Дипломник

Пятница пришла так неожиданно, что Чанёль не сразу это понял. Он с трудом открыл глаза по бёновскому будильнику и протянул руку к своему телефону, проверяя время. Экран показал дату и время — 17 апреля, 06:40. Вчера была «пересдача» и консультация, сегодня отводится день на подготовку, а завтра экзамен. Чёрт, у него даже билеты не готовы… Дерьмо.       — У тебя свободный день, — хрипло произнёс мужчина, тяжело садясь на постели, — спи дальше.       — Билеты не готовы. Чем раньше начну, тем лучше. Впрочем, слова словами, а по итогу парень просто повернулся на левый бок и натянул одеяло до шеи. Бён прокашлялся и со вздохом поднялся на ноги, потягиваясь.       — А ты зачем так рано встаёшь? Сам же говорил, что тебе к десяти.       — Нужно просмотреть первые разделы, уже сутки висят, а я всё никак до них не доберусь.       — Боже, я ещё даже не начинал, — едва не заскулил Ёль, вспомнив о дипломе.       — Напишем, — успокаивающе протянул мужчина, подходя к шкафу. Чанёлю ужасно хотелось спать, даже глаза жгло — было невыносимо держать их открытыми. Однако, пока мужчина доставал домашнюю одежду, у него неожиданно оглушающе клацнул телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Сообщение в шесть сорок утра?.. Пак даже приподнялся на локте, замечая, как невольно напрягся Бён, подошедший к тумбочке.       — Что случилось? — удивился Ёль. Мужчина быстро что-то написал и отправил сообщение, откладывая телефон обратно на тумбочку. Он выровнялся, подтянул живот и словно стал больше. Его тело было настолько напряжено, что одним своим видом вводило в неопределенные чувства.       — Что ж, дипломы подождут, — подытожил Бён, поворачиваясь к нему. — У меня важная встреча, не знаю, на сколько это затянется.       — В такую рань? — удивился Пак, полноценно садясь на постели.       — Нам обоим нужно успеть до работы. До восьми мы точно закончим.       — Закончим с чем? — нахмурился Ёль.       — С делами. Вложив вещи обратно в шкаф, мужчина достал оттуда темно-синие джинсы, водолазку и пиджак и остальные вещи. Стремительно покинув комнату, он оставил Чана в неясных чувствах додумывать ситуацию самостоятельно. Ну класс. Отличное начало дня… Парень завалился на кровать и медленно стал разрабатывать ногу, чувствуя, что боль достаёт уже с утра, но не такая сильная, как он ожидал. Это заняло не больше пятнадцати минут, которые мужчина провел в душе. Чанёль медленно поднялся с кровати, неспешно заправляя постель, затем взял свои вещи и захромал в сторону ванной, на ходу ловя поцелуй в щеку. Бён доделывал ему завтрак, постоянно поглядывая на телефон, когда Чан вошел на кухню. На столе уже лежали приборы и стояли две чашки кофе, одна из которых была наполовину опустошена.       — Приятного аппетита, — пожелал Бён, ставя перед ним тарелку и намереваясь сразу же выйти из комнаты. Чанёль ухватил его за ладонь неожиданно для самого себя. Он просто должен знать:       — У тебя всё хорошо?       — Да, — кивнул мужчина, — но будет ещё лучше, если встреча увенчается успехом.       — А я замечу это улучшение?       — Несомненно, — усмехнулся мужчина, добавляя, — но в случае, если всё пройдёт гладко.       — Что ж, — вздохнул Ёль, — тогда поцелуй на удачу?       — Поцелуй на удачу, — подмигнул Бён, склоняясь. Парень не стал провожать мужчину, потому что тот собрался в три раза быстрее, чем он бы дошёл до чертовой двери. Махнув ему на прощание из комнаты в коридор ладонью, он услышал: «Я позвоню, если что» и ответил одобрительным: «Хорошо». Квартира вмиг наполнилась давящей тишиной — существенное отличие от того, что бывает обычно по утрам. Но раз обстоятельства складываются подобным образом, то не стоит и задумываться об этом. Честно говоря, Ёль и правда не хочет развивать эту мысль в голове. Он сознательно закрывает на это глаза, зная, что мужчина не сделает то, что ему не хочется делать или в чем нет нужды. Значит, встреча