Америка

      Что же я делала все оставшиеся дни? Иногда играла в компьютер и общалась со своими друзьями из России, но в основном гуляла и изучала местность. Но за эти дни я обошла весь Манхэттен, Бронкс, Квинс, Бруклин и Статен-Айленд. Когда я гуляла по Манхеттену, то не сразу заметила, что он окружен во всех сторон одной водой и портами, и это было завораживающе. Видеть, представлять, чувствовать, что твое тело окружает холодные струйки воды и утаскивают за собой, оставляя этот мир. А особенно красота была в том, что я была на самом большом здании и вид сверху был просто изумительным, только потом поняла, когда посмотрела вниз, что высота была слишком большой для меня и чуть удар не хватил. Да, я очень сильно боюсь высоты, могу даже от страха вцепиться во что-нибудь и держаться до тех пор, пока за мной не придут и не вытащат. Но в тот момент, словно позабыв об этом, я смотрела без страха на остальные города;       В Бронксе было ощущение духа соревнований, ведь там находились и огромный стадион, и американский футбол, и беговая дорожка на стадионе. Одним глазком видела, как и девушки, и парни, одетые в спортивную легкую форму, наперегонки бежали, смотря кто добежит первее и будет участвовать в соревнованиях. В отдельном, от этого места, были китайские вывески, жилые дома и роскошные рестораны;       Квинс практически ничем не отличался от Новосибирска — тут также кипела жизнь на каждом шагу, как и в моем родном городе, я также встречала маленьких детей, которые весело проводили свое время на качелях и горках, в общем играли, а их матери говорили между собой, поглядывая за своими детьми. И тут я вспомнила свое детство, как в садике подружилась с одной девочкой, потом как оказалось, мы жили в одном и том же доме, только она на седьмом этаже, я на пятом. И наши мамы тоже хорошо сдружились, как и мы и когда одна не могла забрать своего ребенка, вторая забирала обоих и мы так до самой ночи проводили друг у друга в гостях, пели, танцевали и веселились. Помню забавный случай, когда мы оделись как восточные танцовщицы и вышли перед Лериной мамой, она смеялась и фотографировала нас, а мы лишь, как гордые, красовались и задирали голову и неуклюже танцевали, под музыку «восточные сказки».       — Эй, девочка, красивая, ты мне улыбаешься, я тебя уже люблю, все что хочешь подарю, — что сказать, мы были маленькие и не понимали что поем и делали ошибки, дядя Гриша, отец Леры, тогда взял камеру и начал нас снимать. И когда был припев, мы с Лерой подрывали горло и просто орали, а не пели: ВОСТОЧНЫЕ СКАЗКИ ЗАЧЕМ ТЫ МНЕ СТРОИШЬ ГЛАЗКИ, МАНИШЬ, ДУРМАНИШЬ, ЗОВЕШЬ ПОЙТИ С ТОБОЙ.       Боже, если бы я сейчас также выступила перед своими родителями или еще кем-нибудь, мне стало очень стыдно. Даже вспоминать стыдно, но тогда были веселые времена;       Бруклин был идентичен с Квинсом, только он был более менее густо заселенной местностью, очень многие люди будто куда-то торопились и суетились, что создалось такое ощущение, что эта часть очень целеустремленная, живая и работающая;       А вот уже в Статен-Айленде отличался от всех вышеперечисленных тем, что там были разного рода парки развлечения, обычные парки и, как бы не звучало глупо, деревья. Создавалось такое ощущения, будто я была в каменных джунглях, но здесь очень редко ездили машины и воздух был чище, чем в других районах. И люди были по-добрее и приветливы. Они охотно сами начинали разговор и были посговорчивее. Даже на вопрос, откуда я, они казались очень удивленные, но говорили, что сами хотели побывать в России и мечтали только об этом. Вот я и рассказывала им о прелестях Новосибирска, не забывая еще и о недостатках, о экологии и с грустью говорила о том, какие у нас зарплаты и цены, а в некоторых городах ведь еще хуже обстоят дела, вот, вспомнить то, что было в Якутске, там вообще затопило все нахер из-за паводка, и наше правительство не предпринимает дело по этому поводу, но может уже там все дома отремонтировали, но кто знает. Нельзя так наплевательски относиться к людям, особенно на дальних краях. Честно скажу, я Москву вообще не особо любила, город-омыватель денег с простых людей. Лучше уж Санкт-Петербург. Хоть там и такие паводки не редкость, но они более толерантны к людям. Но, без Москвы тоже никак, все-таки столица главная, и единственная опора на союз между странами.       Когда я рассказывала об этом американцам (ну, их было где-то десять человек, в основном бабушки и дедушки, и двое взрослых), те лишь в ужасе округляли глаза и прикрывали рты от шока. На конце они лишь грустно посмотрели на меня и сказали, что не хотели, чтобы такое произошло, даже врагу не пожелаешь такого. Я лишь с тяжелым вздохом кивнула головой и пожелала им удачи, на что они тепло улыбнулись и пожелали мне того же. Я не стала им рассказывать про то, как я однажды шла по улице и на фонарном столбе увидела труп, после такого я не спала около недели, эти темные, безжизненные глаза будто преследовали меня, не давая покоя.

