Когда отыгрыш в выигрыше

      В одной русской народной сказке солдату, идущему домой на побывку, приходится ночевать у прижимистой старухи. Старая карга не бедствует, но гостеприимством не отличается: ужина у неё не допросишься. Солдат, однако же, тоже себе на уме – прекрасно понимая положение дел, он предлагает сварить кашу из топора. Колдуя над котлом, служивый на все лады нахваливает будущее кушанье и ненавязчиво предлагает добавить к столярному инструменту соли, крупы и масла – и скупая, но недалёкая старуха идёт у него на поводу. В итоге хозяйка, сама того не понимая, выкладывает все необходимые для яства ингредиенты – и вместе с тем остаётся в полной уверенности, что каша сварена именно из топора.       Такое ощущение, что при создании вступления для Inquisition BioWare руководствовались именно этим рецептом.       Для чистоты эксперимента попробуем взглянуть на первый акт игры глазами человека, незнакомого с Dragon Age. Что мы увидим? Знакомство с миром отсутствует как факт – нам выдают куцую биографическую справку и отправляют приключаться. Больше того, необъяснёнными остаются ключевые реалии Тедаса, непосредственно важные для понимания текущей игровой ситуации. В Origins маг немедля узнавал, что такое Тень, и почему усмирение – это скверно, а городской эльф очень быстро понимал прелести социального расслоения в денеримском эльфинаже. Здесь же человеку-немагу поведают, что его готовили к вступлению в ряды храмовников, но ничего толком не расскажут об ордене, а гном узнает, что является бескастовым «наземником», но так и останется в полном неведении насчёт общества, которое породило само это понятие.       Недалеко ушла и встреча с персонажами: кого ни возьми, всем с первого появления что-то от нас надо. Начинать историю с допроса становится недоброй традицией серии – но если во второй части повествование Варрика служило обрамляющим приёмом, позволяющим заодно списать кучу игровых условностей на буйное воображение рассказчика, то здесь действие разворачивается в реальном времени, и в переплёт попадает уже главный герой. Какие уж тут знакомства, когда суровая тётка со шрамом на роже грозится выбить из тебя признание пудовыми кулаками.       Ни шатко ни валко, но персонажа всё-таки наделяют известной властью над ситуацией, хотя Избранный, отмеченный магическим знаком и краткосрочной амнезией впридачу – не самое свежее решение в сценарном арсенале. Но реакцию персонажей на этот кульбит иначе как смехотворной не назвать – тюремщики (!) из свежееобразованной спецслужбы (!!) позволяют подозреваемому в преступлении века (!!!) вооружиться и решать, каким образом действовать в сложившейся ситуации. Конечно, их реакции вряд ли поспособствовали бы погружению, даже будучи более правдоподобными – с какой стати сочувствовать совершенно незнакомым героям, которые в первых же фразах чего-то от нас требуют? – но они могли хотя бы не саботировать его и не превращать действие в абсурдистский фарс.       Так почему при этом – совершенно кошмарном – уровне исполнения вступление Inquisition кажется не ужасным, а просто слабым? Ответ прост: авторы беспощадно эксплуатируют наследие предшествующих игр, чтобы вызвать у игрока, уже знакомого с серией, эмоциональный ответ за счёт его прежних впечатлений. Каждый раз, когда у нас возникают претензии к характеру происходящего, сценаристы спешат подбросить дровишек в пылающий костёр ностальгии. Вы хотите знать, что это за понос из спецэффектов, и что вы вообще тут делаете? О, смотрите, да это же Кассандра, давно не видались! С какой стати все возомнили, что вы можете и должны исправить то, что происходит, что бы это ни было? Так, гляньте-ка, это ж Лелиана – да ещё и в новом прикиде! Почему вас (с идиотским отговорками) слушаются как начальника, хотя должны вести на цепи с ножом у горла? Ой, кто бы мог подумать, это же сам Варрик Тетрас!.. Ну, разве вам не интересно?!       В этом вся суть вступления Inquisition – игра, словно хитрый сказочный солдат, провоцирует вас наполнять происходящее впечатлениями, вынесенными из других частей, вместо того, чтобы создавать их самостоятельно. Пролог не пробуждает никаких новых чувств – лишь паразитирует на тех, что сохранились у нас с прошлых частей. Такой подход действительно способен вызвать известный эмоциональный отклик, но последний может лишь прийти извне, а не возникнуть благодаря внутренним достоинствам самой игры. И если, по какой-то причине, игрок не пожелает бросать в котёл собственные чувства и воспоминания, вступление Inquisition предстанет перед ним во всей своей нищете – таким же блеклым и безвкусным, как несолёная вода, в которой вскипятили топор.