Дипломник

Чанёль как уж на сковородке, хотя давление на бёдрах каменное. Тело подводит его, импульсами простреливает мозг, и нервы подбрасывают его вверх. Ближе. Глубже. Бён снова обхватил его и не даёт коленям сдвинуться, хотя парню чертовски хочется зажать мужчину и не отпускать, пока он не кончит. Бён хорошо понимает это желание, поэтому его руки каменные, а движения языком изощренно медленные. Задушенные всхлипы рвутся наружу. Чан зажимает рот ладонью, потому что уже девятый час — множество людей шастает по коридорам. Ему совсем не хочется, чтобы на Бёна оглядывались в столовой из-за шума в номере. Но как же ему хорошо… как приятно обхватывают головку чужие губы, как настойчиво проходит язык по вздувшимся венам ствола, как сильно хочется толкнуться вглубь. Правая ладонь поднимается к связкам и давит, вынуждая раскрыться больше. На мгновение зажмурившись, Ёль протяжно стонет, но звук прерывают чётким стуком в дверь.       — Это уборка номера! — испуганно выдыхает парень, потянув мужчину за волосы. Бён выпускает его изо рта и приподнимается, вскидывая на него взгляд.       — Так скажи, что мы заняты, — усмехается мужчина, выразительно качнув головой в сторону двери.       — Это ведь твоя комната! — шипит Чанёль. Стук повторяется снова, но мужчине словно всё равно. Он буквально испытывает его взглядом, проверяет на прочность, заставляет его краснеть и бледнеть от бездействия. Мужчина поднимает пальцы к лицу и просовывает их в рот.       — Что бы ты там не задумал… — угрожающе протягивает Пак. Но Бён равнодушно заменяет пальцы членом и медленно опускается ниже, ниже…       — Блять! — шипит Чанёль, откидываясь обратно на постель. Слышится, как в замочную скважину неаккуратно просовывают ключ. — Зайдите позже!       — Извините, я не хотела Вас беспокоить, — слышится из-за двери, — не хотите ли Вы, чтобы в Вашей комнате убрали? Смоченные слюной пальцы неожиданно касаются сфинктера и надавливают на мышцы. Чанёль задушено вдыхает, распахивая глаза от неожиданности.       — Ответь ей, детка, — возбуждённо произносит мужчина, тут же проталкивая палец дальше. — Давай же.       — П-позже, пожалуйста, — громко произносит Чанёль, следом прикусывая руку и скуля.       — Я Вас поняла, ещё раз прошу прощения. Бён входит в него двумя пальцами, разжигая огонь.       — Вот так, милый, вот так, — одобрительно протягивает он. — Твои бессмысленные попытки держать себя в руках так веселят меня. Пак представлял себе утро воскресенья не так. Совсем не так! Член дёргается, когда касания становятся настойчивыми. Трение увеличивается, он ужасно хочет кончить и одновременно оттянуть край. Удовольствие растекается по телу, концентрируясь в бёдрах и загружая голову истомой. Одна его часть расслабляется, другая слишком сильно сосредотачивается на действиях и реагирует, импульсами подводя к краю, который мужчина всячески пытается оттянуть.       — Заканчивай, малыш, не стоит терпеть, — усмехается мужчина.       — Ты же сам зажал меня, — стонет Пак, подаваясь бёдрами вверх.       — Мы опаздываем на завтрак, — издевательски напоминает тот.       — Блять, это издевательство! Секс должен приносить удовольствие, а не это!..       — А тебе плохо со мной? — заискивающе протягивает Бён, садясь на постели. — Тебе… «Да чтоб тебя, Бён Бэкхён!»       — Мне дохуя хорошо с тобой, дорогой, — рычит Чанёль, резко опираясь пятками в постель и буквально выдёргивая себя из чужих рук. Сев на кровати, он набрасывается на засмеявшегося мужчину и заваливает его на спину, быстро седлая. — Так хорошо, что не терпится вцепиться тебе в член, подгоняя упоминанием завтрака. Смею напомнить, что инициатива исходила от тебя. Бён опустил ладони на его бока, подаваясь тазом вверх, проезжаясь стоящим членом по ложбинке ягодиц.       — Имеешь что-то против?       — Между едой и сексом предпочитаю выбирать еду, — заявил Ёль, пытаясь не засмеяться. Мужчина наигранно задумчиво взглянул на него и пожал плечами.       — Зато честно.       — Какая же ты задница! — ошарашенно вдохнул Ёль. Бён подмигнул. Возмущённо пронзив его взглядом, парень наклонился для поцелуя, и мужчина с готовностью потянулся к его губам. Этот чёртов язык только что лизал его член, но в его рту он справляется намного лучше, — уверен Чан. Приподняв бёдра, он обхватывает чужой член ладонью и стонет, когда Бён делает то же самое. Ощущение несколько разные: парень зажимает его властно, собственнически, полностью контролируя движения, в то время как Бён дразнится, распаляя легким едва ощутимым захватом. И обоих кроет от этого! Чёрт возьми, как хорошо они понимают, что нужно друг другу… Продвинув вторую ладонь к шее, Чан захватывает её, вынуждая мужчину выгнуться и дать больше доступа.       — Если ты меня сейчас укусишь, — угрожающе протягивает он. Именно это Пак и хотел сделать. Ускоряя движения рукой, Ёль наклоняется к шее и раз за разом прикусывает кожу в одном месте.       — Да ебать! — ругаясь, гулко стонет Бён, кончая в ладонь. Чанёль облизывает это место на шее, оставляя длинный след до скулы. И только потом осознает, что ещё не кончил. О!       — По-моему, от укусов кроет не только меня, да?       — Раньше такого не было, — выдохнул мужчина, уставляясь на него точно так же, как это только что сделал Чанёль. — Ну? Ты мне дашь завершить начатое или нет?       — А ты хочешь продолжить? — смутившись, вопросил парень. Тот усмехнулся, торопливо похлопав по бедру.       — Если бы не хотел — не начинал бы. Вставай и отымей меня в рот, не хочу двигаться. Пак замер, удивлённо глядя на мужчину.       — Что, прямо… — невнятно выразился он, пытаясь помочь себе жестами, — это? Бён с силой сжал губы, но было очень хорошо заметно проступившую справа ямочку на щеке от желания улыбнуться.       — Прямо это, — ответил он, едва заметно кивнув.       — Нет! Ну я так не буду, — воспротивился Чанёль, привставая. — Вдруг я тебя задушу? Мужчина взорвался хохотом, так и не выдержав. Закатив глаза, Ёль пробурчал о важности заявленной темы и отсел от мужчины.       — Спасибо, конечно, но ты мне живой ещё нужен.       — Ну куда ты собрался? — смеясь, проговорил мужчина, хватая его за пояс, усаживая обратно на постель. — От меня ещё никто не уходил, не получив оргазм.       — Такова судьба быть твоим парнем, — фыркнул Ёль. — Со мной у тебя всё будет как в первый раз. Привыкай. Уловив что-то иное, мужчина переменился в лице, и начал было его зачем-то успокаивать:       — Эй, я же не…       — Я знаю, — усмехнулся Чан, обернувшись на него. — Я много лет кончал без твоего рта и ещё столько же обойдусь без него. Так что если чувствуешь себя ущемлённым, то просто подрочи мне и пошли есть. Закатив глаза, мужчина сел на постели позади него и потянул на себя, мстительно укусив за шею. Чанёль дрогнул и зашипел, когда чужая ладонь обхватила член, а большой палец обвёл чувствительную головку.       — Вот умеешь же ты испортить момент, — вздохнул Бён.       — Это не я, а моё тело. Клянусь, ещё минута и мой желудок завоет как кит и выбросится на берег.       — Тогда нам стоит ускориться? Мм? — заигрывает мужчина. Чанёль усмехается, закатывая глаза, даже не зная, от приступа недовольства прозвучавшими словами или удовлетворения чужими действиями.       — Да, пожалуйста. Тело готово отдаться чувству, заново разжигает его и позволяет закончить без каких-либо усилий. Мужчина продолжает целовать его в шею, пока он обретает равновесие. Чертовски хорошо, но это не то утро, которое он ожидал сегодня встретить.       — Если я скажу, что до конца завтрака осталось двадцать шесть минут, ты сильно расстроишься?       — Если ты меня накормишь где-нибудь ещё, то нет, — вздохнул Чанёль, отклоняясь от чужой груди, садясь ровно. — Серьёзно, я не собираюсь после такого сломя голову нестись в душ, а потом в спешке пихать в себя еду.       — Согласен. Пойдёшь к себе или будешь тут?       — Останусь. Иди первый, я пока поищу по карте. Должно же в этом районе готовиться что-то диетическое. Поцеловав его в плечо, мужчина встаёт с кровати и никуда не заворачивая отправляется в душ. Чанёль же, вместо того, чтобы потянуться за телефоном, наоборот заваливается на спину. Он доволен, но хочет есть. Он устал и хотел бы побыть с ним в постели ещё немного, но он голоден… Он постоянно чертовски голоден. Ему не хватает меню, которое установлено в санатории. Парню кажется, что оно сушит его, а не даёт набрать вес. Вытянув шею, Ёль обращает внимание на окно и облегчённо осознает, что снаружи облачно, но солнечно. После вчерашней погодной встряски, должно быть, до сих пор сыро и ветрено, но это лучше, чем снова сидеть в номере из-за непрекращающегося ливня. Мужчина выходит из ванной и по прямой направляется в гардеробную, позволяя проследить за собой несколько секунд. Чан думает, что скоро у них войдёт в привычку ходить обнаженными рядом друг с другом. Наполовину одевшись, Бён показывается в комнате, продолжая сушить волосы.       — На улице сыро, — предупреждает Чан, поднимаясь с постели, — фен в комоде должен быть.       — Куда едем?       — Я не искал, — лениво скривился парень, взяв свои вещи со стула, трусы свисают с одеяла. Супер. — Честно говоря, я готов съесть что угодно. Я всё время голоден.       — Когда у тебя приём? Обсуди это с терапевтом.       — Завтра! — кричит Ёль уже из ванной. Долго возиться не хочется, к тому же, это уже второй душ за последний час! И благодаря кому?.. Пак чувствует себя уставшим и с наслаждением понимает, что сегодня у него по плану горячий источник вместо тренировки. Божественно. Он быстро обтирается и поправляет немного влажные на кончиках волосы. Бён уже готов. Отсоединяет телефон от зарядки и оборачивается на него, вопросительно приподнимая бровь.       — Я готов, — кивает Чан, забирая свой телефон с тумбочки. — У меня занятие в бассейне в половину двенадцатого, надо успеть.       — Уйма времени, успеем, — успокаивает Бён. Обувшись, они выходят в коридор, закрывают за собой дверь и спускаются в холл. На улице Ёль передёргивает плечами от нахлынувшей прохлады в лицо. Воздух свежий, бодрящий, Чанёлю кажется, что даже проясняется в голове. Пока идут к воротам, он пытается убедить мужчину в смене рациона, но тот как обычно непоколебим.       — Я принимал таблетки целый месяц. Уверен, что этот дисбактериоз, или что там у меня было, уже прошел.       — Хочешь действовать наобум?       — Ты меня не слушаешь, — недовольно отвечает Чанёль. — Это меню какое-то странное. Я явно должен питаться больше трёх раз в день и явно не этим. А вся эта диетическая фигня только сушит тело.       — Ладно, что выберешь, то и съешь. Я не собираюсь с тобой спорить. Станет плохо — вспомнишь мои слова.       — А вот не надо наговаривать. Завтра он точно затронет эту тему и надеется, что врач найдёт этому объяснение. В любом случае, он же не может сидеть на диете всю жизнь! Бён, видимо, такого мнения и придерживается. Чанёлю же это кажется адом. Ближайший ресторан находится спустя двадцать минут слепой езды по району. Здесь множество баров, кафе и ресторанов с тяжелым меню, судя по вывескам. Глядя на них Ёль даже не пытается остановить мужчину — всё равно взглянет как на нашкодившее животное. Так что выбор останавливают на японском ресторане.       — Ты буквально не оставил мне выбора, жук, — бурчит парень, выходя из машины, — японская кухня вообще не калорийная.       — Я забочусь о тебе, — пожимает плечами Бён, ставя автомобиль на сигнализацию.       — Нехорошая у тебя забота, мне не нравится. Тяжело вздохнув, мужчина открывает перед ним дверь и приглашающе указывает проходить внутрь.       — Кажется, ты был готов съесть что угодно. Ёль показал ему язык и прошёл внутрь, приговаривая:       — А вот не надо придираться к словам. Просторный светлый зал был заполнен наполовину. Чанёль выбрал столик недалеко от стойки администратора и в предвкушении открыл меню. Обилие блюд заинтриговало, но их низкая калорийность…       — Что будешь? — спросил парень, зажав нужные листы пальцами.       — Пока не знаю, — протянул Бён, — не люблю есть по утрам. Пока мужчина продолжает рассматривать меню, Чан оборачивается вокруг себя. Рука так и тянется сфотографировать нахмурившегося Бёна, но тут взгляд цепляется за объявление на стойке и вместо камеры палец нажимает на «сканер». QR-код переводит его на страницу конно-спортивного клуба «Импульс», а там «Акция! Урок верховой езды в крытом манеже!». Официантка принимает заказ сразу: Чанёль заказывает сурими, крабовый суп и овощной салат, а мужчина сет роллов с морепродуктами и воду. И всё же, меню ни один, ни другой не отдают — мало ли. Парень тщательно перечитывает объявление снова, немного сомневаясь в собственной задумке, но почему бы нет?       — Бэк, а ты случайно не хочешь покататься на лошадях? Мужчина задумчиво мычит и отнимает взгляд от своего телефона.       — Не особо, — осторожно говорит он. — Мне в своё время с головой хватило, а что?       — Ты умеешь кататься на лошади? — удивляется Чан. — Я не перестаю удивляться твоим умениям…       — Я был болезненным ребенком, помнишь? — уточняет Бён, возвращая внимание на экран. — У родителей были лишние деньги и заебавший их болезнями сын, от которого хотелось избавиться. Они готовы были заплатить любую сумму, лишь бы я перестал беспокоить их своей спиной, желудком, сердцем, подорванной нервной системой и психикой. Так что удивляться нечему, меня даже к бабкам водили, когда по мнению родителей я перестал адекватно себя вести. Им нужно было просто поддерживать здоровую обстановку в доме и не бросаться вещами в моём присутствии, но вместо этого я оказался в незнакомом мне месте с чужими людьми и животными. Так что да, у меня был некоторый опыт в этом деле.       — Когда ты говоришь «некоторый» я заведомо понимаю, что это далеко не так. Насколько хорошо ты катаешься? Тот усмехается:       — Хорошо. Занятия длились лет пять-шесть, вроде бы. А потом мне стукнуло четырнадцать, я приехал на ипподром и инструктор сказал, что абонемент не был продлен. Дома меня ждал отец с бесплатным сертификатом на занятия по хапкидо, — мужчина оскалился отложенному смартфону. — Думаю, ты понимаешь, что с тех пор наши отношения стали рушиться в геометрической прогрессии. Какое-то время я ещё думал, что мне удастся убедить их в том, что работа с лошадьми приносит мне больше пользы, чем боевые искусства, но в конце концов не выдержал и через полгода случайно сломал себе руку. Чанёль с сожалением наблюдал за изменениями на чужом лице. Разумеется, ни о каком «случайно» речи не шло, и парень не мог себе представить насколько отчаянным в те года был Бён, чтобы намеренно сломать себе руку. Четырнадцать лет, подростковый период… Он нашел в увлечении новый дом, наверняка это было его отдушиной, а затем его резко лишили этого!       — Ты ещё всхлипни, — насмешливо взглянул на него мужчина. — Прошло двадцать лет, я давно это пережил. «Неправда», — думает Ёль, но кивает, слабо улыбаясь.       — И что было дальше? После перелома?       — Целых два месяца отдыха без родителей, разумеется. Они практически не трогали меня, и это было лучшее время. А когда пришёл момент снимать гипс, у них были другие проблемы, так что о дурацких затеях и секциях больше никто не вспоминал.       — Ты больше никогда не ездил в то место?       — К моменту поступления в универ моя душа успокоилась, и я потерял интерес, а после универа и вовсе не вспоминал. Но как-то во время аспирантуры я приезжал кататься, но не в свой город. Я стараюсь там не показываться.       — Понятно. Чанёль просматривает фотографии сайта и поджимает губы, заинтересованно обдумывая сложившуюся ситуацию. Хочется попробовать. Не будет же Ёль избегать того, что когда-то причинило боль его парню? Это кажется таким глупым — жертвовать своим интересом в угоду чужим якобы закрывшимся травмам.       — Итак, мы едем или да? Быстро окинув Бёна взглядом, Чан медлит с ответом некоторое время и кивает, добавляя, что хотел бы покататься на лошади.       — Даже при обычной прогулке на лошадях проявляется нагрузка на таз и позвоночник. Я думаю, тебе стоит сходить к своему врачу и спросить у него совета.       — Настолько серьёзно?       — Вспомни, как ты не мог толком раздвинуть ноги без боли, — пожимает плечами Бён, — а там придётся сидеть в седле — это далеко не стул. Ёль молча соглашается: вероятно, придётся сильно раздвигать ноги. К тому же, лошади на фото не выглядят худыми, у них плотные округлые бока, и по представлению Пака действительно может повыситься нагрузка на таз.       — Каково кататься на лошади?       — Для новичков немного боязно и непривычно. Тело становится напряженным, из-за этого начинают болеть мышцы. Если конкретно заниматься, то постепенно тело привыкнет, но болеть будет всё. По крайней мере, у меня болело всё, даже запястья. Они должны быть крепкими, а у меня были до такой степени каменными, что потом сложно было ручку держать в руках, — усмехнулся Бён.       — Есть что-то, что нужно знать, прежде чем контактировать с животными? — поинтересовался Ёль. — Не хочу, чтобы меня случайно лягнули.       — Для конной прогулки ничего особенного знать не нужно: довериться инструктору и выполнять всё, что он скажет. Но в целом если говорить о езде, то всё так сразу не расскажешь, — пожимает плечами мужчина. — Садиться на лошадь принято с левой стороны, надевают уздечку и седло, садятся и слезают тоже слева. Паниковать и беспокоиться не стоит: рядом с инструктором лошадь не потеряет контроль, поэтому ты будешь в безопасности. Они хорошо чувствуют эмоции, и если в манеже человек напугает лошадь, то захватит и остальных лошадей. Всего не расскажешь — это процесс обучения.       — А как проходило твоё обучение?       — Нормально: я работал напрямую в манеже и читал книжки, — произнёс Бён, следом усмехаясь, — я ходил в библиотеку. Это было жутковатое место на окраине города. Я проезжал его на автобусе, когда добирался до клуба. Парень не может не уловить момент, чтобы узнать Бёна получше. Это же надо: умеет кататься на лошадях! Обалдеть! Он некстати вспоминает, как мужчина когда-то в постели сказал, что «может всё» и теперь Ёль не сомневается в том, что мужчина действительно может уметь всё. К тому же, в очередной раз он ловит себя на мысли, что у мужчины ангельское терпение, иначе он не понимает, как Бёну удаётся до появления официантки с едой поддерживать разговор (судя по всему) на не совсем любимую тему.       — Ты точно не будешь против поехать туда?       — С чего вдруг? — искренне удивился мужчина, подвигая к себе соус. — Если врач даст добро, то мы всунемся в твой график и поедем хоть сегодня. Ёль скашивает взгляд на телефон и перечитывает текст заново: «Занятие проведет квалифицированный тренер в крытом/открытом манеже на территории ипподрома. На уроке вы пройдете обучение верховой езде в соответствии с вашим уровнем подготовки. Продолжительность занятия — 45 мин. Можно заказать конную прогулку…» Завтракают они, наконец, молча. Ёль боится наседать расспросами, да и еда маячит перед носом… Так что из ресторана они выбираются почти впритык к занятию — за полчаса до его начала. В этот раз, зная дорогу, мужчина едет быстрее, поэтому Ёль спокойно добирается до своей комнаты, собирает сумку и, поцеловав Бёна в щеку, отправляется в раздевалку. Ноги больше не устают, а вот голова — очень даже. Разумеется, он не может удержаться от попыток проанализировать свои ощущения и сравнить нагрузку, которая может его ждать в седле. Но даже с учётом того, что дискомфорт упражнения не приносят довольно давно, держать тело под контролем всё ещё оказывается нелёгким делом. Поспешно приведя себя в порядок, Ёль быстро захлопывает шкафчик и только сейчас понимает, что Джэджуна сегодня не было. Значит, уехал или просто проигнорировал занятие. Врача долго искать не приходится, он оказывается на своём месте, и пациентов у него нет. Господин Пак как обычно хмурится, когда Чанёль пытается втянуть себя в очередную авантюру, но парню так надо покататься на лошади, что он неустанно убеждает врача в своей способности переносить такие нагрузки.       — С учётом достигнутых результатов, я не считаю, что одна недолгая двадцатиминутная прогулка как-то повредит, — аккуратно произносит мужчина, — но если говорить о постоянных занятиях, то, думаю, стоит подождать полного укрепления организма. Я бы сказал, не раньше чем через год-полтора.       — А Вы бы рекомендовали мне этим заинтересоваться?       — А почему нет? Это очень полезно: тренировка вестибулярного аппарата, работа с позвоночником, задействование разных групп мышц, стабилизация дыхательной и нервной систем, — он задумчиво отводит взгляд к окну, — а ещё осанка и положительные эмоции. Контакт с животными избавляет от проблем с головой, так что я бы рекомендовал, но только после полного обследования перед записью на занятия. И не раньше, чем через год!       — Не то чтобы я думал о постоянных занятиях, но год? — возмущённо уставился на него Чанёль.       — Ну а что Вы хотели? — хмыкнул врач. — Что-то тянет Вас на сомнительные занятия: то спортзал, теперь это. Пак пожимает плечами, неловко улыбнувшись.       — Ловлю момент, так сказать. И я ещё хотел спросить о питании… Меню снова меняют. Парень надеется, что теперь окончательно, иначе они сильно потратятся на постоянных походах в кафе. В конце концов, Бён заплатил столько денег за эти путёвки… Мужчина находится в комнате, когда он возвращается. Чанёль улыбается, заметив, что он сидит за столом и ковыряется в мозаике.       — И как тебе? — интересуется он. Бён показательно разминает плечи, удивлённо уставляется на него.       — Увлекательно. Ты быстро вернулся. Мне кажется, я только сел, а уже почти доделал картинку, — говорит он, оглядывая полотно. — Нужно купить рамку. Мы проезжали мимо торгового центра, нужно заехать туда вечером.       — Поедем, — пожимает плечами Чанёль, доставая из сумки костюм. Развесив его в ванной, он бросает сумку на пол в гардеробной и валится на постель, расслабляясь.       — Ты сходил к врачу? Мне заказывать билеты?       — Заказывай, он не против, если занятие будет длиться «недолго» и это будет именно прогулка, а не какая-нибудь езда.       — Это не может быть «какой-то ездой», — качнул головой мужчина, поднимаясь из-за стола. Он накрывает готовый участок пленкой и прижимает его сверху лёгким прессом в виде журнала. — Это будет именно прогулка: ты сядешь в седло, инструктор возьмётся за трензель и будет вести нас по маршруту — и так целый час. Ну или пока у тебя не отнимется половина тела, — усмехается он.       — Ладно-ладно, — вздыхает Пак, подвигая подушку ближе. — Мне опять сменили меню. А ещё врач сказал, что если я надумаю заниматься верховой ездой, то только через год и то после полного обследования организма.       — А он мне нравится, — одобрительно протягивает Бён, клацая в своём телефоне. — Он тебе не сказал, что ты ходячая наживка для сомнительных приключений? Ёль хохотнул, подтверждая его догадки. Мужчина спрашивает, не сохранил ли он номер, забирает у него телефон.       — Какой у тебя график?       — С двух до половины третьего занят, потом я свободен до пяти часов. Но нам же нужно успеть вернуться до этого времени, чтобы я успел переодеться. Кивнув, Бён звонит по номеру, договаривается на три часа и торжественно разводит руками.       — Готово. Постарайся не опоздать, у нас будет всего полчаса, чтобы доехать до конца города.       — Но ты ведь успеешь? — улыбается Ёль. — Ты всегда так говоришь: «успеем», и мы всегда успеваем. Клонит в сон. Мужчина говорит, что сходит к себе за наушниками, но парень уже не отцифровывает обстановку. Он даже не замечает, как Бён возвращается обратно. Лишь в какой-то момент ощущает, что матрас немного колышется из-за движений другого человека.       — Ты собрался пропустить обед? — доносится до него.       — А что, уже пора?       — Начало второго вообще-то. Парень с трудом разлепляет глаза и заставляет себя приподняться на локте, чтобы сразу взять себя под контроль. Бён сидит лицом к нему: в ухе наушник, взгляд уткнулся в телефон. Чан трёт лицо ладонью и со вздохом садится на постели.       — Надо идти. У меня ток в два часа.       — Обувайся. Легко сказать. Парень проверяет время на телефоне и кривится, понимая, что уже 13:09. Пока поедят, будет половина… Поспал всего полчаса, может, меньше, а по ощущениям словно несколько часов. Что-то и мышцы на спине напряженные.       — Мне нужна ванная и много горячей воды. Мышцы налились тяжестью так, словно я вагон разгружал, — бурчит он, уходя к входной двери, чтобы обуться. Бён снимает наушники, блокирует телефон и идёт следом. Спросонья Ёль не может вспомнить, куда дел ключи, так что тратятся драгоценные несколько минут обеда на поиски. Бён как обычно ведёт себя так, словно всё под контролем и им никуда не нужно спешить. Зато Ёль с каждой минутой всё больше просыпается и осознает, что сегодня у них досуг очень необычный. Меню изменят только с завтрашнего дня, так что с едой Чанёль расправляется быстро. Пока мужчина неторопливо доедает, он ради интереса оглядывает зал, пытаясь обнаружить между столиками Джэ. К счастью, не находит.       — Выйдем на улицу? — предлагает Ёль, когда они покидают столовую. — Надо погоду пощупать, вдруг там похолодало.       — Пощупать, — усмехается Бён, вынуждая парня закатить глаза. — Пойдём, «пощупаем», так сказать. А на улице так тепло, что парню в этих штанах даже жарко! Не нужно никакой ветровки, можно переодеться в вещи полегче и свободнее, чтобы не стеснять движения. Солнце греет, ветер тёплый, пахнет жаром, исходящим от земли. Ёль надеется, что их поведут не по крытому маршруту — не хочется натыкаться взглядом на металлические прутья и навес. Бён расправляет плечи, подставляясь под солнце, и Чан улыбается. Не может не улыбнуться. Так приятно видеть мужчину расслабленным… Вероятно, дома, к концу отпуска, он снова станет сдержанным.       — Оставайся, если хочешь, — говорит Чанёль, отступая к лестнице, — я схожу в туалет, переоденусь и к врачу. Потом выскользну сразу сюда, чтобы не тратить время. Кивнув, мужчина просит его написать СМС к концу сеанса, чтобы он успел добраться до машины и выехать с парковки. Чанёль так и делает: когда аппарат выключают и наступает время «отдыха», он отправляет ему сообщение и нетерпеливо ёрзает на кушетке. Когда экран телефона показывает 14:28, парень прощается с врачом и вылетает из кабинета. Примерно через пять минут (буквально) бега, Ёль уже сидит в машине, позволяя Бёну сделать вторую часть работы — безопасно и вовремя довезти их до нужного места. Когда приходит время сворачивать с трассы, парень в предвкушении уставляется в окно, понимая, что это место совсем не соответствует его ожиданиям. Парковка забита, едва удалось найти место, и когда Чанёль выходит из машины, ему не столько хочется покататься на лошадях, сколько обойти всю эту территорию и узнать, что внутри.       — Почему он такой огромный? — удивлённо бормочет Пак.       — Типичная постройка для такой сферы деятельности, — отвечает подошедший сзади мужчина. Взглянув на часы, он машет рукой, призывая поторапливаться, и первый направляется к калитке.       — А что внутри?       — Крытый и открытый манежи, левада, сооружения для хранения опилок, сена, кормов, помещение для временного хранения навоза, комнаты для ветеринарных принадлежностей и амуниции, прачечная, душевая и солярий для лошадей, место для ковки, помещение для дежурного конюха, раздевалки, — перечисляет Бён, открывая дверь в холл административной части и входя внутрь первый. Чан выдыхает «Ого», осматриваясь вокруг, потому что здесь супер-красиво! — А с учётом того, какой здесь роскошный ремонт, скорее всего ещё есть развлекательная зона вроде ресторана, бильярдной или ещё чего-то. Дойдя до широкой стойки, он сходу переключается, обаятельно улыбаясь ресепшионистке.       — Добрый день. У нас были заказаны билеты на три часа, и мы безбожно опаздываем на конную прогулку. Не могли бы Вы предупредить инструктора, что мы на месте, но чуточку задержались? Девушка обводит его взглядом и мило улыбается, стрельнув взглядом в часы и бумажник.       — Одну минуту, мне необходимо проверить бронирование. Разрешение ситуации занимает считанные минуты. Чанёль успевает рассмотреть абсолютно всё до лестницы на второй этаж, когда мужчина подхватывает его под локоть и утягивает за парнем в униформе. Их инструктором оказывается очаровательная женщина средних лет по имени Джису. После того, как парень уходит, она знакомится с ними и ведет в конюшню. На вопрос, имел ли кто-то опыт езды, отвечает только Бён, Чанёль же залипает взглядом на чёрном коне.       — Это Марсель, — говорит женщина, тут же поворачиваясь к Бёну. — А Вас повезет Леди.       — Чистокровная, — уверенно произносит мужчина. Джису одобрительно кивает, улыбнувшись.       — Ты её даже не видел, — шепнул Чан.       — Имена обычно дают, ориентируясь по разным категориям: порода, окрас, происхождение, ассоциации, черты характера, любимая еда лошади, — усмехается Бён, — я угадал.       — А как звали твою лошадь, когда ты занимался?       — Огонёк. Конь был рыжий с белой полоской на морде.       — Вас пересаживали? — поинтересовалась Джису.       — Да, но с Ежевикой я не так хорошо сработался, поэтому я чаще пересаживался на Кагора. Он был более терпелив ко мне, — усмехнулся мужчина. Чанёль думает, что если бы не его нетерпеливость, то эти любезности продолжались бы и дальше. Инструктаж по технике безопасности прошел быстро, на них надели шлемы и тут-то началось самое интересное — их вместе с лошадьми вывели на улицу. Посадка на лошадь прошла нормально, Ёль быстро забрался в седло с лесенки, и уже в этот момент эмоции переполнили его. Да, его бёдра оказались значительно напряжены из-за широко расставленных ног. Это будет больно, очень больно. Облизав губы, Ёль взялся за повод и обратил внимание на женщину, которая вдруг спросила:       — Вы справитесь сами?       — Думаю, да, — ответил Бён. Он подошел к Леди слева, перебросил поводья через голову на шею, и дальше для Чанёля началась череда сомнительных действий с подтягиванием каких-то ремней, спуск стремян на уровень вытянутой руки… В конце концов, мужчина захватил поводья, придержал левое стремя, вставил в него ногу и, оттолкнувшись от земли, ловко забрался в седло. Чан не успел всё зафиксировать в своей голове, как мужчина мягко опустился в седло и разобрал поводья. Обалдеть!       — Замечательно! — выразила его чувства женщина. — Пойдёмте, у нас маршрут по лесу. Лошадь Чанёля повела Джису, в то время как Бён спокойно двинулся самостоятельно.       — Как ощущения? — спросил Ёль, наблюдая за мужчиной.       — По-моему, это я должен тебя спрашивать, — улыбнулся Бён, взглянув на него. — Всё нормально: тело помнит, что делать, и из головы знания никуда не делись.       — На бёдра действительно давит, — признался Чанёль, поглаживая лошадь по шее. — Я прямо чувствую, как поднимается напряжение в мышцах от колена и до таза. Как будто на кости давит.       — Когда наездник впервые садится в седло ему просто непривычно: кажется, что с ногами что-то не так, с пятками, ещё и согнутые в коленях ноги, в паху тянет, но это не касается болезненных людей. Чан грустно усмехается, разглядывая ушки Марселя:       — Отголоски моей болезни?       — К сожалению, — соглашается мужчина. Инструктор извиняется, что влезает в разговор, и расспрашивает Чанёля о его заболевании, охая, когда он отвечает на вопрос. Приходится убеждать женщину, что всё в порядке и если поездка будет недолгой, то особых изменений это не внесёт в его жизнь.       — … а я полагаю, что дольше двадцати минут я в седле не продержусь, — хмыкает парень. В лесу действительно красиво — всё-таки, лето! Широкая дорога ровно проложена по маршруту, везде висят указатели направления (наверное, для тех, кто может оторваться от группы или заблудился)… Чану кажется, что листья искрятся под солнцем. Здесь такая атмосфера насыщенности! Парень думает, что наслаждается видом больше, чем самой поездкой. Безусловно, увеличивающееся напряжение омрачает его впечатления. Пак понимает, что ещё немного и стоит слезать, иначе ощущения перерастут в откровенно болезненные, причём в острую боль.       — Ты грустишь, — убежденно отмечает Бён. Чанёль тут же качает головой, понимая, что прикипел взглядом к затылку Марселя.       — На самом деле странно осознавать, что для ходьбы без трости я готов, а для чего-то более серьёзного нет, — задумчиво отвечает он. — Мануальная терапия рассчитана на проработку таких моментов, разве нет? Меня уже несколько месяцев растягивают в разные стороны — я ожидал немного другого результата… Почему-то давление чужих рук казалось мне очень острым, а тут почти такое же ощущение, только оно беспрерывное: терапевт давал мне время отдохнуть, а конь движется постоянно, — Ёль смущенно улыбается. — Такое странное ощущение, что подо мной что-то движется. Супер-необычно.       — Хочешь, чтобы я тебя успокоил? — вопросил Бён. Чанёль повернул к нему голову и встретился с ним взглядом. «Интересно», — подумал он, — «а хочет ли Бэк полноценно покататься на лошади, а не поддерживать спокойное движение?»       — Нет, — наконец, ответил парень, усмехнувшись. — Я знаю, что ты скажешь. Не хочу слышать это и внутри и снаружи головы. Санаторий подарил мне значительное облегчение, но ещё нужно укрепить достигнутые позиции. Я всё понимаю. Теперь понимаю.       — Это заземлило тебя. Парень молча кивнул, соглашаясь. Разумеется, они делали остановки. Женщина была внимательна к нему и смотрела с некоторым неодобрением, явно понимая, что Паку не стоило при болезни лезть в седло. Это немного раздражало, ведь Ёль уже понял, как ошибался в себе, но всё равно даже проступившая привычная боль не испортила ему настроение. Когда он признался, что больше не может, ему помогли слезть с Марселя и он тяжело простонал, оказавшись на земле. Во-первых, он не смягчил спуск, хотя должен был присесть, во-вторых, сведённые ноги добавили дополнительную порцию дискомфорта, так что подкосившиеся ноги не оказались для него неожиданностью.       — Со мной всё нормально! — поспешно заявил Чанёль, поднимая ладони. Бён ловко спешился и перекинул повод наперед, обеспокоенно склоняясь к нему.       — Ты сидишь на земле, вообще-то.       — Решил отдохнуть, — фыркнул Чан, всё ещё не спеша подниматься. — У Вас тут не предусмотрено никаких полянок, где можно отдохнуть?       — За поворотом лужайка, там даже лавочки есть. Дойдёте или мне вызывать помощь? — забеспокоилась женщина.       — Нормально всё, — отрезал парень, снова обращая внимание на Бёна. — Ты чего слез? Обратно залезай. То, что я сегодня снова вжился в роль инвалида, не значит, что ты должен жертвовать отведенным нам временем. Бён закатил глаза, выравниваясь.       — Ты нормальный вообще?       — Залезай, говорю, — нахмурился Чанёль, на пробу сгибая колено, — я серьёзно. Поднявшись на ноги, он немного постоял, оценивая своё состояние. Мужчина так и не сдвинулся с места, наблюдая за ним. Пак проверил время на телефоне и выразительно показал ему экран — у них в запасе было тридцать четыре минуты! Тридцать четыре! Ладно бы десять, но это же куча времени, чтобы покататься!       — Залезай, — категорично отрезал Ёль. Сам же он подошел к Джису и спросил, может ли он повести Марселя за повод.       — Раз Чанёль не против, Вы можете покататься, — позволила женщина Бёну. — Леди хорошо обучена, она вполне способна ехать рысью. К счастью, Паку не пришлось пререкаться с мужчиной и проявлять чрезмерную настойчивость. Бён забрался на лошадь, взглянул на него, и после кивка кобылка понеслась вскачь.       — О, а у Вашего друга хорошо работает поясница, — вдруг похвалила Джису. Чанёль чуть было не ляпнул «я пока не ощутил», и смущенно проводил взглядом ускакавшую вперед лошадь. Завернув точно по указателям, они быстро скрылись из виду, но Бён всё же показался на маршруте снова и опять вернулся на лужайку. Когда они подошли к развилке и сошли с основной дороги, Ёль непроизвольно приоткрыл рот, замечая, с какой лёгкостью и воодушевлением катался мужчина на лошади. Усаженный на лавку, Чан расслабился и начал растирать напряженную ногу. Наблюдать за чужой ездой было невероятно увлекательно, особенно когда ты осознаешь, что узнал о чужом умении только сегодня. Бён словно испытывал кобылу на прочность: ритм езды часто менялся, но Леди хорошо подчинялась ему, что отметила даже инструктор. Он не мог устоять перед соблазном — сделал кучу фотографий и записал несколько коротких видео.       — А сколько времени займёт возвращение обратно? — поинтересовался Пак.       — Маршрут построен замкнутым кругом, так что пути осталось примерно на пятнадцать минут шагом.       — Мы успеем, если посидим ещё немного?       — Успеем. Джису произнесла это с такой уверенностью, что Чанёль не стал дергать мужчину. Пусть ещё покатается, незачем его тревожить, когда он такой… такой парящий. В нём прослеживались такие черты, которые до этого не было видно: какое-то особенное удовольствие, скользящее в движении тела, увлеченность, и проступающее удовлетворение на лице, когда ему удавалось управлять кобылой… Он был так беззаботен, когда подъехал к ним ближе!       — Как ощущения? — улыбнулся Ёль, и тут же в ответ получил улыбку.       — По-моему, это я должен спрашивать. Это наверное лучший момент за последние дни, не считая приезда, конечно же, — подмигнул он. О чёрт! Когда парень вляпывался в эту авантюру, он не предполагал, что помимо воспоминаний детства в Бёне проснётся эта черта.       — Пойдём дальше, — тут же сменил тему Ёль, мельком взглянув на время. — Осталось двадцать минут, а моим шагом нам понадобится все полчаса.       — Как ты себя чувствуешь?       — Как задница, которая ждёт пяти часов, чтобы посидеть в горячих источниках, — вздыхает Чанёль, поднимаясь с места. — Всё тот же бок, всё та же привычная боль — ничего нового, если не считать, что я не ожидал её сегодня ощутить. Взяв повод Марселя, Ёль погладил его по морде и развернулся к Джису.       — Ведите слева, — напомнила она. Когда начали видеться здания, Чанёль не может не вздохнуть. Облегчение опустилось на его плечи, так что он рухнул на ближайшую лавку, даже не пытаясь довести коня до стойла. Поблагодарив инструктора, он отдаёт поводья и говорит Бёну, что будет ждать его здесь. Судя по всему можно пройти к холлу в обход, так что нет нужды идти в конюшню. Втайне Ёль надеется, что мужчина спросит дорогу у Джису, потому что кричать ему в спину совсем не хочется. Бён возвращается не просто с маршрутом, а и с номером телефона (точнее, с визиткой) этой женщины.       — Я не удивлён, — смеется Чан, когда мужчина показательно вытягивает из кармана карточку, поигрывая бровями.       — Ну, ты как? Парень смиренно опускает плечи и наклоняется вперед, чтобы медленно подняться с лавки.       — Устал. Жалко, что так вышло, но это было круто, — говорит он. — Ты узнал дорогу?       — Обойдём пару построек и выйдем на главный вход. Можешь сразу идти в машину.       — Хорошо, так будет быстрее, — соглашается Чанёль. Он решает пока не сбивать Бёна с толку своими расспросами, поэтому после того, как они добираются до нужного здания, мужчина показывает ему на какую кнопку нажать для снятия блокировки и уходит оплачивать их прогулку. Чанёль садится в машину и стонет от блаженства, потому что усадить кости на кожаное сидение лучше, чем на доски. Бён появляется в поле зрения через некоторое время. Чан замечает его, случайно оторвав взгляд от пересмотра записанных видео. Мужчина комкает что-то в ладонях и одним резким броском отправляет в урну. Шаг быстрый, а на лице отпечаталось нетерпение. Чанёль сразу подает ему ключи, как только тот оказывается в машине.       — Рассадник хищниц прямо какой-то, — вздыхает Бён, вставляя ключ и заводя машину, — а я наивно думал, что конный клуб.       — На тебя нельзя не обратить внимание, ты ведь знаешь, — легко отзывается Чанёль, блокируя телефон и пристёгиваясь. Бён в этот момент поворачивается к нему боком, глядя в заднее стекло. — Разумеется, ты им понравился. Мне ведь понравился. Мужчина поворачивает к нему голову и усмехается.       — Можно подумать, у тебя был выбор, — подмигивает он и снова обращает внимание на парковку, медленно сдавая назад. «Был», — думает Чанёль, отводя взгляд к окну справа, — «и ты прекрасно об этом знаешь». Выбравшись из забитой парковки, машина недолго едет по гравию и вскоре сворачивает на трассу. Ещё полчаса и они будут в санатории.       — Сильно болит? — вдруг спрашивает Бён. Парень обращает к нему взгляд и понимает, что мужчина скашивает взгляд на его руку, неосознанно поглаживающую бедро.       — Терпимо, но немного страшно, — признаётся Ёль. — Мне бы не хотелось, чтобы такая мелочь отбросила меня на недели назад. Я слишком быстро отвык от трости. Я больше не хочу испытывать боль. Мужчина неопределённо вздохнул, и парень слабо улыбнулся, распознавая в этом звуке тяжесть от неспособности чем-то помочь.       — Всё нормально, Бэк, это был классный день.       — Он ещё не закончился, — со вздохом заметил Бён.       — Для меня закончился. На подъезде к санаторию, Чанёль проверил время и облегчённо понял, что успевает к пяти часам. Он ещё и полежать успеет, если быстро доберется до комнаты. У ворот к парковке стояло несколько машин, так что никого звать не пришлось. Они заехали на территорию санатория, выбрались из машины и неторопливо двинулись к зданию.       — Ещё двадцать минут, — оглашает Бён.       — Хорошо. Надо собрать сумку и можно немного полежать.       — Никуда больше не пойдём?       — Не думаю, что захочу двигаться после обеда, извини.       — Не извиняйся, малыш, — мягко обращается мужчина, — всё так, как и я предполагал.       — Но ты можешь заняться чем-то без меня, — уверенно произносит Чанёль. — Ты не должен за мной присматривать. Бён взглянул на него, как на непутёвого ребёнка.       — Ну вот пойду я куда-нибудь, и что я там буду делать без тебя?       — Кадрить мальчиков или девочек, — улыбнулся парень.       — Ну да, мне же больше нечем заняться, — он закатил глаза. — Я схожу в спортзал. Думаю, ты вернёшься раньше меня, так что возьмёшь у меня ключи от комнаты и пойдёшь туда, как закончишь, ээ… что ты там будешь делать?       — Греть кости, — усмехнулся Пак. Когда они добираются до входа, мужчина помогает ему подняться по ступенькам и отпускает локоть. Уже в комнате Чанёль понимает, что примерно столько же времени у него займёт дорога до нужного места, поэтому быстро собирает сумку и просит мужчину пойти переодеться. Бён быстро сходил в туалет, переоделся, небрежно сбросив вещи на постель, затем закрыл дверь и вложил ключ в подставленную ладошку. Вместе они спустились на первый этаж и остановились у места, где им нужно расходиться.       — Напишешь, как освободишься. Я на часах увижу СМС.       — Не буду, — качнул головой парень, следом улыбнувшись. — Встретимся в кровати. Чанёль заходит в помещение бассейна ровно в пять часов. Он не спешил, пока переодевался, всё делал в своём темпе, так что успел вовремя только благодаря тому, что вышел раньше нужного. Тело возвращало ему контроль, но неохотно — парень и не подгонял. Нужно было думать головой, чтобы сейчас не бояться возможных ухудшений. Всё же, он действительно получил подарок, за несколько недель полностью избавившись от боли. Не стоило нагружать себя больше нужного. Он не знает, как завтра будет объясняться с терапевтом, если не сможет стерпеть привычный осмотр. Чёрт, как же глупо тонуть в реке, когда сумел переплыть море... В комнату Чанёль действительно возвращается первый. До обеда ещё двадцать с небольшим минут, так что он принимает душ, переодевается в бёновские вещи и закрывает его комнату на ключ. Отправив ему сообщение, Чанёль приносит подносы к «их» столику и садится на стул. Ладони складываются, сами по себе, обнимая парня за локти. У джемпера немного растянутые рукава, так что он буквально олицетворяет собой тоску и желание проявить заботу, о чем заявляет появившийся Бён. Чанёль же в ответ показывает язык и подвигается ближе к столу.       — Как позанимался?       — Нормально: никто не приставал, никто не доставал, тишь и благодать, — пожимает плечами мужчина. — Тебе не стало лучше?       — Затрудняюсь ответить, — хмыкнул Ёль. — Мне просто нужно полежать.       — Может, купить какие-то таблетки?       — Боюсь, что таблетки только снимут симптомы. Если я там что-то и повредил, то они мне не помогут, — качнул головой парень. — Да и вообще, чего мы паримся, я никак понять не могу! Мне врач так ноги выкручивает на сеансах, что я давно должен был развалиться. Всё, давай забьём хрен, я не собираюсь думать об этом раньше того, как вопрос станет ребром.       — Не думаю, что меня это успокоит.       — Постарайся, дорогой, потому что я не хочу видеть на твоём лице мыслительный процесс по этому поводу. Ешь и пойдём в комнату, чтобы лежать и наслаждаться жизнью, — уверенно произнёс Ёль. Примерно это и происходит: вернувшись в комнату, Чанёль раздевается и ложится на кровать, а Бён включает воду набрать ванную и просит дать ему ключи. Когда мужчина перетаскивает на стол мозаику, Ёль не может удержаться от смешка и улыбается, когда Бён начинает кривляться. Закрыв обе комнаты, мужчина снимает футболку и надевает наушники, снова уходя в ванную. Чанёль предполагает, что музыка в них играть не будет. Он поправляет подушку и укладывает удобнее, скачивая игру на телефон. Вечер проходит совершенно обычно, прямо как дома: вроде бы вместе, но каждый занимается своим делом. Пак весь в игре, задумчиво покачивая ногой, а мужчина переставил стул и доделывал картину, погрузившись, вероятно, в книгу. Бён говорит, что закончил, спустя сорок минут. Он поднимает полотно и показывает издалека, Чанёль даже садится, удивляясь тому, как стразы светятся при свете люстры. Они всё-таки договариваются съездить купить рамку в тот центр и укладываются в постель. Чанёля начинает клонить в сон спустя ещё час. Глаза жжёт от телефона, так что он полноценно укладывается на подушку и поворачивается на бок.       — Будешь спать? — спрашивает Бён, переставляя пазлы на экране. Парень угукает, отводя взгляд от чужого телефона. Мужчина блокирует телефон и наклоняется к нему, чтобы поцеловать в лоб. — Спокойной ночи, малыш. Пусть у тебя завтра ничего не болит. Чанёль улыбается. Боже, какая глупость, но какая приятная глупость!       — Теперь уж точно не заболит, можешь спать спокойно, — успокаивает его парень. — Спокойной ночи, Бэкхён.