Плач авгурея

      Вечер, обязующий быть тяжелым и напряженным из-за непривычной, незнакомой обстановки, прошел достаточно плавно и весело. Староста факультета собрал после ужина всех первокурсников и устроил знакомство, объяснил правила поведения как в школе, так и в гостиной Гриффиндор, а сражу же после этого провел экскурсию по замку и выдал расписание дисциплин, положенных первому году обучения в Хогвартс. Джэхен был одинаково заинтересован и в астрономии, и в заклинаниях, и в зельеварении, ставя под сомнение лишь уход за магическими существами — предмет обычно изучался учениками со второго курса, но из-за некоторых обстоятельств, неизвестных детям, трансфигурация в этом году была лишь у старшекурсников, которых ждало итоговое тестирование, поэтому ее заменили на изучение магических существ. Джэхену казалось это немного скучным, даже травология, которую благодаря маме он знал довольно неплохо, завлекала его куда сильнее, нежели перспектива сюсюкаться с жабами и совами. Но одна мысль о том, что в один из дней им, возможно, предстояло заниматься с настоящими драконами тут же давала освежающую оплеуху мальчику.       Однако сильнее всего он ждал полетов. Ему не терпелось плавно взмыть на чувствительной метле, облететь каждый закуток громадного замка и, возможно, увидеть трибуны поля для Квиддича, совсем мельком, пускай лишь только высокие кольца для квоффла. Сложно было отрицать и рвение Джэхена показать себя, продемонстрировать все то, чему его учил отец. Конечно, он был уверен, что среди первокурсников наверняка найдутся маги, обученные полету, точно как и он, но это только разогревало интерес.       Замок оказался еще больше, чем он представлялся Джэхену. Бродя оживленной толпой первокурсников по очередному длинному коридору, едва ли отличавшимся от любого другого коридора в этой школе, мальчик был ужасно утомлен и перебирал ногами из последних сил. Зато Марк, идущий рядом, позабыл, что есть усталость в принципе, и шел бодрым шагом, любопытно рассматривая все, до чего мог только дотянуться его цепкий взгляд.       Чуть позади, прямо за ними, шел еще один мальчишка, почти дыша в затылки и наступая носками кроссовок им на пятки. Время от времени он вбрасывал пару комментариев по поводу и без, просовывая маленькую, юркую голову на длинной шее меж голов Джэхена и Марка. Говорил он быстро, но четко, обрамляя звонкими интонациями каждое отдельное слово. Мальчик был невысок — приходилось приподниматься на носках, чтобы дотянуться до ушей впереди идущих ребят, отчего вечно укладывал маленькие ладони на чужие плечи и в небрежной случайности наступал на подолы мантий. Джэхен смутно помнил, что мальчика зовут то ли ЧонЧон, то ли ЯнЯн, и, судя по всему, тот был из семьи магглов. Маг вежливо отвечал на его вопросы, а на комментарии о том, как удивительны здешние живые картины и неожиданны визиты призраков факультета, лишь кивал и шел дальше. Марк же был вне этого мира, полностью завороженный речью старосты, рассказывающего выдержки из истории касательно определенных аудиторий, так что вряд ли он вообще замечал сейчас кого-то, даже его, Джэхена.       Усталость от длительного пути и избытка впечатлений взяла вверх — под вечер, приготавливаясь ко сну, прежде разговорчивые ребята уже не находили сил даже просто расправить постели, так что из мужского крыла слышались лишь шорохи, тихий топот босых ног и скрип повидавших несколько десятков лет кроватей. Высокие узкие окна впускали в комнату легкий сквозняк и разливающийся по ворсистому ковру лунный свет. Марк, не сговариваясь с Джэхеном, влез на второй этаж двухъярусной кровати и, пожелав спокойной ночи, устало плюхнулся на матрас, вызвав волну скрипов и легкое подрагивание деревянной конструкции. Маг кивнул, запоздало понимая, что его приятель вряд ли заметил этот жест. Перед тем, как последовать примеру других мальчишек и лечь в кровать, Джэхен поднял ладонь, просовывая ее в проем лестницы и трогая пальцами мягкие ткани, небрежно свисающие со второго яруса. Чужая теплая ладонь тут же накрыла их и, слабо сжав, выпустила из заточения. Маг улыбнулся и тоже лег, удобнее зарываясь в теплое одеяло.       