Дипломник

Утро понедельника начинается с…       — Твою м-мать, — раздраженно протягивает Бён, откидывая одеяло. Чанёль глубоко вдыхает и облегчённо выдыхает, не почувствовав острой боли. Лениво приоткрыв глаза, он замечает чужое тело, скрывающееся в коридоре. Хочется ещё немного поспать, потому что до звонка его будильника ещё как минимум полчаса, но вместо этого Ёль через силу садится на кровати и немного потягивается. Утро начинается не с чего-то приятного, а с того, что его парень сделал невозможное — проспал. Уже став у плиты, Ёль сонно припоминает, что мужчина спешит на встречу с дипломником. Видимо, он забыл вчера переставить будильник на час раньше и теперь опаздывал на встречу, которую сам же назначил. Чёрт, хреново получается. Приготовить кофе занимает ровно столько времени, сколько мужчина проводит в душе. Мужчина выходит из ванной стремительным шагом, на ходу завязывая галстук. У него лишь слегка влажные волосы, он вчера вечером мыл голову, но видимо так спешил, что сегодня не уследил за этим. До выхода из дома у него ещё полчаса, которые он потратит на кофе, сбор билетов и всего прочего, относящегося к работе, а ещё на попытку завести машину. Там уж как повезет. Что-то автомобиль решил подвести Бёна даже после ремонта. Поцеловав его, сонного, в висок, мужчина сдувает пар с чашки и сразу отпивает. Скривившись, Ёль не спеша выходит в коридор, насмешливо думая об увиденном. Чёрт возьми, подуть единожды и выпить — так это не работает! Паку совсем не хочется знать, насколько сейчас горячо в чужом рту. Добравшись до спальни, парень уже достаточно проморгался, чтобы найти взглядом толстые стопки билетов. Упаковав всё в файл, а потом и в папку-конверт, Чан поворачивается к выходу из комнаты, но к нему уже подходит Бён. Крепко поцеловав его в губы, передавая вкус потрясающего кофе, он быстро осматривает стол и снова целует его в лоб. Чанёль берет себе новую футболку, бельё и направляется в ванную, напомнив мужчине о телефоне, лежащем на тумбочке.       — Спасибо, — откликается Бён. — Напиши мне, как доберешься до больницы. После приёма жду звонка. Чанёль раздевается, оставляя одежду на стиральной машине, и замечает, что на вешалке в ванной висит чужой пиджак. Значит, Бён войдёт сюда? Прекрасно. Вода снимает скованность в теле, вынуждая слабо простонать от тягучести в движениях. Парень моет голову и намыливает тело, когда Бён входит в комнату.       — Не забудь отдыхать между выполнением заданий! Я позвоню тебе, как только закончу с экзаменами.       — Хорошо, — произнёс Ёль, оборачиваясь к мужчине. — Ты сегодня такой рассеянный.       — Забыл будильник переставить, — отмахнулся Бён, надевая пиджак. — Пожалуйста, не переусердствуй с… Не мог бы ты перестать это делать? Чанёль улыбнулся, а сам продолжил сгонять ладонями пену с тела, оглаживая себя сначала по руке, груди, затем спустился ниже по животу и…       — Да что б тебя, — обессилено прошипел Бён, вылетая из ванной под паковский смех. — Ненавижу работу! Чану спешить некуда: на тумбочке деньги, в телефоне смс с просьбой вызвать такси и не засиживаться за уроками, когда он вернется домой. Поэтому парень спокойно готовит себе завтрак, затем собирает рюкзак и принимает таблетки — срабатывает первый будильник. Пак не признаётся самому себе, что нервничает. Он не хочет переживать и всячески мысленно подбадривает себя, потому что знает себя как никто другой. Без Бёна выходить из дома немного страшновато: никто не поддержит, никто не поможет, да и одиноко как-то. Ему совсем не хочется знать, каково бы ему было ехать на общественном транспорте… Неспешно одевшись, Чан присаживается в кресло, чтобы обуться, плотно завязывает шнурки (кончики которых на всякий случай прячет внутрь обуви), и надевает кожаную куртку. Вызвать такси оказывается несколько проблематично. Чанёль сам себе удивляется, но оказывается, что он не знает, какой адрес у дома. А где мы живём? — пишет он Бёну, добавляя удивлённый стикер. Какой адрес? Серьёзно? — мужчина