Хороший мальчик

Это так гротескно и глупо. Ему давно не шесть лет, чтобы развлекать гостей за столом, но что он мог сделать в ответ на потерянные глаза матери и ее дрожащую просьбу: — Сыграй нам что-нибудь, Рейегар. Он не садился за фортепиано несколько лет. Пальцы немного растеряли скорость, но Рейегар никогда бы не разучился играть. Некстати вспомнилось, что именно отец учил его этому когда-то. Эйерис отказался нанимать преподавателя, окрестив их всех шарлатанами и жалкими соискателями прибыли. После подобного выпада никто и не подумал перечить, когда он взялся за дело сам. Так рейегаровы вечера на долгие годы превратились в непрекращающийся, беспросветный кошмар. О, ему в жизни не забыть той проклятой палки, которую отец обыкновенно приносил с собой. Она была деревянной, покрытой лаком, тонкой, словно прут, с окованной железом ручкой. Стоило Рейегару ошибиться нотой, и по пальцам прилетало без всякой жалости. Когда он принимался хныкать от боли или усталости, отец грозил опробовать и железный конец. «Всегда нелегко стать приличным человеком, мальчик!» — наставлял он, потрясая палкой над клавишами, которых боязливо касались избитые пальцы сына. Ничего удивительного, что Рейегар быстро потерял мотивацию вырастать в приличного человека. Наигрывая сейчас Бетховена, он думал лишь о том, что пить вино после новых таблеток, явно было лишним. Кажется, кто-то из собравшихся уже заметил в его второй сонате шальные ноты из Боуи и Queen. Вот они поминки, о которых пятилетний Рейегар мечтал для папаши. Он под кайфом, и музыка, извлекаемая им из капризного старого рояля, либо отвратительна, либо просто божественна. В любом случае, в конце ему скупо похлопали. Чего только он делал за эти аплодисменты, лишь бы казаться достаточно хорошим для кучки ублюдков. Нахрен их, нахрен отца и в первую голову Тайвина Ланнистера. На сообщение, о котором Рейегар в порыве сразу же забыл, тот не ответил, хотя абсолютно точно прочитал. Конечно, что Льву до детских истерик. Лучше мешать ему разбираться с дерьмом, сопровождая в каждый его шаг проникновенными взглядами. Хотя бы больше не донимал с допросами. Впрочем, эту роль вполне успешно взяла на себя его дочь. Серсея недолго рассыпалась в соболезнованиях и комплиментах его сегодняшней игре и, подобно отцу, быстро перешла к делу. — Я отвлеку тебя от скорби на минутку, хорошо? — сладким тоном начала она. — Подходящее время может не наступить никогда, не так ли? Мне показалось, у нас было все серьезно, но ты так внезапно ушел в тот раз… Не расскажешь, что случилось? — ее цепкие ухоженные пальчики, словно бы ненароком, удерживали его за рукав рубашки. Случился твой отец. Вслух он, конечно, этого не сказал. Откровенно говоря, Рейегар успел вовсе о ней забыть. В тот день они встретились в клубе случайно, Серсея здорово напилась и между шотами текилы скандалила с братом по телефону. А Рейегар накануне вновь поругался с Эш и принял лишнего. Она признавалась ему в любви, шептала что-то о том, как еще со школы мечтала выйти за него замуж; он отвечал ей, что у нее красивые волосы. Господи, в нем было столько кокаина и еще чего-то сверху, что Рейегар предпочел бы всю ночь перебирать их, пропуская сквозь пальцы пряди, сверкающие кованым золотом и гладкие, что шелк. И все же он был в ней и, видимо, даже немного хотел ее, значит, Серсея справедливо требовала ответа. — Я думаю, это была наша последняя подобная встреча, Серсея. Надеюсь, это не проблема для тебя? — ровным тоном поинтересовался он, с холодным удивлением замечая, как переменилось ее лицо. Прежде мягкие, обольстительные черты вмиг заострились, в них наметилась жесткость, присущая скорее ее отцу, беспринципному старому