Песнь Тени

Все началось с того, что Рей отправили в «Механику и Ремонт Платта». Человек, к которому ее отправила служба опеки, Ункар Платт, был еще меньше настроен цацкаться с ней, чем ее предыдущая опекунша, что, в общем-то, ни о чем не говорило. Базин Неталь, ее бывшая опекунша, была холодной, расчетливой и фальшивой насквозь. Она взяла Рей только чтобы повысить свой социальный статус, притвориться любящей мамочкой с примерным ребенком, который выглядел бы в дизайнерских нарядах так же хорошо, как она сама. Но Рей была совсем не такой, какой ее хотела видеть Базин. Видимо, большинство людей предпочитало брать младенцев. Никому не была нужна упрямая, вспыльчивая, как вулкан, девочка, которая чаще красовалась поцарапанными коленями и грязной обувью, чем юбочкой и идеальной позой для «мамочка и я» фотки в инстаграмме. Если бы Базин действительно могла позаботиться о младенце, он бы точно подошел ей больше, хотя бы потому, что не огрызался бы в ответ. Может быть, поэтому Базин со скоростью света и избавилась от Рей. Рей мало заботила одежда, она всегда была довольна принесенными ее матерью подержанными вещами из «Гудвилла». Обычно это были джинсы и футболки. По особым случаям она получала новую пару кроссовок, хотя предпочитала бегать вокруг босоногой. Так она чувствовала себя свободнее. Но свобода собиралась стать чем-то далеким. Шестилетняя Рей была тощей и едва дотягивала до нижней границы роста, подходящего ее возрасту. Ее маленькое тело и привлекло к ней внимание Платта. Едва она прибыла в его мастерскую, она поняла, что он в ней нашел. Свалку вокруг покрывали стоящие горами машины и смятый металл. Даже с помощью техники было бы сложно вытаскивать из гор нужные детали. Взрослый мужчина мог дотянуться до некоторых, но маленький ребенок с легкостью смог бы лазить вокруг, даже через самые узкие щели и дыры. Она задрожала от мысли, что ее может зажать между металлом, так далеко от света солнца. После того, как Базин уехала, Платт затолкал Рей в его трейлер. Он стоял посреди свалки, спрятанные за горой разбитых машин, вдали от передних ворот. — Здесь ты будешь спать, девчонка. — Она проследила за его указующим пальцем к продавленному дивану. — Сюда даже не думай заходить, — он указал на комнату в задней части трейлера. — Это моя комната. — В его комнате была кровать и была дверь, а вот диван, на который он ей указал, стоял прямо перед дверью на улицу. У Рей не было настроения спорить. Она просто кивнула, крепко прижимая свой крошечный рюкзак — в котором были все ее вещи — к своей груди. Ункар Платт был огромным человеком с угрожающим взглядом. Если она хотела выжить, ей нужно было сохранять с ним хорошие отношения. Она провела свою первую ночь там, тихо плача, свернувшись в клубок на продавленном диване. Платт так и не услышал ее за собственным громким храпом. Рей обняла себя, свернувшись вокруг рюкзака и давясь слезами. Она скучала по родителям. Она скучала по дому. И больше всего она скучала по своему двору. У ее родителей было не так уж много, но они владели небольшим клочком земли рядом с лесом. Задний двор был ее собственным маленьким миром, местом, составляющим ей компанию, ведь ее родителей никогда не было рядом. Она провела бесчисленные часы там, босиком, свободная посреди густой травы. Не один раз она находила черепаху или лягушку, так что ей было с кем поговорить. Однажды утром она нашла змею, но не стала ее беспокоить. Она знала, что лучше не злить такое создание. Это было опасно. Теперь она застряла в душном трейлере с куда худшей опасностью. И даже плача она чувствовала на себе чужой взгляд, следящий, как она рыдает в темноте. Она огляделась, ожидая увидеть кота или собаку, ведь Платт спал, но никого не было — только ночь. Она снова вздрогнула. Она знала, что Платт не оставит ее в покое. У него были планы на нее, и эти планы выложили перед ней следующим утром. Все еще не рассвело, когда Платт вышел из своей комнаты и вытащил ее наружу. Они стояли посреди свалки, окруженная искореженными машинами и осколками металла. Рей забрала свой рюкзак с собой. Она не доверяла Платту. Сама идея о том, что он может покопаться в ее вещах, расстроила ее. — Теперь ты будешь работать здесь, девочка, — сообщил ей он. Видимо, у него не было желания запоминать ее имя. — Если найдешь что-то ценное, то получишь еду на день. Он выдал ей пару перчаток, слишком больших для ее крошечных рук, и бутылку воды. И все. Рей уставилась на вещи, на секунду запутавшись. Он ведь не говорил серьезно, нет? Служба опеки ведь не могла отправить ее к нему, если он отказывался кормить ее? — Шевелись! — рявкнул Платт. Подпрыгнув, Рей побежала так далеко от ее нового опекуна, как могла. Она проскользнула между Каддилаком и раздолбанной Тойотой, прежде чем заметила старый серебристый Форд Сокол, стоявший в углу забора. Он был сильно разбитым, проржавевшим и с большой