отвечает сразу же, хотя на часах 07:30. Пак отправляет смущённый, а потом плачущий стикер. Ну да, чёрт возьми, он ни разу не обратил внимание на табличку! Ну живёт себе и живёт, не было надобности! Следующим же сообщением мужчина присылает адрес дома. Чан готовится поблагодарить Бёна и набирает текст, как тот его опережает, присылая адрес и название больницы. Это была плохая идея. Нужно было брать бесплатный день — 07:31, Бён Парень возмущённо надувает щёки и стирает слова благодарности. Вместо этого он отправляет всего пару слов: «Ну спасибо Вам, господин Бён». Не за что, малыш. Обязательно напиши мне — 07:31, Бён Чанёль сдувается, как надувной шарик. Смотрит на обращение и понимает, что не может сердиться. Вызвав такси, он устало вздыхает, вновь включая чат с мужчиной. Стоило бы переименовать контакт, но почему-то ничего подходящего не находится: Бэкхён? Бэк? Господин Бён? Или вообще обойтись без имён и фамилий?.. До этого он не замечал ничего странного, да и палиться не стоило, но всё же теперь такая официальность казалась неуместной. Думая об этом, Ёль взглянул на время и поднялся с места. Рюкзак на спину, трость в левую руку, ключи в правую. Закрыть дверь проблем не доставляет, спуститься по лифту вниз и поприветствовать соседку тоже, да и прочитать из сообщения адрес больницы водителю сложности не вызывает. Так что он спокойно добирается до нужного корпуса и двигается в сторону регистратуры. Пока стоит в очереди, отправляет сообщение мужчине о том, что он уже в здании, но ответа не получает. Не удивительно — на часах почти восемь, он либо разговаривает, либо на кафедре разбирается с ведомостями. Талоны у Пака один на восемь, второй на восемь сорок. В принципе, нормально, ведь непонятно, сколько его продержит травматолог — к нему первому Ёль и идёт. Оставив куртку в гардеробной, он добирается до лифта, а дальше по заученному пути — в этом море он плавает свободно. Господин Ли осматривает его ребра и кивает, а потом интересуется его самочувствием и удовлетворённо садится за стол.       — Ну, а что у Вас с ногой, Чанёль? Всё также или есть улучшения? Пак поджимает губы, не зная, что сказать.       — Я всего неделю принимаю противовоспалительные препараты, там что-то ещё для иммунитета и ещё чего-то. Не помню, для чего они, за этим следит… мой родственник. Боже… Врач, не отвлекаясь от карточки, уточняет:       — Который друг семьи?       — Именно он, — смущённо кивает Пак.       — Да, ещё рановато говорить об улучшениях, но я надеялся, что всё-таки диагноз не подтвердится. Что ж, я Вас выписываю, больше держать не вижу смысла, но Вы точно также продолжайте ещё неделю использовать мази и таблетки. Через две недели выбирайте день и приходите с новым снимком. Справку, если что, выпишу. Откроете новый больничный у ревматолога, если врач посчитает это необходимым. Мужчина желает ему выздоровления и прощается, отпуская через двадцать пять долгих минут. Не спеша проходя по коридору, Ёль добирается до кабинета ревматолога и садится на стульчик напротив двери. Отвлекать Бёна бессмысленно, потому что выписка была ожидаема, а вот после второго приёма он, пожалуй, ему напишет. Но ничего утешительного Чанёль не слышит: анализы? немного изменились в лучшую сторону, воспаление осталось; боли беспокоят? да; слабость есть? да; упражнения делаете? разумеется; улучшения чувствуете? пока не особо; таблетки принимаете? исправно, по будильнику…       — Я могу открыть Вам больничный на две недели — дальше придётся наведаться к заведующему, он может продлить лист, — вздохнув, врач поворачивается к нему. — Боритесь, Чанёль. Вы сможете побороть недуг, если приложите все силы. «…если приложите все силы». Парень героически поджимает губы, оставляя реплики без ответа. Он и правда старается, зачем она давит на него? Она сомневается в нём? Да какого хрена вообще?! Расстроенный, Ёль выходит в коридор и двигается в сторону кабинета травматолога. Там, через дверь, ему ставят печать, закрывая больничный