Дипломник

      — Это… — еле выдыхает парень, оборачиваясь вокруг себя. — А можно потрогать? Усмехнувшись, мужчина полноценно просмеялся и дал разрешение прикасаться к вещам. Сам он пытался найти в чехлах нужные ему вещи. Чанёль уже не обращал на него внимание, проводя пальцами по пыльным вещам и свернутым в трубку плакатам. Безусловно, открывать их было глупо — парень сразу чихнул, выпуская вещи из рук. Так, ладно, с этим он разберется позже. На глаза попался стол, заваленный какими-то тетрадями, блокнотами в плотных обложках, даже фотоальбом был! Чанёль уже был готов протянуть к нему руки, как из противоположной стороны раздалось «Альбом не трогать».       — Почему? — удивился парень, оборачиваясь. Мужчина продолжал шуршать чехлами. — Там что-то… особенное? Бён фыркнул.       — Ага, студенческие пьянки, друзья, поездки и так далее. Оно тебе надо?       — Да! — с готовностью воскликнул Ёль.       — Нет, — мрачно взглянул на него мужчина. — Альбом не трогать, Пак Чанёль. Надувшись, парень протянул руки к стопкам тетрадей. Ими оказались конспекты. На почерк Бёна можно смотреть вечно. Эти потрясающе ровные идеально выведенные буквы буквально втаптывали Чанёля в землю всякий раз после проверок самостоятельных или тестов. Чего только стоили индивидуальные…       — Мои индивидуалки?! Ты… — цокнув, парень обернулся к игнорирующему его мужчине. — Ага, а мне что-то за стаканчик ещё говорил! А сам вон макулатуру собирал.       — Можно подумать, у меня выбор был.       — С чего вдруг? — удивился Ёль. Мужчина вздохнул, видимо, поняв, что в этом шкафу нужная вещь ему не попадётся, и обернулся к парню, подмигивая:       — Сердце требовало.       — У тебя не было сердца, Бён Бэкхён! — закатил глаза Чан, аккуратно откладывая папки в стороны. Бён лишь покачал головой, слабо улыбнувшись услышанному. Он не мог винить парня в его высказывании, ведь в чём-то Ёль был прав. Двинувшись к другому шкафу, он раздвинул створки и вздохнул, заметив, что здесь значительно меньше чехлов. Скорее всего, нужная вещь находится именно здесь. Чанёль двинулся к небольшому книжному шкафу, оглядывая расставленные там вещи. Помимо книг (подобных тем, что стоят в спальне), здесь было много учебной литературы и, что не странно, книг по психологии. Снова конспекты, папки, связанные с работой (учебные планы, черновые методички, распечатки какой-то дипломной работы и курсовых… его же!), небольшие жестяные коробки, снова попались несколько фотоальбомов со средней и старшей школы… Чан довольно улыбнулся, зная, что когда-нибудь он до них доберется, но не сейчас. На полу, почти по всему периметру, были расставлены кучи довольно больших вместительных коробок. Они стояли около шкафа, у всей правой стены около входа, причем в несколько рядов в высоту. Чанёль удивлённо спросил, что внутри, на что получил неоднозначный ответ: «вещи».       — Какие-то личные? — уточнил Ёль, не рискуя приближаться.       — Не во всех, — отмахнулся Бён, наконец, найдя то, что ему нужно. — Где-то моя старая одежда, где-то книги, посуда, обувь, по-моему, где-то здесь припрятан мой старый ноут… Кстати, телефон. Мужчина вручил парню чехол с одеждой и двинулся к ещё одному шкафу, быстро поднимая крышки у коробок. Зато Чанёля заинтересовали шкафы с одеждой. Если в прошлом он заметил, что почти все вещи были в чехлах, то здесь половина висела просто так и это было… нечто особенное.       — Ох, вау, — выдохнул он, подходя ближе. — Кожанка? Две? Три! Какие ахуенные рубашки… Бён закатил глаза, став рядом с ним.       — У меня были проблемы со стилем.       — У тебя были проблемы со стилем? — вытаращился на него Чанёль.       — Раньше такое не носили, — пожал плечами мужчина, закрывая одну из частей шкафа. Ёль, отступая назад, опустил взгляд в пол, чтобы не споткнуться (что он, безусловно, мог сделать) и вскрикнул «Стой!». У мужчины дрогнула рука, он озадачено обернулся к ставшему на колени парню. Удерживать чехол и тянуться через чужие ноги к шкафу было довольно проблематично.       — Отличный вид, — прокомментировал мужчина.       — Охренеть! — едва не запищал Ёль, ухватив один ботинок. — Ты что, носил берцы?!       — Вот дерьмо, — ошарашено выдохнул Бён, и Чанёль резко выдохнул весь воздух, почувствовав, как его обняли поперек груди одной рукой и резко дёрнули вверх, ставя на ноги. — Так, всё, экскурсия окончена. На выход. Пак не успел и слова сказать, как Бён выхватил у него чёрный ботинок и, забросив его в шкаф, с глухим стуком захлопнул вторую створку.       — Как я уже говорил, у меня были проблемы со стилем.       — Ты носил армейские ботинки! — улыбнулся Ёль, с чувством прижимая к себе чехол. Бён закатил глаза, разворачивая его к себе спиной и толкая к выходу. Ёль чихнул, но выглядел по-настоящему очарованным, борясь с желанием вырваться из цепкой хватки и пронестись из угла в угол, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Он сомневался в том, что мужчина позволит ему остаться здесь вне его присутствия.       — Ты одевался в стиле милитари, — ошарашено выдохнул Ёль, упираясь ногами в пол, не позволяя мужчине вывести себя. — Скажи, что у тебя есть пальто в этом стиле! Скажи! Ну скажи, Бэк!       — Боже… Да, Чанёль. У тебя что, кинк на военных?       — Покажи, — на выдохе произнёс парень, полноценно поворачиваясь. — Я хочу это увидеть, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Цокнув, мужчина повернулся к шкафам, словно пытаясь вспомнить, где может висеть пальто, но так и не подошел к ним, так и оставаясь стоять у стены. Отставив несколько коробок в сторону, он со вздохом повернул одну из них боком и Ёль увидел цифры «06». Внутри лежала куча вещей, Чан едва не задохнулся, когда Бён достал из пакета офигенное грязно-зеленое пальто. Это была шинель?!       — Доволен?       — Надень!       — Пошёл вон, — беззлобно фыркнул Бён, сваливая пальто прямо на коробку и направляясь к выходу. — Давай лучше поговорим о твоих кинках. Ёль хихикнул, смущённо взглянув на мужчину, и вышел следом.       — А не о чем разговаривать. Мне просто нравится этот стиль. Когда мне было семнадцать, я уговорил маму купить мне берцы и брюки карго. О-о, они были великолепны. Усмехнувшись, мужчина завёл его в спальню и взялся за молнию на чехле, который держал парень. Чанёль едва не поперхнулся воздухом, сменяя мечательную улыбку на немой восторг.       — Надевай, — скомандовал Бён, плюхаясь на кровать. — И пошли пить чай.       — Это твоё пальто, — прошептал Пак, проводя ладонью по ткани на плечах. В меру жесткая, плотная, небольшой вырез около шеи — нужен будет шарф или высокий воротник на свитерах, водолазках. — Я его помню.       — Я впечатлен твоей памятью, а теперь просто надень это без лишней сентиментальности. Вытащив вещь из чехла, Пак надел его на плечи и, не глядя на мужчину, обернулся к зеркалу на шкафу. Вещь приятно облегала тело, плечи легли на место, рукава не казались подстрелеными и… это, чёрт возьми, было бёновское пальто!       — Если что, там ещё есть пара курток, но я не знаю, в каком они состоянии, — произнёс Бён, подходя сзади. Чанёль перевел на него взгляд, отмечая лёгкую улыбку. Да, Бён определённо знал, что Чан не променяет эту вещь на какую-либо другую. Великолепно — так он чувствовал себя в его пальто.       — Я хочу его.       — Лучше бы ты так меня хотел, — закатил глаза Бён, выходя в коридор.       — Можно подумать, мы не разговаривали об этом вчера вечером, — тоже закатил глаза парень, стягивая пальто, вешая его в шкаф. — Или мне что, нужно доказать это действиями? — громко произнёс он, убежденный в том, что мужчина находится на кухне. Едва он переступил через порог комнаты, как Бён дёрнул его на себя, впечатывая в стену, придавливая к ней всем телом.       — Да, докажи, Чанёль. Мне кажется, вчера я тебя не очень хорошо понял, — криво улыбнулся мужчина, проведя пальцами по его шее.       — Ты не ушёл, — усмехнулся парень. — По-моему, вчера ты всё очень даже хорошо понял.       — А мне кажется, что нет.       — В таком случае, забудь, что я сказал, — улыбнулся он, коротко поцеловав Бёна в губы, выпутываясь из чужих рук. — Чай или кофе?       — Кофе.       — Тогда тебе придётся составить мне компанию. Варить твой кофе я никогда не научусь. Ёль поставил чайник на конфорку и зажёг под ним огонь, следом вздрагивая от неожиданных объятий.       — Я позабочусь об этом, — прошептал мужчина на ухо, приобняв его за пояс. — Обязательно позабочусь. Мурашки прошли от плеч до затылка, вынуждая невольно вздрогнуть. Освободившись от чужих объятий, Ёль сел на бёновский стул, потому что с этого места был хороший обзор на плиту.       — Расскажи о квартире, — попросил Чанёль, выглядя абсолютно очарованным. — Она принадлежит тебе, ты ведь не снимаешь её?       — Я довольно давно живу один, — объясняет мужчина, — с третьего или четвёртого курса. Эту квартиру я снимал продолжительное время, поэтому здесь столько моих старых вещей. Одежда, книги, техника, плакаты… Боже, как много там дерьма. Я заходил туда последний раз несколько лет назад, свалил вещи в чехол и вышел, зачихавшись. Кстати, пальто нужно будет отдать в химчистку.       — И нам всё равно придётся добраться до общаги забрать мою куртку, — улыбнулся Ёль, — но ты не отвлекайся от темы.       — А что ты хочешь услышать ещё? — фыркнул Бён.       — До четвёртого курса ты был в общежитии? Вместе со своим другом?       — ХаДжун был моим соседом по комнате со второго курса. Мне очень часто меняли соседей по комнате, у нас как-то не ладилось с самого знакомства. ХаДжун был старше меня, его отчислили и ему пришлось поступать заново. Собственно, зачинщиком переезда был он. После того, как мы притёрлись друг к другу, он предложил съездить к его родственникам. По приезде нам почему-то стали объяснять про коммуналку, транспорт и тому подобное — согласись, не совсем традиционный прием гостей. Уже после этого, вернувшись в общагу, Джун сказал, что мы переезжаем. Это был второй раз, когда мы сильно поругались.       — Из-за того, что он поставил тебя перед фактом?       — Не только, — покачал головой мужчина, — уже с первого курса я старался быть самостоятельным. Родные этого не понимали, давили ещё больше, к тому моменту у нас уже были напряженные отношения. Поэтому второй курс я обеспечивал себя сам, с деньгами у меня была накладка, а здесь ещё и квартира — разве смог бы я потянуть вторую долю?.. Нам пришлось устроиться на работу и учиться, чтобы оплачивать коммунальные услуги — на большее родственники не настаивали, так что проживание было вполовину бесплатным. И всё равно, это было очень сложно, особенно, если ты пытаешься выпуститься из универа с отличием. Мужчина снова покачал головой, словно пытаясь выйти из воспоминаний, и открыл дверцу шкафчика над головой. Достав небольшую медную турку, он внимательно осмотрел её и поставил на плиту. Следом на столе появилась небольшая стеклянная баночка с молотым кофе.       — На одну небольшую чашку, как у нас дома, хватит одной чайной ложки с горкой, — произнёс Бён, засыпая кофе на две порции. — Если хочешь сладкий кофе, то сахар кладут вместе с порошком, а не после того, как всё уже приготовлено. Рассчитываешь количество воды, — он налил воду, призывая Ёля подняться и посмотреть, — после этого ставишь на очень медленный огонь и ждёшь, пока всё хорошо прогреется и «схватится».       — А ХаДжун всегда был таким грубым?       — Да, — легко откликнулся мужчина, — он слишком сильно влиял на меня. Я до встречи с ним был озлоблен на весь мир, а после того, как мы с ним познакомились, всё перешло в более усугублённую форму. Хорошо, что ты не застал меня в то время, — хмыкнул Бён, внимательно следя за туркой.       — Ты правда был настолько плох? — удивился Пак.       — Думаю, да. То, что я делал, что говорил и в пользу чего принимал решения… это всегда было связано с корыстью, эгоизмом и желанием жить не по правилам. Любая дорога, которую я выбирал, была полна дерьма, но я сознательно шёл туда, зная, что либо сломаюсь, либо закалюсь. Второе, разумеется, было желательным.       — Звучит не очень… логично. Мужчина мягко улыбнулся уголком губ.       — Мне нужно было выжечь из себя всю эту грязь, скопившуюся за юношеские годы. Я видел себя сильным, целеустремленным, непобедимым и был готов на всё, чтобы побыстрее таким стать. Что-то вроде закалённой фигуры, которая ни в ком и ни в чем не нуждается.       — Получилось? — тихо спросил Ёль, пытаясь высмотреть на чужом лице ответ.       — Это я у тебя должен спросить. Подняв брови, Чанёль поджал губы и кивнул.       — Но вообще-то неважно, что говорят остальные, главное, чтобы ты себя таким чувствовал. Ты ведь хотел быть таким, ты им стал, по моему мнению.       — И теперь это создаёт нам проблемы, — усмехнулся Бён.       — Ты не мог знать, что в две тысячи двадцатом году появится какой-то пацан и всё испортит, — закатил глаза Пак, скрещивая руки на груди.       — Не «какой-то», а мой пацан, — улыбнулся мужчина, мельком взглянув на засмущавшегося парня. Ответить было нечего, да и некогда: Бён жестом быстро подозвал к себе, чтобы показать, как смесь «схватилась». После этого нужно было интенсивно перемешать напиток, чтобы на поверхности появилась светлая пенка.       — Делается это один раз, — предупредил его мужчина. — Потом пенка темнеет и, как только она начнет подниматься по краям и появятся первые пузырьки, сразу снимай турку с огня. Ничего не должно закипеть. Потрясающий на вкус, — решил Ёль, наслаждаясь запахом. Бён сел за стол на своё место, но не согнал Ёля, а утянул к себе на колено. Парень закатил глаза, но остался сидеть, не рыпаясь. Вдруг из кармана чужих штанов едва не выскользнул телефон, мужчина прижал его к ноге и аккуратно попытался включить.       — Выглядит… работоспособно, — аккуратно прокомментировал Ёль, улыбаясь.       — Если б не упирался, я бы тебе купил нормальный, а так будешь этим пользоваться. Завтра сходишь, экран купишь, чехол нормальный, и стекло поменять нужно.       — Вообще-то, я…       — И без разговоров, Чанёль, — неумолимо взглянул на него мужчина. Пак сразу сдулся, понимая, что принять телефон придётся. Честно говоря, ему было глубоко наплевать, насколько он разбит. Главное, что он вообще работал. Поцеловав мужчину в висок, Ёль пошёл ставить аппарат на зарядку. Зайдя на кухню, он всё-таки сел на своё место, не решаясь стеснять Бёна.       — Бэк? — мужчина безмолвно приподнял бровь. — Сколько времени тебе понадобилось, чтобы стать таким, какой ты есть?       — Много. Я хотел всё и сразу, прямо как ты и… набил непозволительно много шишек. Я чувствую, что за эти тринадцать лет я выполнил лишь половину задуманного.       — В этом есть смысл. Человек растёт не только физически, но и морально. Нельзя ведь достичь желаемого образа быстро. Всему своё время. Бён ничего не ответил. Притянул к себе чашку и отпил горячий напиток, вдохнув терпкий аромат. За окном пошел мелкий дождь, с каждой минутой усиливаясь и оставляя на окне дорожки. А ещё сильно хотелось спать.       — Мы можем поговорить о твоих прошлых отношениях? — неуверенно спросил Ёль. Мужчина моргнул, обретая осмысленность, и скосил на Ёля равнодушный взгляд. Он не повернул голову, не подсел к столу, как обычно это делает. Он… оставался в том же положении, словно прирос спиной к спинке стула. Бён был немного напряжен, словно ожидал какого-то тяжелого вопроса. Чанёль абсолютно не был уверен, что стоит сегодня об этом говорить.       — У тебя было много отношений до меня?       — Смотря что ты понимаешь под отношениями, — заметил мужчина.       — Ну, такие, как у нас.       — Похожих на наши не было. К тому же, я надолго не задерживался.       — А «надолго», это?.. Бён вздохнул, видимо, поняв, что Ёль будет допытываться до каждого слова. Парень попытался извиниться за свой допрос, но Бён пресек его на половине фразы. Подсев ближе к столу, он отпил из чашки и поднял на Чанёля спокойный взгляд.       — Мои первые серьёзные отношения жгли меня два года, после этого я не позволял себе оставаться рядом с кем-то на больше, чем полгода.       — Что-то было не так? — нахмурился Ёль. — Почему…       — Нужно иметь достаточно самоуважения, чтобы ты мог уйти от всего, что препятствует тебе и не делает тебя счастливым. Это не выглядело болезненным. Бён был слишком взрослым, чтобы цепляться за такие вещи. Он отпускал это, судя по стилю жизни, не позволял себе зациклиться, но память такая противная штука… «Жгли»       — Так… у тебя было много партнёров?       — Для кого как, — туманно ответил мужчина. — Для тебя — много, а для меня… не совсем. Чанёль поджал губы, не зная, как к этому относиться. И откуда мужчина может знать, сколько для Пака норма, а сколько — нет?       — И это всегда были парни?       — Нет, — усмехнулся Бён. — Я встречался и с девушками, пару раз, может, но понял, что это гиблое дело. Не цепляет, не интересно, не даёт понять себя. А потом случился тот самый, о котором я тебе когда-то рассказывал — это и были мои серьёзные отношения.       — А потом ты просто… — Чанёль неопределённо взмахнул руками, не зная, как выразиться. — Как ты потом… жил?       — Нормально. Я делал всё тоже, что и обычные люди: пострадал немного, покопался в себе, уничтожил все сомнения и пошёл дальше. Расставаться — это нормально. Невозможно остановить лезвие, которое готово отрубить тебе голову. Если ты пришёл на плаху, если дошёл до этого этапа, то сложно отойти в сторону — тебе в любом случае придётся положить голову на бревно.       — Звучит жутко, — заметил Ёль.       — Жизнь, — развёл руками мужчина, приподняв уголок губ. — А потом отношений как таковых у меня не было. Уже после нескольких бурных расставаний я понял, что людей стоит предупреждать о недолговечности своих чувств. Жаль, что большинство из них не понимало, что даже тем, кого ты любишь больше всего на свете, иногда просто любви недостаточно. Чанёль оторопел, загнанно глядя на Бёна. Мужчина, усмехнувшись, протянул к нему руку и захватил ладонь в плен, слабо сжимая.       — Это всё в прошлом. Сейчас тебе не о чем переживать.       — Всё нормально.       — Я заметил, — улыбнулся Бён. Чанёль высвободил ладони и потёр лицо, пытаясь смазать неприятное выражение лица и ощущения. Он слишком хорошо знает его. Он определённо представляет, что Чанёль не справится с тем, что может произойти. Это будет… больше, чем просто катастрофой. Это будет концом его жизни.       — У меня было тринадцать бурных, полных дерьма лет. Я не могу перечеркнуть то, что было до тебя, но я могу поделиться этим и объяснить свои поступки.       — Я не нуждаюсь в твоих оправданиях. Мужчина полноценно улыбнулся, и Чанёль недоумевающе замер, отрывая ладони от лица.       — А по-моему мы уже в том статусе, чтобы выслушивать оправдания, — подмигнул мужчина, поднимаясь из-за стола. Парень поджал губы, чувствуя, как его отбрасывает на четыре месяца назад в кафе. Щеку неожиданно обожгло легким прикосновением пальцев. Мужчина словно пытался ощутить его смущение, поглаживая покрасневшую кожу.       — Ты забыл спросить одну важную вещь, — неожиданно сказал он, убирая руку.       — Какую?       — Когда у меня в последний раз были хотя бы мелкие интрижки, не говоря уже о стабильных отношениях.       — Когда? — вопросил Ёль, стесняясь поднять взгляд.       — Три года назад. Ты мне даже мысленно трахаться с кем-то другим не давал, не говоря уже о том, чтобы воплотить свои мысли в реальность. Чанёль густо покраснел, ощущая, как сбилось дыхание. Подняв на мужчину взгляд, он заметил лишь беззлобную усмешку и мягкий взгляд. Мужчина обхватил его лицо руками и коротко поцеловал в губы, следом потянувшись за своей чашкой.       — Идёшь со мной? — вопросил Бён, направляясь в спальню.       — Я… посижу, — еле выдавил Чан, оттягивая рукава кофты, комкая их в ладонях. Мужчина улыбнулся, даже не скрывая своего настроения.       — Посиди, — мягко позволил он. Едва тот зашёл за угол, как Ёль закрыл лицо оттянутыми рукавами и заскулил. Боже, что же он с ним делает…