***

      Вот и наступил тот день, которого я так ждала. Учебный день. Это было так волнительно, как на тебя отреагируют новые ребята, примут ли к себе? Привычка вставать рано дала о себе знать и я проснулась в восемь утра, но занятия начнутся в три часа дня и примерно закончатся в девять вечера. Ого, ничего себе колледж.       Оставшееся время до двух я занималась уборкой, хоть дом был и не особо большой (ага, коридор, гостиная, спальня, кухня и ванная), но пылесосить и мыть пол никто не запрещал. Я хоть и не любила убираться, но чем-то надо было себя занять. Компьютер не вариант, не услежу за временем и опоздаю, я себя знаю. В принципе, после уборки можно было телевизор посмотреть, там должно показываться время. Да и что там, в ванне практически не нужно было убираться, как и на кухне, но протереть пол нужно было. Нужно потом купить ковры и расстелить их в ванне и кухне, чтобы покрасивее было.       После уборки я посмотрела на часы. Полдесятого. Я пошла в гостиную и легла на мягкий диван, взяв пульт в руку и включив телевизор. Так и прошло около двух часов. Но потом я вспомнила, что нужно было заплатить за колледж и надо было обменять наши русские рубли на доллары.       — Бля… — я посмотрела на карте, где находилось это главное здание и ужаснулась, благо, что оно находилось рядом с колледжем. Времени терять было нельзя, два часа туда-обратно, но потом смысла возвращаться не будет, т.к. практически придется обратно возвращаться, хоть и останется еще полчаса. Ну ладно, возьму все с собой и лучше немного постою рядом и полчаса просто постою, чем буду опаздывать.

