Дипломник

«Да, я думаю, мы могли бы попробовать» Только момент никак не наступал. В воскресенье Чанёль ругался с родителями по телефону, испортив себе настроение до конца дня, а мужчина был слишком занят своей работой. А с понедельника начались нормальные занятия, и Ёль был настолько уставший, что едва мог переставлять ноги. Единственное, на что парню хватало сил, это вжаться поздним вечером в чужое тело и тяжело вздохнуть. Мужчина, быстро адаптирующийся в любом графике, только усмехался и гладил его по волосам, пока Пака не вырубало. Однако нельзя утверждать, что из-за занятости и усталости Ёля не мучили мысли о сексе. На самом деле, большую часть времени он ходил, сконфуженный осознанием того, что ему, кажется, хотелось этого больше, чем Бёну. Хотелось понять, каково это. Хотелось ощутить внутри себя что-то толще трёх пальцев. Хотелось быть заполненным, хотелось… просто понять, насколько это ахуенно и ахуенно ли?.. Но мужчина молчал. Заваленный бумагами что на работе, что дома, он практически не уделял ему время, и разомлевший во время дистанционки Пак чувствовал себя ужасно не комфортно от того, что на него не обращают должного внимания. А ещё поджигала ощущения совесть, ведь его парень занят! Он ведь не просто так его игнорирует в сексуальном плане! Он занят: на носу составление планов по курсовым работам, курирование студентов по поводу конференции (что, на минуточку, касается и Чанёля!), обычная гора домашних заданий, заполнение журналов, отчёты… Пак хотел и сгорал от стыда за то, что требовал к себе внимания под искрящимся взглядом Бёна. То, как он на него смотрел во время этих неубедительных попыток привлечь внимание, невозможно передать словами. Бён всё знал. Он понял чужую потребность раньше, чем сам парень, но оставался в стороне, словно давая повод понять, насколько Ёля хватит. Именно поэтому, когда у мужчины выпадает выходной на пятницу, Чанёль испытывает дикое разочарование от того, что мужчины не будет дома. Звонок телефона продолжался буквально пять минут, две из которых ушли на то, чтобы осознать, кто звонит. Ёль навсегда запомнит это выражение лица — удивление вперемешку с облегчением. Это не те эмоции, одолевшие Бёна во время пожара — это намного глубже, намного… чувственнее. Чанёль не хотел знать, кто звонит, но он узнал, потому что мужчина незамедлительно поделился с ним своими неожиданными планами. Впрочем, Ёль и до этого по сути бёновских реплик всё понял. Незачем было… Чёрт.       — … я не видел его уже два года, — Бён задумчиво сбил пепел с сигареты. — Он довольно неожиданно пропал с «радаров». Я думал, с ним что-то случилось, но найти его никак не получалось, хотя я обращался ко всем, кого знал из его ближнего круга. Если бы у Чанёля пропал друг и неожиданно объявился спустя большое количество времени, он бы не возвращался домой. Он бы просто не смог с ним расстаться, пытаясь… понять, узнать, рассказать… Прошло ведь так много времени!       — Вам есть, о чем поговорить, — заметил Ёль, открывая несколько файлов на ноуте.       — Не уверен, что хотел бы рассказывать ему о том, что со мной произошло. Чанёль замер, перестав печатать в документе. Интересно, что входит в категорию «то, что произошло»?.. Его друг пропал раньше, чем они стали встречаться, раньше, чем мужчина стал выпивать, раньше, чем он взял себя в руки, раньше, чем… А знал ли вообще тот человек о том, что Бён обратил на студента своё внимание?..       — Почему? — тупо вопросил Пак, не отнимая взгляд от экрана.       — Он никогда не одобрял мой стиль поведения, а если к этому приплести пьянство, то я вполне себе могу получить по шее, — хмыкнул Бён, следом затягиваясь сигаретой. Что ж, в этом нет ничего странного. Чанёль не видел всех друзей своего парня, но подозревал, что их больше, чем препод на кафедре и пришибленный ХаДжун. И нет ничего такого в том, что они настолько близки, что Бён переживает о чужом мнении или может получить выговор или… «Да что ж я себя обманываю?» — измучавшись, думает Ёль, прикрыв глаза.       — Я завтра уйду практически после тебя, так что не забудь ключи.       — Они всегда со мной, — бурчит парень, пытаясь взять себя в руки.       — Я не знаю, когда вернусь домой. «… и вернёшься ли» — мысленно добавляет Пак, медленно продолжая печатать.       — Надеюсь, всё пройдёт нормально.       — Если я не вернусь домой, значит, я выпил, — неожиданно произносит мужчина, вынуждая поднять взгляд. Бён смотрит точно на него и снова затягивается сигаретой.       — Почему?       — Не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии, — отмахивается тот. — Опьянев, я плохо контролирую себя и свои мысли. Чанёль нахмурился, но всё же аккуратно поинтересовался:       — Значит, ты останешься с ним?       — Да, я думаю, мне лучше переночевать у него. Либо он остановился в своей квартире, либо где-то снимает жильё. Завтра узнаю. Он не мог настоять на возвращении домой. Бён уважал его личную жизнь, не пытался изменить, поставить на контроль, не загружал требованиями и оставил всё, как есть. Чанёль хотел быть таким же, также относиться к категории «личное». Бёновские отношения с друзьями, встречи и даже попойки — к этому он не получит доступ. Чанёль молча кивнул и вернулся к выполнению задания. Пак думал об этом всё время выполнения задания, растрачивая много сил на концентрацию. Пришлось засиживаться за домашкой практически допоздна, потому что он сделал не так много, как должен был. Его голова была забита тем, что, по сути, не должно его касаться, но так тяжело было взрастить в себе уверенность в завтрашнем дне! Из четырёх предметов он сделал только два, потратив практически десять часов. Да, задания были действительно тяжелыми, но если бы он чувствовал себя уверенно, то справился бы как Кара за пять минимум. И к тому времени, как он справился с заданием, было почти двенадцать ночи. Мужчина всё ещё не лёг спать, переписываясь с кем-то по телефону или проверяя соц. сети — Ёль не знал, да и знать, собственно, не хотел. Парень поднялся из-за бёновского рабочего стола и двинулся на кухню, почувствовав лютый голод. Обед он пропустил, пытаясь загрузить себя домашним заданием, но мало что хорошего из этого вышло. Пока разогревалась еда, Пак стоял около микроволновки и съедал себя за то, что не может так легко относиться к некоторым вещам, как его парень. Чанёль определённо точно ревновал мужчину к другим людям. От картинок в голове, где Бён может с кем-то также общаться, как с Ёлем, улыбаться и касаться кого-то, перехватывало дыхание. Чанёль был категорически не прав в своём желании оставить мужчину дома. Он знал это, поэтому всё это время молчал, никак не реагируя на чужие реплики. Чан просто не знал, как справиться с новыми чувствами, потому что до этого, например, с Карой, такого не было. Он спокойно относился к тому, что она могла предпочесть ему другую компанию, но Бён не был подругой. Бён его парень, которого он любит и уважает. Чанёль зажмурился, накрывая лицо руками, едва справляясь с желанием выдавить себе глаза. О каком уважении может идти речь, если он так по-идиотски реагирует на обычные вещи?! Что это вообще такое? Собственничество?! То, что Пак не может терпеть, он сам же проявляет по отношению к человеку, который любит его и уважает каждый его выбор. И как после этого смотреть мужчине в глаза?.. Со злостью плеснув себе в лицо холодной водой, Чанёль смахнул влагу ладонью и глубоко вдохнул. Он знал, как должно быть, как будет правильно, поэтому засунул свою обиду с непонятным чувством ревности в задницу и спокойно сел есть. Он привёл себе в пример отношение Бёна к своим