Дипломник

Мужчина входит в кафе, и парень поднимает на него взгляд с такой надеждой, что самому себе хочется помочь, но не получается. Подвинув стул практически впритык к ёлевскому, Бён снимает с себя пальто и оставляет его на вешалке. Чай перед Паком уже остыл за те двадцать минут, которые он провёл в одиночестве, а Бёну кофе только будут подавать. Чанёль не знает, что он здесь делает.       — Ты справишься, Чанёль. Я же рядом.       — Да. Пока что это всё, что он может из себя вычленить. Ладони, обхватившие рукоять трости под столом, потные и холодные. Они дрожат от того, как сильно он нервничает. Чану кажется, что он привлекает внимание своим состоянием. Столько чувств сваливается, а справиться ему с ними, кажется, не под силу. Юра вот-вот придёт, а он абсолютно не готов. Ну вот и кто его заставлял звонить ей? Никто. Бён вообще не поднимал этот вопрос. Это Чанёль решил вытащить сестру после работы чёрт знает куда, чтобы показать искалеченного себя поговорить.       — Ёль, — шепчет мужчина на ухо, — всё будет хорошо. Она ведь не твоя мама.       — Да. Да, она не его мама, но мама хотя бы не знает, что он встречается с мужчиной, а вот Юра знает. И она…       — Она негативно настроена против тебя, — охнув, вспоминает Чан. И без того напуганный парень поворачивается к усмехнувшемуся мужчине и мгновенно ощущает, как на замок ладоней опускается горячая рука. Идеальный контраст. Уверенный, а оттого и успокаивающий Пака, взгляд Бёна словно говорит ему, что предполагал подобный разворот событий. Для него это не новость. Ёль не хочет знать, откуда Бён в курсе событий.       — Если она нападёт — мы будем защищаться, — успокаивающе заверил мужчина, — нет ничего, на что я не смог бы найтись с ответом. Я не собираюсь уверять её в том, что я идеальный партнёр, но оскорблять и сомневаться в себе не позволю.       — Я не хочу, чтобы вы поссорились.       — Подожди ещё, — усмехнулся Бён, — посмотрим, как она отреагирует, увидев тебя.       — О Боже, — вздохнул парень, накрывая лицо ладонями. Мужчина, приободряя, приобнял его другой рукой за плечо и немного встряхнул.       — Всё будет хорошо. Чанёль очень хотел в это верить, но зная сестру… верилось в это плохо. Ожидание затянулось ещё на почти пятнадцать минут, за которые парень извёл себя так, что усталость накатила с огромной мощью. Пак вдруг подумал, что если придётся встать из-за стола — он не сможет. Сил не осталось. Ему словно почву выбили из-под ног. Сестра пришла совсем немного опоздав. Этот район был ей незнаком, поэтому сразу от вокзала она взяла такси. Чанёль увидел её первый. Её невозможно было не увидеть. Сердце забилось с такой силой, что перехватило дыхание, и парню пришлось глубоко вдохнуть через рот. Бён убрал руки, немного отодвигаясь в сторону и садясь ровно, но Пак этого не заметил, полностью сосредоточившись на медленно открывающейся двери. Юра впорхнула в помещение и, быстро оглядев зал, нашла их столик взглядом. Чанёль почувствовал себя настолько заведённым, что даже забыл об охватившем его бессилии. Юра не спеша двинулась к нему в конец зала, параллельно стягивая с шеи бежевый платок или шарф — неважно — а затем её взгляд передвинулся к Бёну и она значительно замедлилась. Чанёль притянул к себе трость, ставя её ровно около стола, и с тяжестью поднялся. Юра перевела на него взгляд, упёрлась взглядом в трость, затем в его перекошенную от усталости спину и замерла, так и не стянув небольшой кусочек платка с шеи — рука зависла в воздухе. Чанёль не слышал ничего, кроме стука своего сердца и оглушающего дыхания. Он не мог полагаться на собственный слух и голосовые связки, поэтому настороженно, почти напугано наблюдал за сестрой. Юра глубоко вдохнула и выдохнула до упора. Её грудная клетка буквально провалилась и резко поднялась, снова наполнившись воздухом. Взгляд быстро забегал по его телу, выискивая, видимо, какие-либо ещё сопутствующие повреждения, но ничего не нашел. Наконец, она сделала шаг вперед, затем ещё и ещё, а потом неаккуратно плюхнулась на стул прямо в пальто, с сумкой на предплечье. Чанёль медленно сел, ухватившись свободной рукой в подлокотник стула, и снова немного приспустил трость под стол, словно боялся привлечь чужое внимание.       — А я думала, чего это ты ко мне ехать не хочешь, там бы и поговорили… — пробормотала сестра, опуская взгляд на стол. Чан не знал, что говорить. Он чувствовал, что человек напротив имеет для него большое значение, но расстояние между ними было катастрофическим. Ёль чувствовал себя так, словно висел над пропастью, а Юра возвышалась над ним и игнорировала его протянутую в мольбе руку. И помощь всё-таки пришла, но не от сестры. Чанёль опустил взгляд на бёновкую ладонь, уложенную на его колено, и вспомнил, что нужно дышать. Всё нормально, он не один. Наконец, Юра отмерла настолько, что смогла повесить пальто, сделать заказ и поднять взгляд на Бёна, с которым сразу же и поздоровалась. Едва официант отошла от стола, как Юра выпрямилась и со словами «Что случилось, Чанёль?» принялась перемешивать сахар.       — Я… не знаю, как объяснить. Просто… — он вздохнул, опуская взгляд. Бён слегка сжал его колено пальцами и всё взял в свои руки:       — После выписки Чанёлю не стало лучше. На тот момент нам прогнозировали улучшение к концу недели или началу следующей. В следующий же понедельник мы поехали к травматологу, прошли обследования, сдали анализы, к следующему приёму легче не стало. На основании всех выписок и рентгенов появился предварительный диагноз, который впоследствии подтвердил ревматолог.       — Почему диагноз не был поставлен в больнице до выписки? — нахмурилась Юра.       — Полагаю, на тот момент явных проявлений болезни не наблюдалось. Чанёлю действительно приходилось проходить обследования несколько раз, но врачи не дали понять, что что-то идёт не так. Девушка вздохнула.       — Что мы имеем сейчас?       — Начальную форму остеоартроза тазобедренного сустава. Лечим в основном только его, остальные повреждения в пределах нормы: рёбрам прогнозируют ещё две-четыре недели до полного восстановления, шрам благополучно зажил и больше не беспокоит, головные боли и плохой сон отступили, соблюдаем диету, занимаемся лечебной физкультурой, принимаем таблетки, используем мазь — всё по назначению.       — Улучшения есть? Чанёль боковым зрением видел, как Бён взглянул на него. Неловко подняв взгляд на сестру, он коротко и молчаливо кивнул.       — Нет, — ответил Бён, — улучшений нет.       — Почему? — нахмурилась Юра. — А сколько вы лечитесь?       — Пошла вторая неделя лечения. Трудно говорить об улучшениях. То, что перестала болеть голова и более-менее нормализовался сон, это не улучшения — так и должно было произойти. Мази рассасывают повреждения внутри, немного снимают боль и воспаление. Тот набор таблеток, что он принимает, пытаются сбить воспаление в организме и улучшают микроциркуляцию, укрепляют иммунитет и снимают боль. Упражнения понемногу готовят его к выписке, потому что на носу учёба и… Бён приподнял бровь, заметив, как лицо собеседницы исказилось недовольством. И без того напряженный Чанёль напрягся до предела.       — Какая учёба? — вдруг зашипела Юра. — Вы в своём уме? Он едва на ногах стоит, а Вы хотите, чтобы он таскался по этажам и сидел за уроками?       — Я хочу, чтобы он начал двигаться, привык к нагрузке и получил образование.       — В таком состоянии он едва ли справится с тем, что Вы ему уготовили, — резко отозвалась сестра. — Посмотрите, как он выглядит. О какой учебе идёт речь? Бён едва удержался, чтобы не закатить глаза. То, к чему они идут медленными шагами, Ёлю не нравится.       — Я вижу его чаще, чем Вы, и прекрасно понимаю, о чем Вы говорите, — спокойно ответил Бён. — Ему нужно двигаться. Ему нужно заниматься учёбой, чтобы не свихнуться. Или Вы считаете, что ему нужно закрыться в себе и сидеть без дела дома? Учёба вынудит его тело сопротивляться болезни, у него просто не будет времени болеть — чистая психология.       — Юра, — среагировал Ёль, заметив, что сестра уже раскрыла губы для ответа, — не нужно ругаться. Я согласен с Бэкхёном: мне нужно получить диплом, нужно закрыть этот год хоть как-нибудь, а потом уже я буду думать, как поступить. Прогнозы строят до конца лета, и если я не выздоровею к тому моменту, то не думаю, что стану поступать в магистратуру.       — Мы говорим о том, что происходит сейчас, Чанёль. Он абсолютно засрал тебе мозги, — недовольно отозвалась сестра. — Никакого уважения к человеку, который нуждается в Вас.       — Юра! — настороженно позвал Пак сестру. Бён успокаивающе погладил его по колену, призывая не влезать.       — Чанёль знает, что он не один. Я в состоянии взять на себя ответственность за окончание его образования, включая сессию, конференцию, практику, отчёты и тому подобное. Об этом Вам переживать не стоит. Он закончит четвертый курс так, словно никогда не болел и не пропустил ни одного занятия. Мне под силу следить за тем, сколько он будет сидеть, выполняя задания; выпьет ли он таблетки и выполнит ли упражнения. Я везде найду выход из положения.       — Не слишком ли много Вы на себя берете, господин Бён? — недовольно отозвалась Юра. — Как много красивых слов и никакого к ним доверия.       — Прошу заметить, что доверия к ним нет только у Вас, — хмыкнул мужчина. — Ранее у Ёля не возникло ни одной мысли насчёт того, чтобы бросить учёбу. Ни разу. И я повторюсь: Чанёль принимает решения сам. Чанёль взглянул на сестру, взглядом призывая её успокоиться и перестать нападать на мужчину, но та даже не взглянула на него, поэтому ему пришлось одернуть её словами, но даже это не сработало.       — Сомневаюсь. Он молод и восприимчив ко всему, что ему говорят, — возразила Юра, — он слишком зависит от Вас. Вне сомнений, он больше опирается на Ваши решения, чем на свои умозаключения. Бён насмешливо вздёрнул бровь.       — Я похож на вопросно-ответную систему? Или я система поддержки принятия решений? — усмехнулся он. — Уверяю: у Чанёля полная свобода воли. Если он захочет всё бросить — я перечить не стану, лишь обсужу с ним сложности, которые возникли на его пути. Но не более того. Чанёль принимает решения сам.       — Он не в состоянии принимать решения сам. «Остановитесь»       — Вы уже давно не общаетесь так тесно, как раньше. За это время произошло достаточно событий, чтобы Чанёль понял очевидные вещи: ответственность за свою жизнь и будущее несёт он и только он.       — Я знаю его лучше, чем Вы. Реплики отскакивали от них, как теннисный мяч, даже слово вставить некуда было! Чанёль чувствовал себя таким разбитым, что просто закрыл глаза…       — Судя по всему, Вы его совсем не знаете таким, каким его знаю я, — резко ответил мужчина. — Послушайте, я держу ответ перед Вами лишь потому, что Чанёль был не в состоянии поддерживать разговор. На встречу он поставил всё, что у него было, включая надежду на то, что Вы отреагируете на всё более благосклонно, но увы…       — Глядя на Вас и контактируя с такими, как Вы, он будет перенимать всё, что сможет увидеть, — недовольно произнесла Юра. — Боюсь представить, каким он станет в будущем под таким влиянием. «Хватит. Хватит!»       — Гипотетически, я являюсь примером для подражания, — хмыкнул Бён, — из-за отсутствия лучших вариантов. Парень накрыл лицо ладонями, не в силах больше выдерживать этот разговор. Два самых дорогих ему человека грызлись, как собаки, и если мужчина защищался, то Юра только и делала, что нападала. Словно животное выискивала лазейку для того, чтобы ударить побольнее, да зацепиться за любое слово.       — Благополучие Чанёля всегда останется для меня в приоритете, — рубанул Бён, сжимая пальцы на его колене. — Прекратите нападать на меня и уделите внимание брату. Если моё присутствие неблагоприятно влияет на Вас, то я уйду.       — Если ты уйдёшь, то уйду и я, — наконец, произнёс Чанёль, опуская ладони. Юра возмущённо уставилась на него.       — Чанёль!       — Молчи, — качнул головой Ёль, поднимая на неё изможденный взгляд. — Бэкхён, я могу попросить тебя подождать меня снаружи? Бён, бросив слова прощания его сестре, поднялся из-за стола. Взяв пальто, он спокойно вышел из кафе, но в поле зрения парня так и не появился. Чанёль медленно перевел взгляд на сестру и протянул к ней через столик руку, в которую Юра вложила свою. Облегчение от устранения Бёна отразилось на её лице, но так же быстро, как появилось, оно сменилось на хмурость и недоумение. Чанёль с силой сжал её пальцы, чувствуя, как она дёрнула ладонь на себя, но вырваться из захвата не вышло.       — Как же ты похожа на мать. Юра дернулась, как от пощёчины. Перекошенное ужасом лицо было изуродовано страхом. Не было лучше сравнения, чтобы напомнить ей, кто она такая. Как бы Юра ни старалась, как бы Чанёль ни старался, а вырезать из себя родителей, их воспитание вместе с влиянием на характер и психику ни он, ни она не могли. Они повзрослели, нашли людей, которые делают их счастливыми, живут дальше, но всё ещё ведут себя так, как повели бы себя их родители. Парень хотел сказать, что впредь он больше не допустит такого отношения к Бёну, хотел спросить, от чего она настолько сильно обозлилась на мужчину, в чем была причина выстроенной стены между ними двумя, как родственниками. Хотел спросить, как помочь ей понять Бёна, как разъяснить ей всё то, что он знает сам о мужчине, а потом… потом он просто понял, что говорить об этом бессмысленно. Если Юра перестала стоять с ним плечом к плечу, то им не стоит даже обсуждать это. Он не дозовётся, не докричится, не сможет дать понять, не сможет позволить ей прочувствовать всё то, что чувствует сам Пак по отношению к мужчине. Чанёль больше ничего не произнёс. Хотел, но не произнёс: он закрыл раскрытые губы и отпустил её ладонь. Юра была ошарашена, разбита, уничтожена. Её глаза сильно слезились, но она не моргая продолжала смотреть туда, где только что сидел поднявшийся из-за стола парень. Неаккуратно стянув своё пальто с вешалки, Чанёль не спеша двинулся к выходу, так и не надев на себя верхнюю одежду. Улица вынудила его глубоко вдохнуть и повернуть голову к мужчине, прислонившемуся к стене. При виде него Бён потушил кончик об урну и бросил наполовину недокуренную сигарету внутрь. Кивнув своему парню, Чанёль медленно двинулся к автомобилю, от чего-то чувствуя себя постаревшим лет на сто. Сработал сброс сигнализации. Чан открыл дверь машины и поднял взгляд к окну кафе. Юра всё ещё была там. Она сидела, прижав ладонь ко рту. Чанёль с грустью обвёл её взглядом и всё-таки сел в машину. Мужчина едва слышно вздохнул и повернул к нему голову, безмолвно спрашивая… обо всём сразу. Слабо улыбнувшись, парень уложил ладошку поверх чужой, лежащей на рычаге переключения передач, и произнёс всего два слова:       — Поехали домой. Оказавшись в квартире, Чанёль неспешно сам разулся и снял пальто. Вновь вцепившись в трость, парень мысленно возблагодарил Бога и своего парня за то, что дали ему сил решиться на опору. Пока Бён раздевался, Ёль двинулся в спальню, но не с намерением переодеться, а постоять у открытого окна.       — Всё нормально? — послышалось от двери.       — Да, всё хорошо, — легко отозвался Чанёль. Мужчина стал около окна, прислоняясь плечом к стене. Холодный воздух ударил парня в лицо, но он даже не поморщился — лишь немного проморгал и только.       — Как же она похожа на мать, ты заметил? — бездумно задал вопрос Пак, следом усмехаясь: — Как бы не храбрилась — всё равно от её влияния не сможет отвязаться ещё очень долго.       — Живя с волками, сам становишься волком, — Бён не видел ничего удивительного. Чанёль тоже. — Не злись на неё.       — Я не злюсь и не обижен. Не могу обижаться, зная, откуда течет вода. Но ей придётся постараться понять одну важную вещь, а потом принять и окончательно усвоить в своей голове: я у неё единственный брат, а она — моя единственная сестра. Какими бы ни были обстоятельства: либо мы заодно, либо порознь. Вот и всё.       — Это твоя семья, Чанёль, — покачал головой мужчина, — не стоит отрекаться и обрекать себя на одиночество. Порою стоит сделать шаг к примирению, иначе всё закончится так, как со мной. Парень мягко, но искренне улыбнулся, на шаг придвинувшись к Бёну. Взяв его за руку, он ответил:       — Именно потому, что это моя семья, они должны принять меня таким, какой я есть вместе с тем багажом, который я несу на своей спине, и вместе с рукой, которую я держу в своей руке. Другого не будет, Бэкхён. Меня защищает моя любовь и верность себе, тебе и моей семье. Бён не сдвинулся с места, когда Чанёль, не дождавшись ответа, двинулся к шкафу и переоделся. Мужчина не ответил на вопрос об ужине, не отреагировал на зазвонивший телефон — прирос к стене. Ёль лишь осмотрел его и, слабо улыбнувшись, вышел из комнаты, оставляя его наедине с «громкими» словами. Нажав на деление громкости, он выключил звук на звонке, даже не взглянув, кто звонил, и двинулся на кухню. Через полтора часа ему нужно будет выпить таблетки, но для начала нужно что-то приготовить поесть. Оставив трость у кухонной тумбочки, парень полез в холодильник, понимая, что практически ничего не осталось. Бёну придётся ехать в магазин.       — Не переодевайся! — крикнул Ёль, закрывая дверцу. — Съездишь в магазин? Или мы сегодня голодаем? Вновь взявшись за опору, парень повернулся в сторону коридора и сразу двинулся к мужчине, стоящему около двери спальни. По пути он захватил чужой телефон и протянул его Бёну, едва подошел на достаточное расстояние.       — Тебе звонили, — оповестил его Пак, — не знаю кто, не обратил внимание. Мужчина отводит его руку в сторону, обхватывает его лицо ладонями и целует. Нежность смешалась с желанием показать чувства через контакт. Чанёль сдался сразу, притягивая мужчину ближе, а потом и укладывая на его плечо ладонь просто чтобы подержаться. Бён оторвался от него и глубоко вдохнул, словно сам от себя не ожидал такого, а потом скользнул взглядом по лицу и коснулся губами лба, виска, носа, подбородка…       — Эй! Эй! — усмехнулся Ёль, зажмуриваясь. — Мне нечем расплатиться за такую щедрость!       — Есть чем, — Бён приподнимает уголок губ, в последний раз погладив его по щеке. — Пиши список, сейчас съезжу.       — Ну, а готовить-то что будем?       — То, что ты захочешь.       — Я хочу чего-то жутко сладкого, кислого, острого и зажаренного, — усмехается парень.       — Я имел в виду что-то полезное, — хмыкает мужчина, укладывая телефон в карман.       — А надо было изъясняться чётче! — Чанёль едва удерживается, чтобы не показать язык. — Первое слово дороже второго. Мужчина с улыбкой на губах качает головой и проходит мимо него вглубь коридора, чтобы обуться.       — Я не буду потакать твоим желаниям, малыш.       — В самом деле? — вздёргивает бровь парень, подходя. Бён надевает на себя пальто, поправляет воротник и делает шаг вперед к Паку. Непозволительно близко склонившись к нему, он шепчет практически в его губы:       — Только если они совпадут с моими. Ёль едва успевает поддаться вперед, коротко целуя его. Мужчина приподнимает уголок губ и отворачивается, провернув ключи на указательном пальце.       — Жду список, Чанёлли, — и выходит за дверь. Парень возводит глаза к потолку и идёт на кухню за телефоном. Пришло время таранить интернет на поиск здорового и правильного питания.