Льву, нежели молодой девушке. Зеленые глаза сузились в гневном прищуре, но отнять руку Серсея не спешила. — Это у тебя проблемы, хренов торчок, — зашипела она рассерженной кошкой. — Думаешь, я не знаю, куда ты исчез тогда? Так пересохло во рту, что решил прополоскать его спермой? Рейегар почувствовал, как у него разом окаменели все мышцы. Верно говорят, если дерьмо случается, оно обрушивается тебе на голову разом, не дав подготовиться. Хотя чего он хотел? Подобные грязные секреты всегда всплывали, но Рейегар наивно полагал, что к нему это не относилось. Да и будь у него время думать о репутации, ему категорически не хотелось возиться с интригами и страстями, занимающими высший свет. Любопытно, как бы Серсея использовала свои сведения, окажись Рейегар пленен ею в ту ночь и предложи тотчас же руку и сердце. Она могла болтать что угодно, решил он, доказательств у нее нет, а о таких, как Рейегар, вечно судачили без всякого повода, так какая тогда разница? Ему вдруг ни с того, ни с сего сделалось весело. — Ну, беги, рассказывай, — предложил Рейегар и даже заглянул ей за спину, якобы в поисках слушателей. Серсею явно не радовало его безмятежное настроение, но отступать просто так не собиралась. — Я найду применение твоей маленькой тайне, мой хороший, можешь не сомневаться, — пообещала Серсея с тонкой улыбкой и отошла, будто бы завидев кого-то знакомого. Рейегар направился к выходу. Нужно было проветриться. К несчастью, не его одного потянуло на улицу. У беседки уже собралось несколько человек, из которых Рейегар знал лишь жирного Тирелла, Редвина и, конечно, Тайвина Ланнистера. Ничего не оставалось, кроме как подойти, иначе это выглядело бы странно. — Угостите сигаретой? — обратился он к компании. Все, принятое им сегодня, успело выветриться, Мартелл снова подсунул ему разбавленную дрянь. — Соболезнуем вашей утрате, мистер Таргариен, — залебезил один из незнакомцев, пока остальные принялись рыться в поисках сигарет. Не шевелился один Тайвин. — Отойдем, Рейегар, — бросил он резко, и это не звучало как просьба. Все желающие дать ему прикурить неловко замерли. Снова затевать спор, тем более, в присутствии посторонних, было глупо. Рейегар пожал плечами и двинулся следом за Ланнистером. Они прошли в сад, где стройными рядами росли яблоневые и вишневые деревья. В оранжереях цвели любимые матерью голубые лилии и, в противовес их нежности, багряные розы с тяжелыми налитыми бутонами. Немногим дальше, окованный в черный мрамор, разливался фонтан. Струи воды вытекали из трех пастей огромного, целиком выложенного драгоценными камнями, дракона. Глаза яростно поблескивали кроваво-красными гранатами, чешуя, словно древняя заколдованная кольчуга, переливалась серебром. — Красивая вещь, — после продолжительного молчания промолвил Тайвин, впрочем, без всякого восторга. — По-моему, немного пошло. Мой прапрадед велел построить эту блестящую игрушку, — Рейегар скривился. Его дед, бородатый скряга с непроизносимым именем, обожал все эти старые семейные истории. По этой причине каждый, кто носил фамилию Таргариенов, обязывался в деталях знать о сомнительных достижениях великих предков. — Глядя на нее, можно подумать, будто он был из цыган, а не чистокровным Таргариеном. — Зато ты полон достоинства, — заметил Ланнистер с плохо скрываемой иронией. Рейегар едва удержался от того, чтобы воздеть глаза к небу. Судя по всему, у этой семейки в жизни не было ничего занимательнее его недавнего рандеву в Кастерли Рок. — Впрочем, нравится тебе это или нет, теперь именно ты должен это все содержать. Тайвин отвернулся от фонтана и по своему обыкновению вперился настойчивым взглядом в Рейегара. Во рту от его менторского тона поселялся