Дипломник

Чанёль сонно хмурится, слыша шум в коридоре. Приоткрыв глаза, он вздыхает, понимая, что Бён вернулся домой. Протянув руку к телефону на тумбочке, он щурится, концентрируясь на цифрах — 02:11. Снова слышится копошение в коридоре и бормотание, вынуждая парня удивлённо приподнять брови и заблокировать телефон. Чанёль поспал всего полтора часа. Парень потирает лицо ладонями и садится на постели, откинув одеяло на вторую половину кровати. Мысленно он благодарит себя за то, что оставил лампу на столе включённой. Теперь она может побыть маяком и осветить путь чужим неуверенным ногам в коридоре, а ему показать самого мужчину. Пак не успевает встать, хотя уже поставил одну ногу на пол. Мужчина появляется в проёме двери и сразу же прислоняется к нему плечом, оттягивая вниз двумя пальцами галстук.       — Ты? — хмурится Бён, с трудом отклоняясь от проёма. — Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Ёль устало вздыхает, понимая, что Бён всё-таки пьяный, причем сильно. Непозволительно сильно.       — Я ждал тебя, — пожимает плечами Пак. — Ты немножко перебрал, да? Бён сильно хмурится, словно совершенно ничего не понимает. Он осторожно делает шаг вперед и протягивает руки к пиджаку, чтобы снять его, но руки словно ватные и отказываются ему подчиняться. Чан поджимает губы, понимая, что спать они сегодня вряд ли будут. «Треснешь меня чем-нибудь по голове», — проносятся чужие слова в голове. — «И посильнее. Я становлюсь совершенно ненормальным. У меня рот не затыкается, когда я выпью. Начну приставать — не жалей силы, ударь так, чтоб я больше не встал и не успел сморозить какую-то дичь».       — Тебе помочь? Бён, пошатываясь, останавливается около кровати. Чанёль немного хмурится, не понимая, почему мужчина замер. Свет от настольной лампы не освещает его лицо полностью, лишь наполовину, но этого оказывается достаточно, чтобы его тело непроизвольно начало напрягаться. Чужой взгляд заскользил по его телу от лица до ног, а губы медленно разъехались в ухмылке. Он с неожиданной ловкостью одним махом снимает пиджак и отбрасывает его на тумбочку.       — Значит, ты снова пришёл ко мне? — улыбается мужчина. Чанёль его не понимает. Видимо, мужчину сильно развезло… — Хочешь раздеть меня?       — Слушай, иди наверное в душ, ладно? А я пока окно открою, — неловко произносит Чан. Бён отказывается, ставя колено на кровать, параллельно полностью развязывая галстук.       — Может, ты поможешь мне? Ты ведь хотел меня раздеть?       — Я хотел помочь, — аккуратно отмечает Ёль. Он не сразу понимает, что исправлять мужчину бесполезно, да и сползать с кровати тоже. Бён добирается до него в одно мгновение. Чанёль удивляется, ощущая одну ладонь на шее, а вторую на боку и ошарашено моргает, оказавшись на подушке. О нет. Мужчина крепко удерживает его под собой, коленом раздвигая ноги. Чан возмущённо открывает рот и сразу чувствует чужие губы на своих. Он побаивается напрягать бёдра, чтобы сомкнуть ноги, ведь даже после двух дней отдыха он всё ещё чувствует небольшие отголоски боли в тазу. Бёна это не тревожит, по-моему, сейчас ему вообще на всё наплевать?.. Чанёль старается не отвечать на поцелуй, хотя мужчину и это не особо беспокоит — ему и так нормально. Едва парню удаётся увернуться от поцелуя, как Бён припадает к его шее.       — Вот же блять, Бэкхён! — шипит Чан, ощутив укус на сгибе. — Больно вообще-то! Видимо, когда он выпьет, он ещё и глухим становится! Пак раздраженно ощущает, как хватка на теле усиливается, а чужое тело грузно опускается прямо на него. Бёдра напоминают о себе болезненным покалыванием. Так, что Чанёль имеет на данный момент: возбуждённого мужчину, нарастающую боль в теле и раздражение. Много раздражения и непонимания. Бён отклоняется лишь на секунду, чтобы провести губами по кадыку и засосать кожу справа. Спасибо, что у ключиц, а не на шее!       — Если ты от меня сейчас не отвалишь, я последую твоему совету и стукну тебя, — шипит Пак.       — Не упирайся, малыш, всё хорошо.       — Нихрена себе хорошо! — возмущённо восклицает Чан, наконец, упёршись в чужие плечи руками. — Сколько ты выпил, что тебе настолько снесло голову?       — Ничего не помню, — несвязно отвечает Бён, практически не отрываясь от его шеи, — ничего, кроме тебя и твоего тела, малыш. Ёль на мгновение прикрывает глаза, ощущая, как начинает топить смущение.       — У меня бедро из-за тебя болеть начинает, — жалуется парень, и это срабатывает! Чанёль облегчённо наблюдает за тем, как мужчина отклоняется от него на вытянутых руках. Чужое лицо практически нейтрально, ничего не выражает. Только чёрные глаза смотрят так, что хочется спрятаться. В разные периоды их жизни Бён смотрел на него по-разному, но ещё никогда вот так — с необъятным безграничным вожделением.       — Не уверен, что смогу остановиться, — шепчет он. — Ты здесь, и у меня снова сносит голову.       — Врежу, — категорично предупреждает Чанёль. Бён усмехается, полностью отклоняясь. Пак приподнимается на локтях, чтобы по-быстрому выскользнуть из-под чужого тела, но мужчина раздвигает его ноги и просовывает под ними колени. «Заблокировал!» — истерично усмехается Пак.       — Да ты обалдел, — ошарашенно шепчет Чан, — ты же не серьёзно? Мужчина расстёгивает манжеты, а потом принимается расстёгивать рубашку.       — Ты ведь хотел, чтобы я разделся? Я раздеваюсь.       — Я реально тебе сейчас врежу, Бэкхён, — Чанёль злится, но чувствует бессилие, внутри всё дрожит. — Как ты мог так нажраться? Тебе сегодня на работу! Имей в виду — протянешь ко мне руки и придётся идти с синяком под глазом. Бён смеется, оголяя плечи. Чан с шипением вдыхает, с трудом садясь ровно на постели. Мужчина реально, блять, огромный, ну вот как Ёль раньше этого не замечал? Собственно, повода не было думать о нём в таком плане. Парню никогда не хотелось применить силу, особенно к Бёну. Даже сейчас, угрожая ему, он знает, что не сможет поднять на него руку.       — Прекращай.       — Я не хотел тебя пугать, — пьяно улыбается мужчина, обхватив его лицо ладонями, — просто захотелось посмотреть на твою реакцию.       — Да пошёл ты в задницу! Чанёль бьёт его в грудь и пытается отсесть подальше, чтобы меньше нагружать ноги, прежде чем сомкнуть их. У Бёна на него снова другие планы.       — Я украду у тебя поцелуй? — и даже не дожидается ответа! Чанёль возмущённо мычит в чужие губы, отпихивая его от себя.       — Реально охренел, — ошарашенно выдыхает Ёль, вытирая губы. — Ты отстанешь от меня в конце концов?       — Почему ты сердишься на меня? Не понимаю. Я ведь всего лишь хочу попробовать тебя на вкус, — бормочет он. Чан чувствует, как снова начинает щипать щёки. — Твои эмоции — мой наркотик. Только ими и питаюсь. Когда ты злишься, я чувствую себя живым. Ёль поднимает брови, удивлённо уставившись в чужие пьяные глаза. Это когда он на него злился-то? Чанёль даже не вспомнит, когда это было в последний раз! По-моему, в начале учебного года, когда были разборки с темой диплома?..       — Боже, неужели ты и правда здесь? — словно неверяще произносит мужчина, заваливая его обратно на кровать. — С ума сойти, ты снова пришёл ко мне… Чанёль ошарашенно уставился на него, вовремя упираясь руками в накрывающие его плечи.       — Твою мать, ты не в себе, — ошарашенно выдыхает парень. — Я вообще-то твой парень, помнишь? Я с тобой живу уже месяцев пять в этом доме, и я явно никуда не могу уйти. Бён качает головой, пьяно, но легко улыбаясь.       — Живёшь со мной? — смеется мужчина, проводя пальцем по его щеке. — Я об этом могу только мечтать. Специально макаешь меня в грязь? Плохой мальчик…       — Бэкхён! — орёт Чанёль ему на ухо. Бён матерится, резко отстраняясь и хватаясь за голову. — Ты совсем уже охренел что ли? Вали в душ! — рычит парень.       — Господи, — шепчет мужчина, — да что я сделал-то? Пак возмущённо надувает щеки, изо всех сил отпихивая его от себя. Аккуратно выбравшись с кровати, Чан становится прямо над Бёном, смирно лежащим на постели. Мужчина равнодушно, словно полусонный, смотрит в потолок.       — Что на тебя нашло? — недоумевающе произносит Ёль, открывая одно, затем второе окно нараспашку. Ночью всё ещё прохладно, но ничего, он потерпит, а Бёну только на пользу пойдёт. — Вставай, мы идём приводить тебя в чувство. Мужчина усмехается, поворачивая к нему голову.       — Чёртов пацан, — выдыхает он, — всё никак не дашь мне покоя. Хотя бы сейчас, пока не исчез, ты можешь мне поддаться, а? Чанёль не понимает. Он обессиленно смотрит на хмыкнувшего Бёна и отходит на шаг назад, когда мужчина протягивает к нему руку.       — Ты думаешь, что я исчезну?       — А разве нет? — фыркает тот. Тяжело сев на кровати, он опускает ноги на пол и сгибается. Бён зачёсывает волосы пятернёй и упирается локтями в колени.       — Я же зарёкся пить, завязал, а всё равно сил не хватило… Я думал, от одной ничего страшного… а всё равно не сдержался. И Ёнмин… сука, под руку подливает, а я объясниться не могу. Никто ничего не знает… и он тоже…       — Бэкхён…       — Проваливай из моей головы! — раздражённо взмахивает рукой мужчина, резко поднимаясь с кровати. Чанёль успевает его подхватить, иначе бы пропорол лицом пол. Бён как будто становится желе, полностью заваливаясь на него, а у Чана уже начинают дрожать ноги.       — Люблю тебя, — шепчет мужчина, уложив голову на его плечо. — Почему я тебе не нравлюсь?       — Господи Боже, — ошарашенно выдыхает Чан. — Так, мы идём прояснять твою голову. Немедленно. Бён смеётся ему в шею, опаляя кожу горячим дыханием. Он слишком сильно шатается. Ёль не уверен, что ему удастся привести мужчину в себя, но хотя бы немного, самую малость он сможет вернуть его в реальность?..       — А ты думаешь, я хочу трезветь? — усмехается мужчина, обхватывая его за поясницу. — Снова съебешься, пока я буду отсыпаться?       — Да я настоящий, блять! — восклицает Чан, с силой отпихивая от себя крепко прижавшегося мужчину. — Настоящий, слышишь? Разве ты не чувствуешь, что я реальный? Бён сильнее притягивает его к себе, мягко касается его шеи губами. Он совершенно его не слушается, до такой степени верен своим мыслям, что даже не обращает на его слова внимание. Стянув футболку с плеча, он медленно спускается короткими касаниями ниже, пока не добирается до места укуса. Голос разума совершенно отсутствует.       — Ладно, окей, — шумно выдыхает Чан, — я сделаю всё, что ты захочешь, если ты сделаешь то, что я попрошу. Как тебе такое?       — Ты всегда просишь одно и то же, — фыркает мужчина, немного отстраняясь, — пойти в душ, постоять у окна, чтоб выветрить всю грязь из головы — скукотища. Лучше ответь мне: чем я хуже остальных? Почему я тебе не нравлюсь? Чанёль устало закрывает глаза и накрывает лицо ладонями. Боже, он и правда слишком преуменьшил ситуацию. В понедельник он вырубился и даже толком не смог обсудить то, что тревожило Бёна, во вторник тот сказал лишь пару слов и вёл себя так, словно сдался, да и сам Чан подливал масла в огонь, говоря совершенно идиотскую фразу «будь, что будет». Да блять! Вот это и происходит то самое «будь, что будет»! Пьяный Бён не вызывал в нём страха. Скорее недоумение от того, что мужчина может быть таким. Таким… сломленным. В пьяном состоянии с затуманенным рассудком, он потерял связь с реальностью, считая, что Чанёль лишь плод его воображения. И это не впервые! Господи, это не впервые происходит! Какой кошмар… Ощущение чужих медленных и мягких касаний на плече только сильнее вбивало Чанёля в состояние бессилия. Бён не хотел трезветь, потому что Чанёль может исчезнуть, и как убедить мужчину в обратном, Пак не представлял. Парень отнял ладони от лица и опустил их на чужие плечи, поддаваясь ближе, чтобы обнять своего парня. Бён хрипло засмеялся, но тоже обнял его.       — Жалеешь меня? — спрашивает он. — Ты всегда смотришь на меня с жалостью. А мне так хочется, чтобы ты смотрел на меня с желанием. Ты можешь поддаться мне? Хоть один раз, малыш. Отдайся мне хотя бы один раз. Тяжело вздохнув, Чанёль отклонился и коротко поцеловал мужчину в губы. Взяв его за руку, он, хромая, повёл его в ванную. В коридоре не горел свет, но, шаря по стене рукой, он довёл их обоих до комнаты, слушая тихое бурчание за спиной. Что в это время бурчал позади Бён, ему было совершенно не интересно. При хорошем освещении Чанёль впервые смог хорошо рассмотреть чужое красное лицо и шею. Мужчине было тяжело стоять ровно, он постоянно шатался, и пришлось подвести его к раковине, которая сыграла роль опоры. Быстро расстегнув ремень и ширинку, Пак стянул с него брюки и бельё, затем носки. Бён едва не упал, опасно зашатавшись, но Ёль вовремя успел подняться с колен. Бёдра вспыхнули болью, но что сделаешь… из них двоих кто-то должен был пожертвовать собой. Если бы Бён наклонился — он бы уже не разогнулся, а поднимать пьяного тяжелее, чем самому встать на ноги. Стянув с чужого запястья часы, Чан лишь на мгновение отвернулся, чтобы положить их на стиралку, а Бён уже вошёл в кабинку и включил воду. Судя по шипению и ругательствам, она была прохладной. Ёль настолько устал за эти небольшие, может, полчаса, что сам не отказался бы сполоснуться, чтобы снять с себя всю эту… грязь. Умывшись пару раз, он заглянул к Бёну: тот стоял точно под водой, упёршись ладонями в стенки кабинки. Чанёль включил свет в коридоре, сходил за чужими вещами и вернулся обратно.       — Долго ещё? — поинтересовался Ёль, но мужчина не ответил. Сложив вещи на стиралку, парень стянул с полки чужое полотенце и прислонился плечом к стене. Ожидание затянулось минут на пять. Чанёль подошёл ближе, проверить воду, и сразу понял, что она нормальной комнатной температуры и не обжигает своим холодом. Неожиданно мужчина протянул руку к крану и сделал её чуть теплее.       — Бэкхён, — позвал Чан, — всё нормально? Как ты себя чувствуешь?       — Никак, — хрипло ответил Бён. Чанёль постоял ещё немного, затем ещё и ещё, а потом просто ушёл на кухню. Мужчине явно нужно было время. Пак не уверен, что такие методы помогут ему быстро протрезветь или хотя бы… прийти в чувства и вспомнить, что они с Чаном уже полгода встречаются, но… Поставив чайник на плиту, Ёль сдвинул стул ближе к проходу и сел на него, подняв взгляд к раскрытой двери ванной комнаты. Бён вышел оттуда почти в три часа ночи одетым в вещи, которые парень принес из спальни. Шел медленно, опирался на стену и смотрел себе под ноги. Чанёль отхлебнул слегка остывший чай из кружки и поднял на мужчину взгляд, не зная, что и спросить. Мужчина взял бутылку воды, стакан и сел за стол, поднимая на него хмурый взгляд. Судя по выражению лица и дичайшей усталости, ему становилось плохо — медленно начался отходняк. Мужчина выпил почти половину бутылки воды за то недолгое время, пока они пробыли на кухне. Ёль успел допить чай и вымыть за собой кружку. Он обернулся к молчащему мужчине и предложил ему вернуться в спальню. Бён вздрогнул от его голоса. Затем поднял на него взгляд, и Чанёль клянется, что никогда не забудет это недоумение вперемешку со страхом.       — Если ты спросишь, что я здесь делаю, я тебя точно ударю, — обессиленно выдохнул Чан, двигаясь к выходу. — Пошли, полежим. Может, тебе немного полегчает. Очевидно, что Ёль первый добрался до кровати. Бён ещё сходил в туалет и выключил везде свет, после чего вошёл в холодную спальню и закрыл окна на проветривание. Он лег в постель, всё ещё выглядя немного сбитым с толку, а потом повернулся к нему боком и внимательно (насколько мог в своём состоянии) впился в его лицо взглядом.       — Боже, — выдохнул он, протягивая к нему ладонь. Щеку обожгло чужое до безумия осторожное прикосновение. Чанёль вздохнул, устало понимая, что мужчина всё ещё не совсем в себе. Он подвинулся к Бёну, полностью переползая на чужую часть кровати, и приобнял мужчину за спину рукой. Вторую некуда было деть, так что она была зажата между их грудными клетками. Бён сначала неуверенно, затем горячо обхватил его руками, крепко прижимая к себе. Чанёль против воли крякнул и возмущённо ущипнул его за бок.       — У меня и так там трещина, ты хочешь сделать хуже?       — Я люблю тебя, — произнёс мужчина, поцеловав его в макушку. — Как же хорошо, что ты здесь. Я столько говна тебе наговорил…       — Давай обсудим это позже?       — Прости меня, — сокрушался Бён, поглаживая его по спине. — Какое счастье, что ты здесь.       — Успокойся, Бэк, — смущённо попросил Ёль. — Всё нормально: я реальный, ты тоже, и ты не сошел с ума, я люблю тебя, а ты любишь меня. У нас всё хорошо. Тебе просто… показалось… Мужчина его перебил. Постепенно его речь превратилась в бессвязный лепет из сожаления, горечи и стыда. Он то извинялся, то признавался в любви, то просил не оставлять его, просил прощение за то, что позволил себе грубость и говорил ужасные вещи. Стал долго и тяжело оправдываться, что ему стыдно было признаваться знакомым о том, что он был пьяницей. Пытался объяснить, почему сдался, извинялся, что не смог сдержаться и сам впоследствии протянул руку к рюмке. Называл незнакомые имена и продолжал объясняться… Чанёля этот тихий поток медленно начал убаюкивать. Руки, прижавшие его к крепкому телу, дарили сумасшедшее ощущение безопасности, несмотря на то, что час назад мужчина чудил такое, что и во сне не приснится. Ёль понял: он недооценил способности Бёна, забыл, что тот был зависим какое-то время, не придал значения чужим мольбам уехать к Юре, но если бы он уехал, что бы было?.. Чан не жалел. Он лежал в чужих объятьях и слушал чужую несвязную от чувств речь и понимал, что больше никогда не сможет увидеть его таким. Завтра, точнее, сегодня, мужчина будет чувствовать себя не в своей тарелке, снова будет извиняться, а Чанёль будет уверять, что всё нормально, потому что… а как иначе? Ёль с ужасом осознал, что Бён мог пить не только из-за того, что сломался и сдался под гнетом проблем, но и из-за того, что сам Чан галлюцинацией тревожил его состояние, приходя в особо критические моменты. Насколько нужно быть отчаянным, чтобы позволять себе такое творить, лишь бы несколько часов провести с игрой разума?       — Засыпай, Бэкхён, — шепнул Ёль, когда мужчина ненадолго умолк. — Засыпай.       — Я люблю тебя.       — Я тебя тоже. Чужие руки расслабились не сразу, но Чанёль упорно сопротивлялся сну, чтобы точно понять, заснул ли мужчина. Даже во сне с его лица не сходил отпечаток уязвимости и сожаления. Эта складка между бровями, да и сами слегка нахмуренные брови, а ещё поджатые губы… Пак поцеловал его в подбородок и повыше натянул на них одеяло, накрывая плечи. Чанёля ничего не волновало, кроме Бёна и его реакции на то, что произошло этой ночью. Больше всего парень боялся, что мужчина закроется и будет корить себя за произошедшее. Пак пообещал себе сделать всё для того, чтобы их отношения не сдвинулись ни на миллиметр. «Сколько же я о тебе не знаю?», — мысленно вздохнул парень, закрывая глаза, — «Сколько же ты ещё копишь в себе, скрывая?» Ёль расслабил тело и вздохнул, отпуская сознание. Когда они проснутся, будет новый день, но отношения останутся прежними. Самый сильный человек раньше был самым слабым. Как хорошо, что они нашли друг друга. Как хорошо, что Бён смог взять себя в руки. Как же хорошо, что Чанёль сумел довериться и влюбился. Как же хорошо, Господи…