Дипломник

Чанёлю хочется орать, потому что сегодня четверг. Четверг. Завтра у Бёна начинается отпуск и это, блять, лучшее, что случилось с ним за последние месяцы. Целых четырнадцать дней вместе без нужды отрываться друг от друга — это что, он попадёт в рай?! Пак чувствует прилив сил и решает немного подбодрить мужчину, отправляя ему фотографии. Никакого смущения уже не ощущается, только желание сделать их более выразительными. К тому же, он реально за это время со всеми этими тренировками в бассейне смог вернуться практически в прежний вид. Так почему бы не показаться таким любимому человеку?.. Чанёль надевает джинсы и протягивает руку к завибрировавшему телефону. Вместо твоей ладони должна быть моя Доброе утро, малыш? — 08:53, Бён Максимальное доброе! Пусть поскорее наступит ночь. Хочу, чтобы сегодня было завтра — 08:54, Чанёль Осталось совсем немного потерпеть Какие планы на день? — 08:54, Бён Собираюсь на завтрак, потом терапевт, психолог и в пять часов спортзал А у тебя что? Супер-загруженный день? — 08:55, Чанёль К сожалению. Сегодня заседание, столько дерьма придётся выслушать. Мне нужно будет много перерывов, как можно больше, иначе я тут задохнусь — 08:55, Бён Это сильно важно? Тебя не отвлекать, если что? — 08:55, Чанёль Важно, но отвлекать можно. Разберем отчёты, потом возьмёмся за будущий год. Пока я в отпуске, они должны понимать, что делать и как готовиться к очередному дерьму — 08:55, Бён А разве что-то меняется? Я думал из года в год одно и то же делается — 08:55, Чанёль В принципе да, но накануне пришла телефонограмма. Нам пророчат небольшие проблемы, и я надеюсь, что мой зам справится с этим дерьмом в моё отсутствие — 08:55, Бён В таком случае, крепись, дорогой. Мысленно я с тобой Точнее на тебе Или как тебе захочется — 08:55, Чанёль Мужчина присылает испускающий дух стикер и выходит из диалога. Усмехнувшись, Пак идёт обуваться, параллельно схватив ключи с тумбочки. Едва он выходит из комнаты, как замечает Джэджуна, прислонившегося плечом к своей двери. Чанёль захлопывает дверь и как можно скорее пытается замкнуть замок, чтобы уйти из поля чужого влияния.       — Что, сегодняшняя ночь прошла без работы? Разоряешься, парень, — сетует Джэ. Ёль выдёргивает ключ из замка и быстрым шагом отходит к лифту, слыша шаги позади. Кулак сжимается против воли, но проявлять силу совершенно не хочется.       — Ты мало получил вчера? — вздыхает он.       — Кстати, я еле остановил кровь.       — Лучше бы вся вытекла вместе с тем, что должно называться мозгом, — бурчит Чан, отходя в сторону, чтобы пропустить выходящих людей. — Поедешь в следующем. Но мужчина всё равно прётся в кабину, так что Паку приходится его буквально вытолкнуть.       — Иначе у меня будет возможность размозжить твою тупую башку об это зеркало, — раздраженно бросает Ёль, нажав на первый этаж. Разумеется, глупо было надеяться на спокойный завтрак в одиночестве. Чанёль садится за стол и практически сразу же напротив него пристраивается Джэджун. Вздохнув, Ёль достаёт телефон из кармана джинс и открывает нужный диалог: Этот долбаёб не оставляет меня в покое даже после того, как я ему врезал Типа… ты вообще встречал людей, которые после такого докапываются? Я вроде бы не так сильно бил и не мог отбить ему последние мозги — 09:03, Чанёль Если они там когда-то были… Бить его снова не вариант, не вижу в этом смысла. Пока игнорируй. Ты же видишь, что он больной? Я приеду и тогда уже будет другой разговор — 09:04, Бён Согласен, кулаки не помогут. Тут вообще уже ничего не поможет… — 09:04, Чанёль       — Игнорировать людей — неправильная позиция.       — Не вижу здесь людей, — хмыкает Чан. — Люди обладают даром мышления и речи, и могут использовать эти способности во благо.       — Я всего лишь пытаюсь…       — Ты озабоченный дебил, Джэджун. Оставь меня в покое, — цедит Ёль последнюю фразу.       — Или что, снова ударишь? Чан тяжело вздыхает, опуская взгляд на пиалу. Доедает уже молча, изредка вздрагивая от резких слов со стороны лишнего человека. Парень не знает, как ему хватает сил дотерпеть до конца, спокойно убрать за собой и подняться в комнату. До начала встречи с мануальным терапевтом примерно полтора часа, так что Чан садится за мозаику. Голова опустошается моментально, он совершенно не следит за временем и вздрагивает, когда телефон оповещает о пришедшем сообщении. Мы начали сорок минут назад, а у меня УЖЕ сдают нервы — 10:12, Бён Всё настолько плохо? — 10:12, Чанёль Представить себе не можешь. Слушать сухой текст трудно, ещё труднее его осознавать Голова разболелась. Такое ощущение, что кто-то бьёт меня в затылок Я устал и хочу домой, чёрт возьми — 10:12, Бён Работа-поебота — 10:13, Чанёль Мужчина присылает плачущий стикер и выходит из диалога. По-моему, это первый раз, когда Пак видел, чтобы Бён так жаловался. Видимо, ситуация критическая. Впрочем, сам Ёль его хорошо понимает, потому что они целую неделю только и говорят о том, как хотят встретиться. Остался всего один день, сегодняшний, а завтра мужчина сто процентов приедет на рассвете. Выбрав несколько новых утренних фотографий, Чан ставит их на таймер и отвлекается на мозаику до самого звонка будильника. Терапевт как обычно спрашивает его о самочувствии и начинает разминать и без того крепкие ноги. Ёль уже не видит смысла в этих сеансах, но раз надо — значит надо. Уже после двенадцати, когда грязевые ванны заканчиваются и остаётся полчаса до обеда, Чанёль не уходит к себе, а по привычке двигается к