Заколдованные свечи самостоятельно потухли, стоило последней бодрствующей макушке коснуться подушки.       Новый день встретил мальчишек взволнованной спешкой. Утром их разбудил староста со словами «Приключения сами себя не найдут», а шторы, плотно задвинутые на ночь, под воздействием простой магии тут же вздернулись, впуская в комнату ранние разливы солнечных лучей. Джэхен тут же подскочил с кровати, стягивая пижаму и с удивлением обнаруживая на тумбочках подле кровати аккуратно сложенную мантию с красивой эмблемой факультета. Невольно засмотревшись на рыжего льва, раскинувшего лапы в немом призыве, Джэхен не заметил, как на пол спрыгнул бодрее бодрого Марк. Он весело улыбнулся другу и подхватил свою именную мантию — Джэхен только сейчас заметил на обратной стороне воротника вышитое имя. До жути хотелось уже примерить новую форму, и мальчишки поспешили переодеться.       В гостиной Гриффиндора стоял гам, полный предвкушения. Здесь были собраны все первокурсники — видимо, ребята постарше ходили на завтраки самостоятельно — готовые вновь вернуться в Большой Зал и насытиться до отвала. О, Джэхен прекрасно помнил вчерашний ужин, который возник из ниоткуда, тихо шлепнувшись о поверхность стола, когда последняя девочка была определена в Пуффендуй. Мальчик еще никогда так не наедался: стоило только одному блюду попасть в поле его зрения, а уже через мгновение и в его желудке, как тут же попадалось следующее, а затем и третье, и четвертое. Что касалось Марка, так тот сперва даже не поверил, что еда настоящая. В отличие от Джэхена, тот ел медленно, точно растягивая удовольствие, но по глазам мальчишки становилось ясно — он сдерживался, не желая ударить в грязь лицом перед другими. Напрасно, считал Джэхен, потому как остальные ученики, что в Гриффиндоре, что в других факультетах, ели, не стесняясь даже проливать на брюки различные соки и соусы.       На завтрак в Большой Зал пускали поочередно. Первоначально пустили Слизерин, Джэхен провожал «змей» любопытным взглядом. Вчера ему не удалось рассмотреть другие факультеты, а теперь эта возможность, наконец, выпала. Завидев Тэена, мальчик поднял было руку, чтобы помахать, но тот, только кинув на него мимолетный взгляд, тут же отвернулся и поспешил ретироваться. Мальчик, шедший с ним рядом, заметил внезапно переменившееся поведение друга, заозирался и наткнулся взглядом на виновников беспокойствия друга, вскидывая бровь, и со странной полуулыбкой поспешил за Тэеном. Джэхен посмотрел на Марка, но тот лишь неуверенно пожал плечами и повернул голову в направлении пуффендуйцев, готовившихся идти следующими. Эти ребята разительно отличались от слизеринцев, но чем конкретно, мальчики понять не могли. Атмосфера, царившая среди первокурсников с факультета Пуффендуй, была заразительно расслабляющей, даже староста показался им чудным, видимо, заинтересованный в завтраке больше, нежели в своих подопечных. Марк невольно выцепил из толпы долговязого мальчишку и заинтересованно проследил за ним ровно до того момента, пока он не скрылся за дверьми Большого зала.        