лист. Лучше бы не ходил никуда, всё равно нихрена полезного не сказали, только унизили, усомнившись в исправном исполнении назначений. Еду домой. Травматолог выписал, ревматолог открыла больничный. Ничего хорошего. Ничего нового— 09:07, Чанёль У Бёна сейчас экзамен, кажется, поэтому он ему не отвечает. Да и что здесь ответишь?.. Ёль вызывает такси и едет домой, чувствуя себя внутренне обессиленным. Нет, он и сам не надеялся, что будет какой-то результат за столь короткий срок, но, наверное, хотелось. Хотелось простого банального выздоровления или хоть какой-нибудь положительной динамики. На приём ему в следующий понедельник, но он вряд ли сможет это устроить — начинается сессия. От мысли об учёбе начинает тошнить. Парень вываливается из машины на спасительный воздух, едва не забывая оплатить проезд. Экран телефона горит от всплывшей полоски будильника — в десять начнётся конференция. Чанёль успевает перекусить, поставить на тумбочку стакан воды, пластинки таблеток и переодеться. Пролистав на телефоне инструкцию по входу, парень открывает нужные ссылки и ждёт оставшиеся десять минут, тупо уставившись на экран. Он устал, у него не соображает голова, но он хочет, чтобы его долги магическим образом были перекрыты, а сессия сдала сама себя, но увы… Подключение всех участников к конференции занимает пятнадцать минут. Чанёль слушает гул голосов, искаженные связью электронные звуки, и только после того, как все выключают микрофоны, устанавливается тишина. Председатель конференции действует по классическому плану: вводная часть, оглашение присутствующих вузов, общая тематика докладов и первого выступающего. Открыв доклад во второй вкладке, Ёль мельком просматривает содержание и расслабленно откидывается на подушку — ничего интересного. Что удивительно: регламент никто не превышает. Чанёль рассматривает преподавателей и невольно вслушивается в то, что они пытаются донести до присутствующих. Вопросы, разумеется, никто не задаёт. Только один человек отличился, задав вопрос в чате, и, получив ответ, угомонился, замолкая на недолгие шесть докладов. Когда начинается интересующий Ёля доклад, парень даже не сразу реагирует на звенящий будильник. Прислушиваясь к тому, что рассказывает докладчик, Чанёль выпивает таблетки и хватается за телефон, чтобы пометить некоторые моменты в заметках. По сравнению с другими текстами, к этому у него появляются вопросы. Ёль с сомнением набирает текст в чат, но не решается отправить — боится. Вопрос может быть лёгким, но он не знает ответ и ему интересно, однако… Может, стоит просто записать вопрос и потом попросить Бёна ответить на него? Вдруг преподаватели вузов подумают, что Бён какой-то несмышленый идиот? Всё-таки, парню пришлось вводить бёновские данные и подписываться от чужого имени! Пока он решается нажать на enter, в окошке чата всплывает сообщение с довольно длинным вопросом. Чанёль ошарашено цепляется за имя пользователя и убирает руки от клавиатуры — Бён Бэкхён. В чат написал Бён Бэкхён, который сейчас находится на экзамене или лекции. После доклада следует ещё несколько и конференция заканчивается. Вторник отведен на более исторический уклон, а там Паку делать нечего. Всё ещё удивлённый тем, что недавно произошло, Чанёль закрывает все окна и отставляет ноутбук в сторону. Ему нужно сделать упражнения, а потом заняться «кадровым делопроизводством». Это будет максимально тяжело, но он должен сделать сам хотя бы часть, прежде чем отдавать Бёну на проверку или требовать помощи. Задание оказывается на редкость идиотским, с некоторыми несостыковками по датам. Для того, чтобы получить зачёт, нужно было составить необходимый перечень документов. Чанёль увидел задание и понял, что одним днём он здесь не обойдётся. Ему явно придётся провести за этим предметом несколько суток, если не больше. Он пообещал мужчине, что не будет переусердствовать, да и сам прекрасно понимал, чем ему всё обойдётся, так что засиживаться совсем не хотелось. А вот сделать было