Дипломник

Последующие дни для Чанёля проходят на грани истерики. Конечно, он предполагал, что будет тяжело справиться с долгами, но не настолько же сильно! Грешным делом он позволял себе думать об обмане и даже заговорил с Бёном об увеличении обговоренного времени, но тот даже слушать не стал дольше нескольких реплик. Чан тупо ничего не успевал, и даже на кровать или диван брал с собой ноутбук, пытаясь сделать хоть что-нибудь, но за пять дней ему не очень-то и удалось продвинуться с «кадровым делопроизводством» и написанием лекций. Уступок никто делать не собирался, могли дать отсрочку, но не более того. Чанёль узнал это сам лично, когда решился обсудить сложности с преподавателями. Бён возвращался домой голодный, уставший и раздраженный. Если первое решалось вкусным ужином, второе — каким-никаким отдыхом, то под категорию «раздражение» попадало абсолютно всё, начиная от всего тяжелого дня и заканчивая тем, что даже под глубокий вечер Ёль продолжал сидеть за уроками. Уже в среду Бён не выдержал и, наплевав на свои рабочие обязанности, сел напротив него с ноутбуком и принялся клепать реферат. Мужчина понимал, что обговаривать сложившуюся ситуацию глупо, так что начал помогать делом, а не словами. С «кадровым» Ёль пока не лез, потому что четверг выдался на редкость идиотским: у Бёна не заладилось на работе, а у Чанёля — дома. Он едва не спалил ужин! Неудивительно, учитывая, что спать из-за стресса он стал хуже и постоянно чувствовал себя обессиленным и сонным, тревожило головокружение, напряжение в глазах, а боли в ноге становились более затяжными, но вместе с этим быстро сбивались таблетками. Парень очень боялся стать зависимым от обезболивающих, но выбрать момент для посещения больницы никак не удавалось, так что он просто сдался, поставив напоминание на день визита к врачу — вот тогда он и поинтересуется этим вопросом. Вообще, его распорядок был ненормальным для его самочувствия. И плевать на то, что он находился всё время дома, — сил всё равно не хватало справиться с телом, рассудком и сваливающимися заданиями поверх уже свалившихся. Просыпался Пак вместе с Бёном в шесть часов, они вместе завтракали и расходились по комнатам. Если мужчине нужно было на вторую пару, то он садился за свою работу: проверку заданий очного отделения, переработку модульных контрольных с прошлых годов и остальное, а потом переодевался и ехал в корпус. Чанёль чувствовал давление со всех сторон: из-за учёбы, Кары (попавшей в такую же ловушку), новой старосты (требующей закрыть долги), ненаписанных модулей, мизерного количества оставшихся дней до начала сессии и своего парня. Последнее било меньше всего и лишь потому, что он боялся причинить неудобство своей загруженностью или спровоцировать конфликт, засиживаясь допоздна с заданиями. Мужчина старался относиться ко всему с пониманием, но даже это не спасло Чанёля от чужих острых слов в один из дней, когда он нарушил главнейшее правило — до одиннадцати вечера оказаться в постели. В общем и целом: Пак пребывал в постоянном напряжении и болезненных ощущениях со стороны самочувствия; Бён пытался ему помогать, но сам валился с ног, и это ещё больше угнетало Чанёля. Так что, когда ему позвонили с кафедры, обязывая несколько часов по видео-связи писать модули, он едва не расплакался. Разумеется, ему не к кому было больше обратиться, кроме как к своему парню. Чан честно пытался найти другой выход, даже начал пролистывать лекции, будь они неладны, но до начала первого модуля оставался час, а по установленному ему расписанию промежутки между работами были по десять минут. С таким количеством времени он не то что пролистать — даже найти все лекции на ноутбуке не сможет! Ёль даже взвесить ничего не