Дипломник

В этот день они проспали. Чанёль впопыхах собирался на учёбу, пока Бён спокойно допивал кофе, продолжая стоять в домашних штанах. Всё-таки, ему на вторую пару, а вот Чанёлю нужно было на первую.       — Мне нельзя опаздывать, — проныл Ёль, быстро сбрасывая нужные вещи в рюкзак. — Ну Бэк!       — Она и так тебя ненавидит, хуже ты не сделаешь, — хмыкнул мужчина, поглядывая на время.       — Ну Бэк!       — Я почти оделся, — откликнулся из кухни мужчина, — советую тебе что-нибудь съесть перед выходом.       — Ты ещё даже не разделся! — возмущённо крикнул парень, бросая около выхода рюкзак.       — Хочешь помочь мне?       — Очень хочу, — поспешно произнёс Пак, быстро переливая оставшийся кофе из турки, — очень-очень хочу, но я думаю, быстрее ты справишься в одиночку.       — Всё будет нормально, — в который раз заверил его мужчина, — просто не нужно спешить.       — Как мне не спешить, если я опаздываю? — взвился Пак, обжигая язык. — Бэк, ну пожалуйста, давай поскорее, а? Бён одевается как всегда быстро. Чанёль не успевает сполоснуть кружку, оставляя её прямо на столе, но умудряется запихнуть пирожное в рот полностью и тяжело его пережевывает. На часах 07:45, когда они выходят из дома, быстро закрывая дверь. Мужчина ещё некоторое время прогревает машину и они, наконец, трогают с места. Чан отправляет сообщение Каре, которая просит его поторопиться, потому что преподаватель сегодня якобы в плохом настроении. Неожиданный писк со стороны телефона едва не добивает парня.       — Разрядился? — интересуется Бён.       — Да, поставлю на зарядку в кабинете. Блин, я же не знаю, в какой нас перевели! Оказывается, что через несколько кабинетов вглубь коридора. Ёль знает, где это, он там был, хотя седьмой этаж вызывает в нём не совсем положительные эмоции. Там всегда очень холодно и темно, потому что там редко проводят пары. Кто вообще придумал там сделать чёртовы компьютерные классы?.. Чанёль целует мужчину в щеку, когда тот въезжает на парковку, готовясь выпрыгивать из машины.       — Спасибо, что привез, — говорит он и открывает дверь. На улице пасмурно и довольно прохладно. Ему нужно было одеться теплее, но впопыхах он надел первое, что попалось в шкафу: тонкие джинсы, футболку и рубашку сверху. Почти всё было несколько мятым, но под парку пойдёт. Парка и теплые кроссовки — единственные вещи, соответствующие погоде. Парень быстро забежал в корпус, показал студенческий и запрыгнул в лифт вместе с парочкой опаздывающих студентов. Судя по разговору, им тоже нужно было на седьмой этаж. И он всё равно опоздал на пять минут, делая скорбное лицо, чтобы его впустили в кабинет.       — Почти успел, — улыбнулась Кара, убирая сумку с соседнего стула, позволяя Паку плюхнуться рядом.       — Телефон разрядился, — тихо шепнул он, — поставь за компом, там должна быть свободная розетка. Задание было не сложным. Ёль разобрался быстро, понимая, что ничего сверхъестественного из объяснений преподавателя не пропустил. Нужно было создать большую базу данных под небольшую фирму, сделать запросы из базы и расчёты там, где это требовалось. Телефон заряжался медленно, Бён изредка ему что-то писал, но парню неудобно было тянуться к телефону через подругу. Тихо переговариваясь, они успели сделать половину задания. На то, что преподаватель вышла, внимания никто не обратил, за то все вздрогнули, когда она резко ворвалась в кабинет.       — Все к выходу из корпуса! По лестнице! Не подходим к лифту! Чанёль переглянулся с Карой и одногруппниками, неловко приподнимаясь с места, и в этот же момент заработала пожарная сигнализация. Схватив подругу за руку и свой рюкзак, парень быстро двинулся к выходу и тогда понял, в чём проблема: в коридоре стоял небольшой «туман». Они были не единственными: несколько кабинетов в одно мгновение с грохотом раскрылись, выпуская перепуганных студентов наружу. Чан пропустил Кару вперед себя, ограждая её от толпы, хлынувшей к лестнице. Уже на четвёртом этаже он опомнился, осознавая всю опасность ситуации, но пойти против толпы он уже не мог. Лифты не работали, их заблокировали сразу, как только сработала сигнализация. Куча преподавателей и охранников подгоняли их к выходу, с силой толкая в спины, чтобы они двигались быстрее.       — К парковкам! — громко произнесла преподаватель, жестом указывая, куда нужно идти. — Постройтесь в шеренгу!       — Мне нужно в корпус, — загнанно дыша, оповещает Ёль.       — Ты с ума сошёл?! — ошарашено оборачивается на него подруга, следом переводя взгляд куда-то поверх его головы. — Ты только посмотри, что там творится! Из окна видно, что в кабинете понемногу начинают гореть занавески и не только. Слышится звук подъезжающей пожарной машины, охрана открывает ворота, чтобы запустить автомобиль на территорию корпуса, а у Чанёля в кабинете остался телефон и его парень, который сто процентов сейчас пытается ему дозвониться. Почему его нигде не видно?!       — Пак! — рявкает преподаватель. — Немедленно стань в строй! Ладно, его кабинет на пятом этаже, он должен был слышать сигнализацию и топот студентов. Слышал же ведь, да?.. Ещё мгновение и вот, из кабинета, в котором проходила у Чанёля пара, уже видится огонь. Как же быстро… Перекличка начинается совсем неожиданно. Просто в какой-то момент Кара толкает его в бок, призывая откликнуться на своё имя, и он поднимает взгляд на стоящих перед группой преподавателей, смотрящих в списки студентов на телефонах. На их фоне куча студентов, построенных точно так же, как и они. Ведется пересчёт всех студентов, преподаватели всё ещё выводят людей из корпуса и указывают, куда им стать. Здесь, около парковки, на небольшом участке уже стоят три группы. Чанёль переступает с ноги на ногу, чувствуя зарождающуюся злость на себя за то, что не смекнул сразу забрать телефон. Он не помнит номер Бёна, никак не может вспомнить окончание. Преподаватель командует им стоять смирно, заново проводя перекличку, потому что журнал остался в горящем кабинете, а не пришедших на пару студентов она не помнит. Ёль замечает мужчину сразу: он, ходя между построившимися студентами, оглядывается по сторонам, не задерживая взгляд ни на ком дольше нескольких секунд. Не видя парня, он неосознанно продвигается ближе к преподавателю, всё ещё ища его взглядом, и Чанёль хочет крикнуть ему, что он здесь и с ним всё нормально, но не может. На мужчину страшно смотреть. Он словно постарел на пять лет: бледное лицо, приоткрытые губы, чёрные непривычно испуганные глаза, напряженное до предела тело, рассеянность… Он словно шатается по территории между небольшими кучками студентов. Отовсюду слышатся чьи-то имена с фамилиями, всё путается в голове и Чанёль даже не сразу слышит, что его снова окликает преподаватель — так сильно он сконцентрирован на мужчине.       — Я здесь! — громко произносит парень, высоко поднимая руку. Тот момент, когда Бён оборачивается к нему, Чанёль не забудет никогда. Сначала опускаются плечи и выравнивается спина. Это настолько заметно, что просто невозможно не увидеть, даже если смотришь мимо мужчины. Он поворачивается на его голос медленно, словно облегчённо, и с лица постепенно смазывается беспокойство, разглаживается напряжение и страх. Бён не подходит к куратору группы, которая делает перекличку. Он остаётся на месте, оглядывая его с ног до головы, и прикрывает глаза. У Пака сбивается с ритма сердце, когда мужчина немного оступается назад, чтобы отвернуться от него, и двигается к преподавателю по экономике. Чанёлю хочется заорать. Ведь вот он, в первых рядах. Только руку протяни и коснёшься, но им нельзя этого сделать. Даже сейчас. После того, как оперативно всё потушили, начался роспуск студентов домой под роспись. Пока до Ёля дошла очередь, прошло не меньше часа. Их отвели в соседний корпус, немного ниже по улице, чтобы всё это время они не стояли на холоде. Рассредоточившись по большому