Дипломник

Чанёль просыпается первый. Осознаёт, что лежит на спине, повернув голову к окну, и со вздохом открывает глаза. Плед скомкался у ног, тело горит от духоты. Несмотря на открытое окно, в голове какая-то каша из-за неотступающей сонливости. Парень промаргивается, пытаясь отогнать одолевающий сон, но ничего не выходит. Если не получается — надо подниматься. Но всё равно не выходит, потому что мешает чужая рука. Подняв голову, Ёль оглядывает ладонь, лежащую на его животе. Всё? Он прикован к постели до скончания веков? Ну, или пока мужчина не проснётся, а мешать чужому отдыху не хочется совсем. Голова против воли поворачивается влево. Бён спит достаточно крепко: глубокие редкие вдохи, расслабленное лицо и тело. Видеть его таким одно удовольствие несмотря на то, что половина щеки в отпечатках наволочки подушки. На голове какой-то сбитый кошмар, вызывающий улыбку, припухшие губы хочется поцеловать… Ёль прикрывает глаза и отворачивается. Он знает, что это — влияние его восприятия. Мужчина прав: Чанёль ещё не может расстаться со своей влюблённостью, чаще всего он видит в нём только хорошие качества и наделяет его самыми лучшими. Как удивительно построено его сознание: заменяет понятия, сглаживает углы, подстраивается, лишь бы хозяин не переживал негатив и не окунался в страдания. И всё равно Ёль не может не переживать о мужчине. Паку уже давно хочется окутать партнёра любовью, всесторонней заботой и защитой, которая ему не нужна. Но это лишь по его мнению. На самом деле Бён ранимый и мнительный, и эти удивительные восемь месяцев отношений раскрыли его с новых сторон. Чего стоит только вчерашний вечер… Видеть Бёна таким разбитым, измученным, переживающим за будущее не просто неприятно — травмирующе. Чанёль с уважением относится к чужим желаниям, но сомневается в том, что сможет снова переступить через себя и ублажить эти самые чужие желания. К тому же, Бён будет знать, что Пак принял решение под давлением ответственности и нежелания обидеть — так будет ли ему от этого проще?.. Скорее да, чем нет, ведь Чанёль снова будет привязан к нему обстоятельствами на несколько лет. Привязан обстоятельствами. Парень хмурится, открывая глаза. Чужие пальцы чуть сгибаются, и рука протягивается вперед, полностью окольцовывая пояс Пака. В принципе, мужчина никогда не скрывал того, что хочет быть с ним как можно дольше. Ему комфортно, когда Ёль зависим от него, однако, он часто напоминает о том, что Ёль должен быть открытым для других людей, иметь свободу действий и всячески старается поддержать его во всем. В мужчине будто две личности, которые настолько гармоничны (или выдрессированы) внутри него, что не знаешь, к какой прислушиваться больше. Чанёль, разумеется, отдаёт предпочтение Бёну, который даёт ему свободу действий, потому что Бён, желающий его вжать в угол, вызывает жалость и желание подчиниться, лишь бы не обидеть партнёра. Пак не знает, в какой момент стал так внимательно относиться к мужчине, но ему нравится разбираться в своих чувствах к каждому проявлению его характера. Так что же всё-таки выбрать: закрыть глаза на два года и помогать партнёру приспосабливаться к мысли, что он вылетит из гнезда, или настоять на своём?.. Даже если он сделает это с мягкостью — должного эффекта не будет. Чанёль понимает, что боится своим решением возвести стену между ними. Проблема лишь в том, что Пак ещё не осознает, что это ненормально: ставить чужое состояние выше своего… На чужих смарт-часах почти восемь часов. Без тринадцати, если быть точнее. Пак приподнимает ладонь и максимально аккуратно выскальзывает из-под чужой руки. Мысленно он благодарит Господа за то, что бедра не болят, хотя и напряжены. Во всяком случае, с утра пораньше он оказывается достаточно гибким для того, чтобы не окаменеть и не разбудить тем самым Бёна. Схватив телефон, Чанёль тихонько открывает шкаф, берет вещи и идёт в ванную. Мысли всё ещё гуляют вокруг сложившейся ситуации. Парень в который раз осознает, что ему необходимо мнение со стороны, но в ближайшие дни он ничего не может планировать. Через три дня (включая этот) отпуск Бёна закончится, и хочется провести его вместе, не отрываясь друг от друга. Эта мысль заставляет парня поджать