успел, как пальцы уже нажали на нужный номер и прислонили телефон к уху. Всё произошло так естественно, на рефлексах, что Чанёль даже растерялся, услышав родное: «У меня экзамен. Что-то случилось?». Парень успел кратко обрисовать ситуацию, прежде чем мужчина выдал короткое «Дай мне несколько минут» и сбросил вызов. Сказать, что Бён не оценил его эмоциональности, это ничего не сказать. Во-первых, ему некогда было разбираться с его проблемой, во-вторых, у него прямо во время разговора был экзамен у заочников, в-третьих, он уже медленно сходил с ума, пытаясь успеть и на работе и разобраться с проблемами Чанёля. И всё же через полчаса ему позвонила староста, чтобы объявить об отмене модульных контрольных. Они не будут ему помехой ни на одном предмете. В ходе краткого разговора выяснилось, что её вызвали на кафедру посреди пары на той самой контрольной, но она не могла позвонить сразу, потому что спешила дописать итоговую работу. Получалось, что Бён решил его проблему прямо посреди своего экзамена. Чанёль не знал, как выразить спектр своих эмоций, на него свалилось такое облегчение, что он даже прослезился и сел разбираться с практическими заданиями по «системному анализу информационных процессов». Мужчина в этот вечер вернулся домой почти в семь вечера и был очень недоволен тем, что Чанёль проигнорировал будильник. Согласно ему, парень должен был дать ноге и слезящимся глазам хотя бы полчаса отдохнуть, но ему оставалось сделать два реферата, презентацию, несколько докладов и написать ненавистные бесполезные лекции.       — Для тебя это шутка что ли? — раздражённо вопросил мужчина. — Бросай всё и сейчас же иди в спальню. Ёль даже не стал ничего отвечать, хотя хотелось уточнить, что он всего на пятнадцать минут просрочил свой отдых. Под чужим взглядом он, прихрамывая сильнее обычного, вышел из кухни и двинулся в комнату. Бён зашёл следом, взял свои вещи и ушёл в душ. Видимо, необходимость смыть с тела грязь хренового дня била его по нервам. Чанёль его хорошо понимал: за пятницу он пережил столько эмоций, что чувствовал себя абсолютно бессильным, даже успел задремать, пока мужчина находился в ванной.       — Извини, — прохрипел Чан, сразу закашлявшись, — просто я ничего не успеваю.       — Я знаю, — кивнул мужчина, твёрдо взглянув на него, — но я не позволю тебе пренебрегать тем, что тебе необходимо. Ты поел? — парень кивнул. — Я вернусь через полчаса, а ты пока поспи.       — О нет, — протянул Ёль, — если я засну, то уже не встану. Бён недовольно пресек его попытки отмахнуться от одеяла и накрыл его едва не с головой. Боже, как же в кровати было хорошо! Чанёль устало закрыл глаза и, кажется, уснул до того, как мужчина вышел из комнаты. А просыпался он уже сам, без чьей-либо помощи. Ёль сам не понял, что его разбудило: он просто очнулся, но не спешил открывать глаза. Кажется, он даже не сдвинулся с места. Отбросить одеяло не составило труда. Сложность заключалась в том, чтобы поднять себя с кровати, избежав головокружения и боли. В комнате было очень темно, коридор тоже не освещался. Сначала Ёль сел на кровати, сонно передёрнул плечами и потёр лицо ладонями. Стоило умыться, чтобы окончательно прийти в себя. Телефона рядом не было, он остался на кухне, так что проверить время было не на чем. Да и по темноте за окном было ясно, что сейчас часов десять-одиннадцать, а может уже и глубокая ночь. Как только глаза привыкли, Чанёль протянул руку к трости и простонал от напряжения в теле, попытавшись подняться на ноги. На кухне горел свет. Чанёль на мгновение прикрыл глаза, понимая, что мужчина просто так не остался бы сидеть в комнате. Грудь затопило теплотой и неловкостью, когда он вошёл на кухню. Он не сразу увидел Бёна, лишь когда