Параллельные пересеклись

— Эллиот, чем бы ты сейчас хотел заняться? — Любовью. Все, кто сейчас пили чай (а не пил его только Эллиот) подавились и закашлялись. Сейчас семья вместе обедает. Точнее, почти заканчивала трапезу, которую Эллиот «преобразил» в беспорядок. Хэллен, откашлявшись, очень сильно пожалела, что у неё нет магии, иначе бы сейчас король, что пошло и глупо ухмылялся был бы стёрт с лица земли! Девушка прожгла его самым недовольным взглядом. — Очень уместная шутка, дорогой! — гневно и обиженно воскликнула она, от души давая ему подзатыльник. Остальные были солидарны с ней, также приходя в себя. — Ну… это не совсем шутка. Ты спросила, что я хочу, а я даже есть не хочу. Я бы с тобой… — Стоп! — это воскликнула Эльза, не без понимания глядя на параллельного. Эллиот был предельно честен. С тех пор, как они с Хэллен выяснили свои отношения, это был словно второй медовый месяц. Разница была лишь в том, что Хэллен могла это контролировать и абстрагироваться от таких мыслей вплоть до вечера. Эллиот — нет. И иногда от этого всем становилось жутко неловко. — Прости, но это в самом деле моё единственное желание, — в своё оправдание сказал Эллиот. Анна задумалась. — Что-то я не совсем понимаю. Ну, кроме того, что ты и Эльза оба социально неуклюжи, немного. Ты ведь не сидел тринадцать лет взаперти, так что не так? Эллиот переглянулся с братом, после чего ответил остальным. — Но за всю свою жизнь я общался только с Эндрю. Потому что хотел общаться только с ним. А Хэллен… — он медленно накрыл ладонь супруги, что мирно лежала на скатерти на столе. — Хэллен — моя первая любовь за все двадцать лет. Все, кроме Эндрю, округлили глаза. — Стой! Что? Ты никогда не влюблялся… до меня? — Хэллен была тронута, у неё пересохло в горле, и она опустошила бокал с вином за раз. — Ни разу… Даже на один день? — Нет. А ты? Хэллен побледнела. Это не то, что она бы хотела сказать всем. — Я скажу, когда мы будем наедине, а сейчас, нам лучше вернуться к трапезе.

***

Уже ночью, войдя в свою спальню и закрыв за женой дверь, Эллиот спросил у неё об этом опять. Девушка увернулась от поцелуя супруга, в её движениях была скованность, и ни намёка на флирт. Он давно не видел её такой. — Я не должен был спрашивать об этом, — сам себе сказал Эллиот. — Забудь. — Нет, я скажу. Просто, это… — она вздохнула и опустилась на постель. — Я тоже ни в кого не влюблялась. Я гонялась за любовью моей семьи. Но однажды… Влюбились в меня. Эллиот сел рядом с ней. Крупные слёзы в глазах любимой говорили ему, что история предстоит не из приятных. Он было попытался обнять её, но она отпрянула от него. — Не нужно, пожалуйста. Не сейчас. — Хэллен выдохнула и продолжила. — Я думала, что влюбились. По крайней мере, сёстры так сказали. Один молодой барон… И однажды, когда вся наша семья отдыхала в саду, он присутствовал там. Ничем не примечательный, но мама сказала, чтобы я… приняла его ухаживания, и мои слова о том, что он мне не нравится, для неё просто не имели значения. И… Эллиот, он меня чуть не… — девушка зашлась в слезах, и мужчина всё же обнял её, позволяя жене расплакаться и высказаться. — Его руки, такие неприятные, как и сальный взгляд, скользили по мне, по самым сокровенным местам… Мне повезло, что это длилось недолго — Линда спасла меня, и всё обошлось. Но это было так ужасно… Так мерзко… Эллиот поглаживает её по спине и волосам, целует её пряди, щёки, шею. Похоть и страсть исчезла. Все его жесты целомудренны и нежны, за что она ему благодарна. — Спасибо, что выслушал меня, — Хэллен отстранилась и попыталась улыбнуться, всхлипнув. — Я не хочу, чтобы другие знали. Даже мой параллельный. — Да, я сохраню это в секрете, обещаю, Солнышко.

***

Анна всерьёз захотела исправить всё, что только осталось проблемой. Это необходимо, чтобы вернуть их параллельных домой. Изловив Ганса в коридоре (принц общался с Эльзой, обнимая ту за талию), и украла его у сестры. Неизвестно как, но эти двое оказались на крыше одной из башен дворца. — Разве может позволить себе королева вести себя так? — хохотнул Ганс, вспоминая, как несколько лет назад они тоже сидели здесь вместе, любуясь звёздами, и увидели падающую звезду. Сейчас был ясный день, по небу плыли облака. Анна была хмурой. — Прости, если обидел тебя… — О, нет… Это не ты. То есть, ты сказал именно то, о чём я бы хотела поговорить. — девушка провела пальцами по своему рукаву, на котором позолоченными нитями вышита геральдика — один из её нарядов королевы. «Бельмо… Побег…» — настойчиво прозвучал в её голове голос параллельного. — И… — Думаю, мы можем сказать друг другу всё, даже если нам неприятно… Эндрю вчера… — она взглянула на Ганса, и в её взгляде принц узрел отчаянье и удручённость. — Скажи, что моё становление королевой — это не побег! — Что? — он засмеялся. Смех был такой, будто он не собирается опровергать эту мысль. Или так и есть? — Ганс… — Прости, но… нет. Я рад, что хотя бы Эндрю нашёл в себе силы, чтобы это сказать. Анна — эта королева — не ты. Ты часто отлыниваешь от работы, ты не интересуешься делами королевства, ты… никогда этого не хотела. Я не помню, чтобы ты хоть раз обмолвилась со мной такой мечтой, когда только встретила меня, и я искренно был изумлён, увидев тебя, внезапно такую величественную, как Эльза. Но это была не ты. Я не знаю, как это объяснить… — Не нужно, я понимаю. Эндрю уже всё высказал. — она взглянула вниз и выдохнула. — Я знаю, что он прав, но почему-то надеялась, что хотя бы ты будешь это отрицать. Но… Что теперь делать? Ганс улыбнулся. — Ещё не поздно. Я могу спросить у Эльзы, не хочет ли она вернуться на трон. Хотя бы на время… Анна подняла голову снова на него. — Правда? — Ну, никто не отменял, скажем, отпуска, учитывая, что Эльза, на бумаге, по-прежнему является одной из королев Аренделла.