привкус горечи. — Вы об этом хотели со мной поговорить? — Рейегар скучливо поднял брови в ожидании очередной порции нотаций. — Да, об этом, Рейегар, — процедил Тайвин с яростью, пронизывающей его тихий голос, будто электрическая сеть. Видимо, равнодушие бесило его даже больше наркотиков. — Чем ты собираешься заниматься? Вообще-то планы на жизнь у него были весьма и весьма определенные. Но проговориться о них Тайвину столь же небезопасно, как пихать руку в пасть голодного хищника. Впрочем, от шпильки он не удержался. — Тем, чем мне предписано заниматься в завещании, очевидно. Владеть вашей сраной фирмой и справлять нужду в бриллиантовый унитаз в перерывах. Этого сложно было ожидать, но Ланнистер усмехнулся. Рейегар и представить не мог, что его рот способен на подобные трюки. Хотя, помнится, он уже выкидывал такое, и последствия оказались неутешительными. Сейчас его тоже не ждало ничего хорошего. — Я достаточно изучил твои кокаиновые похождения, — заявил он внезапно. — О фирме можешь забыть. Думаешь, я стану платить за твои развлечения? Или содержать тебя за счет фирмы? Этого не будет. А когда ты сдохнешь в какой-нибудь вонючей канаве от передоза через пару лет, я, так и быть, выделю твоей несчастной матушке процент на содержание. — Больше ничего не хотите? — насмешливо осведомился Рейегар, придя в себе после этой тирады. — Может, и имения наши вам отписать? А то как бы вашими молитвами прежде времени в канаве не оказаться! Уж не через это ли погиб отец? — Ну, зачем так грязно? — невозмутимое лицо странно вязалось к преисполненному яда тону. — Скажем, если Серсея забеременеет от тебя, не оставит же закон осиротевшего наследника без содержания? — Она никогда на это не пойдет, — Рейегар горько рассмеялся. — Она видела нас. Той ночью. Тайвин на миг остолбенел. — Как это возможно? — с неподдельным изумлением выдавил он. — Да не знаю я! — пламя, росшее у него в груди, наконец, вспыхнуло и прорвалось наружу, словно лава из вулкана, что безмолвствовал сотни лет. — Чего вам всем от меня надо? Вы не львы, а стервятники! Забирай, что хочешь, если угодно. Я и без твоих прогнозов знаю, что не переживу отца надолго, вот только мне насрать! Слышишь? Давно насрать, так долго, что я и не вспомню сейчас, когда было иначе! Он осел на мраморный бортик фонтана, влажный от брызг. Боль не иссякла в нем после сказанного, зато закончился воздух. Рейегар задыхался, немеющими руками хватаясь за схватившееся спазмом горло. Тайвин стоял перед ним весь размытый. Вдруг его лицо, обеспокоенное, почти испуганное, оказалось совсем близко. Он говорил что-то, потрясал его за плечи. А потом притянул к себе, неловко обнимая. Рейегар беззвучно разрыдался, слепо уткнувшись в грубую ткань его костюма. Не то чтобы становилось легче. Тайвин мог считать, будто утешал его, долбанный папаша, но лучше бы он просто дал ему занюхнуть. Рейегар ощущал чужие пальцы в своих растрепавшихся волосах, это было и приятно, и тревожно одновременно. К нему давно не прикасались так. С заботой, трепетом. Пожалуй, не стоило к этому привыкать. Еще недавно мудак желал ему сдохнуть в канаве. — Я не желаю тебе смерти, Рейегар, — словно угадав его мстительные мысли, Тайвин ворвался в них и перечеркнул. — Но то, что ты делаешь с собой, ведет в тупик. — Почему тебе вообще на меня не насрать? — в замешательстве спросил Рейегар, отстраняясь, и прямо посмотрел ему в глаза. — Это из-за отца или… — Я не знаю, Рейегар, — устало проговорил он. — Иногда я забываю о том, что с тобой следует обращаться иначе, чем с твоим отцом. От него нужно было защищать и защищаться. А тебя надо защищать от себя самого. И поверь, то, что я готов это делать, никак не связано с Эйерисом.