***

      Довольно много времени убила на обмен валюты, зато все необходимые деньги были с собой, да еще и останется на новенькую одежду и на месяц точно хватит. Нужно подыскать где-нибудь работу, на время, примерно с утра и до дня.       «Ох, и уставать я чаще буду, но, думаю, за месяц привыкну» — подумалось, когда я шла в сторону колледжа. Хорошо что хотя бы идти минут десять, но у меня еще есть полчаса до начала, так что можно либо погулять рядом, либо постоять.       Как только я пришла, то увидела много народу. Ничего себе, и это все студенты? Ну, здание колледжа тоже огромное, так что наверное не стоило задавать таких вопросов. Увидев одинокую лавочку, я присела на нее и задумалась. Можно пойти в кафе официанткой поработать, нормальная временная работа, и разговор с людьми (что в моем факультете и нужно) и чаевые, да и к тому же, многие кафешки берут студентов к себе. С другой стороны, на этой работе постоянно будут стрессы и физически тяжелый труд, но ничего легко не дается, так что можно попробовать.       И вот прозвенел звонок, и все студенты начали проходить внутрь. Немного замешкавшись, я проследовала за ними, и через пару минут мы попали в актовый зал. Вижу, что многие ребята здороваются с друг другом и обнимаются, спрашивая как провели лето. Получаются, они уже знают друг друга. Такие же, как и я. Взрослые*(имхо, в США совершеннолетие наступает в 21 год*). На сцену проходит пожилой мужчина и разговоры, хоть и тихие, быстро прекратились. Он осмотрел весь зал и кивнул самому себе.       — Добро пожаловать в городской колледж Нью-Йорка, — хоть на вид ему было уже за шестьдесят лет, его громкий голос и басс звучал так, будто он говорил в микрофон, которого он держал в руке, но не подносил ближе. — Он (созданный как «свободная Академия» в 1847 году) является учреждением-учредителем Городского университета Нью-Йорка и домом для восьми школ и подразделений, каждый из которых посвящен продвижению исследований и знаний. Мы — это место, где Альберт Эйнштейн впервые представил свою теорию общей теории относительности за пределами Европы, наши выпускники открыли вакцину от полиомиелита, помогли построить интернет и спроектировали Панамский канал. Кроме того, наши выпускники стали судьями Верховного Суда, государственными секретарями, лидерами промышленности, всемирно известными исследователями и удостоенными наград актерами и музыкантами. И мы ради приветствовать новичков и будущих выпускников. Наш девиз: оглядываясь назад, смотри вперед и только вперед! Прошу, а теперь занимайте свои места и начинайте отлично учиться.       После его ухода, я услышала обрывки из разговора перед тем, как пришли старшие и помогали новичкам, подсказав, куда нужно идти, в какой кабинет:       — Директор Браун впервые выступил перед нами за три года, как думаешь, это как-то связано с новичками?       — Не знаю, я слышал к нам в колледж поступил какой-то иностранный новичок, который занял первое место и отличился, — боже, это они про меня. Даже не знаю, как на это реагировать, я просто от смущения незаметно прикрыла глаза руками, отчего на меня легла чья-то рука, я вздрогнула всем телом и посмотрела, кто это был. Это те двое парней, чей разговор я подслушала. И мысленно материла себя. — Ты в порядке?       — Д-да, просто здесь душно, — ляпнула первое, что пришло в голову. — Здесь нет форточек, чтобы приоткрыть и впустить свежий воздух? — это был высокий блондин с очаровательной улыбкой и карими глазами, с немного растрепанными волосами.       — К сожалению, нет, но понимаем. Нам также было в первый раз, и во второй, и третий и… — его напарник и по совместительству, лучший друг, понял что сказал и замолчал.       — Хах, Дерек, ну ты даешь, — блондин по-братски обнял его и стукнул по плечу, за что получил толчок в грудь. Парни так и продолжили «играться», пока не назвали мой факультет.       — С-155, новички, прошу за мной, — я помахала двум парням и последовала за парнем, который привел меня и еще троих ребят к одному из кабинетов. Вот и все, сейчас будет момент истины, я зайду в аудиторию и начнется новая жизнь. — Сейчас у вас будет философия, затем и все остальные пары, пожалуйста, если не хотите заблудиться и тому подобное, просто следуйте за вашими одногруппниками и вы таким образом попадете на следующее занятие. Секундочку, — он зашел в кабинет, оставляя нас наедине на пару секунд, на что мы успели только друг с другом поприветствоваться, как знакомая голова появилась из кабинета. — Отлично, вас уже ждут. Удачи.       