Гриффиндор запускали последними, следовательно, оставался лишь Когтевран. Джэхен вдруг напрягся, припоминая среди десятка детей с распределения только одного мальчика, который был определен на этот факультет и которого он удосужился запомнить. В отличие от расслабленных «барсуков» когтевранцы выдерживали мощную атмосферу сдержанности, которая непременно давила. Безусловно, дети они и есть дети, которые баловались, игрались, переговаривались, но отчего-то у них это было совсем по-другому — даже пугающие слизеринцы производили менее сильное впечатление. Возможно, сказывалось то, что Джэхен от одной только мысли о длинном силуэте с круглыми линзами на глазах чувствовал непонятное, почти необъяснимое волнение, но Когтевран всегда были известны остроумием и непостижимой мудростью, которые вкупе с небезызвестными личностями, чаще профессорами или министрами магии, вышедшими из-под крыла «орлов» производили неизгладимое впечатление силы и могущества сего факультета и вызывали восхищение.       Наконец, почти в самом конце длинной шеренги, показалось знакомое лицо, и Джэхен вдруг разучился думать. Мальчик выглядел более зрело, нежели его сверстники, а пронзительный взгляд лисьих глаз мгновенно выцепил его собственные, джэхеновские. Маг залился краской, опустив голову, но не отводя взгляда, глядя исподлобья, словно бы его застали за каким-то постыдным делом. Однако, быстро одернув себя, — ну, в самом деле, не провинился же он ни в чем — тут же вздернул голову, невольно выпячивая и грудь, словно бросал вызов «орлу». Тот равнодушно отвел взгляд, но мышцы на его чистом бледном лице вдруг заиграли, выказывая новую, прежде невиданную Джэхеном эмоцию. Мальчик приподнялся на носках, стараясь увидеть из-за заслоняющих чужих макушек лицо незнакомца, но тот уже быстро ретировался в Большой Зал, предоставляя гриффиндорцу лишь частички своей экспрессии.       И Джэхен готов был поклясться, что увидел у когтевранца легкую улыбку.       После завтрака им предстояло отправиться на их первый первый урок — на заклинания. Урок должен был проводиться на четвертом этаже, и это предоставило еще одну возможность наспех оглядеться, поскольку вчера от избытка впечатлений ребята едва ли воспринимали новую информацию с должным восторгом. А восторгаться было чему, определенно. Стоило первокурсникам ступить на первую ступеньку лестницы, та вдруг заскрипела и тяжело двинулась вправо, вызывая у детей приступы то ли необъятного веселья, то ли липкого страха. Но лицо старосты, который уже давно привык к своевольности лестниц, оставалось спокойным. Остановившись у лестничного пролета на третьем этаже, староста двинулся вперед и мягко кивнул, дожидаясь следующей лестницы, которая доставила бы их на четвертый этаж. Марк сравнил это с ожиданием лифта в многоэтажках, но что вообще значили эти его лифты — Джэхен не имел ни малейшего представления.       Классом заклинаний оказался длинный кабинет, освещаемый большим, панорамным окном. На стенах, конечно, были подвешены подсвечники, но свечи на них не горели. Небольшой, даже, пожалуй, до неестественного маленький профессорский стол стоял напротив окна, а по обе стороны от него, вдоль стен, шли парты в два ряда. На каждом месте уже были заготовлены толстые потрепанные учебники и перья. Заклинание левитации — пронеслось в голове Джэхена и, будучи довольным, что немного знает, как именно оно воспроизводится, уселся поближе к месту профессора. Марк же неуверенно отсел в самый конец, но друг тут же его одернул, заставляя сесть рядом, убеждая, что поможет, в случае чего.       Так оно и вышло. Заклинание далось Джэхену легко. Маленький бородатый человечек, представивший себя как профессор Флитвик, был в полном восторге от того, что большинство учеников налету схватывали информацию — перья вовсю парили в воздухе, щекоча учеников и легко касаясь потолка. Джэхен тут же отбросил забаву, поняв, что уже более менее владеет заклинанием — впрочем, он ошибался, потому как у левитации достаточно много нюансов, которые профессор Флитвик не спешил объяснять, желая, чтобы новые ученики немного расслабились от стресса, который им оставило поступление в Хогвартс. Маг принялся помогать другу. Марк потел над пером добрые двадцать минут, почти выплевывая заклинания и хаотично трясся