повернулся к своему месту. Упёршись затылком в стену, мужчина сидел на его стуле и, кажется, спал. Перед ним стоял паковский ноутбук с мигающей заставкой, в ослабевшей от дрёмы руке едва держался карандаш, а в списке всех заданий оказались вычеркнутыми последние два реферата и презентация к одному из них. Честно: хотелось пробить головой стену. Парень прислонился плечом к стыку и обвёл взглядом чужое измождённое лицо. Бёну за эту неделю досталось больше всех, неудивительно, что он заснул прямо здесь. В глазах подозрительно защипало от благодарности, Чанёль не устоял и протянул пальцы к чужому лицу, смахивая спавшие на глаза волосы. Дрёма разгладила складку между бровями, но оставила отпечаток усталости. Бён неожиданно ухватил его за ладонь, но глаза не открыл, лишь медленно приподнял уголок губ.       — Нарушаешь дисциплину? — тихо поинтересовался парень.       — Только во благо.       — Скорее в ущерб себе, — вздохнул Чанёль. — Который час? Ноутбук издал звук и зашумел, выходя из спящего режима.       — Без десяти двенадцать.       — Пойдём спать?       — Осталось всего два доклада, — покачал головой мужчина, вглядевшись в список, — «организация государственных учреждений» и «информационная культура».       — Мы безнадёжны, — устало улыбнулся Чанёль. — Сделать тебе кофе?       — Не нужно, иди спать. Бён отпустил его ладонь и подсел к столу, открывая новый документ.       — Я не буду спать, пока ты бодрствуешь, — покачал головой парень, прислоняя трость к тумбочке. — Лучше займусь «кадровым», будь оно неладно.       — У тебя с ним проблемы?       — У меня по жизни с делопроизводством проблемы, — отмахнулся Пак, меняя ноутбуки местами. — Там совершенно идиотское задание. Никак не могу разобраться с датами. Документы составить не проблема, а вот разобраться с временами — та ещё забота.       — Сбрось мне само задание и готовые документы на почту, я по свободе проверю и отмечу даты. «Кадровое» висело перед глазами ещё час. Чанёль героически заставлял себя вдумчиво читать задание и отмечать все важные детали, но уже на первых словах сбивался с мысли. Он так устал, что абсолютно не мог сконцентрироваться на «прыгающих» перед глазами строчках, а ещё странно потянуло в животе... Неужели он снова хочет есть?.. «В связи с проведением семинара по повышению квалификации сотрудников делопроизводственной службы инспектор Ким была командирована в Пучхон, Кёнгидо с 2 по 5 октября 2017 г. Приказ о направлении в командировку был оформлен в отделе кадров. За подготовку к семинару и успешное его проведение Ким была объявлена благодарность». Когда она, блять, успевала ездить по семинарам, если её успели дважды перевести с должности на должность, а теперь ещё и в отпуск решили отправить после всего?! У Чанёля едва голова не взорвалась, пока он осмыслил написанное условие.       — Ещё и замуж успела выскочить, — пробурчал Пак. — Когда только успела себе кого-то найти с такой-то жизнью?       — Что? — удивлённо взглянул на него мужчина.       — Почитаешь условие и поймёшь, здесь столько всего намешано, что голова взрывается, — пожаловался Ёль. — Она только-только отбыла отпуск по графику и тут же просит новый без сохранения зарплаты.       — Пусть пишет заявление на тот, что идёт по графику, делай приказ, потом уведомление о начале отпуска, потом снова заявление и приказ.       — Она ещё и фамилию поменяла!       — Значит, нужно внести изменения в учётные документы, — предупредил мужчина, опуская взгляд на клавиатуру. — Всё по той же схеме: заявление и приказ. Чанёль устало вздохнул и быстро вбил шапку заявления. Чёрт бы побрал эти условия! Нельзя даже шаблон использовать, а он бы облегчил ему работу в несколько раз. Составив текст заявления со всеми деталями, он устало вздохнул и застрял на визах.       — Сейчас прозвучит максимально глупый вопрос, — предупредил Чан, поднимая смущённый взгляд на мужчину, — кто подписывает заявление? Бён перестал печатать и медленно поднял на него взгляд, вместе с этим приподнимая бровь.       — Ты меня пугаешь, Чанёль. Подписывает составитель, начальник отдела кадров, заведующая канцелярии и главный бухгалтер. Чанёль заметно порозовел, делая заметку прямо в документе.       — Также и с приказом? — тихо поинтересовался он. Мужчина покачал головой и опустил взгляд на экран своего ноутбука.       — Подписывают те же после заместителя генерального директора по персоналу, — ответил он, — и не забудь реквизит ознакомления. Пак безмолвно кивнул, чувствуя, как с силой защипало щёки, и даже провёл пальцами по коже, пытаясь унять смущение. Бён молчал недолго, всё-таки выдав: «Нам стоит повторить основы, не думаешь? У тебя государственный экзамен на носу, а ты даже с этим не справился».       — Не всем же быть такими, как Дохён, — пробурчал парень.       — Что-что? Я не расслышал. Ёль мельком взглянул на мужчину и по его выражению лица понял, что всё он слышал. Поджав губы, Чанёль произвёл террористический акт на клавиатуре и унял смущение только после того, как добрался до командирования сотрудника.       — Сколько ей выделить средств на командировку?       — А что в констатирующей части?       — «В связи с проведением семинара по повышению квалификации сотрудников делопроизводственной службы приказываю…».       — На сколько командируется?       — На четыре дня.       — Ну, с учётом проезда, еды и проживания в отеле или хостеле на четыре дня выйдет примерно миллион-полтора миллиона. Чанёль надул щёки, уставившись на условие задания.       — Она ведь не будет просчитывать цены, верно? Возьму по минимуму. Бён закончил ближе к часу ночи. Чанёль, разумеется, ничего не закончил, но бросить задания был обязан. Ужасно не хотелось идти в душ, но было нужно. И парень совсем не ожидал, что его одиночество скрасится неожиданным визитом в ванную.       — Ты ведь уже мыл голову? — неуверенно вопросил Ёль, поворачиваясь к мужчине.       — Я здесь не за этим, — качнул головой Бён, становясь прямо под воду, — я к тебе. Чанёль не успел изобразить на лице хотя бы минимальный набор эмоций, как чужие ладони притянули его к себе, а потом прислонили к нагревшейся стенке душа. Губы как родные соединились, жадно касаясь, пытаясь и отобрать и отдать все чувства, что имеют. Ёль думал, что это очередное поползновение для успокоения души его парня, но даже после того, как контакт разорвался, Бён потянулся к его губам снова. Чанёль понял, что сойдёт с ума, пытаясь контролировать подрагивающие, вдруг ставшие неуверенными, руки. Мужчина жадно провел ладонями по сгибу спины до ягодиц, обхватывая его за спину стальной хваткой и прижимаясь бёдрами к его. Чанёль на мгновение почувствовал себя здоровым и полным сил, вернувшись мыслями к их первому жаркому контакту зимой. Но это было не так, и от этого с силой сжало грудную клетку сожалением. Подрагивающие пальцы заскользили по чужим влажным плечам и, наконец, последовали принятому решению отстранить от себя мужчину. Бён не поддался: его руки, прижимающие тело к себе, оказались каменными.       — Ты возбудишься, — Ёль вновь попытался отстраниться, — и я снова буду чувствовать себя виноватым.       — Я возбуждаюсь от одной мысли о тебе, поцелуи делают только хуже, — усмехнулся мужчина. — Не бери в голову. Я просто по тебе соскучился.       — Я тоже. Если бы ты знал, как я соскучился по тебе, и в то же время…       — Не думай об этом, — прошептал Бён, едва касаясь его губ.       — Не получается не думать.       — У нас ещё будет время, чтобы нагнать то, что мы упустили.       — Я надеюсь, — грустно усмехнулся Чан, отводя взгляд. — Или меня снова собьёт машина.       — Жизнь не предупреждает нас о сложностях. Такое могло случиться с каждым и случилось. С тобой. Если это произошло, то это должно было произойти. И если нам нужно подождать, то мы подождём, Чанёль.       — Я просто хочу, чтобы всё наладилось.       — Я тоже. Тоже очень этого хочу… Легли в постель они ближе к двум часам ночи, потому что Чанёль почувствовал голод и ему пришлось поесть. Мужчина, поставив будильник на восемь утра, отложил телефон на тумбочку и чуть нахмурился, расслабляя тело. Парень не рисковал сразу после еды ложиться, так что сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати.       — Что у тебя завтра?       — Два экзамена и зачёт — всё после обеда.       — В воскресенье тоже?       — Да, последние два экзамена, но за них заплатили. Мне только в зачётки выставить, посидеть с ними полчаса и можно ехать домой. Пак невольно с облегчением выдохнул, после чего удосужился чужого насмешливого взгляда. Чанёль мягко улыбнулся и немного приспустился на кровати, упираясь левым локтем в кровать. Бён проморгал, видимо, пытаясь отогнать сон. Он выглядел таким… милым.       — Я так и не поблагодарил тебя за помощь с модулями, — вздохнул парень. — Староста позвонила мне только спустя полчаса, и я не стал тебя тревожить смс и звонками.       — Хочешь поблагодарить меня прямо сейчас?        — Если бы я мог, я бы обязательно это сделал.       — Благодарность не заключается в… Чанёль закрыл чужой рот поцелуем, занимая чужой язык делом, а не пустой болтовней. Он прекрасно знает, как мужчине не хватает их контактов, потому что сам едва справляется со своими глупыми желаниями и потребностями. Честно говоря, этого дико не хватало: быть рядом, целовать без задней мысли и ощущать сильные ладони, пробирающиеся под футболку. Бёном хотелось дышать, касаться его лица, зарываться пальцами в волосы и… самому быть качественно зацелованным. От мысли об этом парень усмехнулся прямо в поцелуй и разорвал связь.       — Что тебя рассмешило?       — Пытаюсь понять принципы качественного поцелуя.       — О-о, это моя тема, — довольно протянул мужчина, зарываясь пальцами в его волосы и немного отодвигая их в сторону. Чан ожидал жаркого шепота и смущающих фраз, но чужие глаза затопила нежность и это было ничуть не хуже предполагаемого продолжения.       — Отросли уже совсем, — тихо вымолвил Бён, — не хочешь подстричься?       — Неа, — качнул головой парень, — совсем не хочу.       — Из-за шрама?       — Нет, просто не хочу. Бён погладил его по щеке и слабо улыбнулся. Он определённо понимал, что глупо зацикливаться на шрамах. Ну появился и появился, что тут уже сделаешь?.. Чан совсем не переживал по этому поводу, потому что дефект можно скрыть или вообще перестать обращать на него внимание.       — Тогда… пришло время стать твоим дилером резинок? — мужчина сразу поперхнулся смешком.       — Сам сказал — сам засмеялся, — закатил глаза парень. — Да, давай, самое время, а то постоянно в глаза лезут. Крепко поцеловав мужчину в губы, Чанёль приспустился на кровати, поправил подушку и улёгся около чужого плеча. Уже расслабившись, он вспомнил, что забыл обработать рёбра мазью, но двигаться было так лень… А после того, как мужчина приобнял его рукой, так тем более. Чан не знает, когда заснул Бён, потому что на момент бодрствования он поглаживал его плечо, а потом всё померкло. Несмотря на то, что это был сложный день, Пак был благодарен за то, что в нём оказалось немного времени для них двоих. Остальное неважно, даже учёба не так важна, как аккуратные касания и желание выразить любовь.