Мы только кивнули и поблагодарили его. И по одному начали заходить, я была самая последняя и закрыла за собой дверь. На нас смотрели одиннадцать человек, и еще сама преподавательница, на вид это была молодая женщина лет тридцати, брюнетка с зелеными глазами и круглыми очками. Она смотрела на нас дружелюбно и после секундной паузы улыбнулась и попросила назваться, а затем присесть.       — Уильям Джонс, — и парень прошел вперед и занял место.       — Милли Смит, — девушка повторила за парнем и заняла свое место.       — Дэйв Томас, — также.       И вот на очереди была я. Хоть и внешне не показывала волнение, но внутри мне было не по себе.       — Виолетта Королева, — я заметила, что одна девушка с того момента, как мы зашли, не сводила с меня глаз, изучая, и даже сейчас она подняла руку. Это была блондинка с необыкновенными, чистыми голубыми глазами и длинными до груди светлыми волосами. Она была одета в полосатую (белую с черными полосками) футболку и темными штанами с небольшими каблуками. А этот взгляд… будто смотрел прямо в душу, он одновременно и пугал, и настораживал. Но и притягивал к себе загадочностью.       — Миссис Нильсон?       — Да, мисс Карен?       — Можно новенькая сядет рядом?       — Это тебе решать, — повернулась ко мне, я пожала плечами, и сказала что не против, на лице блондинки расплылась радостная улыбка.       Я прошла вперед и села на второй ряд, на четвертую парту (тут были одна парта на человека, когда у нас одна — на двоих), а она сидела на первом ряде. Поворачиваясь ко мне, блондинка до сих пор радостно улыбалась.       — Привет, я Джен Карен, приятно познакомиться, — не понимала ее радости и энтузиазма, но, возможно, у них не было новичков.       — Виолетта Королева, приятно познакомиться, — я пожала ее вытянутую руку и ощутила тепло ладони, на пару мгновений.       И после этого мы не разговаривали, боясь прервать пару. На удивление она прошла незаметно, и когда прозвенел звонок, означающий конец первой пары, студенты начали собирать тетрадки и ручки. Не зная куда идти дальше, я повернулась к девушке.       — Извини, не знаешь куда идти дальше? Что у нас? Вроде история.       — Да, конечно, прошу, иди за мной, — она улыбнулась и кивнула. Мы шли за всеми и я одновременно шла за ней. У нас как-то сам завязался разговор: — Слушай, ты это, не обращай на меня внимание, у нас просто никогда новеньких не было и это удивительно, когда приходит кто-то. — да, я была права насчет ее настроения, ну, бывает.       — Серьезно? У вас никогда не было новых людей?       — Говоришь, будто ты не из Америке, — она посмеялась, а я как-то странно на нее посмотрела. Увидев это, она перестала и удивленно спросила, идя дальше: ты разве не из Америки?       — Нет.       — Странно, акцент у тебя как у настоящей американки, но да, выглядишь ты как иностранка. Так откуда ты?       — Из России.       Она остановилась на полпути и обернулась на меня. Вы бы видели эти удивленные глаза, будто я открыла ей Америку. Но она вроде не была настроена агрессивно или враждебно, напротив, это было любопытство и интрига.       — Ого, из далеких краев ты к нам приехала, — и началось, те же самые вопросы, по поводу того, как у вас там все, ходят ли медведи и играют ли на балалайке. И, самое главное, пьем ли мы каждый час. От этого вопроса я поморщилась и высунула язык в отвращении.       — Ну, у нас как и вас, пьют, но умеренно и не каждый час. Бывает по праздникам. Я вообще не пью и не хочу испытать этого. Все что я могу выпить, это — сок, лимонад, ваши напитки, как кока-кола, спрайт, пепси и обыкновенную воду.       Мы стояли перед кабинетом и она внимательно слушала, иногда ужасаясь, иногда вздыхая с облегчением.       — Извини, просто мне рассказывали, что все в России пьют и не знают меру, — она виновато посмотрела на меня и я кивнула. — А еще говорят, что в России самые красивые девушки, и вижу, что это правда.       Я немного покраснела, а она негромко хихикнула, с добротой посмотрев на меня.       — Разве никто не говорил тебе такого? — покачала головой. — Жаль, ты и правда красивая, скоро парни будут бегать за тобой как за хвостом, — легкий толчок в бок и я почувствовала, что тогда испытывал мой брат, только в два раза хуже.       — Да иди ты, — и наш разговор стал более спокойным, будто все напряжение исчезло в миг, оставив после себя только неожиданно приятный разговор. Если честно, я не хотела говорить откуда я, многие не особо любят русских, но видно это не относится к этой девушке, она готова говорить даже с русскими, и от этого как камень с души упал.