палочкой. Джэхен аккуратно перехватил чужую ладонь и принялся выводить нужные взмахи, словно пером по пергаменту, и начал шептать слова с нужной интонацией. Марк быстро взял в себя в руки и повторял за магом, вскоре добившись своего. Как только перо взмыло в воздух, Марк округлил глаза, как он любил это делать, и взглянул на довольного друга, наконец, поняв, что тот уже давно не курирует его, а играется уже со своим пером. Джэхен плавным движением руки пустил перо ближе к чужому и, изображая бой, принялся беспорядочно тыкать в него. Мальчики сошлись в схватке на перьях и не прекращали сего веселья до самого конца урока.       Продолжить веселье на Защите от темных искусств у них не получилось, потому как профессор Вилкост с самого своего появления дала понять, что предмет крайне серьезен и отношения заслуживает соответствующего. Однако их быстро сразила обыкновенная скука — пока дело не касалось практики, оно вряд ли вообще кому-либо было интересно. Зато они сообразили довольно быстро, что профессора Вилкост, декана факультета Слизерин, следовало избегать и раздражать как можно реже. Та, не стесняясь, снимала с них баллы на первом же уроке за любое непослушание, даже если мальчик просто уронил учебник.       Остальные предметы протекли довольно быстро и показались довольно увлекательными, но выглянувшее во двор солнце выбило все мысли об учебе из головы — первые дни сентября были до безумия теплыми и солнечными, хотелось гулять и веселиться, знакомиться и осматривать Хогвартс снаружи, потому что вчера им этого не удалось в силу кромешной темноты. Стоило только почувствовать на коже ласкающие лучи игривого солнышка, как тут же переставали быть интересными и годы основания школы, и движения небесных тел, и рецепты болтливого зелья. Джэхен невольно задумался, каково летать по окрестностям на метлах. Сейчас в окно он наблюдал бескрайние просторы обрамляющего Хогвартс моря, за которым сплошная линия непроглядного леса. Руки вспотели и зачесались, а в сердце заиграл торжественный марш. Сегодня в расписании метел не было, но завтра — завтра он покажет всем.       С игривым настроением, что привнесло в успевшие устать головы детей, первокурсники завалились на последний урок — уход за магическими существами. Но по пути в нужный кабинет их остановил появившийся из ниоткуда Хагрид. Он, странно улыбаясь, скомандовал идти за ним и последовал прямиком на выход — очередной в этом замке, ведущий на поляну позади школы. Прогуляться на свежем воздухе оказалось еще приятнее, чем просто лицезреть его изнутри. Солнце приятно щекотало, а в ребятах тут же проснулось озорничество со всеми вытекающими, вроде смеха, визга и легкой шуточной толкучки. Хагрид показательно шикал, но сам едва скрывал улыбку и шагал дальше своими большими шагами преодолевая за раз метра два.       На поляне уже расположились другие факультеты, сидя на шелковистой траве прямо на солнышке, щурясь в попытке разглядеть идущих к ним гриффиндорцев. Проводить урок вне школы было лучшей идеей, даже не столько из-за хорошей погодой, сколько просто из-за особенностей предмета. Хагрид ненадолго скрылся к покосившимся баракам, оставляя на детей старосту Пуффендуя. Джэхен невольно принялся его разглядывать. Это был невысокий парнишка в хорошей форме, одетый с иголочки. Он тихо, с завидным спокойствием отвечал на что-то ученикам и изредка прикрикивал на особо зазнавшихся и позволяющих себе слишком многое. Джэхен пожевал губу и попытался вспомнить, как же его представил Хагрид, а потом случайно услышал его имя из уст одного из учеников его же факультета. Тэиль. Имя отчего-то очень хорошо шло ему — мягкое и простое; оно легко смаковалось на губах и незаметно для других притягивало. В нем отчетливо была видна рассудительность и житейская мудрость.       