действиям и осознал колоссальную разницу. Чанёль хотел бы научиться с таким же уважением относиться к чужой жизни. Чанёль бы хотел уметь разделять личное и общее. Но пока что, впервые столкнувшийся с этим, он не понимал, как достичь такого уровня доверия и к себе, и по отношению к мужчине. Пак вернулся в комнату далеко за полночь. Долго выносил мозг подруге, пытаясь разобраться в себе, а потом просто сдался и вернулся в комнату. Кара тоже не умела разделять общее с личным. Она считала, что, если люди начали встречаться, то у них общее всё, но это было далеко не так. Благо, Ёль это понимал. От мысли о том, что он и правда понимает проблему и пытается её решить (а не пускает на самотек) на него спустилось облегчение. Значит, он способен отпустить это. Значит, всё ещё изменится, просто нужно немного времени, чтобы научиться тому, что давным-давно умеет Бён. Мужчина уже спал. Чанёль поставил будильник на шесть утра (который прозвенит через четыре с небольшим часа) и лёг под одеяло, упираясь уставшими глазами в потолок. Ёль не уверен, что должен обсудить это с Бёном. Ему нужен совет со стороны. Совет от человека, у которого не искажено понимание отношений и человеческих чувств. Никто, кроме сестры, к сожалению, справиться с этим не мог. Разблокировав телефон, Ёль понизил яркость до минимума и написал короткое сообщение с просьбой встретиться, добавляя: «Завтра, пожалуйста. В любое удобное для тебя время после работы». Ночь проходит ужасно. Чанёль никак не может уложиться и практически не спит, зачем-то просыпаясь посреди ночи. Он чувствует себя разбитым, когда срабатывает будильник и приходится быстро его отключать, чтобы он не давил на гудящую голову. Тело ужасно сковано напряжением, и Ёль шипит, поднимаясь с кровати. Собрав в кучу вещи, парень отправляется в ванную, где пытается немного размять тело, но, кажется, делает только хуже. Душ не бодрит, голова раскалывается… Сразу сменив домашнюю одежду, Чанёль тихо заходит в комнату, где быстро собирает свои вещи и закрывает дверь, чтобы случайно не разбудить мужчину. Свалив всё на стол, парень собирает рюкзак и после этого, наконец, продвигается к плите, но его планы меняет звонок телефона.       — Доброе утро.       — Утро не может быть добрым, если ты пишешь в два ночи с просьбой о встрече, — замечает Юра. — Сам расскажешь, что случилось, или мне нужно настаивать? Чанёль вздрогнул от дежавю. Он уже слышал эти слова, но не помнит, от кого.       — При встрече.       — У меня выходной, — удивляет сестра. — Мы закрыли проект и нам дали свободный день. Мне приехать или ты приедешь ко мне?       — Во сколько?       — В любое время дня и ночи. Я сегодня ничего не планировала, так что готова в любое время.       — В таком случае, я приеду к тебе. Скоро.       — Вздумал забить на учёбу? — усмехается Юра. — Что могло случиться такого, что ты позволяешь себе пропускать учебу?       — Ничего сверхъестественно, — отмахивается Чанёль. — Дистанционное обучение закончилось. Если что, я передам задания через подругу.       — Напишешь мне время отправления, я приеду к вокзалу, встречу тебя.       — Хорошо. Паку приходится вернуться в комнату и включить ноутбук, чтобы переслать задания Каре и попросить распечатать вместо него и отдать преподавателю. Написав ей об этом во всех возможных чатах, он быстро выключает ноутбук и тихо старается выйти из комнаты, снова закрывая дверь. Парень забирает рюкзак из кухни и выходит в коридор, где быстро обувается и надевает пальто, сам не понимая, зачем так сильно спешит. Проверив, на месте ли ключи, бумажник и телефон с наушниками, Пак выходит из квартиры и надевает рюкзак на плечи. Закрыв дверь, он быстро спускается по лестнице вниз и только потом спокойно вдыхает холодный воздух. На поездку он должен потратить около двух часов.

