Пороки отцов

Иногда Рей задумывался, как такое получилось... Казалось бы, ему, девятнадцатилетнему парню, не должно быть так комфортно рядом с этим мальчишкой. И не просто комфортно, да и не просто рядом, а всегда где-то за правым плечом. "Как долбанный ангел-хранитель", - мелькает мысль и он смеется. О да, этого ребенка определенно надо охранять. И чаще чем хочется, его приходится защищать от самого себя... И Рей старательно исполняет самостоятельно возложенные на себя обязанности. Ему не сложно. Все-таки он любит этого ненормального мальчишку. Он помнит, как много лет назад гостил у бабушки и встретил маленького яркоглазого мальчика с растрепанными кудряшками. Помнит, как он, совсем взрослый восьмилетний пацан, таскал маленького ангела на своих плечах; как целовал разбитые коленки и мокрые щечки... Помнит, как тот плакал, когда Рею пришлось возвращаться в другой город к родителям. Свои слезы он не замечал, все внимание принадлежало его сокровищу. А потом были долгие шесть лет разлуки. Нет, нельзя сказать, что каждый прожитый день казался ему адом, что был полон мучений и тоски. Честно говоря, он почти не вспоминал того яркого, непосредственного ребенка, пока внезапно не получил в наследство дом бабушки, куда и переехал, после очередной ссоры с родителями. Рей сразу узнал его. Такой же хрупкий и синеглазый, он неизменно привлекал внимание. Только на этот раз от одного взгляда, брошенного на него, сердце пропускало удар и тяжелело в паху. Даже будучи ребенком, он вызывал совсем недетские желания. Может, дело было в том, как он держался... отстраненно и словно бы скучающе, но в миг преображался, стоило лишь заинтересовать его. Лучащиеся любопытством и интересом глаза, немного резкие движения... и неясно было чего в этих переменах больше: жизни или безумия... Конечно же, мальчик не вспомнил его. Впрочем, Рея это не остановило, слишком уж сломлено выглядел мальчишка. Когда он наблюдал за ним из окна напротив, то замечал, как его взгляд слишком часто просто останавливался в пространстве, устремляясь в никуда, и особо потерянно он выглядел после чтения какой-то черной тетради. Наблюдение за ним вошло в привычку, поэтому-то Рей и всполошился, когда в привычное время его маленькое чудо не появилось дома. А когда тот все-таки вернулся, да еще и окровавленный и разбитый, то не раздумывая пошел к нему. Рей до сих пор не знает, почему мальчик разрешил обработать свои раны. Даже следы от пальцев на горле и воспаленную, порванную дырочку. Фактически, он доверил ему себя. Пожалуй, именно тогда и началась их странная дружба, граничащая с безумием. Но разве могло у них быть по-другому? И сейчас, дожидаясь времени встречи с отчимом этого чуда, Рей спокойно перебирал кудряшки его персонального наказания, лежащего головой на его коленях. Юноша знал, чем закончится эта встреча, не мог не знать: такая жажда читалась в глазах мужчины, когда тот смотрел на мальчишку. В каком-то смысле, он прекрасно понимал его. Сам он тоже когда-то не сдержался. Рей поморщился, вспомнив, как ему пришлось той же роковой ночью взять мальчика. Трахнуть жестко и грубо, оставляя свои метки и новые синяки. Несколько часов беспрерывного секса, чтобы перекрыть воспоминания. И все это на не зажившие раны, ведь так хотело его маленькое солнце, а он не мог отказать. Никогда не мог. Темноволосый парнишка, словно почувствовав течение мыслей любовника, ласково улыбнулся и провел ладошкой по чужой щеке, которую тот сразу же поймал своими руками и прижал к губам, продолжая вспоминать самые темные, но и самые счастливые моменты своей жизни, уже даже не удивляясь проницательности и умелой актерской игре мальчишки. Тот всегда знал, как удержать Рея, и уверенно этим пользовался. Оба при этом делали вид, что верят в эту иллюзию отношений. С тех пор им частенько приходилось трахаться именно так: грубо, на грани с насилием. В конце-концов, у мальчика даже появилось несколько тонких аккуратных шрамов, и он уже не мог кончить без боли. Рей допускал это только потому, что намеренная жестокость хоть немного перекрывала психопатию любовника. Выпущенная в контролируемой форме, она сглаживала сверкающее в глубине глаз безумие, позволяя, хоть на короткое время, успокоить уставший разум маленького гения. Вот только, каждая новая выходка этой женщины, разбивала кропотливую работу Рея. Он с яростью, прикрыв глаза, воскресил в памяти воспоминания о том, как выхаживал его после отравления. Как несколько суток вливал в измученный организм воду, которая тут же с кровью выходила обратно. И сейчас ощутил внезапный прилив благодарности к человеку, который ради его малыша устранил чертову суку, и который, очевидно, через пару часов так же хладнокровно устранит и его. Может Рей бы сопротивлялся, когтями и зубами вцепился бы в жизнь, если не ради себя, то ради мальчика уж точно. Вот только неоперабельная опухоль мозга, которая уже через несколько месяцев разрушит его, смешала все планы. Теперь, вопрос стоял не в том стоит ли умирать, а в том, стоит ли умирать сейчас. И Рей решился. Если это подарит его ангелу спокойствие хоть на пару месяцев, то он сделает это. Ведь смерть ради любимого человека не самый плохой вариант, верно? Поэтому Рей, легко, почти невесомо, поцеловав задремавшего мальчика, несколько секунд всматривается в широко распахнувшиеся синие глаза, запоминая, после чего мягко улыбается и встает с дивана. Время в запасе еще есть, но ему хочется пройтись до места назначения пешком. Они идут до больницы молча, но неожиданно крепко держаться за руки. Рей краем глаза любуется смешными гримасками на лице любимого, наверняка размышляющего о нелогичной и неудобной привязанности к нему. Что бы тот не думал, он нуждается в Рее не меньше, чем в своем безумии, где прячется от этого мира, поэтому остается только надеяться, что замена ему найдется быстро. И только у самого входа Рея острой печалью пронзает мысль, что все могло бы быть по-другому. И закрывая глаза, он видит смеющегося синеглазого мальчика, ласково треплющего по холке старого лабрадора. Тогда они еще не знали, что душу человека может разрушить всего лишь старая тетрадка с записями. Поэтому, заходя в здание, Рей, прикрыв глаза, молится несуществующему ангелу-хранителю, чью роль ему так и не удалось выполнить до конца, о защите самого дорогого ему человека. Ведь кто знает, быть может, если сильно попросить, то желание все-таки сбудется?