вмятиной, судя по которой, он попал в аварию. И все же, он был куда целее, чем многие машины на свалке. Рей решила, что это самое безопасное место, чтобы спрятаться. Забралась внутрь через разбитое пассажирское окно и проскользнула на заднее сидение. Места было много, сиденье было словно большой диван. Рей пощупала вокруг, избегая осколков стекла. Под сиденьем оказалось свободное место, где были установлены ножки сидения. Туда она и запихала свой рюкзак. Здесь будет куда безопаснее, чем в трейлере Платта. Позаботившись об этом, она минуту просто сидела, оглядывая внутренности машины. Это была модель 1979 года, с быстродействующим линейным адаптором и раскрашенным бампером. Она знала, что у этой конкретной модели был увеличенное грузовое место, вот почему он идеально подходил для хранения ее сокровищ. Несколько дополнительных дюймов позволили ей скрыть от чужого взгляда, случись кому проходить мимо машины, то немногое, что ей принадлежало. Довольная тем, где теперь был ее рюкзак, она обратила внимание на переднюю часть машины. Рей забралась на водительское сидение, обхватив своими маленькими руками руль. Кем бы не был последний водитель Сокола, он был высоким. Сидение было отодвинуто назад, слишком далеко, чтобы она достала педали, хотя, даже если бы у нее были ключи, Форд вряд ли бы завелся. Передняя часть машины была сильно повреждена. С того места, где она сидела, она видела, что вся дверь была вмята. Если бы на ее месте сидел взрослый, металл бы касался его ног. Она вздрогнула, на секунду задавшись вопросом, выжил ли водитель. Девочка перевела взгляд на рычаг переключения передач, и ее внимание привлекла вспышка чего-то золотистого. С зеркала заднего вида свисала пара металлических игральных костей. Рей потянулась к ним, завороженная их сиянием. На них были странные отметки, словно их выжгли на металле. Она никогда еще таких не видела. С любопытством, она встала с сидения, чтобы стянуть кости с зеркала. Едва она коснулась костей, в машине стало темно. Воздух похолодел, и она почувствовала, как по спине поползли мурашки. Рей показалось, что сейчас ударит молния. Вытянув шею, она выглянула вперед, пытаясь разглядеть за козырьком, не начинается ли дождь, но на небе не было ни облачка. Странно. Она выпрямилась и уставилась на зеркало заднего вида. Она была не одна. В отражении из темноты на нее смотрели кроваво-алые глаза. Взвизгнув, она потеряла равновесие и упала между сидениями на заднее сидение — туда, где было существо. Быстро сев, она оглядела Сокол в поисках хозяина ужасных глаз. Никого не было. Она была одна. *** В следующий раз Рей увидела алые глаза месяц спустя. Она убедила себя, что то, что она видела, было вызвано недостатком сна и страхом. Она вернулась к Форду Соколу на следующий день. Внутри не было ничего, кроме ее рюкзака, все еще безопасно спрятанного там, где она его оставила. Кости все еще свисали с зеркала заднего вида. Внутри ничего не изменилось. Никаких признаков жизни. После ее инспекции она списала все произошедшее на свое воображение и сосредоточила все силы на выживании. Она быстро усвоила, что Платт считал мусором, а что был готов менять на еду. Кранцы и бамперы это неплохо. Каталитические преобразователи еще лучше, но только в том случае, если машину произвели после семьдесят пятого года. Однажды она нашла рабочий GPS, и за это Платт устроил ей целый банкет на ужин, еще и магазинный пудинг дал. Это была первая ночь после ее переезда, когда Рей заснула с полным желудком. С тех пор она начала делать все, чтобы вновь испытать это чувство. Был закат, когда она шла обратно к трейлеру ночевать. Рей остановилась у Сокола, чтобы проверить свои сокровища, как делала каждый день. Только на этот раз она залезла в машину. Кости звали ее. Прежде чем она поняла, что делает, она уже сидела на переднем сидении, вытянувшись вперед. Ей удалось высвободить их из того места, где они были запутаны на зеркале заднего вид. В ее маленькой руке она казались странно тяжелыми. Она положила их в карман, гадая, даст ли ей за них что-нибудь Платт. Это, конечно, была не деталь для машины, но попытаться стоило. Вылезая из окна, она зацепилась лодыжкой за ручку двери и рухнула на землю. Застонав, она заставила себя подняться, отряхивая грязь. Она встала, и тут атмосфера изменилась. Она замерла, ощутив знакомый холодок в воздухе. — Эти кости… Принадлежат мне. Резко подняв голову, Рей оглянулась, ожидая опять увидеть алые глаза. Но никого не было. Потряся головой, она напомнила себе, что сегодня еще не ела. Она списала инцидент и продолжила путь к трейлеру. Она отчаянно хотела есть, и надеялась, что Платт будет доволен золотистыми кубиками. Может быть, она получит еще один пудинг. Она без устали работала весь день, пока солнце над Джакку не село. Теперь, когда ночь сменила остатки дневного света, тьма накрыла весь двор. И тут она вновь услышала