Оторвавшись от Тэиля, Джэхен вдруг понял, что сидит совсем один. Он огляделся. Марк стоял чуть поодаль, рядом с пуффендуйцами, расставив руки по бокам, и улыбался какому-то парнишке, тому самому, долговязому, которого мальчишка заприметил еще с завтрака. Все-таки Марк обладал тем самым очарованием, которое располагало и непременно заставляло хотеть общения с ним, несмотря на всю его очевидную простоту и открытость. Мешать им не хотелось, и Джэхен принялся рассматривать дальше. Сейчас, когда все четыре факультета были на одной поляне, без отличительных мантий, все перемешались, и было непонятно, кто откуда. И он вдруг понял, что ошибался, когда полагал, что факультеты строго придерживаются определенных клише. Это все же были обычные дети, одиннадцати лет, которым хотелось постичь новые знания, оседлать открывшиеся возможности и завести как можно больше знакомств, чтобы хоть куда-то девать свою неусидчивость. Сейчас, в первый день учебы, смутно знакомые друг с другом, они казались дружнее самых близких друзей, и Джэхен невольно загляделся, в очередной раз скользя оценивающим взглядом по первокурсникам.       Вот мальчишка с экскурсии, которого все-таки зовут ЯнЯн, уже обзавелся своей компанией — он сидел в окружении девочек и одного мальчика, плетя что-то из цветов, что они довольно громко называли венком — видимо, маггловские забавы, — подумалось магу. Взгляд полетел дальше, натыкаясь на Тэена. Он смущенно потирал затылок и шевелил красиво очерченными губами, но слов Джэхен не слышал. Рядом стоял мальчишка, в котором он узнал того самого друга мальчика с завтрака. Несмотря на улыбку Тэена, у мага создалось впечатление, что тому некомфортно, что в очередной раз вызывало слишком много вопросов. Но Джэхен не хотел разбираться прямо сейчас — он тайком выискивал кого-то другого, чей образ ясно всплыл в голове тут же.       И нашел. Он стоял один и, подобно самому Джэхену, осматривал людей вокруг. Магу даже подумалось, что они схожи. Во многих вещах. Но в то же время он понимал, что это не так. Этот мальчишка был вообще не то что с другого мира — с другой планеты. Но как бы Джэхен ни надеялся, чужой взгляд не успел коснуться его — к длинной фигуре подошел мальчик. Он что-то шепнул тому, склонившись к уху, отчего у последнего вдруг загорелись глаза, и быстро убежал, хихикая. Что-то происходило. Или произойдет. Джэхен понимал это по внезапному волнению когтевранца — очередной новой эмоции. Брови невольно нахмурились, а нижняя губа была закушена, взгляд сосредоточен, но не было в нем никакой строгости или раздражения: мальчик точно был взволнован. Джэхен постигал его медленно, по крупице, но продолжал томиться в неведении, хотя бы о том, как его зовут.       Затем вышел Хагрид, пробасив о том, что урок начался. Первокурсники замолкли и пододвинулись ближе к центру. Большая рука преподавателя по уходу за магическими существами держала мешок небольших размеров, позволяющей ладони великана спокойно всунуться в себя.       —А сейчас аккуратнее, — великан оглядел первокурсников, — Отойдите немного и постарайтесь сохранять тишину. —Наконец, его рука залезла внутрь, и Хагрид, чуть тише, не без отеческой ласки добавил, — Он пугливый.       Вдруг из маленького мешочка вылезла потрепанная пернатая мордочка. Большие голубые глаза боязливо оглядели присутствующих, явно не желая вылезать из засиженного местечка. Хагрид принялся успокаивать птицу, и та, осмелев, показала детям длинное черное крыло, поблескивающее на солнце зеленым отливом. А после, захлопав крыльями, подпрыгнула и показалась целиком. Послышались охи — птица была куда больше мешка, да что уж там, побольше некоторых детей из здесь находящихся будет. Существо тем временем медленно завертелось вокруг, видимо, ища пути отступления, но, поняв, что окружено со всех сторон — спереди сотнями пар глаз, сзади хозяином-великаном — попятилось назад, признавая более родными большие ладони, нежели чуждое любопытство.       —Кто-нибудь знает, что это за красавчик? — Вновь пробасил Хагрид, аккуратно поглаживая перья на макушке чудной птицы. —Хоть что-нибудь?       Вверх взмыла одна-единственная рука. Великан заинтересованно прищурился, а дети тут же расступились перед смельчаком. Джэхен проследил за суматохой и понял, что это был тот самый мальчик.       —Выходи вперед, —Хагрид улыбнулся и чуть отодвинул птицу, предоставляя больше места для ученика, но, заметив, что тот мешкает, поспешно добавил, —Смелее, он не кусается.       —Может, и нет. —Начал мальчик, и Джэхен осознал, что слышит его голос впервые. Тонкий мягкий голосок идеально ему шел, он был не слишком громким, но и не тихим: в нем чувствовался стержень. —Но способен оглушить криком, стоит ему лишь открыть пасть, и мы все падем верной смертью. —Он говорил без осуждения, скорее больше завороженно, не отрывая глаз от птицы, а та, точно понимая человеческую речь, смотрела в ответ. Дети вокруг охнули и заволновались. —Это Авгурей. Они очень пугливы, поэтому в обычных лесах на них не наткнуться, но если кому-то и повезет увидеть одиноких авгуреев, то они уже никогда не сумеют поделиться впечатлениями. Эти птицы убивали далеко не слабых волшебников. Считается, что их крик — предзнаменование смерти, они плачут по жертвам войн.       Джэхен не мог оторвать глаз от мальчика, точно зачарованный, он слушал и слушал, и слушал. Тихий голос и страшные слова служили точно колыбельной, пугающей, роковой. Говорил он медленно, с расстановкой. Что уж говорить об эрудированности. Мальчик был потрясающ — потрясающе умен, потрясающе чарующ, потрясающе красив. Джэхен был околдован.       —Но, сэр, авгуреи губительны и опасны, почему вы держите его в школе? —Спросил мальчик у Хагрида, и тот усмехнулся, точно ожидал подобного вопроса с самого начала.       —Ты прав, э-э..—Начал было великан и запнулся, понимая, что не знает имени ученика.       —Доен, —Подсказал мальчик. Джэхен тут же выхватил его имя из потока слов, суть которых уже давно потерял. Доен. Красивое имя, как и его обладатель, переставший с этого момента быть безымянным.       —Да, Доен. Ты прав, существовало поверье, что авгуреи способны убить криком. Но они не делают этого без повода, —Джэхен перевел взгляд с великана на Доена и вновь подавился воздухом — заинтересованный, горящий тягой к новым знаниям, он выглядел еще более чарующе. Слегка приоткрытые губы, открытый взгляд медовых глаз и слегка поддавшийся вперед корпус — он вызывал теплую улыбку и странное, разливающееся по всей груди чувство невесомости, горячительное, почти обжигающее. Джэхен хотел стать ему другом. Самым настоящим другом. —Они всего лишь поют перед дождем. Невозможно понять, о чем конкретно. Многие пытались разгадать их пение, да, многие. —Хагрид прервался, погладив птицу по макушке. —Да вот только если перекладывать пение на пергамент, то слова исчезают, понимаешь..понимаете, пение у них чернилоотталкивающее. Вот так-то. А убивать они действительно могли. Когда-то давно. Сейчас это совершенно безобидные птенчики, пугливые бедняги.       Незаметно для всех урок подошел к концу. Оказалось, что уход за магическими существами стал для всех самым интересным предметом. Даже Марк всю дорогу до гостиной Гриффиндора только и делал что болтал об авгуреях, о размахе крыла и о том, как он поместился в маленький мешок. Потом, правда, плавно перешел на нового знакомого, которого назвал Джонни. Тот был из семьи магов, но немало знал о магглах, имея родственников из обычного мира, часто навещаемых его семьей. Так что Марку было легко найти темы для разговора с ним. Джэхен честно пытался слушать, но в мыслях вертелся только Доен.       Строго для себя решив завести дружбу с Доеном, Джэхен уснул, совершенно утомленный.