кафетерию группами, студенты возбуждённо продолжали обсуждать произошедшее. Чанёлю было глубоко наплевать, по чьей вине, когда, кто и что. Ему просто хотелось быть дома. Едва он поставил подпись, как ему кивнули на выход. Кара ушла раньше вместе с соседками по комнате. Они пообещали друг другу написать, как доберутся домой, но Чанёлю нужно было найти Бёна. Выйдя за территорию корпуса, парень обернулся вокруг себя и заметил знакомую машину. Свет фар, включившийся несколько раз, только повысил уверенность в том, что за рулём его парень. На ходу снимая рюкзак с плеча, Чан буквально подбежал к машине, резко открыл дверь и плюхнулся на сидение. В салоне ужасно пахло сигаретным дымом.       — Бэк…       — Тш, — едва слышно произнёс Бён, захватывая его ладонь своей. — Тише, Чанёль, всё хорошо. Пак смотрел на него во все глаза. Смотрел и чувствовал то, что не должен был, потому что он не испугался за своего парня так сильно, как тот испугался за него. Мужчина всё ещё был слишком сильно напряжен, Чанёль это хорошо видел и чувствовал, потому что захват на ладони становился сильнее с каждой секундой. Уложив ладонь поверх бёновской, Ёль облизал губы и тяжело выдохнул. Нет, сейчас он ничего не будет говорить. Скорее всего, они оба взорвутся дома. Они просидели в машине ровно пять долгих минут. Чанёль видел на панели заведенной машины, как минута проходит за минутой. Этого было недостаточно, но чем быстрее они доберутся до дома, тем лучше. Бён положил руку на руль, по-прежнему не отпуская ладонь Ёля, и машина тронулась с места. Ехали молча, но Чанёлю ужасно хотелось кричать, потому что ничего страшного не случилось и всё в порядке, но это состояние мужчины сильно его беспокоило. Они спокойно доехали до дома, припарковались и вышли из машины. Если бы можно было выйти из машины, не разрывая рук, они бы это сделали. Вот подъезд, бесконечный подъем по лестнице и щелчок открывающейся двери. Чанёль заходит первым, потому что единственный оказывается уверен в собственных руках. Они почему-то совершенно не дрожат. Оба не двигаются с места, не подгоняют себя — стоят, ожидая первого шага друг от друга. В этот раз парень чувствует, что должен выступить первый и он быстро находит в себе силы, сморозив какую-то чушь:       — А у меня парка там осталась, — вымолвил он, — и телефон тоже, прикинь? Позади не слышно ничего: ни вдохов, ни выдохов, ни шороха одежды, совсем ничего. Только спустя минуту мужчина подходит к нему вплотную и обнимает, уткнувшись лбом в его затылок. Это до такой степени поражает Чанёля, что он буквально захлёбывается наполнившими его в раз эмоциями. Раскрывает рот, чтобы хоть что-то сказать, но не может. Горло перехватывает тисками, а кричать-то как хочется!.. Руки висят, никак не могут подняться до уровня чужих, прижимающих к себе со всей силой.       — Всё нормально, — едва слышно выговаривает Чанёль буквально проглатывая половину звуков из-за горла. Он не может говорить громче — сорвётся и точно заплачет, но им это не нужно, ведь всё нормально, ничего страшного не случилось. — Чаю? — всё же обрывается голос, неприятно дрогнув.       — Сейчас, — говорит Бён. Голос его абсолютно спокойный, словно лишённый эмоций. Чанёль удивляется, ведь прекрасно чувствует чужое напряжение и силу объятий. Пусть и так. Главное, что мужчина вообще с ним заговорил. Им нужно ещё несколько минут постоять вот так, прижимаясь друг к другу, а потом Чанёль оборачивается и целует, целует, целует, зная, что Бён точно так же, как и он, нуждается в этом. В комнате всё по-прежнему: вот стоят сумки, не разложенные со вчерашнего дня, открытая дверца шкафа, на бёновском столе брошенная впопыхах футболка Ёля, там же на полу штаны… Чанёль садится на кровать и не чувствует, что сможет сейчас подняться и переодеться. Мужчина заходит в спальню чуть позже, потому что ему было, что с себя снимать, в отличие от Ёля. Он как обычно снимает пиджак и вешает его в шкаф, затем принимается расстёгивать манжеты на рубашке и в конце концов останавливается. Отчего-то замирает и опускает руки.       — Ладно, это сильнее, чем я думал, — произносит он, поворачиваясь к Чанёлю. Достаточно просто протянуть руки, чтобы ему пошли навстречу. Достаточно пары десятков минут, убеждая друг друга себя в том, что всё в порядке. И никакие сумбурные фразы не смогут так помочь, как помогают прикосновения. Добраться до кухни занимает почти час, а голод совсем не чувствуется, хотя с утра не удалось нормально поесть.       — Ужасные ощущения.       — Точно, — кивает Чанёль, садясь за стол.       — Я думаю, корпус будет закрыт на некоторое время.       — Было бы неплохо.       — Или закроют несколько этажей, — говорит Бён, достав из холодильника небольшую кастрюлю. — Хотя теперь начнутся проверки и пока министерство не убедится в том, что жизни студентов ничего не угрожает, вряд ли вас допустят к учёбе.       — Звучит логично. Едва зажигается конфорка, как мужчина неаккуратно ставит еду на огонь и поворачивается к нему:       — Я уволюсь оттуда к чёртовой матери.       — Что? — уставился на него парень. — Из-за этой…       — Назовёшь это глупостью, несчастным случаем, обычной случайностью и так далее, и можешь забыть о том, что я когда-либо с тобой разговаривал.       — Бэк, — мягко произносит Чанёль, подходя к мужчине, — всё нормально, нам просто нужно время, чтобы осознать произошедшее. Я вышел оттуда сразу, как только заработала сигнализация. Я больше переживал о том, что забыл там телефон и не могу тебе позвонить. Я очень сильно протупил, когда спускался с седьмого этажа. Очнулся только на четвёртом, но толпа не позволила бы мне пройти на твой этаж к кабинету.       — И я рад этому, — серьёзно кивнул Бён, мягко притягивая парня к себе за поясницу, — я зашёл в кафетерий, когда это началось.       — Блин, я проскочил мимо тебя, — цокнул Ёль. Слабо улыбнувшись, мужчина поцеловал его в лоб, тяжело выдохнул. На столе всё ещё стояла немытая кружка, которую парень просто поставил в раковину.       — Пойду, напишу Каре, что со мной всё нормально. Кивнув, мужчина принялся доставать тарелки с палочками. Ёль быстро ретировался в спальню, включил ноутбук и сел за стол. Руки сами потянулись к лицу, накрывая глаза. Это утро оказалось проверкой на выносливость. Что будет дальше — Чанёля не интересовало. Быстро написав подруге, что с ним всё нормально и справившись о её состоянии, парень с чистым сердцем поднялся из-за стола и вышел в коридор. Бён курил у открытого нараспашку окна. Он был спокоен как внешне, так и внутренне, что было заметно по проскользнувшему по телу Ёля взгляду. На столе остывала еда. Пак немного скривился от неприятного запаха, вспоминая, что мужчина курил и в салоне. Это слишком много штук за одно утро.       — Перестань убивать себя, — вздохнул парень, садясь за стол. Мужчина показательно повернул к нему пачку, показывая, что внутри пусто, и сжал её в кулаке. Затушив окурок в пепельнице, Бён выбросил всё в мусор и сел за стол. Окно закрывать не стал, комната нуждалась в проветривании.       — Не кури так много, пожалуйста, даже если нервничаешь, — попросил Ёль, взяв палочки в руки.       — Если ты не заметил, то я редко курю. Нет, ему не стало лучше, Чанёль ошибся. Едва он поднял взгляд, как мужчина невозмутимо уставился на него, буквально испытывая его взглядом.       — В гляделки играть будем? — устало вопросил парень. — Это забота, Бэкхён, даже если она тебе не нужна.       — Я не говорил об этом.       — Правильно, я сам до этого додумался, — хмыкнул он, — и если бы повода не было, я бы даже рот не открыл. Бён не ел. Чан, тяжело вздохнув, всё-таки попытался впихнуть в себя что-нибудь, прекрасно зная, что позже ему может стать плохо. Естественно, это не длилось долго: парень быстро отставил от себя тарелку и поднял взгляд на задумавшегося мужчину.       — Расскажи мне. Нет смысла ждать, пока это съест тебя или рассосётся само собой.       — Я знаю, — он приподнимает уголок губ, но глаза-то остаются прежними. — Всё нормально, Ёль. Я знал, что вас оперативно выведут из корпуса, но почему-то всё равно был обеспокоен этим.       — Потому что ты любишь меня. Мужчина улыбнулся, переводя на него более осмысленный взгляд.       — Потому что я люблю тебя. Он смотрел на него по-другому, не так, как обычно, когда говорил эти слова. Мужчина умел делать это по-разному: равнодушно, словно это не новость; с усмешкой, как тогда на платформе у вокзала; мягко, нежно — как угодно до этого момента. Сейчас это было очень серьёзно, но тихо произнесено, словно Бён смирился с тем, насколько весомо присутствие Чанёля в его жизни.       — Нам обязательно нужно поцеловаться, — Чан вздохнул так, словно ситуация обязывает его это сделать.       — Прямо сейчас? — втянулся мужчина, слегка скривившись.       — Обстоятельства располагают, — пожал плечами парень, опираясь на стол локтями, чтобы добраться до Бёна.       — Ладно, на этот раз стерплю. Широко улыбнувшись, Пак едва успел стереть улыбку с губ, потому что мужчина приблизился к нему резче нужного. Чисто символический поцелуй медленно перетек в нечто более глубокое, вынуждая парня буквально заставлять себя разрывать контакт.       — Ого, вау, — выдохнул он, усмехаясь. — В честь чего? Пожав плечами, Бён поднялся с места и потянул парня за собой в коридор, а потом завёл в спальню, плюхаясь на кровать. Парень последовал его примеру, со стоном протягивая руку под подушкой. Как же кайфово…       — Я остался без телефона и парки. Представь, что будет, если мама позвонит? Я не помню их номеров: ни сестры, ни родителей, даже твой плохо помню. А сколько там было всего на телефоне, — Чанёль едва не заскулил, зажмуриваясь.       — Компромат и не только? — улыбнулся мужчина, ложась рядом.       — А ещё твои фотки с конференции. Мужчина издевательски усмехнулся, и Чанёль смущённо толкнул его в плечо.       — Почти всё из этого решаемо. Номер матери, кажется, есть у твоей подружки. Куртку и телефон можно купить в любое время. Хоть завтра пойдем после пар, если они, конечно, будут.       — Ещё чего! — фыркнул Ёль. — Ты не будешь тратить на меня свои деньги. Мужчина закатил глаза.       — Я уже их трачу.       — Но не настолько много.       — Ты не будешь ходить голый, Пак Чанёль.       — Мне всего лишь нужно добраться до общаги и забрать оттуда кожаную куртку, — возражая, протянул тот.       — Вообще-то, сегодня двадцать пятое февраля, если ты забыл. Я не позволю ходить тебе в легкой куртке.       — Ты невыносим! — цокнул парень, поворачиваясь к мужчине спиной. — Я очень обижусь на тебя, Бэкхён, не смей что-то покупать, не поставив меня в известность.       — Боже, как ты всё усложняешь. Чан знал, что мужчина в который раз закатил глаза. Они пролежали в тишине совсем немного. Пак ждал, что мужчина как-то отреагирует на его действия и слова, а Бён устало рассматривал чужую шею и плечи.       — Ладно, — цокнул он, привлекая внимание, — у меня есть, что тебе надеть. Поносишь, пока я не уговорю тебя на покупку нормальных вещей. Бён со вздохом поднялся с места, вынуждая парня заинтересованно обернуться. Он ждал, что мужчина откроет вторую половину шкафа, но тот вышел в коридор и сразу свернул направо. А там была ванна и… та комната — «слепая зона».       — О! А можно с тобой? — крикнул Ёль, приподнимаясь на кровати.       — Пошли, — послышалось из коридора, и следом раздраженное: — Маленькое недоразумение. И зачем всё так усложнять… Чанёль закатил глаза и двинулся к открытой двери. Честно говоря, раньше его не интересовало, что в ней находится. Он поверил мужчине, который тогда равнодушно перечислил комнаты и не сомневался в том, что внутри действительно мусор или то, что Бён не решается выбросить. Но теперь, после того, как он неуверенно заглянул внутрь, он понимает, что это определённо стоит его внимания.