нужно довольно много! Вообще, само задание казалось лёгким на момент прочтения: он имел свой вариант, где было кратко на одну страницу расписан стаж работника со многими уточнениями, а ему нужно было документально оформить каждое событие чужой выдуманной жизни. Не сложно, да? Да, пока ты не начинаешь окунаться во всё с головой. Нужно было составить резюме, заявления (о приеме/переводе/отпуске всех видов/изменении биографических данных/увольнении) с визами, автобиографию, личный листок по учету кадров и дополнение к нему, приказ в свободной и/или унифицированной форме (о приеме/переводе/командировании/отпуске всех видов/изменении биографических данных/взыскании/снятии дисциплинарного взыскания/поощрении/увольнении), личную карточку, записи в трудовой книжке (о приеме/переводе/поощрении/увольнении и др.), представление (по переводу/поощрению), объяснительную записку, докладную записку (поощрение/взыскание), уведомление работника (о начале отпуска/увольнении) и, наконец, внутреннюю опись документов личного дела. Ёль схватился за голову уже после резюме, застряв на заявлении, потому что по глупости вздумал делать всё одним махом. Неудивительно, что он так сглупил — пока делал резюме, забыл о том, что у него есть точный пересказ чужой жизни. Пришлось удалять созданное заявление о переводе и начинать приказ о приёме… За два часа ему удалось сделать резюме, заявление и приказ о приёме на работу, заявление и приказ о переводе. В два часа он дрогнул от зазвеневшего будильника и чертыхнулся, почувствовав голод. Перед глазами всё ещё мелькали даты и мысли по поводу декретного отпуска секретаря заместителя генерального директора по персоналу и общим вопросам. Ну не могла женщина за три с половиной года уместить в свою жизнь столько событий! Как не крути, а в условии задания была ошибка. Невозможно было всунуть события с краткими сроками, когда они должны занимать достаточное количество времени. Разумеется, в жизни всякое бывает, но когда ты пытаешься сделать задание и продумать каждую дату, то… Зазвонил телефон. Чанёль возблагодарил Бога за то, что тот послал ему звонок, и попытался отрешиться от раздражения и усталости.       — Добрый день, — откликнулся Ёль, поднимаясь из-за стола, — это самый лучший мужчина в мире?       — Само собой, — усмехнулся Бён, — а с кем разговариваю я?       — С самым послушным парнем во вселенной, — фыркнул Ёль, подходя к окну. — Ты звонишь проверить меня?       — И да, и нет. Я собираюсь ехать домой, так что решил позвонить, а чем занимаешься ты?       — Только что прозвенел будильник, и я поднялся из-за стола. У тебя сработало напоминание?       — Именно.       — Разве ты не отключил их? Они не отвлекали тебя на протяжении дня?       — Всё, что касается тебя, не может отвлекать меня. Парень глупо улыбнулся и потянулся, едва удерживая стон.       — А ты чего так рано?       — Кажется, я ясно изъяснился с утра по поводу моей несомненно любимой работы. Чанёль усмехнулся, следом устало закатывая глаза.       — Чёрт, я не успел ничего приготовить.       — Прекрасно, — откликнулся Бён, — стой где стоишь, я сейчас приеду и мы всё сделаем вместе.       — Закрепили, — глупо кивнул Ёль, нетерпеливо выдав: — Давай, езжай скорее, жду тебя. Мужчина лишь усмехнулся и сбросил вызов. Паку оставалось лишь проверить холодильник. Вроде бы всего должно было хватить, чтобы поесть несколько раз: обед и ужин им точно обеспечен. И всё же парень написал смс с просьбой купить грибы. К приезду Бёна Чанёль успел прибраться на столе, чтобы ничего не мешало готовке, проветрить комнату и приготовить мужчине кофе. Выглядел он уставшим, но часть груза словно спала с плеч, как только он оказался дома. Ёль мягко улыбнулся и поцеловал его в щеку, забирая из рук пакет.       — Как прошел день?       — В пределах моих ожиданий, — вздохнул Бён, сразу направляясь на кухню. — Балуешься?       — Вообще-то это тебе. Мужчина молча поцеловал его около губ и сразу пригубил к горячему напитку. Чанёль в который раз слегка скривился, пытаясь не думать о кипятке, и сел на свой стул. Бён, сделав глоток, расстегнул манжеты и вымыл руки. Высушив их о полотенце, он категорично осмотрел его и бросил на стол, видимо, отправит в стирку.       — Всё нормально? — уточнил Чанёль, так и не услышав рассказа.       — У меня был экзамен, зачет и слишком длинные лекции, которые пришлось несколько укоротить, — усмехнулся мужчина. — Меня не было всего две недели, но я настолько отвык от идиотов, что голова пухнет. Ёль покачал головой, пряча улыбку.       — Завтра тоже тяжелый день? Мужчина нахмурился, вспоминая.       — Завтра на вторую пару, но я буду занят часов до пяти: у меня лекция, два зачета и оплаченный экзамен. Как только Бён допил кофе и вышел в коридор, Чанёль принялся за работу: сначала вымыл чашку, затем набрал в миску воды и промыл грибы. Он успел их выложить на бумажные полотенца, и мужчина вернулся на кухню, переодетый в домашнюю одежду. У него вновь были мокрые руки и немного влажные волосы у висков — умывался.       — Что готовим? — поинтересовался он.       — Грибная лапша. Думаю, нам не помешает какой-нибудь суп, что думаешь?       — Думаю, что это хороший выбор. Садись за стол, я подам тебе овощи. Что ж, не стоило и надеяться, что мужчина позволит ему двигаться по кухне. Разумеется, он взял на себя все те процессы, требующие движения. У плиты тоже будет стоять он. Молчание длилось недолго: Бён заговорил почти сразу, пытаясь выведать все подробности визита к врачу, но говорить толком было нечего. Единственная, стоящая внимания информация касалась ребер, а остальное… так себе.       — Я надеюсь, ты проявил благоразумие и не засиживался за заданиями. Ты хоть немного отдохнул?       — А ты? — недовольно парировал Ёль. — Ты выделил себе время на отдых?       — Я был на работе, — усмехнулся Бён, крупно нарезая грибы. — Если перерывы на кофе считаются отдыхом, то да, со своей задачей я справился.       — Тогда и я справился, — легко откликнулся парень, — вернулся домой, поел, сел за ноут, после конференции занялся уроками, а потом ты мне позвонил.       — Я тебе доверяю, Чанёль. Мужчина приподнял уголок губ, мельком оглянувшись на него. Открыв дверцу кухонной тумбочки, он погремел кастрюлями и достал сотейник, который поставил на огонь, и вложил грибы. Чанёль в это время почистил лук и морковь, принимаясь за картофель. Бён плотно придвинул свой стул к столу, освобождая проход, положил на стол разделочную доску и вытащил из ящика нож. Промыв овощи, мужчина ловкими движениями нарезал лук кольцами, а морковь соломкой. Теперь их нужно было обжарить, чем он и занялся. Чанёль дочистил картофель и поднялся с места, чтобы помыть руки и овощечистку. Кое-что не давало ему покоя, но признаваться в чём-то даже себе Пак не решался. Он без конца цеплялся за одну неугодную ему мысль, но боялся её развивать дальше. Всё же, не выдержав, Чан затронул интересующую его тему:       — Что там с тем парнем? Вам удалось поговорить?       — У Дохёна появились проблемы и работа. Пока неофициальная, но он намерен добиться зачисления в штат, — медленно произнёс Бён, помешивая содержимое сковороды. — По моему мнению, это совершенно неуместно накануне практики, но его жизнь — это его жизнь. Пришлось надавить, чтобы выпытать все причины, и попросить, чтобы он не подставил меня с практикой. Чанёль высушил руки бумажными полотенцами и прислонился плечом к холодильнику.       — Случилось что-то серьёзное?       — Это не мои секреты, чтобы их выдавать, — покачал головой мужчина. Чанёль поджал губы. — Но я думаю, что с моей помощью он спокойно закончит обучение. Мы разделили обязанности: я делаю первый раздел и намётки на второй, он пишет всё остальное. Благо, его ум не позволит ему запороть работу. Из грибов медленно уходила лишняя влага. Заправка к супу была готова, осталось еще немного подождать и смешать всё с грибами.       — Он и правда такой умный?       — Под моим началом он был признан лучшим студентом на факультете. Ни одна конференция без него не прошла, ни одна межвузовская проверочная работа, он умудрился занять второе место на международной конференции, а это многого стоит, потому что кого попало туда не посылают, и его отношение ко мне — оно тоже заслуживает уважения.       — О чем ты?       — О том, что я никогда не был образцом идеального преподавателя — это раз, у меня была слабость к алкоголю, иногда мешающая нам работать — это два, и он не стал настаивать, позволив мне пресечь его интерес к моей персоне — это три. На редкость сознательный парень, он никогда меня не разочаровывал.       — Почему ты отказал ему? — выдавил из себя Ёль. — Он мог бы тебе помочь, так как помог я. Бён улыбнулся, «гоняя» грибы по сотейнику. Чанёль почувствовал странный укол, именуемый ревностью, и мысленно ударил себя по лицу. Стоять уже было трудно, но он всё равно остался на месте, переступив с ноги на ногу.       — Не мог, — наконец, ответил Бён, обратив на него взгляд. — Он не был тобой. Да, этот ответ стоило ожидать. Чанёль громко усмехнулся и отстранился от холодильника. Взяв помытый картофель, он сел обратно за стол и принялся нарезать его тонкой соломкой.       — Мои слова не вызывают у тебя доверия?       — Мы тогда уже были знакомы? — вместо ответа спросил Пак.       — Да, это был конец 2018.       — Третий курс, первый семестр, — шепнул для себя парень, продолжая аккуратно нарезать овощи. Мужчина, не дождавшись от него никакого разумного ответа, быстро добавил заправку к грибам. Снова прогремев кастрюлями, он с необъяснимым нетерпением набрал в одну из них воду и с ухом поставил на огонь, отодвинув сковороду с неприятным звуком. Чанёль наблюдал за ним из-под бровей, сконфужено отмечая чужую поспешность. Отодвинув стул, Бён сел напротив него и, подперев подбородок рукой, с интересом уставился на него. Ага, ну ясно. Чанёль, застыв взглядом на чужих глазах, за несколько секунд прокрутил разговор в голове и понял, что толком ничего не сможет ответить. Сводим всё к шуткам? Годится!       — А ты… — начал было мужчина, но Чанёль его нагло перебил, опуская взгляд с улыбкой на губах.       — Знаешь, что сегодня произошло на конференции? На долю секунды его парень потерял лицо: брови нахмурились и сразу же разгладились, оставляя небольшой прищур. «Да, господин Бён, сегодня мы сыграем по моим правилам».       — А что могло произойти?       — Ну не знаю, — пожал плечами Ёль, — например, какая-нибудь забавная ситуация?       — Забавная ситуация, связанная с ведущими преподавателями страны и лучшими вузами Кореи? — усмехнулся Бён, даже не попытавшись вдуматься.       — Да ну, не с ними, конечно, — отмахнулся Ёль. — Я прослушал всех выступающих и, наконец, начался доклад, которого я ждал. Разумеется, у меня появились интересующие меня вопросы и я долго решался писать в общий чат, но знаешь, что произошло? — парень вскинул взгляд. — Некто Бён Бэкхён опередил меня. Некто, зашедший от твоего имени не я. В чужих глазах промелькнуло осознание. Взгляд быстро просканировал его лицо, пытаясь выявить (вероятно, что-то негативное), но так ничего и не нашёл, позволяя ему несколько расслабиться. Чанёль его понимал: накладывая одно на другое, можно получить разного рода картинку. Неудивительно, что он мог побеспокоиться, зато удивительно, что Бён настолько сдал позиции, чтобы показать свои эмоции. Чанёль дорезал картофель и, не глядя, отложил нож в сторону, с мягкой улыбкой на губах задавая вопрос:       — Так… ты всем студентам раздаешь свои аккаунты? Бён приподнимает уголок губ.       — Только дипломникам.       — Список не так уж велик, — Чанёль зажимает пальцы: — Два несмышленых бакалавра и самый умный студент факультета магистрант Нам Дохён.       — Два несмышлёных бакалавра? Это кто такие? В мой список несмышленые не попадают.       — Кажется, я открыл этот список, — усмехнулся Ёль, поднимаясь с места. Он переставил доску с картофелем на кухонную тумбочку и почувствовал, как его мягко потянули к себе. Это было мягкое, но настойчивое касание. Мужчина не стал совершать резких движений, всегда оставаясь внимательным к таким мелочам. Садиться пришлось боком, но даже так, когда он оказался на чужих коленях, ощущения медленно заполняли тело. Бён не стал ждать от него действий, сразу же припадая к губам, позволяя ерзать на своих коленях. То, что было неудобно, Ёль совершенно пропускал мимо ощущений, сконцентрировавшись на чужих губах и языке. Господи, его парень всегда так целовался или только сегодня?.. Вода сильно зашипела, нужно было сдвинуть крышку и уменьшить огонь. Чанёль слабо простонал, и запустил пальцы в чужие волосы. Бёновские ладони время зря не теряли, и, Пак клянется, ему ужасно захотелось сесть к мужчине лицом к лицу и двинуть бёдрами вперед. Несдержанно двинув ногой, он сильно дрогнул и чуть не прикусил Бёну губу. Чёрт возьми! Отстранившись, Чан извиняющееся взглянул на мужчину, пока рефлекторно двинувшаяся к бедру ладонь растирала простреленное болью место.       — Ненавижу это дерьмо, — вздохнул парень, пытаясь подняться, но Бён подхватил его под коленями и удобно расположил на своих коленях. — Вода выкипает.       — Пусть выкипает.       — Она сейчас польётся через верх.       — Давно нужно было помыть плиту, — отмахнулся Бён. Чанёль понял, что бессмысленно отпираться и расслабился, неловко осматривая мужчину. Он проявил верх легкомыслия, потому что вода стала шипеть сильнее. Достаточно было бы просто уменьшить огонь, чтобы она перестала так буянить, но…       — Ты выглядишь потрясающе зацелованным, — вогнал в краску Бён. — Но я бы не отнёс это к категории «качественно».       — Я бы с удовольствием продолжил, если бы это могло обойтись без таких неожиданностей, — Чанёль неловко погладил себя по бедру и опустил взгляд на пол перед собой.       — Это случайность, — отмахнулся мужчина, — и эта случайность не будет мне мешать и дальше целовать тебя.       — Хотелось бы не только целоваться, — вздохнул Ёль. — Меня раздражает моя неспособность нормально реагировать на это. Боль и напряжение в теле перекрывает те ощущения, которые я обычно испытывал рядом с тобой.       — Не требуй от себя того, что твоё тело пока не способно контролировать. Всё в порядке. Тебе нужно подождать какое-то время и всё придёт в норму.       — Это долго, — покачал головой Чанёль, — не факт, что к лету мне станет легче — ты же сам слышал врача.       — Слышал, но чужие слова — это только прогноз того, что может быть. Ты подкрепил свои намерения выздороветь действиями, и я тоже надеюсь, что к лету тебе станет легче. Парень покачал головой, настойчиво отстраняя чужие руки. Он всё-таки спас плиту и убавил огонь, сразу же высыпая картофель в кипящую воду. Посолив воду, он добавил лавровый лист, перемешал и немного прикрыл кастрюлю крышкой — теперь нужно было ждать закипания. Лапшу варить было ещё рано…       — Ты же знаешь, как я отношусь к этому.       — Это и оставляет меня в здравом уме, — ответил парень, мельком взглянув на мужчину. — И всё же иногда я чувствую себя виноватым, я думаю: был бы ты на моём месте — ты бы меня понял.       — Я и без этого тебя прекрасно понимаю и всячески пытаюсь поддержать. Прояви терпение, вот увидишь: время залечит травмы. Не успеешь оглянуться — уже наступит лето. Зазвонили два телефона одновременно. Бён достал свой телефон из кармана и потянулся за чанёлевским, чтобы выключить у него будильник, а у себя уведомление. Уже и поесть хотелось, а пока было нечего, зато пить таблетки время пришло. Мужчина поднялся с места и, немного посторонив его, набрал в чайник воды и переставил на место сотейника. У них чуть не подгорела часть блюда! Парень поджал губы, когда мужские руки медленно скрепились у него на пояснице, слабо потянув на себя. Ёль безвольно уложил голову на чужое плечо и уставился на кастрюльку.       — Почему он сказал, что теория практически не распознана и стоит уделить время её исследованию?       — Что? — сконфужено переспросил Бён. Чанёль отстранился, чтобы взглянуть в чужое, всё ещё затуманенное чувствами, лицо. Ему пришлось объяснить, что он говорит о том самом вопросе, который так и не задал в чате. Бён, поняв суть вопроса, закатил глаза и сильно ущипнул его за ягодицу.       — Всё настроение сбил. Сейчас бы об учёбе разговаривать. Чанёль едва не подавился смешком, заметив чужое разочарование.       — А о чём ещё-то?       — Например, о самом нетерпеливом и красивом мальчике в мире? — сверкнул глазами мужчина.       — Лучше поговорим об учёбе, — усмехнулся Ёль, сдерживая смех. Вздохнув, Бён поцеловал его в лоб и распустил руки, позволяя сесть на стул. Сам он наполнил стакан водой и сходил за таблетками в спальню.       — Он имел в виду, что научные работы сейчас пишутся с уклоном в практическую деятельность, а за теорию больше никто не берется.       — Но архивная и документоведческая деятельность в принципе состоит из теории, как там можно придумать что-то новое? Всё, что можно было придумать, уже придумали!       — Мир не стоит на месте, — отметил Бён, проследив за шумным глотком, — с приходом цифровых технологий, безусловно, стало проще и легче, но от этого появилось слишком много лазеек для правонарушителей. За двадцать лет законодательная база значительно пополнилась нормативными документами, регулирующими разного рода ситуации, так что нельзя говорить, что уже придумали всё, что могли. Исходя из проблематики, можно придумать всё, что угодно. Кому надо — тот возьмётся за дело и придумает. Поразительное переключение с темы на тему. Чанёль уставился на своего парня и шумно выдохнул, решаясь всё-таки допить оставшуюся воду.       — До сих пор не понимаю, как можно продумать какое-нибудь положение или инструкцию, — буркнул он.       — У тебя нет опыта, — справедливо заметил Бён, доставая чашку из шкафчика, — как только появится — сможешь продумать то, до чего не додумались другие. Работая с документами, можно найти множество несостыковок, особенно в архивоведческой деятельности.       — Всё, что я предлагал на практике, упиралось в чёртовы деньги и возраст сотрудников. Не все готовы к переменам.       — Поэтому университет расширил количество мест на следующий год. Студентов разгребают куда угодно, но не все они готовы идти работать по специальности, даже если им предлагают пройти дополнительное обучение и устанавливают трёхмесячный испытательный срок.       — Не уверен, что хотел бы всю жизнь провозиться с документами, — выразил сомнение Чан.       — Мы живём в столице, поэтому у тебя будет большой круг предприятий и государственных организаций, способных обучить различной специфике нашей специальности. Ты можешь ненавидеть работу секретаря, но ты можешь кайфовать в отделе реставрации документов. Всё зависит от места твоей работы.       — И должности, — добавил Пак.       — Ну, не без этого, — пожал плечами Бён, — либо по рекомендациям пройдёшь, либо по блату, а может случиться и так, что придётся подсидеть кого-то.       — Это угнетает.       — Ты можешь вообще не работать по специальности. Кто тебе запрещает пойти учиться дальше? Пройдёшь какие-нибудь курсы и всё — проблема решена. Чанёль вздохнул, опуская взгляд на свою ногу. Он не может составлять долгосрочные планы. Сейчас максимум на два-три месяца вперед до написания диплома и то, только потому, что события заранее предрешены за него: сессия, конференция, практика, диплом. А что дальше? Что будет дальше, если он не сможет оклематься? Не будет же он висеть на чужой шее, как идиот! Он и так… Чужие пальцы мягко приподняли его лицо за подбородок, вынуждая взглянуть на мужчину.       — Не думай о плохом, — попросил Бён, — я рядом, и пока это всё, что тебе нужно для окончания обучения, а дальше мы что-нибудь придумаем. Закрепили? С губ едва не сорвалось ставшее привычным «Закрепили». Вместо этого Ёль произнёс слова, явно выражающие его чувства:       — Я люблю тебя. Мужчина наклонился и поцеловал его в лоб, аккуратно зачесав его волосы назад.       — Это взаимно.