и правда требует его присутствия. Чанёль спокойно доедает и со вздохом встаёт из-за стола, направляясь к раковине. Мыть посуду прямо сейчас так лень, но он включает воду, думая, что как-то даже стыдно оставлять после себя грязную тарелку. Бён всегда тянет руки под холодную воду: то ли дисциплина, то ли идиотизм… Желания подготавливать билеты абсолютно нет, но Чанёль садится за чужой стол и включает ноутбук. Два нажатия мышкой на папку, и звонит телефон. Ну вот лично Чанёлю в 07:26 утра может звонить несколько человек: Бён и Кара. Больше некому, учитывая, что сестра пока… неспособна адекватно воспринимать его.       — Доброе утро, — монотонно протягивает подруга.       — Утро добрым не бывает, — вздыхает Ёль. — Особенно столь раннее утро. Ты чего не спишь?       — Не спится. И молчит.       — Всё? — уточняет парень. — Никакого продолжения?       — Если хочешь, оно будет, но не по телефону. Пак невольно бросает взгляд к окнам. Там уже рассвело, но всё же прохладно и… честно: выходить из дома не хотелось. Чанёль никогда не имел привычки рваться куда-то по первому зову, он всегда должен был знать обо всём заранее, чтобы чувствовать себя уверенно и спокойно. Подобные спонтанные действия всегда вызывали в нём волнение.       — Ты уже встала?       — Я не ложилась. В голове что-то щёлкнуло. Такое случается, когда ты понимаешь, что если сейчас ничего не сделаешь, то всё вокруг разрушится. Кара редко была такой серьёзной, последний раз она была в подобном настроении перед аварией. Тогда она застала его задыхающимся в туалете, но с тех пор прошло столько времени… уже и не сосчитать.       — Хочешь заставить меня волноваться?       — Пытаюсь, — о нет, — но если ты занят, то всё нормально.       — Нет, я не занят, — ладонь закрыла ноутбук. — Сделай чай, я скоро приеду. Девушка ничего не отвечала секунду, две, три, а потом сбросила вызов. Ей просто нечего было сказать. Чанёль выглянул на улицу и двинулся к шкафу, намереваясь натянуть на себя какую-то пайту поверх домашней футболки и первые попавшиеся джинсы. Он старался собираться без лишних мыслей, но в голове упрямо строился предполагаемый диалог. Честно: Ёль не знал, что будет говорить и как успокаивать подругу, потому что иногда советы и слова — это не то же самое, когда человек сам принимает решение перестать страдать. Только искреннее желание прекратить муку сможет изменить ситуацию, а не чужие слова и поддержка. Если человек не готов, то он не готов. И всё. Больше ничего. Парень надел капюшон пайты, куртку, спрятал в кармане наушники, телефон, пропуск и деньги на проезд. Дверь закрылась легко, лифт спустил его на первый этаж без осложнений, транспорт подъехал почти в тоже время, как пришёл на остановку Чанёль — сказка, всегда бы так! Чтобы добраться до общежития, нужно было пересесть на другой троллейбус или автобус. Пак надел наушники, включил музыку и сел на свободное место, тяжело вздыхая. Он отправил смс подруге, спрашивая, нужно ли что-нибудь купить, и ответ пришел мгновенно с односложным «Нет». Что ж, возможно, всё хуже, чем он мог предположить. Чанёль добирался до общежития дольше обычного, но он всё-таки это сделал и застыл около лестницы. Лифт не работал. Вау. Класс. Обалденно.       — Я возненавижу себя, если не доберусь до чёртовой двери, — вздохнул он, и поднял ногу на первую ступеньку. Ну ладно, ему всего лишь нужно подняться на чёрт знает какой этаж. Что он, не сможет, что ли?! Уже на подходе к нужному этажу он устало прислонился плечом к стене и закрыл глаза. Послышался гулкий стук двери и шлёпанье тапочек по ступенькам. Кара едва не врезалась в него, когда через ступеньку стремительно неслась вверх.       — Я совсем не подумала об этом, — захлебывалась она, — надо было встретиться в кафе. Мы можем пойти туда — это не проблема, если ты подождешь, то я быстро соберусь… Подруга всё тараторила и тараторила, а Чанёль смотрел на её серое лицо с бешеными глазами и думал, что явно упустил больше, чем думал. Как же сильно он обосрался… Пак захватил её ладонь, крепко сжимая, стиснул зубы и поднялся на ступеньку выше. Сейчас он доберется до комнаты и там уже умрёт, потому что забыл таблетки дома. Подруга ни слова не проронила, пока держала его за руку. Уже оказавшись в комнате, он понял, что соседки давно здесь не живут — слишком уж пусто было в комнате. Она будто перестала быть жилой: Кара сняла все плакаты, розовые занавески, гирлянду, фотографии со стены и другие вещи. Она заполнила комнату серостью, как и своё красивое лицо. Пока Чанёль осматривал комнату от входа, Кара буквально протиснулась мимо него, замкнула дверь и присела, чтобы расстегнуть ему ботинки.       — Да что ты делаешь? — возмутился Пак, отходя в сторону. — Сам сниму!       — Я всего лишь пытаюсь помочь. Тело не слушалось. Чанёль освободился от куртки с ботинками и медленно двинулся к кровати, на которую сразу сел. Итак, здесь больше не было бесполезной канцелярии, блокнотов, коробок и всего того, что делало её счастливой. Теперь на столе стояла лампа, потухший ноутбук, практически пустой стакан без рисунков…       — Куда свинку дела? — бездумно поинтересовался он.       — Разбилась, — вздохнула Кара, закрывая ноутбук и отставляя немногочисленные предметы в самый угол стола.       — А с комнатой что? Тоже разбилась? Девушка подняла на него отсутствующий взгляд и отошла к тумбочке, доставая из неё салфетки. Вытерев стол, она словно привидение стала медленно передвигаться по комнате. Чанёль ощутил странное чувство: в груди что-то было не так. Кара вызывала в нём неправильные чувства. Сердце стало гореть в огне, а на грудь словно камень положили.       — Ты не ходила в душ, — отметил он, разглядывая её волосы, — и вчера тоже, да?       — Тебе неприятно? — спокойно спросила она, словно не о ней был разговор. — Я схожу, если хочешь. Чан пожал плечами, хотя был не уверен, что она увидела этот жест, пока ходила от стола к столу. Он беззвучно вздохнул, разглядывая на ней мятую пижаму и потемневшие на стопах носки. Кара подвинула стул ближе к кровати и углу стола, забралась на него, словно воробушек, и уставилась на него.       — Многое изменилось за это время, да? — поинтересовался Ёль, массируя ногу.       — Да. Парень замолчал, продолжая поглаживать ногу. Он видел, как едва заметно двигаются губы не поддающейся собеседницы, словно пытаются раскрыться и что-то сказать, а не получается. Взгляд её был практически таким же: он просил заговорить, хоть о чем-нибудь, лишь бы горло продолжало издавать хоть какие-то звуки. Словно, если Ёль заговорит о погоде, что-то изменится, как будто Кара разогреет речевой аппарат и её потом не заткнешь.       — Вряд ли ты сможешь меня удивить, — мягко улыбнулся Чанёль, — скажи то, что хочешь сказать. Скажи, как тебя всё достало, как нестерпимо стало жить, что ты не справляешься, что свалилось много проблем, что ты не знаешь где найти силы, что ты устала жить.       — Да, — кивнула она, слабо поднимая уголки губ. Глаза потеплели и сразу же заблестели, едва она подняла на него взгляд. — Всё — да.       — Ты не веришь в себя.       — Не то что в себя — себе не верю, — грустно качнула подруга головой.       — Не в этом дело, — вздохнул Ёль, подсаживаясь ближе к столу, чтобы передать девушке кружку. — Ты думаешь, что не переживёшь — и переживаешь, что не справишься — и справляешься, что сложность тебе не по силам, а она вписывается в привычную норму, просто эмоции… — парень взмахивает рукой, — ну, они застилают глаза. Всё кажется непреодолимым, когда ты обесцениваешь всю жизнь из-за одной несчастной случайности. Он клянётся: глаза напротив готовы были выстрелить в него. Мгновенный перескок от бессилия до желания возразить и доказать, что это была не случайность.       — Я не обесцениваю, — поднял ладони Пак, — не забывай, что мне тоже досталось, но я просто принял это. Ситуация случилась, изменить ничего нельзя.       — А что тогда делать? — хмыкнула Кара, отводя глаза.       — Двигаться против ветра. Сложно, но результат ты заметишь сразу. Уверен, что попытка разобраться с практикой тебя немного взбодрила. Я прав?       — Прав, но эта проблема уже решена.       — У тебя что, проблем мало? Вон, сессия к затылку ствол приложила! — улыбнулся Ёль. — Бросай все силы на то, чтобы отвлечься, загрузи себя делом — это поможет тебе раскачать лодку. Чем больше эмоций, тем быстрее доплывёшь до берега.       — Вообще-то мы против ветра плыть собрались.       — Ну ты поняла, о чем я, — закатил глаза Пак.       — Неа, — усмехнулась подруга. Парень со вздохом склонил голову к плечу и легонько ткнул пальцем в ногу девушки, чтобы привлечь внимание. Кара слабо улыбнулась, поймав его игривый взгляд, но растормошить её никак не удавалось.       — Я уже сделала билеты на все экзамены. У меня всё сдано, всё подготовлено, я практически готова сдать эту сессию нормально, но я не чувствую, что мне это нужно. Я даже не переживаю. Я просто… равнодушна к этому, мне всё равно, на какие оценки я всё сдам, на госэкзамен мне тоже плевать и на диплом, который я никак не могу начать, тоже. Чанёль снова вздохнул и позволил себе немного сгорбиться, опуская взгляд на кружку, обхваченную собственными ладонями.       — Иногда случаются вещи, которые причиняют нам большую боль и выводят из равновесия, — произносит он. — То, что случилось, и последствия случившегося — это просто перестройка сознания и жизни. Я не хочу воспринимать это как-то по-другому и углубляться в это тоже не хочу. Правда. Я знаю, что под завалом этих эмоций мгновенно задохнусь и тогда уже никто не сможет меня спасти.       — Значит, нужно просто уверить себя в том, что это не катастрофа, а всего лишь… происшествие?       — Мне этот метод подошел, — пожал плечами Ёль, мельком взглянув на подругу. — А ещё я старался побольше разговаривать с самим собой, уверял себя в том, что всё это можно пережить и нужно двигаться дальше несмотря ни на что. Я всегда был уверен в том, что всё наладится. С какого-то момента в жизни я отпустил многие вещи и стал равнодушно к ним относиться. Кара, — обратился он, прислоняя ладонь к её колену, — все проблемы решаемы: как психологические, так и бытовые, жизненные. Это всё сможет отпустить тебя, если ты изменишь своё отношение к случившемуся. Я знаю, что это звучит глупо, но давай найдём во всём этом плюсы?       — Плюсы? — девушка чуть не захлебнулась смешком.       — Знаешь, прости меня, — вдруг извинился Ёль, вынуждая Кару удивленно уставиться на него, — пока я… ну, болел, я совсем не думал о тебе. Мне жаль, что так вышло, что я пропустил так много событий в твоей жизни и всё зашло в такой тупик. Я не могу назвать плюсы, которые можно вынести после аварии с твоей стороны, но со своей — могу. Подруга впервые за столько времени ласково взглянула на него и приложила свою маленькую ладошку к его щеке. Пальцы были горячими от кружки, которую она удерживала в руках…       — Ты не должен за это извиняться. Я тебя ни в чем не виню. К тому же, не думаю, что была бы готова разговаривать с тобой и не переживать от каждого твоего слова. Наш первый разговор и так мне тяжело дался, не говоря уже о личной встрече или чём-то таком. Чанёль слабо улыбнулся, всё ещё чувствуя вину за упущенное время. Обхватив её ладонь, парень крепко прижал к своей щеке, а потом отстранился, просто поглаживая тыльную сторону ладошки.       — До аварии у меня была тяжелая ситуация в отношениях. Там… ну, прямо совсем всё плохо было, поэтому я в какой-то мере даже благодарен судьбе за то, что произошло что-то, что смогло обесценить этот момент. У нас обоих сильно отлегло после этого, потому что это было уже неважно. У нас были другие заботы и проблемы, а мне даже первое время казалось, что я забыл об этом. Не было ощущения, что мы в ссоре… Всё обесценилось под давлением новых событий, в которых не был виноват кто-то из нас двоих. Думаю, это первый плюс. Второй — это то, что я выжил. Конечно, я вряд ли бы умер, но всё-таки удар виском был нормальный такой, — усмехнулся Ёль, следом вздыхая. — Ну и третье — это, наверное, то, что мои отношения сильно укрепились, перешли на другой уровень. Как видишь, парочка плюсов всё-таки нашлась. Минусов больше, естественно, но что мне до минусов, когда у меня есть такие плюсы, а? Я жив, относительно здоров, мои отношения спасены. Я вполне доволен тем, что имею, поэтому стараюсь не загоняться по поводу произошедшего.       — Но иногда накрывает, — тихо произносит Кара, — да? Чанёль кивает, следом отпивая из кружки.       — Конечно, куда без этого: я не чувствую себя полноценным и… ну, почти всё связано с бедром и слабостью в теле. Остальное с семьей меня даже не беспокоит толком.       — Твои родители виделись с тобой? Парень вздёрнул бровь.       — Мне казалось, я пришёл обсудить твои проблемы, а не мои.       — Одно другому не мешает. Кара спрятала улыбку за чашкой и вздохнула. Чанёль облизал губы и снова сделал большой глоток чая, отставляя кружку на стол. Поправив подушку, он устало завалился на кровать и отодвинулся к стене, приглашающе похлопав ладонью рядом. Подруга, немного подумав, отставила кружку и двинулась навстречу, укладываясь ровно на его руку. Чан смирно подождал, пока она ляжет боком и уложит голову на его плечо, затем закрыл замок из рук, прижав к себе покрепче. Они никогда не были так близки, как сейчас. Раньше Пак бы не позволил себе сделать нечто подобное, но Кара стёрлась из головы, как девушка — она стала другом, частичкой его жизни.       — Всё будет хорошо. Вот увидишь: всё наладится, — тихо произносит он. Ответом послужила переброшенная через живот рука и тихий вздох облегчения. Чанёлю кажется, что он делает то же самое, что делает для него Бён. Что ж, неудивительно, ведь у каждого человека должна быть опора. Его парень помогает ему, сам Чанёль — подруге, а вот кто поможет Бёну?.. Пак прикрывает глаза, расслабляя тело. В голове витает множество мыслей и все они кажутся правильными, ведь на самом деле так и должно было быть: Кара, как участник событий, давно нуждалась в поддержке, но её некому было оказать. Что там те психологи, разговаривающие через интернет или приходящие на несколько минут в общагу? Здесь контакт нужен и заверение в том, что всё можно пережить и неважно: одному или с кем-то. Игнорировать тупую пульсацию в положении лежа становится намного проще. Подруга быстро засыпает, да и сам Чанёль чувствует, как заволакивает глаза дымкой. Хочется спокойно поспать и забыть о предстоящем экзамене и более глубоких решенных и нерешенных проблемах. Через несколько часов срабатывает будильник. Чан непроизвольно дёргается от напоминания выпить таблетку, достаёт вибрирующий в кармане телефон и смотрит на время — 10:23. Рука наглухо отлежана, но даже из-за дискомфорта не хочется двигаться. Впрочем, Кара просыпается сама по себе. У неё опухли глаза, она щурится и, кажется, плохо себя чувствует.       — Будешь знать, как не спать по ночам, — хмыкает Ёль. Подруга поднимается очень тяжело: постепенно отнимает голову от плеча, затем помогает себе рукой приподняться на локоть и дальше понемногу садится на кровати. Даже пижама не в состоянии скрыть выпирающий позвоночник. Чану кажется, что ещё несколько секунд, и он выколет ему глаза.       — Отдохнула? — спрашивает он, но даже, не дожидаясь ответа, сразу командует. — Иди в душ, а я пока вопросы доделаю. Там много осталось?       — Нет, штук десять может.       — Давай-давай, — тихо, но настойчиво поторапливает Пак девушку. — Тебе сразу полегчает. Вода смоет усталость. На самом деле усталость хорошо смывает не только вода, но и плотный обед вместе с полноценным сном, но увы, увы… Чанёль сам не спешит садиться на кровати. Он поворачивается на левый бок и, потирая правую ногу, наблюдает за медленным передвижением подруги по комнате. Она долго потягивается и размахивает руками, словно пытаясь размять тело, затем двигается к зеркалу вместе с расчёской и тщательно расчёсывает волосы. Около шкафа стоит не дольше, чем обычно сам Чан: открывает дверцу, пробегает взглядом по полкам, без стеснения вытаскивает первым бельё, затем какую-то футболку и совершенно дурацкие штаны с новогодней тематикой.       — Носки, — напоминает ей Ёль, едва размыкая губы.       — Точно. На плечо падают два полотенца (большое и маленькое), в пакет отправляется одежда и ванные принадлежности. Когда за ней закрывается дверь, Чанёль устало потирает глаза пальцами и думает, что… ничего не чувствует. И вряд ли дело в том, что он не воспринимает Кару, как девушку. Здесь дело в широкой спине с родинками, коротко стриженном затылке и в принципе в мужской фигуре. Это то, что он видит по утрам каждый день, и это ахуеть как правильно ощущается в груди. Ёль усмехается своим мыслям, думая, с чего вдруг он вообще проводит аналогию между Карой и своим парнем, но не находит ответа. Поднявшись с кровати, он немного разминает ногу, открывает окно на проветривание и садится за стол. Чай в кружке до ужаса холодный и теряет свой вкус, но Пак всё равно отпивает и проглатывает, кривясь. Зато бодрит! Дрогнув всем телом, он открывает ноутбук и сразу же видит открытые вкладки с вопросами и лекциями. К тому моменту, как он заканчивает, в комнату возвращается хозяйка комнаты.       — Я закончил, — рапортирует он, сохраняя документы.       — Хорошо. Кара кажется посвежевшей: немного спала серость с лица (пусть под глазами всё ещё видны темные круги), губы порозовели, глаза приобрели ясность, движения не скованные, да и сама она немного стала бодрее. Вешает большое полотенце на небольшую сушилку, второе у неё на голове. Дурацкие штаны всё ещё остаются дурацкими и неуместными, но Ёль почему-то улыбается, глядя на них. Вообще всё в этой комнате кажется очень дурацким, до этого было лучше.       — А где ты всю свою атрибутику комнатную дела? — интересуется он, поворачиваясь на стуле к застывшей у зеркала подруги.       — В коробки сложила и спрятала. Одна под кроватью, вторая в шкафу. Хочешь вернуть?       — Хочу, — кивает Ёль, поднимаясь. — Конечно, жить тут тебе, но… честное слово, Кара, это полная жесть, что произошло с комнатой. Ты этой серостью захлебнешься, если не разбавишь её хотя бы в своей комнате. Она оглядывает стены и вздыхает, словно сдаётся. А может просто не хочет возражать. Чан победно улыбается и подходит к шкафу, вытягивая коробку из нижней полки. Вторую достаёт Кара, потому что если Ёль сейчас наклонится, то придётся вызывать скорую помощь. Поставив коробки на стол, они убирают крышки, оглядывают содержимое и понимают, что им определённо стоит вернуть всё на место. Уже через несколько минут комнату заполнила тихая музыка, звучащая из ноутбука. Ещё через несколько подруга оказалась на подоконнике, придерживаемая Паком, чтобы повесить занавески. Постепенно на стену около её кровати вернулась леска с фотографиями, чуть выше прилепили гирлянду, вернули все плакаты и другие вещи. На подоконник вернулся искусственный цветок в горшке, на тумбочку вернулся ночник в форме единорога, на дальний стол (прилегающий к чужому углу) поставили проектор звёздного неба… В итоге получилась не комната, а сказка!       — А ночью, когда сон не будет поддаваться, зашторишь окно и как включишь весь свой арсенал светляшек!       — Дискотека на одного? — улыбнулась подруга, оборачиваясь вокруг себя.       — Иногда нужно радовать только себя. И стараться иногда тоже нужно только ради себя. Кара отводит взгляд от плакатов и слабо улыбается. Чанёль непроизвольно поддаётся вперед, протягивая руки для объятий. Всё-таки как же хорошо, когда есть, кому утешить и расшевелить!       — Суши волосы, пойдём прогуляемся и покушаем. Пак заваливается обратно на кровать, подложив под голову подушку, и наблюдает за девушкой, застывшей около зеркала. Фен шумит недолго, но когда он замолкает, оба испытывают некоторое облегчение. Кара не хочет выравнивать волосы: закручивает их в небрежный пучок и оборачивается к Ёлю, мол, зацени. Чан поднимает руку с большим пальцем вверх и слабо улыбается. Одежду выбирает под стать ему: тоже толстовка, широкие штаны, носки и дутую черную жилетку. Всё в тёмном цвете. Переодевается прямо при нём, явно не стесняясь, но Ёль всё равно отводит взгляд, когда с чужих бедер спадают дурацкие новогодние штаны. То, что они выходят из общежития, значит, что сегодня Ёль сюда не вернётся. Второго такого подъёма он не переживёт точно. Спускаются они дольше обычного, разумеется, но это не мешает разговору о еде. Чан пытается убедить ее хорошо покушать, чтобы набраться сил, а подруга упирается, мол, не хочу нагружать желудок, да и вроде бы собирается еще сходить поужинать. Свежий воздух бодрит как ничто лучше. Оба глубоко вдыхают и облегченно выдыхают, переглянувшись. Неспешным шагом они двигаются в сторону облюбованного кафе, даже не пытаясь заткнуться. Кара действительно разговорилась, вспоминая всё, что нужно и не нужно, но Ёлю нравится видеть её такой. Ближе к часу дня ему звонит Бён. Чанёль недолго смотрит на экран и принимает вызов, замечая, как навострила уши подруга.       — Алло?       — Привет, — непроизвольно улыбается Пак.       — Это говорит мой красивый мальчик?       — Да, кхм, — смущенно кашляет Ёль, мельком взглянув на подругу, — это именно твой… я.       — Хм-м, — протягивает Бён, следом констатируя, — ты не один.       — Да, я бы спросил тебя в той же манере.       — А ты, значит?..       — Сижу в кафе с Карой.       — Я почти закончил, так что примерно через… — умолкает, видимо, прицениваясь, — час смогу тебя забрать или ты на такси, чтобы меня не ждать?       — Я пока не собирался уходить, так что, если что, позвонишь, — мужчина угукает, давая согласие, и Ёль поспешно отсрочивает сброс вызова. — Погоди-погоди! У тебя всё нормально? Как прошла встреча?       — А у тебя всё нормально? — неожиданно задаёт вопрос Бён.       — Да вроде бы да, — неуверенно отвечает Ёль.       — Тогда и у меня всё хорошо. Созвонимся! Чанёль вздыхает, глядя на потухший экран, и откладывает телефон в сторону. У подруги светятся глаза, но она не задаёт вопросов, а Чан не стремится что-либо говорить на эту тему.       — Я сброшу тебе ответы, — вместо всего произносит она.       — Спасибо. Остаток времени проходит в том же ритме: они неспешно прогуливаются по району, заглядывают в посудный магазин, где Пак покупает подруге кружку, а потом они решают возвращаться домой. Бён связывается с ним примерно через сорок минут после последнего звонка, они договариваются, что он заберет его недалеко от общежития, так что Ёль берется провожать подругу.       — Хороший день. Спасибо, что пришел.       — Давно пора было, — поводит плечом Чан. — Не бойся мне звонить или писать в случае чего, ладно?       — Ладно. Ненадолго обнявшись, парень провожает подругу взглядом до дверей и поворачивается к дороге. Знакомая машина проезжает чуть дальше ворот, скрываясь под видом деревьев, и Ёль сжимает рукоять трости чуть крепче, шагая вперед.       — Я устал, — вздыхает он, после традиционного поцелуя в щеку.       — Тогда план таков: дом, душ, вкусная и сытная еда. Как тебе?       — Кое-чего не хватает, — улыбается Ёль, думая, что сегодня же по такому же плану разбавлял своим присутствием чужой день.       — Это чего же?       — Тебя, разумеется. Бён приподнимает уголок губ, и у Пака всё сжимается в груди от необходимости срочно поцеловать чужие губы.       — Моё присутствие даже не обсуждается. Я всегда буду рядом. «Что ж, неудивительно, ведь у каждого человека должна быть опора…»