***

      Время пролетело незаметно, и правильно, ведь я нашла себе новую подругу, с кем можно было пообщаться на любые темы и высказать свою точку зрения, не боясь что в твой адрес полетят не лестные слова. Да и за это время я так сдружились с Джен, что на последней паре сидели на тех же местах, где и в первый раз и тихо перешептывались между собой. Хорошо, что преподаватель нас не видел, или делал вид, будто не видит, но после того, как он отчитал одного из однокурсников (кстати, Джен с остальными училась здесь уже два года из пяти, получается, я перепрыгнула первый курс и сразу перешла на второй?), мы перестали общаться, боясь что и на нас будут ругаться. Хотя на Джен все-таки наорали, когда пыталась мне что-то сказать, но, по виду девушки, ей было все равно, хотя она больше не пыталась говорить.       Когда время было уже за девять вечера, светловолосая показала мне, что есть еще пару выходов, это были выходы с самого колледжа, по-бокам, которые вела лестница вниз. Джен сказала, что на первые дни у главного входа всегда толпа, так что можно сократить время и пойти этой дорогой. Даже удобно. Потом она спросила, где я живу.       — В восточном Бродвее, — она даже остановилась и открыла рот от удивления. Да что с ней не так?       — Ты так далеко живешь?       — Ну, не сказать что далеко, но всего-то лишь час идти, если быстро.       — Давай я тебя провожу лучше, — ее взгляд стал серьезным, — ночью может все что угодно случиться.       О, это было мило. Хоть кто-то за меня беспокоился, не говоря о родителях. Я даже польщена. Вот что значит подруга. Но не стоит, я большая девочка и смогу о себе позаботиться.       — Спасибо за заботу, но я и сама смогу, — улыбнулась, чтобы доказать, что со мной ничего не случиться.       — Давай хотя бы до 77-й улицы? — я задумалась. Это примерно полчаса отсюда и полчаса до дома. Да и пообщаться с кем будет, потом я пойду с музыкой.       — Хорошо, — утвердительно киваю и вижу облегченный вздох, смотрю недоуменно.       — Прости, у нас в прошлом году примерно недалеко от 110-й улице произошло изнасилование и убийство, — так, а вот от этого мне стало не по себе, раз она ничего не сказала про маньяка, есть вероятность, что он на свободе.

***

      И в итоге Джен проводила меня до самого дома, я волновалась за девушку и попросила ее номер и обещание, что когда она дойдет домой, то обязательно позвонит мне. Блондинка только кивнула и потрепала меня по волосам, как ребенка, сказав что с ней все будет хорошо. И что? Проходит полтора часа, прежде чем она позвонила мне и сказала что добралась до дома и сейчас готовится к еде и ко сну. Я с облегчением вздохнула и пожелала ей приятных снов и сама пошла готовить еду. Но ее слова про изнасилование и убийство никак не выходило из головы. Боже, надеюсь, со мной такого не случиться и его поймают.

***

А где-то на Бруклинском мосту сидел неизвестный человек, он дрожал всем телом, а особенно дрожали его руки, которые медленно покрывались мурашками по коже от холода и чего-то еще. Он тяжело дышал. Машин было очень мало, и то если и ездили, то очень редко и никто не мог ему помешать. Сзади к неизвестному подошел полицейский. Он положил на его плечо свою руку и спросил, все ли в порядке. Неизвестный не ответил. Секунда — и полицейский лежит на земле, прижатый, а по горлу прошлось что-то острое. Он открыл глаза и последнее что увидел — острые когти.