саду. Погода безупречная: горячо, но прохладный ветер освежает нагретую голову. Вокруг работает система автоматического полива, запах увлажненной земли поднимается вверх, и Чан облизывает пересохшие губы. Ужасно хочется пить. Время обеда неумолимо приближается, так что почти все лавки заняты и приходится идти дальше вглубь. Мимо него проносится группа молодых людей с ковриками подмышками — видимо, спешат привести себя в порядок до часа дня. Парень цепляется взглядом за спортивную сумку и спонтанно вспоминает о сестре. Нужно звонить, он давно с ней не общался. Так и делает — после стандартных фраз о самочувствии, парень не может не спросить о матери:       — Всё нормально, ей немного лучше. Она сегодня поехала в тот дом. Сказала, что хочет поговорить с отцом. Я не стала допытываться. Она не выглядела так, словно хотела бы об этом разговаривать.       — Ну, а в целом как? Терпимо?       — Вполне. Она заметно изменилась и стала более аккуратной в общении.       — Хорошо, — вздыхает Чан. — У меня сегодня очередной сеанс у психолога, поэтому уточняю ситуацию. Я думаю позвонить ей на следующей неделе, готовлюсь к неизбежному.       — Почему не в ближайшие дни? Парень непроизвольно пожимает плечами.       — Бэк приезжает, — говорит он так, словно это всё объясняет. — Думаю, после встречи мне будет немного не до разговоров с мамой. Но в целом я готовлюсь позвонить ей.       — Это уже радует, — усмехается сестра. — Прости, Ёль, перерыв заканчивается, и я снова опаздываю в офис.       — Будь аккуратней. Люблю тебя.       — Взаимно, дорогой. Не успевает он отключиться, как телефон оповещает о приходящих сообщениях — Бён просмотрел фотографии. Разве ты можешь присылать мне такие фото, когда я так сильно занят? — 12:49, Бён Разве мысли обо мне не должны были успокоить твои нервы? Ты показался мне слишком напряженным, так почему бы не помочь тебе расслабиться? — 12:49, Чанёль В каком это месте я должен был расслабиться? Вот тут? — 12:49, Бён Чан усмехается, заметив, что те самые откровенные фотографии, произвели нужный эффект. Сегодня на мужчине тёмно-синий костюм и видно белую рубашку с кончиком галстука. Чёрт, почему это так хорошо выглядит? Эти сны и состояние возбуждения сведут его в могилу… Впрочем, бёновские штаны снова натянуты — всё, как он и хотел. Жаловаться не на что! Я немножко нарываюсь, самую малость И сбегаю обедать, а ты продолжай работать свою супер-важную работу Пока-а-а! — 12:49, Чанёль Времени — завались. Пак думает о том, чем будет занимать себя будущие три часа и понимает, что нечем. Конечно, он может снова засесть за мозаику, но уже начинает беспокоить шея, так что приходится подчиниться телу и включить в планы дневной сон. Обед проходит несколько напряженно.       — Мне после тебя ещё год придётся к психологу ходить, — раздраженно произносит Пак. — Как ты меня заебал.       — Да ещё и не пытался даже! Ёль поднимает на него глаза и замечает чужую ухмылку на губах.       — Мерзость, — говорит он, снова концентрируясь на еде. — Отвали от меня, ради бога. Иди, кадри молодняк, я уже для тебя слишком старый. Джэ цокает:       — Разве я не говорил, что мы тогда с ним не спали? Он слишком молод для меня, к тому же, это проблемный пасынок моего знакомого. Я не настолько идиот…       — Я заметил, насколько ты не идиот, — перебивает Чанёль, закатывая глаза. — Мне насрать, кто это. Просто исчезни из поля моего зрения.       — Только так?       — Вряд ли ты сделаешь мне рождественский подарок и исчезнешь нахер, — хмыкает Ёль. Джэ снова открывает рот, и парень цокает: — Да закрой ты уже свою пасть, я пришёл сюда спокойно есть, а не слушать твой трёп. Удивительно, но это срабатывает. Словно упоминание еды возвратило мужчину из своих фантазий на землю, напоминая о месте, в котором они находятся. И всё же, Чанёль в ускоренном темпе доедает и сбегает из столовой, лишь бы случайно не дать Джэджуну повод приклеиться снова. До сеанса с психологом ещё два часа, так что возвращается в комнату и спит до тех пор, пока не звенит будильник. За десять минут до начала встречи, Чанёль без энтузиазма поднимается с кровати и идёт умываться. Честно говоря, говорить сегодня о каких-то проблемах совершенно не хочется, потому что он сосредоточен на ожидании приезда Бёна. Остальное его сейчас совершенно не волнует, так что встреча начинается очень тухло.       — Вы больше не хотите говорить об этом? — спрашивает женщина.       — Думаю, я уже определился с тем, что должен сделать. На следующей неделе я постараюсь решить эту проблему, так что… да, думаю, об этом уже не стоит говорить, а других проблем, к счастью, у меня нет, — Чанёль немного призадумывается, и резко поднимает взгляд к чужим глазам. — Хотя вот что… возможно, Вы сможете подсказать мне, как объяснить человеку, что я не хочу больше с ним общаться, видеться и вообще как-либо контактировать?.. Удивлённо приподнятые брови сбили парня с толку. И только потом до него дошло, что…       — А! Нет! С мамой я поговорю — всё будет хорошо. Это я о другом человеке говорю, просто он достал так, что уже нет сил терпеть.       — О, — расслабляется психолог, — что ж, давайте попробуем понять, что может повлиять на этого человека. Сеанс заканчивается раньше положенного времени. Чанёль уходит, потому что всё, что хотел, узнал, да и вряд ли предложенные методики сработают. Особенно после того, как паковский кулак встретился с чужим носом… Чан вносится в комнату как ураган, хватает свою сумку и несется в бассейн, решая провести там столько времени, сколько ему позволят до пяти вечера. Если что, я в бассейне. Телефон оставляю в шкафчике Напишу, как выйду — 16:10, Чанёль Неловко взмахнув рукой тренеру, парень дожидается её приглашающего жеста и просит женщину предупредить, когда будет без пятнадцати пять. Голова постепенно переключается на тему спортзала. Чан даже как-то не подумал о спортивках, но вроде бы он укладывал в сумку штаны… Кажется. Возможно. Хотя нет, должен был! В итоге, бассейн он покидает немного раньше, чтобы успеть найти вещи и переодеться в них. Взяв немного денег, Ёль запирает комнату и заходит в лифт, параллельно доставая завибрировавший в кармане телефон. Заседание давно закончилось, а голова до сих пор трещит — 16:22, Бён Неужели через час я буду дома? Вау — 16:48, Бён Снова так поздно? Я уже переоделся, скоро пойду в спортзал — 16:49, Чанёль Да, сегодня чуть позже, но это не страшно. Так даже лучше Осталась встреча с замом, быстро распланируем кафедральное дерьмо и разъедемся Я напишу, как приеду, буду ждать СМС или звонка — 16:49, Бён Крепитесь, господин Бён! Обязательно напишу — 16:49, Чанёль Парень кладёт телефон в карман и выходит из лифта, отправляясь в холл к автоматам. Купив себе воды, он практически полностью осушает бутылку и снова достаёт телефон. Теперь уже для навигации по зданию. В этой части здания Пак ещё не был, так что пытается осмотреться, чтобы запомнить, как потом отсюда выходить. Группа молодых людей второй раз за день обгоняет его почти бегом, и Ёль двигается вслед за ними, поглядывая на телефон. Так они приводят его к большому залу, около входа в который стоят, кажется, тренера. Чан издалека приглядывается к бейджикам и находит нужное имя, а ещё удивляется, когда мужчина подзывает его к себе по имени, словно знает, как он должен выглядеть.       — Минхо, — представляется тренер, взглянув на карточку в руке. — Остеоартроз тазобедренного сустава?       — Он самый, но я здесь не из-за него, — уточняет Ёль. Минхо кивает, подталкивая его проходить в зал.       — Я в курсе, иначе бы я не взялся за Вас. Давайте распланируем тренировки и начнём. У стойки приходится задержаться. Чан вообще уже ходил в университетскую качалку, но относился к этому не особо серьёзно. Ему просто нужно было периодически приходить туда, чтобы удержать форму для соревнований. На такие мероприятия обычно посылали именно таких, как он: высоких, выносливых и крепких. Был ведь когда-то таким… а сейчас остался только рост, и то только потому, что от него никак не избавишься. Минхо, кажется, решил взяться за него с особой силой, судя по речи, предложениям и неколебимому взгляду. Чан чувствует, что с него сойдёт десять потов к концу тренировки и не прогадывает: тренер пытается выжать из него саму жизнь, хотя тут же приговаривает, что никакой особой нагрузки он не дает и это просто патовое состояние тела Пака. И вроде бы действительно ничего сверхъестественного, но руки начинают отваливаться практически сразу, а если учитывать занятия в бассейне… Впрочем, проблем нет только у той шумной молодой компании. Они через стекло в соседнем помещении разлетелись по всем тренажерам и занимаются с такой агрессией, словно от этого зависит их жизнь. А вот в этой части спортзала все занимающиеся с тренерами буквально задыхаются от того, как им тяжело. И к каждому, кажется, свой подход. То, что Чана не щадят, это даже хорошо, так что на вопрос «Ну что, встретимся завтра-послезавтра?» он с готовностью кивает, заслуживая довольный взгляд.       — Когда собираетесь уезжать?       — Двенадцатого утром.       — Уйма времени! Можно заболеть, выздороветь и снова заболеть, — усмехается тренер. Чанёль неловко улыбается, потому что шутка максимально дурацкая, но пропускает это мимо ушей. Когда у стойки ему возвращают телефон, он удивлённо приподнимает брови, потому что на часах уже половина седьмого вечера. Он проторчал тут полтора часа, и пускай часть времени ушла на разговоры, всё равно прошло достаточно много времени. И как раз тело ощущает это очень хорошо. Уже входя в холл, Ёль выходит из карты здания и проверяет пришедшие сообщения, едва поглядывая куда идёт. Я закончил. На улице настолько жарко, что плавится мозг. Или это от работы? Называется «решил покурить». С такой погодой надо бросать это дело — 17:11, Бён С горем пополам он доходит до лифта и устало прижимается плечом к стене, нажимая на кнопку. Я только закончил, поднимаюсь в комнату Ужасно хочу в ванну. Ощущение, что из меня выжали всё, что можно Ты уже приехал? Что делаешь? — 18:41, Чанёль Заблокировав телефон, парень входит в лифт и заранее достаёт ключи из кармана. Джэджун наоборот выходит, но Ёль так заебался, что даже не обращает на него внимание, тупо подходя к двери и устало отпирая вход. Уже в коридоре он сразу же закрывается, лениво скидывает кеды и бросает ключи на тумбочку. Взгляд цепляется за поношенные вещи на кресле и стуле, так что превозмогая лень приходится сложить их в отдельные пакеты, потому что завтра день его этажа. Главное не забыть отнести в прачечную. Уже на входе в ванную Ёль знает, что сегодня с душем они не будут друзьями. Парень решает набрать ванну, включает воду и начинает раздеваться, улавливая звук пришедших сообщений. Да, Ёль, это называется занятия в спортзале. То ещё дерьмо, но когда втягиваешься — разгрузка головы и тела колоссальная. Правда, надо знать меру. Тренер адекватный? Я недавно выпил кофе — 19:08, Бён Да вроде бы нормальный, не знаю, как определить