губы. Он отмахивается от неё автоматически, не хочет вообще ни о чём думать, поэтому заканчивает обтираться полотенцем и одевается. На кухне беспорядок. Они сюда даже не заходили, да и последние несколько недель тут никого не было. Всё кажется пыльным и неуютным. Собственно, в спальне такая же ситуация. Чехол телефона вот до сих пор неприятно брать в руки. Видимо, сегодня придётся убираться в доме. Да и вообще стоит это сделать до четверга. Если они всё-таки поедут к ЫнБи, то один день точно выпадает, а когда стираться и гладить вещи?.. Чайник закипает медленно. В холодильнике находится упаковка полуфабриката. Класс, вот, чем Бён питался всё время! Чанёль закрывает дверцу, выключает конфорку и возвращается в спальню. Тихо переодевшись, парень достаёт из сумок бумажник и идёт обуваться. Закупаться на весь день он не собирается, им хотя бы позавтракать нормально… На улице душно. Парню кажется, что он вспотел, пока добрался до остановки. Благо, кондиционер в автобусе работает, и он не собирается сваливаться от духоты. Толкучка в транспорте терпимая. Ёль хочет по-привычке сесть на место для инвалидов, но вовремя одёргивает себя, вспоминая, что трости в руке не наблюдается. Осознание вызывает лёгкую эйфорию, которая притупляется по мере наступления голода. В супермаркете он оглядывает полки голодным взглядом и всё время останавливает себя, стараясь не заглядываться на полки со сладостями. Мама редко готовила полноценные завтраки. Чаще всего Чан ходил в заведение к тёте Суён. Вот там-то можно было спокойно поесть и не ощущать противный голод до обеда. Рис, закуски, кимчи… Чанёль берёт всё бездумно. Он всё ещё слишком голоден, но достаточно внимателен, чтобы суметь оплатить покупки. Денег хватает, и Ёль не может удержаться от недовольного ощущения, что деньги-то принадлежат мужчине, но покупать что-то домой всё равно приятно. Стаканчик с чаем он готовит себе на столике у выхода, холодный напиток ненадолго прогоняет голод. Этого хватает для того, чтобы он спокойно добрался до дома. Стараясь не шуршать пакетом, он тихо разувается и оставляет пакет на кухне. Впрочем, бояться нечего, потому что Бён даже не сдвинулся с места. Уже половина десятого, но будить его Ёль по-прежнему отказывается. Рис варится, конфорка под чайником снова загорается, так что можно спокойно заняться второй половиной завтрака. Мужчина просыпается сам. Просто неожиданно появляется в коридоре, пока Ёль двигается между столом и холодильником. Протерев глаза, Бён подходит ближе и прислоняется плечом к проёму двери. Вовремя срабатывает рисоварка.       — Боже, — устало вздыхает мужчина, — ты ходил в магазин?       — Ходил, — кивнул Ёль, открывая банку кимчи. — Утро доброе? Измученно подняв глаза к потолку, Бён чуть хмурится и стонет.       — Видимо, не особо, — усмехается парень. Подойдя, он коротко целует мужчину в губы и возвращается к плите, чтобы выключить чайник. — Кофе сделать?       — Нет, не хочется.       — Иди, я тебя подожду.       — Ты не завтракал? — удивляется Бён.       — Нет, поэтому чем быстрее ты придёшь, тем меньше вероятность увидеть мой труп. Пока мужчина зависает в ванной, Ёль раскладывает приборы и накладывает рис в пиалы. Есть хочется страшно, желудок противно скручивается и бурчит, но Чан заливает его водой и садится за стол с телефоном в руках. Завтрак проходит довольно тихо, спокойно. Чанёль не спеша кушает, листая новости в телефоне и отвечая на сообщения Кары и сестры, тем же самым занимается мужчина, правда по рабочим вопросам. Всё же, сегодня понедельник, будний день. Редкие вздохи привлекают внимание парня — после них Бён начинает что-то быстро печатать, отвлекаясь от еды.       — У тебя есть планы? — интересуется мужчина, ставя телефон на беззвучный режим и переворачивая телефон экраном к столешнице. Ёль угукает, пережевывая.       — Надо с домом разобраться. В четверг тебе на работу, надо перестирать наши вещи и погладить. Если на днях соберемся к ЫнБи, то один день точно выпадет. Мужчина понимающе кивает, задумчиво переживая.       — Согласен. Тогда уборка.       — Мне ещё нужно в копи-центр. Может, завтра схожу к врачу, покажусь.       — Придётся идти в государственную, — отмечает Бён. — Думаешь стать на учёт?       — Нет, только анализы и проверить себя. Мне стало намного легче, но такое ощущение, что оступлюсь и всё скатится в задницу.       — А вчера? Что сказал врач? Я даже не спросил, — удивился сам себе мужчина.       — Ничего такого: сходить в больницу, пройти обследования, найти мануального терапевта и заниматься спортом. Бён кивает, явно что-то решая для себя. Пак заканчивает с завтраком быстрее и остаётся сидеть за компанию, копаясь в телефоне. Написав всем сообщения о том, что вернулся домой, он тяжело вздохнул, надеясь, что никто не будет предлагать встретиться. Будущие три дня будут достаточно насыщенными, так что некоторые люди просто могут не влезть в его график. Мужчина начинает с кухни, поэтому Ёль двигается в коридор, берёт их сумки с вещами и двигается в ванную. Надолго он там не задерживается: достаточно разложить вещи по цветам и сгрузить их машинку, заправив всё порошком или гелем. Всё. А вот что касается спальни… Чанёль от дверей оглядывает площадь работ и надувает щёки, потому что комната огромная.       — Что насчёт штор? — интересуется парень, задумчиво оглядывая карниз.       — Хочешь постирать?       — А когда они стирались в последний раз? Мужчина немного кривится и молча отворачивается.       — Значит, снимаем. В комнате сразу посветлело. Куча мелких пылинок разлетелась по комнате. Чанёль ни разу не пожалел о том, что зацепился за них взглядом. Сложив шторы в пакет, он бросил его в коридоре на кресло и вернулся обратно. Постельное ждала та же участь: наволочки, простынь и пододеяльники, в которые были запиханы пледы. Дальше вещи. Чанёль с героическим вздохом принялся расставлять всё на свои места. Под руку попался стол, на котором теперь кроме мышки и ноутбука ничего не было; тумбочки, на которых остались только бёновские часы и кольца. Вещи со стула тоже были разобраны, а в шкафу пришлось развешивать вещи на плечики. Подоконники подлежали промывке. Пепельница преследовала парня в каждой комнате, и каждая была заполнена окурками. Закатив глаза, Чанёль вынес одну и тут же зацепился взглядом за вторую на кухне. Показательно оставив дверцу тумбочки для мусора открытой, парень ушёл за водой в ванную.       — Когда-нибудь я разгребу «мусорник», и мы сделаем там полноценную гардеробную, — вздохнул Бён, прислонившись плечом к проёму двери. — Эта комната слишком маленькая, а там куча шкафов и полок.       — Знаешь, — вздохнул Ёль, выжимая швабру, — пока мою пол, не могу сказать, что комната маленькая.       — Здесь двадцать четыре квадрата.       — Хочешь сказать, что тут шесть метров? — удивился парень. — А так незаметно…       — Это из-за кровати. И по периметру столько всего наставлено. Если руки дойдут, то точно придётся делать гардеробную. Но там ещё ремонт нужно делать. Видел, какие стены? Невозможно находиться.       — «Мусорка» же, — пожал плечами Чанёль, отпихивая мужчину бедром, чтобы не мешал домывать пол. — Ты всё?       — Швабру жду.       — Тогда не мешай процессу. Вовремя зазвонил телефон. С рабочими моментами мужчину задержали настолько, что Чанёль умудрился вымыть пол на кухне вместо него. Снимать со стола стулья было лень, эту работу Ёль оставил на Бёна, который начал ругаться в гостиной. Кстати, она! Удивительная комната: никому не нужна, но очень нужна. Они редко туда заходили, потому что она стала островком независимости или громоотводом. Всякий раз, когда Ёль там оказывался, причины были конкретными — ссоры или моральный разлад. Парень открыл одну из дверей, осмотрел масштаб работ и поджал губы. Их ждало два шкафа, журнальный столик, тумбочки, телевизор, подоконник… Бён обернулся к нему, резко попрощавшись с собеседником, и тоже осмотрел комнату.       — Перекур, — поднял руки парень, — кофе будешь?       — Я сделаю, — вздохнул мужчина, отворачиваясь к окну, чтобы открыть его полностью. Ёль двинулся в ванную, чтобы развесить на сушилке вещи. Немного влажная одежда долго не провисит, так что скоро можно будет собирать её в стопки. Загрузив вторую партию, Чан с трудом выпрямился, ощущая, как тянет поясницу. «Ну начина-ается!» — недовольно пронеслось в голове. Перерыв действительно им не помешает. Мужчина уже опустил стулья на пол и набрал в турку воду. Чанёль устало уместился на стуле и сложил руки на столе.       — Который час?       — Двадцать три минуты первого, — откликнулся Бён, мельком взглянув на часы.       — Почему время так летит? — бездумно вопросил Чан. — Я не успеваю жить. Мужчина усмехнулся. Ёль поднял на него взгляд, отмечая, как он поджал губы, чтобы не засмеяться.       — Ничего смешного, между прочим. Только начали, а уже вечер почти.       — Вечер? Ох, малыш, у тебя проблемы с восприятием времени? Почему ты раньше мне не сказал?       — Иди в задницу, — протянул Ёль, улыбаясь. Бён обернулся.       — А можно добавить немного конкретики?       — Можно, но боюсь, что у тебя топографический кретинизм, если ты за столько месяцев её не нашёл. Так что даже если детализирую место, ты всё равно не сможешь его найти, — закатывает глаза Ёль. Мужчина наигранно удивляется, снова обернувшись к нему.       — Рассудком может и не найду, но пальцы-то помнят, — подмигивает Бён. Уткнувшись лицом в стол, Чанёль тихо смеется, понимая, что с ответом мужчина найдётся всегда, в отличие от него самого. Пара минут, и слышится звук открытия тумбочек. Чашки приятно стукают о поверхность стола. Ёль поднимает голову и вдыхает аромат кофе.       — Сейчас вернусь, — оповещает мужчина, выходя в коридор. В холодильнике есть сладкие батончики в глазури. Чан не сдержался, купив их около кассы. Приходится с трудом подниматься с места, чтобы добраться до сладостей, а обернувшись, он недовольно бросает их на стол.       — Когда я сказал, что надо устроить перекур, я не имел в виду прямой смысл. Мужчина говорит, что сегодня ни одну ещё не выкурил, и подходит ближе, чтобы протиснуться между ним и столом к окну. Чанёль цепляется за его предплечье и тянет на себя, захватывая его за шею и плечо. Губы у него сухие, быстро разбухающие от поцелуев. Больше всего в нём Паку нравятся именно губы, потому что с них всё и началось. Бён сдаётся почти сразу: вжимает в тумбочку бёдрами и упирается ладонями в столешницу. Совсем скоро колено проскальзывает между ногами, и хочется потереться о чужое тело. Чанёлю в принципе много не надо, он заводится по щелчку пальцев, потому что его партнёр всеобъемлющий, даже если практически не касается его руками. Тихий стон вырывается из парня, едва Бён надавливает бёдрами чуть сильнее и опускает ладонь к его ягодице. Короткий глоток воздуха не мешает им сцепиться снова. Язык к языку горячит всё тело. Сколько бы они не целовались, а всё равно ощущения ошеломляющие. Чанёль не умеет свыкаться, возможно, поэтому даже спустя столько месяцев близости он продолжает дрожать в чужих руках и выглядеть так, словно его ударили по голове чем-то тяжелым.       — Лучше, чем сигарета? — сглотнув, спрашивает Пак.       — Пока не разобрался, — ответил Бён, спускаясь короткими укусами к шее.       — Ах ты ж задница! — возмущённо охнул парень, хлопнув его по плечу. — Сейчас вообще ничего не получишь. Чужие пальцы коснулись резинки спортивных штанов, и Ёль удивлённо раскрыл глаза, тут же шлёпая мужчину по руке.       — Ты хочешь осквернить место, где мы готовим и едим еду? Мужчина ошарашенно уставился на него. В глазах засверкало и губы чуть дёрнулись.       — Оскв… — его концентрации не хватило договорить слово до конца. Мужчина заразительно засмеялся, запрокидывая голову. Чанёль снова хлопнул его по плечу и сел за стол, предусмотрительно забрав пачку сигарет. Всё ещё посмеиваясь, мужчина плюхнулся на стул и подтянул к себе чашку. Кофе благополучно остывало, что вполне устраивало парня, но разочаровывало Бёна, который предпочитает пить его только горячим.       — Вообще-то у меня были планы на все комнаты, — как между прочим вставил мужчина.       — Но не на кухне, — выставил палец Чан, игнорируя защипавшие щёки. — Это святое место. Я тут кушаю и наслаждаюсь жизнью. Бён молча облизал губы, и Чанёль застонал, накрывая глаза ладонью.       — Не сиди ты так далеко, я бы тебя шлёпнул.       — В тебе проявляются садистские наклонности?       — Они были во мне всегда. Что есть, то есть, — припечатал Чан. — Пей кофе, отвали от меня. И без того жарко! Спокойно кофе выпить не удалось. Мужчина всё время подмигивал и всячески намекал мимикой на близость, чего только один взгляд в сторону коридора стоил. В конце концов, чашки оказались в мойке, гардины в пакете, а в руках снова появились тряпки и вёдра с водой. Вот это лучше всего прочего остужало чужой пыл! Постепенно методичные движения захватили разум, поэтому Ёль не особо реагировал на чужое «Боже, он здесь с прошлого года лежит, что ли?», «Я искал, а она здесь».       — Эта комната тоже превратилась в мусорку, — достаточно громко, чтобы привлечь внимание, произнёс мужчина.       — Ты преувеличиваешь, — откликнулся Чан, в последний раз проводя тряпкой по подоконнику, — здесь-то и вещей толком нет. Послышался вздох и бормотание вроде «выбросить всё, полки должны быть пустыми». Пока он менял воду, мужчина перебрался к журнальному столику. Ёль поставил ведро с шваброй около двери, мельком оглядев Бёна, и двинулся на кухню выпить воды. Время неумолимо приближалось к половине второго.       — Сейчас домоем гостиную и должна закончиться стирка. Поедем, покушаем где-нибудь? Не хочется стоять на кухне, — произнёс парень, входя в комнату. Бён сидел на диване, рассматривая те самые фотографии из конверта. Чан не мог не улыбнуться, наблюдая за тем, как большой палец огладил его щеку на фото.       — Когда ты успел их распечатать?       — Седьмого мая. Мужчина поднимает на него взгляд, откладывая фото. Откинувшись на спинку дивана, он наблюдает за тем, как Чанёль берется за влажную тряпку и протирает столешницу со своей стороны.       — Значит, тем утром ты ушёл, чтобы…       — Не только, — качнул головой Ёль, вытягивая «макулатуру» на диван, чтобы мужчина самостоятельно разобрался в своих бумагах. Это — его не касается, это — скопилось здесь до его появления в доме. — Я ещё торт себе купил, чтобы отметить твой день рождения, и ещё что-то… Не помню уже.       — А не показал мне, потому что я не люблю фотографии?       — Ты и сам прекрасно справился, — пожал плечами парень.       — Если бы не уборка — не нашёл бы.       — Тогда это судьба свела нас здесь, — улыбается Чан. Мужчина качает головой, опуская взгляд на «макулатуру». Чанёль быстро вытирает полку, протирает другой тряпкой телевизор и начинает мыть полы. Быстро разобравшись с бумагами, Бён выходит из комнаты. Чанёль застаёт его за развешиванием одежды, так что теперь можно со спокойной душой быстро протереть полы в коридоре и идти в душ.       — Я помою, собирайся потихоньку. О-о, дважды говорить не надо! Чанёль тут же стягивает с себя футболку, забрасывая её в кучку тёмных по цвету вещей. Со вздохом он стягивает штаны, отпихивая их ногой, и тут же ошарашенно охает, ощущая, как сзади в него вталкивается мужчина. Чужие руки прижимают к себе, обхватывая его за пояс, а зубы агрессивно сжимаются на шее.       — Ай! Бэк! — тут же реагирует парень, укладывая руки поверх чужих.       — Может, малыш подождёт меня? — бормочет мужчина, спуская одну ладонь к его белью, оглаживая член.       — Подождёт, но и ты не задерживайся. Коротко поцеловав его в шею, он ретируется из ванной. Чанёль в это время до конца раздевается и становится под воду, даже не пытаясь закрыть дверцу. Какой смысл? Даже если вода попадёт на пол — здесь тоже нужно убираться. Он успевает полностью вымыться, прежде чем Бён с грохотом отпихивает ведро ногой и входит в душевую кабину, едва сняв футболку.       — Я ничего не пропустил? — шепчет мужчина, прикрыв глаза, прежде чем попадает под воду.       — Ничего важного, господин Бён.       — Ах, чёрт, малыш играется, — бормочет тот, проводя ладонями по бокам парня. — Чанёлю нужно уделить внимание?       — Разве господин Бён не для этого спешил? Мм? Тихо простонав, мужчина прижимается к нему сзади и касается полувставшего члена парня. Чанёль подаётся бёдрами назад, но тут же останавливает себя и заводит руку назад, обхватывая член ладонью. Стоя спиной надрачивать не совсем удобно, но Ёль даже не пытается сменить позу, полностью отдаваясь чужим губам, захватившим его плечи. Бён ничего против не имеет, только шипит, когда парень обводит разбухающую головку большим пальцем. Член становится твёрже, мужчина зажимает его запястье и отводит от себя руку, направляя её в стенку душевой впереди.       — Возьми меня, — предлагает Чан, откидывая голову на чужое плечо, — сделай это как в прошлый раз между бёдрами. Бён шумно выдыхает, обводя ладонью его ягодицы.       — Не буду.       — Давай. Вряд ли меня так накроет, теперь мы знаем, чего ожидать, — настаивает Пак.       — Ёль.       — Но я хочу этого, — признаётся парень, — пожалуйста, ты можешь?.. Сделай это. Мужчина прижимается к нему, с силой обхватив за пояс. Чанёль стонет от того, сколько силы в Бёне. Его предплечье так напряжено, что проступают вены. Он подаётся бёдрами назад и немного расставляет ноги, опуская ладонь на стенку кабины.       — Чёрт. Парень подозревает, что мужчина сдался так быстро только потому, что тоже этого хочет. Больше такой странной реакции не будет, потому что второй опыт должен пройти благополучно. Пены от геля становится много, Чанёль ощущает, как мягкие движения между бёдрами из поглаживающих становятся более интенсивными. Ладонь поднимается выше, проводя по яичкам, и он стонет, опуская голову вниз.       — Ти-ише, — успокаивающе протягивает Бён. Чанёль снова стонет, потому что интонация у Бёна просто сумасшедшая. Такой твёрдый голос… И не только голос. Стоящий член касается внутренней стороны бедра, и парень прикусывает губу.       — Давай, детка.       — Блять, — шипит Чанёль, сводя ноги.       — Я держу тебя, малыш, не переживай, — говорит мужчина, действительно крепко зажимая его руками, — теперь совсем немного наклонись и замри. Если бы не ладони, парень бы с первого толчка влетел в стенку душевой. Стон сам по себе срывается с губ, и дальше всё так естественно!.. Сознание в тумане, но всё это разжигает нервы внутри. Чанёль откликается на каждый толчок и настойчивые поглаживания. Ладони почти сразу слетают и приходится опираться предплечьями, прогибаясь больше. Ощущение непередаваемые. Пак готов закончить хоть сейчас, но прикусывает губу и хнычет, зажмуриваясь. Хочется сжаться и в то же время раскрыться, позволить мужчине овладеть собой. Ноги понемногу начинает сводить, а рука у основания члена раззадоривает всё больше. Толчки становятся более сильными и глубокими. Ёль опускает взгляд вниз и видит мелькающую головку между ногами. Непроизвольно сжав мышцы сильнее, он добивается тяжелого низкого стона и всхлипывает, когда член пережимают.       — Как же я хочу внутрь тебя… — бормочет Бён, — наверное, в тебе сейчас так горячо и тесно…       — Ты можешь, — позволяет Чанёль, зажмуриваясь от удовольствия, — хоть сейчас.       — Могу. Мы хорошо растянули тебя за последнюю неделю, так что я могу, — пальцы касаются ягодиц и спускаются к анусу. Ёль приоткрывает глаза, взглянув на стенку, но разочаровано стонет, когда пальцы попадают внутрь.       — Ну же, — требовательно подаётся назад, — Бэк!       — Разве мы так договаривались? Мм? — заигрывая, протягивает мужчина, потирая простату. — Ты скоро? Чанёль всхлипывает, зажмуриваясь.       — Если ты так и продолжишь, то да.       — Тогда заканчивай, — позволяет он, отпуская член, продолжая вбиваться между его ног.       — Твои пальцы!.. — бессмысленно восклицает парень. Рука обхватывает его поперек живота и поднимается вверх к шее, заставляя выгнуться, запрокинув голову на чужое плечо. Ноги едва удерживают его, но Бён прекрасно справляется, восстанавливая равновесие, несмотря на то, что толчки становятся более резкими и жесткими. Чанёль задушено пытается вдохнуть воздух, но вода попадает прямо в рот, и он теряется в ощущениях, кончая от стимуляции простаты. Если бы не мужчина, он бы точно свалился на колени. Ладонь быстро находит опору, пока вторая продолжает надрачивать член. Мужчина делает последние толчки. Чан чисто физически, кожей ощущает, как начинает пульсировать ствол, и Бён кончает с низким горловым стоном. Некоторое время слышно только шум воды, прерываемый шумным дыханием. Ладонь оглаживает ягодицы, поднимаясь к чувствительным бокам.       — Ты в порядке?       — Да. Мужчина притягивает его к себе, обнимая за пояс. Вода продолжает течь. Ёль спонтанно думает о бессмысленной трате, но рука так и не поднимается закрыть кран. Сердце продолжает отбивать ускоренный ритм, но тело понемногу сбрасывает с себя усталость. Двигаться не хочется, но надо. Из душа выходят поодиночке. Надевать вещи совершенно не хочется. Чанёль разве что трусы натягивает и устало тащится в спальню, где заваливается поверх пледа на постель. Скорее всего, на улице адская духота, так что никакие вещи не спасут его от жара. Парень закрывает глаза и мысленно перебирает в шкафу глаженые и стираные футболки. При появлении мужчины в комнате, Пак героически открывает глаза, садясь ровно. Сон вот-вот готов затащить его обратно в постель, но Чанёль молча поднимается с места, проведя ладонью по влажным волосам.       — Устал?       — Рано проснулся, — пожал плечами Ёль, вытягивая белую футболку из шкафа, — может, сегодня лягу пораньше. Хотя утром мне казалось, что я нормально выспался.       — Если что, можем заказать что-нибудь на дом, — предлагает Бён, надевая носки.       — Можем, конечно, — кивает парень, встряхивая джинсы, — но в коридоре лежат шторы, а мне нужно сделать копию документов.       — Я пытался, но обстоятельства сильнее нас, — наигранно вздохнул мужчина. Улыбнувшись, парень сгребает постельное в ещё один пакет и несёт к прихожей. На поиск нужных документов, выписок, справок уходит ещё немного времени. Бён успевает собраться и выпить воды, пока Ёль пытается всё скомпоновать в один файл. Прачечная находится неподалёку. Всего десять минут езды, но чтобы припарковать машину, приходится немного поколесить. Мужчина молча подаёт несколько купюр на распечатки, и Чану приходится взять их, потому что остатки денег потратил сегодня утром. Взяв пакеты, Бён выходит на тротуар и оглядывает его.       — Скоро приду, — говорит Ёль, укладывая телефон в карман джинс. Небольшая очередь заставляет Чанёля страдать. Да, здесь прохладно, но стоять после генеральной уборки оказывается несколько проблематично. Он уставляется пустым взглядом в потолок, неожиданно вспоминая о том, как однажды мужчина столкнулся с ним в копи-центре около университета и заплатил за него. Вот так просто протянул деньги женщине и подтолкнул его к выходу, аргументировав это тем, что Пак слишком долго будет копаться в рюкзаке. Впрочем, в руках действительно было много распечаток: курсовой, черновой вариант отчёта по практике, индивидуалки по разным предметам… Сумма вышла большой (очень сильно, к слову), так что Бён в тот день оказался если не спасителем, то благословением небес. Прачечная небольшая, но в ней есть всё необходимое. Мужчина стоит у окна со стаканчиком кофе из автоматов. Чанёль сжимает губы, чтобы не улыбнуться на чужое: «вот, тебе тоже купил, прости, здесь никогда не было нормального кофе». То, что и этот кофе нормальный, Ёль благоразумно умалчивает. Бён никогда не привыкнет к таким напиткам, хотя в них ничего плохого нет. Внутри всего один человек. Мужчина сидит на скамье, читает книгу. Помещение набил лёгкий шум от стиральных машин. Чанёль окидывает взглядом терминал и некстати вспоминает, как ему приходилось просить Кару оплачивать ему стирку.       — Ну и время было, — вздыхает парень, когда за незнакомцем закрывает дверь.       — Что? Пак отнимает взгляд от приоткрытой двери сушилки и обращает его к повернувшемуся мужчине.       — Ты наблюдал за мной на втором курсе? — уточнил Ёль, мужчина вздёрнул бровь. — Не в смысле следил, а просто обращал внимание? Моё поведение и всё такое.       — Думаю, да, — неуверенно кивнул Бён, — а что?       — Пока делал копии, вспомнил, как ты неожиданно появлялся рядом и оплачивал мои распечатки, — Чанёль смущённо улыбнулся, опуская голову. — В первый раз я тебе даже «спасибо» не сказал.       — Сказал, — успокаивающе произнёс мужчина.       — По-моему, нет. Не помню такого, — качнул головой Ёль, взглянув на него.       — Твой взгляд сказал, — Бён приподнял уголок губ. — Сейчас ты лучше контролируешь себя, но тогда ты был как на ладони. Ты был ярким, насыщенным… Чанёль прыснул:       — Я был в депрессии и хотел умереть. Получается, люди, которые не хотят жить, оказываются супер-эмоциональными? По-моему, у тебя были проблемы с восприятием. Чужие губы чуть сжались. Мужчина смотрел на него так, словно не знал, что отвечать. Ёль успокаивающе похлопал его по руке, подбадривая. Он всё время забывает о том, что о таких темах не всем приятно разговаривать. Впрочем, вряд ли есть люди, которым приятно такое услышать.       — Возможно, — всё же ответил Бён, — в то время я регулярно напивался и всякое могло казаться. Чанёль возмущённо надул щёки.       — Это ты мне возвращаешь мои же слова. Мужчина засмеялся, но ничего не ответил, отпивая из стаканчика и тут же кривясь от вкуса. «До чего же очаровательный, Боже», — мученически вздохнул в голове Пак. Вот кто-кто, а Бён здесь был единственным, от кого исходил свет. И нет, дело не только в том, что солнце светило и через стекло образовывало ореол вокруг мужчины. Дело во внутренних установках Бёна, которые до сих пор ослепляют Пака. В груди всё наполнилось эмоциями, и Чанёль глубоко вдохнул, шумно выдыхая, едва удерживаясь от того, чтобы прижать ладонь к груди.       — Ты чего?       — Люблю тебя так сильно, что аж больно, — усмехнулся парень. Бён мягко улыбнулся, но его глаза казались настороженными. Он смотрел на него цепко, внимательно, словно Чанёль вот-вот развалится на его глазах. Непонимающе вздёрнув бровь, он добился только покачивания головы. Если мужчину что-то и насторожило в его словах, то добиться ответа Ёль не смог бы. Они недолго подождали, пока отработает сушилка, забрали постельное со шторами и вернули пакеты в автомобиль.       — Поблизости есть место, где нас накормят? — вопросил Чанёль, оглядывая улицы. Мужчина указал направление.       — Там в проулке готовят вкусные рёбрышки. Хочешь?       — Хочу. Пока добирались до ресторана, пытались решить, будут ли что-нибудь покупать для готовки домой. Безусловно, нужно закупиться консервацией и рисом, а ещё пополнить запас приправ и кофе. Уже усевшись за столик, Ёль вдруг подумал, что при наступлении времени, когда они оба будут работать, им не удастся готовить дома так часто, как до санатория.       — Съездим к сестре завтра? Сходим в больницу, а после обеда (или когда освободимся) поедем туда.       — Хорошо, — соглашается Чан, — с ночёвкой?       — Да. Нет смысла приезжать на пару часов, а дорога займёт много времени. Еда великолепная. Или ему кажется?.. Он так давно не ел ничего жареного и жирного, что готов застонать от удовольствия. Мужчина более сдержан, но половину обеда он подкалывает его и соблазняет другими блюдами в меню. Так и хочется его треснуть! И не скажешь ведь, что человеку тридцать четыре года!       — Если завтра тебе порекомендуют придерживаться диеты, то мы будем её придерживаться.       — Это будет завтра, а сегодня я хочу наесться на месяц вперед.       — Тогда мы сегодня не ужинаем? — усмехается Бён, расплачиваясь картой.       — Тогда сегодня ты идёшь в задницу, — отмахивается парень.       — Я не планировал сегодня заниматься сексом. Официантка чуть расширяет глаза. У Чанёля же они чуть не выпадают. Ударив мужчину ногой под столом, он цедит ругательства. Девушка молча уходит, но всё-таки оборачивается на них около стойки.       — Ка-ак же я хочу тебя ударить, — тянет Пак.       — Дома, всё дома.       — Я переел, чтобы поднимать на тебя руку дома.       — Тогда я всё сделаю за тебя, — подмигивает мужчина. А дома бардак: шторы отпарить и повесить на место, вещи перегладить, кровать заправить в новое постельное.       — Так что, сделаешь всё за меня? — напоминает Чанёль. Бён тяжело стонет, но тут же хитрым манёвром впечатывает его в стену коридора.       — Если поможешь мне, то получишь щедрый бонус. Ладони прощупывают его бока, спускаются к бёдрам. Чан улыбается, наблюдая за темнеющими глазами, и не может себе отказать в подколе:       — О, ты хочешь пойти купить мне мороженое?       — Мороженое? — чуть кривится Бён. — Если таковы условия, то я готов в эту адскую духоту поехать ради тебя за мороженым.       — Я сказал «пойти», — выразительно протягивает Пак. Мужчина резко отнимает от него руки и поднимает их.       — За пару часов сам управлюсь! — открещивается он, понемногу отходя к проёму в спальню. Чанёль оскорблённо охает:       — Ах ты жук! Бён уже у кровати, толкнуть его — дело одного движения. Парень не без удовольствия садится на чужие бёдра и упирается ладонями в плечи, припечатывая собой к постели. Чужие глаза светятся предвкушением, и хочется дать Бёну всё, что есть, и даже то, чего нет. Всё-таки, как же сильно Ёль его любит…