чего вдруг? — вопросил Бён.       — Мне так кажется, — вздохнул тот. Чанёль захватил чужую ладошку и потянул к себе ближе, укладывая её на грудную клетку. У мужчины была довольно горячая ладонь. Она грела не только внешнюю оболочку, но и внутреннюю. Бён медленно стал водить пальцами по футболке, постепенно пробираясь к её вороту и оглаживая уже ключицы, затем шею.       — Ну Бэк…       — Тебе снова грустно, — вздохнул мужчина, — о, я понял, это потому, что ты голодный. Пак громко засмеялся, запрокидывая голову, едва не ударяя Бёна в лоб. Тот смешно фыркнул и приподнялся на локте, продолжая свою небольшую пытку пальцами.       — Нужно поесть, Ёль. Что может быть лучше еды и сна? Чанёль скосил на него глаза, мягко глядя на мужчину. Волосы спали на горящие глаза, губы тронула едва заметная улыбка — всё по-бёновски, ничего лишнего.       — Ты правда спрашиваешь меня об этом? — переспросил парень, делая удивлённое лицо. — Что может быть лучше еды и сна?       — Ну-ка? Повернувшись на спину, Пак притянул мужчину к себе, чтобы поцеловать. Ни одного слова не произнёс. И так ведь всё ясно.       — Я думаю, ты знаешь, что я хочу сказать, — вздохнул Пак, снова коротко его поцеловав.       — Знаю, конечно. Чанёль улыбнулся и сел на кровати следом за мужчиной. И всё равно внутри что-то было не в порядке. Он мог улыбаться и шутить, но перебить это состояние никак не удавалось. Как будто внутри был какой-то вирус, убивающий его состояние небольшими волнами плохого настроения.       — Может, мне просто нужно погрустить? — задумчиво-серьёзно произнёс парень. — Как думаешь?       — Я думаю, сначала тебе нужно поцеловать меня, потом поесть и поцеловать меня, потом сходить в душ, подготовить вещи, поцеловать меня и лечь в кровать. Ну, как тебе план?       — Потрясающе! — притворно восхитился Ёль. — Где Вы научились так стратегически мыслить, господин Бён?       — О-о, Чанёлли, — протянул мужчина, слезая с кровати, подавая руку Паку, — это долгая, полная жизненного опыта история. Точно хочешь её услышать?       — Только если Вы хотите ею поделиться, господин Бён. Едва парень двинулся к двери, оставляя собеседника позади, как рука притянула его к себе за пояс, прижимая к чужому телу.       — Не обращайся ко мне так, — шепнул мужчина, коротко поцеловав его в шею, — не сейчас.       — Ладно, — резко от неожиданности ответил Ёль, зачем-то кивая, — я всё понял… Или нет, не понял.       — Потом поймёшь, — хмыкнул Бён, подталкивая парня к выходу из комнаты. — Шевелись, Чан, еда остывает.