нормальность По-моему в этом зале все страдали также как и я Там ещё через стекло есть второй такой же зал для остальных посетителей санатория, и слишком уж все бодрые были и довольные занятиями Ужасные люди, я в шоке Что делать будешь? — 19:09, Чанёль Пока ты занят, я тут немного с бумажками посижу, надо кое-что заполнить Напиши или позвони, как освободишься — 19:09, Бён Я по-быстрому, а то боюсь, что так и заглохну в теплой воде Жди — 19:09, Чанёль Оставив телефон на комоде, парень раздевается и двигается в ванную. Вода набирается быстро, потому что Ёль перекрывает воду, едва набирается половина. Чем меньше соблазнов, тем быстрее он сможет связаться с Бёном. Выбор перед гелем вообще не становится — Чан хватает с пионами, уговаривая себя торопиться. Время позднее, он устал и готов отключиться хоть сейчас, особенно в горячей воде. Будущий день приближается, и честно говоря, Ёль надеется сегодня заснуть пораньше и проснуться, когда мужчина уже будет в санатории. Мышцы расслабились и сопротивляются. Парень с горем пополам вылезает из ванной, наскоро осушает кожу и пытается снять влагу с волос, хотя кажется, что так они только сильнее запутываются. Ты не занят? Позвони мне — 19:38, Чанёль Вещей под рукой нет. Ёль сильнее закутывается в полотенце и идёт в гардеробную, где успевает только надеть на одну руку футболку, в то время как начинает звонить телефон. Приходится возвращаться к комоду и принимать вызов.       — Ты уже закончил? — спрашивает Чан.       — Да, так что полностью в твоём распоряжении. Ты освободился? Парень слышит, что бёновская интонация буквально преисполнена чем-то особенным. Мужчина явно улыбается, отчего привычно нейтральный голос искажается эмоциями.       — Да, попытался одеться, но успел взять только футболку. Не понимаю, куда дел свои вещи, вроде бы в одно место складывал. Мужчина как-то выразительно усмехается.       — Погоди, ничего не ищи, — Чан только открывает рот, как слышится едва слышимый стук в комнату. — Лучше открой мне дверь. Ёль шагает к двери, щёлкает замком и ошарашенно выдыхает, глядя на прислонившегося к стене Бёна. Мужчина тут же убирает телефон в карман и тянется к нему, буквально вламываясь внутрь. Ёль и не против. Мозг отключился: всё тело напряглось от спонтанной близости и сконцентрировалось на чужих горячих ладонях и губах. Парень стонет в чужие губы и тянет мужчину на себя, ещё ближе, ещё дальше в комнату.       — Дверь, — вспоминает Бён, оборачиваясь, чтобы с силой захлопнуть её ногой.       — О нет, не отвлекайся от меня, — шепчет Чан, сбрасывая с плеча футболку прямо на пол. Похер, тут всё равно каждый день убирают. Всё такое долгожданное: ощущение рук и губ на теле, а потом и вес. Отвыкший от прикосновений Ёль задыхается, не зная, как нацеловаться так, чтобы больше не ощущался недостаток. Пальцы зарываются в чужие волосы, тянут к себе, будто напора чужих губ, сминающих его губы, недостаточно. Бён низко стонет, нависая над ним, а хочется ближе, без одежды, чтобы кожа к коже… Мужчина разрывает поцелуй, тут же жадно спускаясь по шее вниз к ключицам. Кусает кожу, засасывает в горячий рот, метит его, словно до безумия изголодался по этим ощущениям.       — Я готов растянуть это на вечность, — шепчет Чанёль, взвыв от укуса. — Если ты тоже, то тебе нужно замедлиться. Бён медленно отстраняется, и Ёль бесстыдно стонет от вида чужих спутанных его пальцами волос и тёмных застланных возбуждением глаз. Он приподнимает уголок губ и трезвость вылетает из паковской головы.       — А я не хочу. Зацепив полотенце, Бён одним сильным движением раздвигает и без того безвольные ноги. Чанёль хочет сказать «я мечтал обхватить тебя ногами ещё с прошлой недели», но рот занят чужим языком, так что вскоре мысли спутываются до такой степени, что кроме пошлых звуков из него ничего не удаётся вырвать. Чужая ладонь опускается на колено и ведет касание вниз к бедру, обхватывая ягодицу. Ёль громко стонет, когда пальцы сжимают кожу с такой силой, что он едва не прикусывает чужой язык. Мужчина тут же разрывает поцелуй и смотрит так, что парень готов прямо сейчас выпятить задницу и попросить о более глубокой близости.       — О, чёрт, — шепчет Бён, опуская взгляд на левую сторону шеи, — я не могу это проигнорировать, малыш. Ты такой яркий… Парень скулит, ощущая, как ставят полноценный засос на плече. Он пытается снять с мужчины рубашку, но она слишком сильно вправлена в брюки. Резкие поступательные движения бёдрами сводят его с ума. У Бёна тоже стоит, обнаженная кожа слишком хорошо это чувствует. Ёль понимает, что начинает ещё больше возбуждаться от собственных мыслей и пачкать бёновские брюки. Да к чёрту всё это.       — Ты можешь… — едва он начинает говорить, Бён сжимает его бедро ладонью и буквально пытается натянуть на себя, поддаваясь пахом вперед. И всё. Что он там хотел?.. О чем пытался попросить?..       — Я могу всё, — горячо шепчет Бён, — абсолютно всё. Ёль шумно выдыхает, наблюдая за тем, как мужчина приподнимается на локте и вдруг стонет, окинув его взглядом. Пак не знает, что конкретно вызвало такую реакцию, но от искрящегося восторга в чужих глазах член крепнет сильнее. Глаза цепляются за рубашку, и он вспоминает о чем хотел попросить, тут же протягивая к ней пальцы.       — Ненавижу рубашки… столько пуговиц, — нетерпеливо произносит Чан.       — Рви. Резко подняв взгляд к бёновским глазам, Ёль удивлённо уставляется на него, и мужчина ухмыляется, мол, давай. Повторять не надо — Чанёль хватается за раскрытый воротник и с силой раскрывает рубашку, затем ещё ниже и ещё, пока не ткань не упирается в плотный ремень брюк.       — Снимай, — командует парень, наблюдая за тем, как Бён становится на колени, возвышаясь над ним. — Боже, какой вид… Мужчина усмехается, опуская на него взгляд.       — Это я так должен говорить, — уверяет он, выразительно обведя глазами расставленные ноги.       — Чёрт, я запрещаю тебе смущать меня, — шипит Ёль, удерживаясь от желания прикрыться руками. — Может, пересмотришь свои дурацкие принципы и возьмёшь меня?       — Нет, малыш. Твой секс будет спланированным, а не спонтанным не пойми чем. Если хочешь сказать, что я грёбаный романтик — говори, сочту за комплимент, — подмигивает мужчина, спуская брюки и полностью снимая рубашку. Чан цокает языком, обводя взглядом резинку чужих трусов.       — Подумай ещё раз, — настаивает он.       — Нет. Бён неожиданно просовывает руки под его поясницу и плечи, приподнимая и укладывая посередине кровати. Чанёль не понимает, нормально ли стонать от того, что мужчина только что проявил силу.       — Бэк, пожалуйста. Это всего лишь секс, ты сам говорил! Мужчина удивлённо на него взглянул:       — Это когда я такое говорил? Чан тут же густо краснеет, пролепетав:       — А, это был не ты.       — В каком смысле? — давится смешком Бён. Парень краснеет ещё больше, ударив его по плечу.       — Спутал неуверенного пугливого тебя с горячим страстным Бёном из моего сна. Почему-то тому тебе ничего не мешало взять то, что тебе принадлежит и в реальности.       — Я как раз этим собирался заняться, — хмыкает Бён, коротко поцеловав его в щеку.       — В каком смысле? — озадачено спрашивает Чанёль. Он вздрагивает, когда мужчина с силой сжимает его ягодицу, другой рукой вынуждая раздвинуть ноги. Тело обжигается под чужими губами, спустившимися к соскам. Пак чувствует себя грёбаным стонущим бревном, потому что не успевает за Бёном, не понимает, куда себя деть от обилия касаний и возбуждения. Пальцы зарываются в чужие волосы, а прикрытые глаза всё равно слишком чувствительны к вспышкам удовольствия. Всё стягивает в паху, ужасно хочется прикоснуться к себе, но Бён блокирует его, нависая, тараня языком нервы.       — Блять, блять, блять, Бэк, — торопливо шепчет парень, аккуратно царапая чужое плечо, чтобы на него обратили внимание, — дай мне прикоснуться к себе или сделай это сам.       — Терпи, — непоколебимо заявляет Бён и прикусывает кожу около ребер. Чанёль шипит, зажмуриваясь, потому что одно дело оттянуть неизбежное, когда ты один, а другое, когда возбуждает и подводит к краю абсолютно всё от наличия любимого человека, заканчивая всеми манипуляциями, которые он проворачивает.       — Такими темпами я долго не продержусь, — хнычет Пак, пытаясь подвигать бёдрами.       — Тогда будет второй заход. Недовольно простонав, он снова пытается протестующе дёрнуться, как Бён вцепляется в него стальной хваткой: прижимает колено к своему боку и просовывает руку под поясницей, буквально вынуждая его прогнуться. Ладно, теперь он подвижное бревно. Горячая кожа к коже ощущается так мощно, что он всхлипывает. Чанёлю до дури нравится ощущать себя таким раскрытым, он настолько изголодался по близости, что готов на всё, лишь бы мужчина не отстранялся от него ни на секунду. Положение тела натягивает кожу на животе, обтягивает острые рёбра, под которыми Бён ставит настолько сильный засос, что становится даже больно.       — Прекрати меня метить, — стонет Пак, оттягивая мужчину за волосы, — что ты как с цепи сорвался?       — Нужно потерпеть, малыш, я ещё не наигрался.       — Бля-я-ять. Да я не могу уже терпеть, прикоснись ко мне! Пожалуйста, слышишь? — хнычет Ёль, тут же возмущаясь: — Заблокировал меня, а я даже дотянуться не могу! Бён усмехается и чуть приподнимается, с наслаждением в глазах осматривая его тело.       — Обожаю оттягивать неизбежное. Как же ты хорош… Пока есть возможность, Ёль тянет ладонь вниз к паху, и мужчина перенаправляет её обратно, скрещивая его пальцы со своими. Сцепленный замок опускается на постель, выворачивая Чану руку. Он даже не обращает на это внимание, раздосадовано опуская голову обратно на постель. Бён снова увлекает в поцелуй. Губы, губы, губы, губы… Пак слабо прикусывает губу, и мужчина стонет в поцелуй, вынуждая кусать снова, и снова, и снова.       — Ну что ты как с цепи сорвался? — усмехнулся Бён.       — Прикоснись ко мне. Пожалуйста, мне это нужно… Бёдра непроизвольно пытаются податься вперед, потереться о мужчину, но чужое тело всё больше отстраняется. Чан раздосадованно шипит, невнятно промычав от ощущения слабого касания губ на шее. За шумным дыханием трудно что-то услышать, особенно шепот, но Чан разбирает чужое озадаченное:       — Этот запах… цветы.       — Пионы вроде бы, — невнятно отвечает парень, — а что?       — Точно, пионы, — бормочет мужчина. Отпустив его руку, он быстрыми поцелуями спускается от шеи к паху, пока руки с силой раздвигают его бёдра ещё шире. Чанёль только и успевает приподнять голову, чтобы недоумевающе взглянуть на мужчину и протяжно вскрикнуть, утыкаясь затылком в постель. Код «красный».       — Бэк! — кричит Чан, с силой сжимая простынь. Мужчина только сильнее опускается ртом на пульсирующий член. Бёдра непроизвольно дёргаются навстречу горячей тесноте, но Бён предусмотрительно обхватывает их руками, фиксируя на постели. Чанёль взвывает, хнычет, стонет — издаёт такие звуки, что раньше даже не подозревал о способности так себя вести. Кулаки собирают простынь, сжимают, выкручивают, спутывают ткань в пальцах, а так сильно хочется запустить их в чёрные волосы и прижать к паху ближе, до упора, глубже, в адский жар. Колени так и норовят сжаться, а живот втягивается и хочется выгибаться до звёздочек в глазах. Он готов сойти с ума — настолько ему хорошо. Глаза слезятся от удовольствия, всё тело горит и больше всего там, в члене, на который нанизывается бёновский рот. Собственные губы никак не смыкаются, а горло терзают звуки, пока чужие губы мучительно сжимаются на чувствительной головке.       — Господи, Бэк! — скулит парень, пока мужчина даёт ему передышку, отстранившись. — Пожалуйста! Пожалуйста, сделай так ещё…       — Чёрт, детка, — хрипит мужчина, обведя языком головку, — ты сводишь меня с ума. Движения головой заставляют Чанёля хныкать. Он выпутывает одну ладонь из плена простыни и аккуратно запускает в чужие волосы, боясь сорваться и нажать на голову. Мужчина одобрительно стонет, и Ёль охает, широко распахивая глаза. Глаза непроизвольно закатываются от того, насколько ему хорошо. Если бы не хватка у основания, он бы давно уже кончил, но Бён не позволяет, продолжая двигать головой, обводя языком вздувшиеся вены.       — Пожалуйста, Бэк. Я больше не могу, правда не могу! — хнычет он. Мужчина снова немного отстраняется и нежно гладит его по бедру. Выпутав его пальцы из своих волос, он целует его в середину ладошки и опускает на постель.       — Заканчивай, малыш. Чан облегчённо выдыхает, когда ладонь с члена пропадает и мужчина обхватывает его бёдра снова, шумно вдохнув. Парень взвывает, когда Бён пропускает его в горло. Горячая теснота давит до звездочек в глазах. Член упирается в горло, и Ёль словно впервые осознает, что вообще происходит, от чего его выносит из адекватности. Бёдра едва заметно дёрнулись в стальной хватке. Пальцы сжимают простыню, пока парня гнёт в нужде проникнуть глубже. Он буквально кричит, когда Бён медленно заглатывает до упора и сглатывает, провоцируя сокращение горла. Парень даже одуматься не успевает, кончая. Глаза слезятся так сильно, что не удаётся проморгаться с первого раза. Бёдра под смягчившейся хваткой ладоней всё ещё подрагивают. Мужчина склоняется над ним и гулко стонет, едва замечает его вид. Чужие глаза зажмуриваются, и Ёль крупно вздрагивает от прозвучавшего буквально рычания:       — Чёрт. Парень укладывает ладонь на чужую щеку и тянется к Бёну, который раскрывает настолько чёрные глаза, что это даже пугает. Слов, чтобы что-то спрашивать, не находится. Чан так и застывает, приподнявшись, но не дотянувшись до чужих губ.       — Бэк? — беззвучно вопрошает Ёль, лишь двинув губами. Мужчина шумно выдыхает и втягивает его в поцелуй, заваливая обратно на постель. Он едва вспоминает о бёновском состоянии, потому что тот всё ещё не кончил. Чанёль тянет руку вниз и обхватывает чужой член, с удивлением понимая, что Бён настолько твердый, что можно даже сказать болезненно. Судя по мычанию в губы, так и есть. Разорвав поцелуй, мужчина упирается локтем в постель и укладывает ладонь поверх паковской, зажимая пульсирующий орган у основания.       — Ты сумасшедший, — сипло произносит Ёль, с долей напряжения глядя в глаза напротив. — Отпускай, Бэк, — говорит он, попытавшись прокашляться. Бён закрывает глаза и хмурит брови, склоняя голову ещё ниже. Спавшие волосы закрывают парню вид, но вместо чужого выражения лица он видит, как мышцы на плече напрягаются, и поворачивает голову к упирающейся в постель руке: пальцы сжимают простынь в кулак, едва не вытягивая её из-под Пака. Член, зажатый их ладонями — Чан уверен — болезненно пульсирует. Единственный не зажатый палец — большой, Ёль обводит взбухшую вену и ловит реакцию, облизывая пересохшие губы. Поцеловав мужчину в подбородок, он закидывает свободную руку на чужую шею, притягивая мужчину к себе ближе. Он чувствует, как мягкие губы раскрываются, вбирая кожу на плече, и максимально ослабляет пальцы на члене.       — Заканчивайте, господин Бён. Спуск. Болезненный стон вырывается из него в унисон с протяжным бёновским мычанием. Зубы тут же раскрываются, отпуская пульсирующую кожу, и зализывают случайный укус. Но Чан всё равно вздрагивает от боли.       — Прости, — едва слышно произносит мужчина, — это рефлекторно… надо было сдержаться.       — Не надо было, — шепчет Чан, — но тебе виднее. Глубоко вдохнув, Бён выпрямляется на вытянутых руках. Затуманенные глаза проясняются в одно мгновение — достаточно пару раз проморгать, и мужчина уже фиксирует его состояние. Чанёлю не то что говорить — даже дышать не хочется.       — Ты как?       — А ты? — слабо усмехается парень.       — Физически — нормально, морально как катком переехало. Чан смаргивает пелену с глаз и пытается вдуматься в чужие слова. Голова совершенно отказывается соображать, его с такой силой клонит в сон, ещё и глаза слезятся и вообще усталость с негой обрушилась как огромный валун. Парень всего лишь лежит на постели, а ощущение такое, словно придавило чем-то тяжелым.       — А меня переехало и физически тоже, — шепчет Чан. — Не думаю, что я был к этому готов. Бён криво усмехается и полностью отстраняется от него, перелезая в сторону, чтобы до конца снять штаны.       — Это всего лишь минет, малыш. Устало простонав, Чан вслепую тянет руку к тумбочке и стягивает упаковку салфеток, чтобы стереть с себя их сперму.       — Почему ты это сделал? — спросил Ёль, комкая их и сбрасывая на пол. — Тебе же это не нравится.       — Потому что захотел, — легко отзывается Бён, оттягивая подушки от изголовья. — Думаю, дело не в категоричном «не нравится», а в людях, с которыми я такое практиковал. Скорее я бы не хотел, чтобы ты держал мой член во рту, а для меня это сделать не проблема. Пак поворачивается на бок и зажмуривается от стягивающего напряжения в бёдрах. Зашипев, он аккуратнее укладывается на постели, положив голову на подвинутую подушку.       — Почему? — спрашивает он. — Это всего лишь минет — ты сам это сказал.       — Я не знаю, — качнул головой Бён. — С одной стороны это неплохой способ доставить удовольствие, а с другой… — мужчина снова пожимает плечами, выглядя при этом искреннее незнающим ответ на вопрос.       — Теперь мне интересно.       — Ничего интересного, — хмыкает Бён, ложась на подушку рядом, — с непривычки будет болеть или тянуть челюсть, не хватать дыхания, рвотный рефлекс и тому подобное. Так что не думай об этом, со мной ты такое практиковать не будешь.       — Хорошо, мистер я-в-сексе-больше-десяти-лет, — парень закатывает глаза. — Я просто пытаюсь проанализировать случившееся.       — Мы давно не виделись, я отсосал тебе, довел до крика как и обещал, выжал из тебя все силы и мне чуть не сорвало планку.       — Ничего ты из меня не выжал, — возразил парень.       — У тебя глаза закрываются, — усмехнулся Бён, мягко на него взглянув. Ну ладно, на это возразить нечего, потому что он и правда устал за весь день.       — Что насчёт тебя? Почему оттягивал до последнего — ещё один кинк?       — Нет, скорее привычка, — пожал плечом Бён. — Я так долго хотел тебя, что это впечаталось в сознание: оттянуть, запомнить, словить больший кайф.       — Наверное, я никогда этого не пойму, — шепчет парень, чуть приподнимаясь на локте, чтобы коснуться бёновских губ своими, — спасибо. Я совершенно не ждал тебя сегодня. Ты был таким уставшим всё это время, что я в какой-то момент подумал о пятнице и зациклился на ней. Бён вздыхает:       — Не думаю, что смог бы протянуть ещё одну ночь в пустой постели. Я устал, но я очень хотел приехать. Чанёль слабо улыбается. Мужчина глубоко вдыхает и решительно поднимается на локте, чтобы поцеловать его и встать с постели.       — Рекомендую сходить в душ, взять вещи и пройти в соседний номер — он мой. Когда я вернусь, ты уже будешь спать.       — Ты заселился рядом? — переспросил Чан, наблюдая за тем, как мужчина обратно надевает свои брюки прямо на голое тело, следом застёгивая ширинку и слабо затягивая ремень. — А ты куда-то пойдёшь?       — Я не обедал и даже не ужинал, — ответил мужчина, взяв рубашку и трусы. Он огляделся в поисках телефона и нашел его на полу около кровати. — Я бы хотел сказать, что уже поел, но я не глотал, так что увы — шутка не удалась.       — Блять, Бэк, — смущённо протягивает парень, хлопнул ладонью по постели.       — Вставай, Ёль, вставай. Ополоснёшься и будешь спать до своих будильников, — поторапливает его мужчина, обходя кровать. — Я жду тебя в комнате! Не засыпай. Чан сразу же приподнимается на локте, потому что действительно чувствует, что готов заснуть хоть сейчас в этом бардаке. Кровать похожа на место сражения, но Ёль даже не пытается ничего трогать: днём придут ответственные за это люди и всё сделают. Взяв в гардеробе бельё, футболку и джинсы, парень двигается в ванную и становится под душ. Тело вздрагивает от прохладной воды, но Пак даже не пытается сделать теплее. Ему нужно очнуться, потому что он не хочет оставлять мужчину одного в этот вечер. Спать они лягут только вместе — никак иначе! Руки отказываются слушаться, но Чанёль заставляет себя тщательно вытираться, затем надевает вещи, берет пижаму, поднимает с коврика телефон и чуть не забывает о ключах. Замкнув свою дверь, он нажимает на ручку соседней и она поддаётся. Мужчину видно в проходе: он застёгивает часы на запястье, поднимая на него взгляд. Бён тоже в футболке и свободных штанах.       — Куда-то собрался? — интересуется мужчина.       — С тобой, на прогулку.       — Уверен? — Бён укладывает ладонь на его щеку и коротко целует, уходя в коридор. — Может, поспишь?       — Нет, пошли. В столовой тебя уже не покормят, но когда я ходил в магазин, замечал несколько кафе. Кивнув, Бён проверяет бумажник, берет ключи с тумбочки. Выйдя в коридор, Ёль прислоняется головой к стене, наблюдая за тем, как мужчина освобождает руки, раскладывая вещи по карманам, и замыкает дверь.       — Что-то ты совсем расклеился, малыш, — отмечает Бён, — может, останешься?       — Не сегодня. В лифте Чан утыкается лбом в чужое плечо, с горем пополам удерживая себя на ногах. Не то чтобы для него это было особой проблемой, просто сегодня была большая нагрузка, особенно в последний час. Мышцы до сих пор ноют, как и связки между ногами, а завтра у него бассейн… В холле девушка за стойкой напоминает им, во сколько закрывают ворота, чтобы они успели вернуться в санаторий. Бён здесь впервые, так что идут они не спеша. Чанёль кладёт руки в карманы свободных штанов, боясь, что ладонь случайно столкнётся с бёновской и он не удержится, и скрестит с ним пальцы.       — А тут красиво, — отмечает Бён. Чанёль улыбается.       — Ты ещё сад не видел. Тут есть пруд с рыбками — сплошная благодать.       — Завтра покажешь, как освободишься.       — Боюсь, что мой график не предусматривает любовные прогулки, господин Бён.       — О, даже так? — усмехается мужчина, пропуская его вперед у ворот.       — А то! Сумасшедший график с утра до вечера, боюсь, что мы будем редко видеться.       — Раз днём ты такой занятой, то ночь остаётся за мной, — ухмыляется Бён. — Куда идём?       — Налево и вверх. Кафе находится быстро и оно практически заполнено. Чанёль садится в углу у стены и подпирает подбородок рукой, умоляя себя держаться в сознании. Заказ приносят довольно быстро, мужчина позаботился и о нём тоже.       — Время позднее, — отмечает Бён, взяв палочки.       — Успеем, у нас есть полтора часа. И всё-таки ужин проходит в небольшой спешке. Ещё и оказывается, что парень их задерживает — настолько мужчина был то ли быстр, то ли голоден. Ёль допивает свой кофе и поднимается из-за стола. Пока Бён отжигает шутки и рассказывает о том, как прошел день, Чан ещё как-то отвлекается от сонливости, но когда они оказываются на территории санатория, тело так и тянет на ближайшую горизонтальную поверхность. Мужчину же тянет на приключения…       — Ты издеваешься? — хнычет парень, когда понимает, что Бён не собирается держать путь к зданию. — Может, прогуляемся завтра после завтрака?       — Эй, что может быть лучше вечерней прогулки? — по-доброму усмехается мужчина, приобняв его за поясницу.       — Например, сон? Совместный сон, — выделяет парень. — Я ждал этого несколько недель!       — Значит, сможешь подождать ещё немного, верно? Вздохнув, парень подчиняется и идёт вглубь парковой зоны, умоляя встретить хоть одну лавку. На самом деле здесь очень красиво: работают фонари, хорошо просматривается территория, практически нет слепых зон и можно чувствовать себя в безопасности. Чанёль находит лавку и плюхается на неё. Мужчина садится рядом, укладывает руку на спинку и приобнимает парня, позволяя ему опустить голову на плечо.       — Я же усну, — бурчит Пак, прикрывая глаза.       — Хорошо, я посижу с тобой.       — И у меня будет болеть спина, — мямлит Ёль.       — Я разомну.       — И я не смогу подняться в комнату.       — Отнесу на руках.       — Ты такой жук, Бэк.       — Спасибо, дорогой.       — Не комплимент, — возражает парень, приобнимая себя за плечо.       — Тс-с. Чанёль реально засыпает. Он даже не понимает, как умудрился так вырубиться, а когда вздрагивает всем телом, просыпается. Бён поворачивает голову и целует его в лоб, тихо спрашивая, готов ли он возвращаться в комнату.       — Который час?       — Без двадцати одиннадцать. О, всего пятнадцать минут сна, а ощущение, будто час прошел. Взяв Бёна за руку, он поднимается с места и тянет его за руку. Мужчина ничего не говорит, но его ладонь безумно тёплая и крепкая. Он уже представляет, как рука обнимет его, когда они лягут в постель. Все его мысли там, весь он — уже в комнате. Именно поэтому он не сразу реагирует на посторонний голос. Бён же останавливается сразу.       — Ого-о, так ты что, не врал? — слышится чужой смешок. — Ладно, каюсь. Раз ты занят, так может быть кто-то из твоих коллег сможет обслужить меня? На каком сайте ты его нашел, мужик? Чанёль не знает, почему его передёргивает. Если бы они были одни, он бы от него отмахнулся, но эти слова звучат в присутствии его мужчины. Парню вдруг становится так стыдно, что чужой рот смог выговорить эти слова… Пальцы свободной руки сжимаются в кулак от смешанных чувств, Бён медленно ослабляет хватку на его ладони. Джэ выглядит совершенно трезвым, но, должно быть, всё-таки выпил, иначе как можно позволить себе говорить такое дерьмо? Судя по тому, как мужчина делает пару шагов к Джэ — для него это не имеет значения. Ёль даже сделать ничего не успевает: Бён засовывает руки в карманы брюк и бьёт Джэ головой в нос. О-о, чёрт! Код «красный». Глухо простонав «Опять нос», Джэ сгибается, зажимая лицо руками.       — Ты настолько отбитый, что я даже не хочу тратить на тебя слова, — безэмоционально протягивает Бён. — Либо переселяйся, либо съёбывай отсюда. Чан шокированно осматривает чужой лоб, но ничего нет: никакой припухлости или следа от зубов, или чего-либо ещё. Это просто… вообще-то, неплохо было бы для начала вдохнуть.       — Пойдём, — усмехается Бён, поворачивая его за плечо в сторону здания. — По-моему, ты жутко хотел спать.       — Я уже проснулся. Окончательно. Бесповоротно, — хмыкает парень, снова окидывая чужое лицо взглядом. — Голова не болит? Нахрена ты это сделал? Он же конченый.       — Нет, не болит. Он создаёт проблемы, а их нужно решать как можно скорее. Припухший нос от твоей руки? — Ёль угукает, поднимаясь по ступенькам в здание. — Хорошая работа, Чанёль.       — Одобряешь насилие? — усмехается парень, ведя их к лифту.       — Одобряю самозащиту. Чанёль прислоняется к зеркалу и прикрывает глаза, дожидаясь, пока лифт привезет их на нужный этаж. Уже в комнате Ёль по темноте двигается к кровати, параллельно доставая телефон из кармана. Бён щёлкает светильником и начинает раздеваться, в то время как Ёль уже выпрыгнул из одежды и устало откидывает одеяло. К чёрту пижаму, — думает он.       — Прямо как в 2005, — вдруг фыркает мужчина, привлекая внимание.       — Что? Бён ложится на кровать и накидывая на них обоих одеяло.       — Мне как будто снова 20 лет, — говорит он. — Что тогда, что сейчас веду себя как идиот. Хотя, пожалуй, в то время я был ещё большим идиотом, чем сейчас.       — Прекрати дразнить меня на ночь глядя, — стонет Ёль, подвигаясь ближе к мужчине. — Обнимай меня и спи, завтра расскажешь о своих юношеских приключениях.       — Договорились, — хмыкает тот, укладывая руку на пояс. — Спокойной ночи, малыш. Чан коротко целует его в губы и расслабляется, закрывая глаза.       — И тебе.