***

Юра стояла около лавочек у платформы. Чанёль забросил рюкзак на плечо и неспешно подошёл к сестре, сразу же протягивая руки для объятий. Теперь, когда она погладила его по голове и с силой прижала к себе за плечи, единственное, что его потревожило, это голод. Ей понадобилось буквально пару десятков секунд, чтобы всмотреться в его бледное лицо и понять, насколько он себя извёл за эту ночь.       — Мы можем где-то поесть?       — Здесь неподалеку есть рынок. Давай там скупимся и поедем домой? Сестра не стала спрашивать сразу, в чем причина встречи. И даже не задавала вопросов, заходящих издалека. Переговариваясь о работе и учёбе, они за пятнадцать минут добрались до рынка, где быстро скупились у первых продуктовых лавок и двинулись к остановке. Телефон зазвонил уже в троллейбусе, заставляя парня испуганно вздрогнуть.       — Это Бён? — вопросила Юра, скашивая взгляд на экран. — Мы выходим на следующей остановке. Проигнорировав сказанное, Ёль глубоко вдохнул и принял вызов.       — Привет.       — Привет, — интонация была странной, словно с нотками удивления и сконфуженности, — а ты где?       — Я вышел пораньше, еду в автобусе. Некстати в троллейбусе громко была озвучена следующая остановка и Юра толкнула его к выходу.       — Куда ты едешь? Я не знаю такой остановки.       — О, мы с Карой… — Юра удивлённо обернулась на него и подняла брови, «немыми губами» спрашивая: «Ты не сказал ему?»       — Какая Кара в семь пятьдесят утра? Где вас носит?       — Она попросила съездить с ней в одно место, мы опоздаем на половину пары. Ничего страшного не произойдёт. Мужчина хмыкнул.       — А Кара знает, что она сейчас должна быть с тобой? Чанёль удивлённо приоткрыл рот, сразу принимаясь оправдываться.       — … и я отправлю тебе сообщение, как вернусь домой. Отвечать не надо, думаю, ты будешь занят. Пока! — поспешно попрощался парень, сбрасывая вызов.       — Что у вас происходит? — требовательно вопросила Юра. — Почему ты ему соврал?       — Потому что не хочу, чтобы он знал, где я нахожусь. Покачав головой, Чанёль наобум шагнул влево, как сестра резко схватила его за руку:       — Нам в другую сторону. Шли молча. Чан пытался обдумать произошедшее и найти слова для объяснения ситуации, но они никак не находились. Хотелось подключить Юру к себе и начать трансляцию чувств, которые он испытал вчера и сегодня. То, что это было невыносимо, однозначно. Квартира находилась совсем недалеко от остановки. Поднявшись на второй этаж, Юра позвонила в звонок.       — Ты с кем-то живёшь? — нахмурился Пак. Практически сразу открылась дверь.       — Да, это мой парень ИнСон. ИнСон — это Чанёль, мой младший брат. Поздоровавшись, они друг другу поклонились и прошли в дом. Парень сестры оказался таким же удивлённым, как и Ёль. Пройдя на кухню, они уставились друг на друга, едва понимая, что происходит. ИнСон был примерно одного с ним роста, довольно мускулистым и привлекательным в целом. Его чёрные волосы были небрежно зачёсаны назад, выразительные глаза прибивали его к месту даже при спокойном взгляде, а ещё его нижняя губа была чуть больше верхней и…       — Ты уходишь или нет? — недовольно произнесла Юра, входя на кухню в домашней одежде.       — Да, как раз время, — кивнул ИнСон, сразу же поворачиваясь к Паку, чтобы попрощаться. Как только входная дверь захлопнулась, Чанёль устало выдохнул и приступил к распаковке еды. Сестра подставила стул поближе к Ёлю и села за стол, помогая ему быстрее приступить к еде.       — Не знал, что у тебя появился парень, — заметил Чан.       — Не знала, что ты стал врать Бёну, — закатила глаза та, — разве у вас не дофига доверительные и правильные отношения? Ёль грустно усмехнулся.       — Кажется, я не совсем оправдываю понятие доверия. На удивление Юра не стала задавать вопросы, молча подвинув к парню большую часть еды. Пак, не успевший с утра даже выпить воды, набросился на еду, время от времени выслушивая замечания. Когда желудок успокоился и сам Чанёль вспомнил, для чего здесь оказался, всё стало на свои места. Юра практически не ела. Большую часть времени она убиралась на кухне: мыла и расставляла посуду, протирала столы и чистила кухонную плиту. Она была такой домашней! Даже дома она не была такой, как здесь, на своей территории. Чанёль чувствовал, что вернулся домой.       — Что случилось, Чанёль? — тихо спросила Юра, споласкивая тряпку.       — Я ревную его к его друзьям, а он нет, — парень не стал ходить вокруг да около. — Он способен различать общее и личное, а я нет. Он уважает мою личную жизнь, никогда не выступает против моих прогулок с Карой или кем-то ещё… Он в принципе не против всего, что я делаю. А вчера ему позвонил друг, с которым он не виделся несколько лет, и сегодня они встречаются. Он сказал, что не вернется домой, потому что может выпить.       — Ты ревнуешь непосредственно Бёна или его отношение к другим людям? Юра, наконец, села рядом с ним, поднимая спокойный взгляд.       — Наверное, его отношение, — неуверенно ответил Ёль. — Меня злит то, что я не могу так легко относиться к этому, как он. Он так внимателен ко мне, даёт столько свободы для действий!       — А ты сходишь от этого с ума, — усмехнулась сестра, добавив. — Признайся себе наконец, что тебе нужна крепкая и уверенная рука, а не рука, поглаживающая по голове. Мы воспитаны не в той обстановке, чтобы ценить свободу. Мы теряемся в ней, потому что до этого видели мир через маленькое окошко. Простонав, Пак опустил голову на стол.       — Ну вот зачем ты так со мной?       — А ты? Зачем ты так с ним?       — Я ещё ничего не сделал! — возмутился Ёль, поднимая голову.       — Ты недоговариваешь ему.       — Он не выглядит человеком, который будет делать это для меня, — покачал головой Чанёль. — Я не хочу, чтобы он знал об этом. В конце концов, я не всегда буду таким. Я хочу измениться, он подаёт мне пример, и я хочу равняться на него. Он такой… сильный, такой уверенный в себе. Он готов идти против всех, и я тоже так хочу, понимаешь?       — Это долго, — скривилась Юра. Ёль усмехнулся, вспомнив бёновские слова.       — Да, долго, но по-другому никак. Я не собираюсь садиться на его шею. Я просто хочу дать ему всё в той степени, в которой он дает мне: от доверия до безопасности и комфорта. И я не стану разговаривать с ним об этом.       — Разумеется, ты не станешь говорить об этом, — сестра закатила глаза. — Слушай, Ёль, нам с ним обязательно нужно встретиться. Сделай одолжение — организуй нам встречу.       — Чтобы ты наговорила ему всякого и он меня бросил? Дав парню подзатыльник, Юра не на шутку разошлась, обосновывая необходимость встречи. Чан не вовремя вспомнил слова о бёновской готовности провести встречу. Судя по всему, единственный, кто этого не хочет, — это он сам. Ох, «прекрасно»! Отчасти сестра не понимала того, что пытался до неё донести Чанёль. Она быстро нашла себя и устранила те проблемы, которые мешали ей жить. Она не понимала, почему Чанёль делает из происходящего проблему. Считала, что всего лишь нужно изменить нить мышления и убедить себя в том, что Бён тоже имеет право на близких друзей, что он имеет право относиться к ним с той же теплотой, что и к самому Паку, но… Даже при всём желании перестроить мысли в голове, у парня это не получалось. Он предполагал, что эта встреча лишь единичная акция, но это было довольно сокрушающим происшествием для их стабильного ритма жизни.       — С чего вообще всё началось? С того, что Бён просто решил сходить на встречу? — поинтересовалась Юра, следом добавляя: — Если да, то ты полный придурок, Пак Чанёль.       — Нет, — отмахнулся парень, поняв, к чему клонит сестра. Однако озвучить то, что нужно, было довольно смущающим. Совсем скоро его щёки защипало, и он вздохнул, прикладывая к ним ладони. — Он не обращал на меня внимание.       — Чего? — нахмурилась Юра.       — Пока была дистанционка, я получал от него много внимания несмотря на загруженность. Мы успевали заботиться друг о друге, но стоило нам выйти на нормальную форму обучения, как наши контакты почти прервались.       — Он что, игнорировал тебя? — вздёрнула бровь Юра.       — В другом смысле — да, — смущённо вымолвил Ёль. Сестра ухмыльнулась, но не сразу. Паку хотелось провалиться сквозь землю от взгляда, которым она его прошила. Снова усмехнувшись, она вздохнула и отвела взгляд от его покрасневших щёк.       — А попросить его об этом ты не думал?       — Но он же был занят, — едва не проскулил Чанёль.       — Занят, но десять минут бы для тебя нашёл. Или ты любишь подольше?       — Юра! — парень застонал, толкая сестру в плечо. — Прекрати это немедленно! Я пришёл с тобой поговорить не об этом!       — Какой же ты придурок, Чанёлли, если до сих пор не понял, что всё это взаимосвязано! — вздохнула Юра, глядя на него, как на маленького. — Ты ждал «свободную минуту» целую неделю, а здесь появляется какой-то друг и буквально отнимает у тебя время, которое ты так долго ждал. Ты не ревнуешь своего парня, Чанёль, ты просто жаждешь его внимания. О, какой же ты жадный, оказывается! — если бы она умела свистеть — она бы это сделала. — Так что прекрати вести себя как придурок и возвращайся домой.       — А смысл? Он всё равно сегодня не вернётся. Перебравшись в гостиную, Пак улёгся на диване и разблокировал телефон, обнаруживая, что пришло с десяток сообщений от Кары, пришедших почти час назад, три пропущенных звонка и один пропущенный от Бёна с единственным смс: «Не забудь написать мне, как вернешься домой». Мне прямо сейчас звонил Бён — 08:15, Кара КАКОГО ХРЕНА ВО ЧТО ТЫ ВЛЯПАЛСЯ, ПАК ЧАНЁЛЬ??? Почему мы должны опоздать на половину пары? И почему мы едем по каким-то моим делам чёрт знает куда?! ЭТО ВООБЩЕ ДРУГОЙ ГОРОД, ТЫ В КУРСЕ? И почему он звонит мне, а не тебе АА? С утра ты был его дипломником, а не я!       — О боже, — простонал парень, быстро печатая вопросы о произошедшем.       — Что, твой парень объявился?       — Он позвонил Каре. Что ж, если бы Юра умела свистеть — она бы свистнула.       — Я надеюсь, она выкрутилась.       — К счастью, да, — вздыхает Ёль, сразу же получая гневные ответы от Кары. — Он буквально допросил её, куда мы едем и почему я не предупредил его, как своего научного руководителя о том, что сегодня не выйду на связь. Он сильно рискует, спрашивая о таком Кару. Сестра пожала плечами.       — Ты соврал ему, он это понял и решил играть по твоим правилам. Не надо было врать, малыш, — подмигнула Юра, приподнимая голову брата, чтобы сесть и уложить его на колени.       — Ты думаешь, он реально всё понял?       — Ты не умеешь врать, Чанёль, — напомнила ему Юра. — Он взрослый мужик, причём он очень внимателен к тебе. Естественно он всё понял. А что? Боишься разноса дома?       — Он не станет устраивать подобное, — засомневался Ёль. — Просто… это неприятно.       — Это ему неприятно, что ты соврал. Чан показал экран телефона.       — Посмотри на его последнее сообщение.       — Вы в любом случае заговорите об этом, даже если он сегодня выпьет и забудет, а я сомневаюсь, что он что-то может забыть. Ёль вздохнул: Юра не знала о проблемах Бёна с алкоголем, да и сам парень не имел представления о том, насколько тяжело его состояние при опьянении. Но в чём-то он с ней был согласен.       — Ты оставил его в неведении, ушёл раньше, соврал, — перечислила Юра, загибая пальцы перед его лицом.       — Так! — воскликнул Ёль, отмахиваясь от чужой руки. — Я сюда пришёл за успокоением, а не за очередным разъебом моей хрупкой натуры! Чанёль передал сестре телефон, чтобы та убрала его на столик рядом, и тяжело вздохнул.       — Давай посмотрим фильм? — вопросила сестра. — ИнСон вернётся часа через три, так что мы успеем отдохнуть от всего этого. Пак с готовностью упёрся взглядом во всё ещё тёмный экран телевизора, желая поскорее забить мысли каким-то тяжелым сюжетом, а не душевными проблемами.       — Ну, что будем смотреть?       — Сейчас, подключусь к телеку и будем выбирать… В итоге, Чанёль вернулся домой в три часа дня. В квартире было пусто и тихо. Пак неспешно разделся и двинулся в спальню, где завалился на кровать и устало прикрыл глаза. Сегодня Ёль понял одну очень важную вещь: пока что он не способен отплатить Бёну той же монетой, но он будет стараться исправиться настолько, насколько это возможно.