этот голос. — Верни мне кости, маленькая, — ласково пропели тени. Она решила, что голос принадлежит мужчине. Он был глубже, чем голос Платта, хотя настолько же угрожающим, так что это не мог быть Тидо. Может быть, это еще один из подпевал Платта. Один из тех мужланов, которых он постоянно нанимал, все время пытались украсть ее находки. Решив, что она такая маленькая, что не станет начинать драку. Последний, который так решил, все еще ходил с отпечатков ее зубов на руке. — Выходи, — потребовала она, так храбро, как могла, хотя ее голос дрожал. Рей поискала взглядом оружие, готовая защищать то, что принадлежало ей. Она остановилась на старой трубе, примерно полметра длиной. Такая точно оставит свой след на ее оппоненте. — Не бойся, — сказал голос. — Я не боюсь, — возразила она, хотя это была очевидная ложь. Ее хватка на трубе усилилась. Из тьмы раздался смешок. — Боишься, но если ты вернешь мне кости, я оставлю тебя в покое. — Я ничего тебе не отдам, — прошипела она, оскалив зубы, словно маленький, но яростный зверек. Раздалось длинное «хм», как будто он раздумывал над ее словами. Холодок пронзил ее кожу, проникая глубоко, пока не достиг костей. Она задрожала, внезапно продрогнув, несмотря на жару Джакку. По ее рукам побежали мурашки, и она инстинктивно обняла себя. — Такая одинокая. Ночью отчаянно пытаешься заснуть. Рей задрожала от правды в его — она думала, что это был мужчина — словах. Она все еще плакала по ночам, тоскуя по чему-то, что не могла назвать. Прошло уже несколько недель, как ее сослали жить с Платтом. Свалка совсем не походила на ее старый двор, но она нашла пути, чтобы хотя бы немножко наслаждаться свободой. До те пор, пока они приносила Платту к концу дня что-то небесполезное, ее оставляли в покое, и все же боль в ее груди не исчезала. Это не была боль голода. Во время ее первой недели в Джакку она ощутила эту боль. Пустота в ее желудке заставила ее приспособиться, улучшила ее понимание деталей моторов. Она никогда не тратила время на машину, которая этого не стоила. Если она могла бы продержаться достаточно долго, чтобы начать копить свои порции, она могла бы сбежать. Она бы могла вернуться домой, на ее двор, и все стало бы, как прежде. Больше никакого рытья в мусоре, никаких воплей Платта, и никакого плача по ночам. Рей хотела выжить. — Ты собираешься выйти или нет? — фыркнув, спросила она. Если она хотела выжить, она должна была позаботиться о том, чтобы никто не пытался напасть на нее, включая тех, кто прятался в тенях. Молча, красноглазый голос выплыл из мрака. Было сложно понять, где заканчивался он и начиналась тень, словно он сам был сделан из тени. Он был закутан в обсидиан, с головы до ног черного цвета, кроме его светящихся алых глаз. Рей заставила себя не шевелиться, когда он выпрямился в полный рост. Он нависал над ней, больше шести футов ростом. Рей больше не могла отрицать. Кто-то — нет, что-то — жило на дворе, скрываясь посреди обломков. Несколько минут они изучали друг друга — теневой монстр и девочка-сирота. В то время как он сливался с ночью, единый с тьмой, она казалась поцелованной солнцем после долгих часов, проведенных на улице. Ее темные волосы слегка посветлели от долгого нахождения под солнцем, а веснушки стали более заметными. На его лице не было ничего подобного, даже лица-то самого не было. Он был силуэтом, у которого не было никаких характеристик, кроме горящих глаз, которые не отрывались от нее. Рей вдруг поняла, что каким б страшным он не выглядел, он не напал на нее. Часть ее задавалась вопросом не потому ли, что она его всего лишь вообразила. Она еще никогда не видела ничего подобного, ни по телевизору, ни в книгах. Может быть, это все было сном, вызванным перегревом на солнце. Но затем он снова заговорил, и стало ясно, что все реально. — Как ты сумела взять кости? — Эти? — Рей вытащила золотистые кубики из кармана. Его глаза последовали за движением, не отрываясь от сокровища в ее открытой ладони. — Да. Она пожала плечами. Они были всего лишь украшением. Что в них такого важного? — До них не дотрагивались с тех пор, как умер владелец машины и все же каким-то образом ты — человеческий ребенок — смогла до них дотронуться. Как? Вопрос, который он задал, слишком сложный для ее юного разума. Она только знала, что нашла игральные кости в разбитой и оставленной — как и она сама — на свалке машине. В отличие от нее, тени кости ни к чему. Это было ее сокровище — и она не собиралась просто его отдать. Ей нужно есть. Она снова пожала плечами. — Не знаю. — Ты же понимаешь, что я могу забрать то, что хочу. — Когда он ответил, в его голосе появилась острота, колючий тон, похожий на тот, каким с ней говорил Платт, когда она не приносила ничего полезного. Рей инстинктивно сжалась, боясь, что он ее ударит. Платт ударил ее в первый день, когда она только вернулась к трейлеру с пустыми руками. Рей еще никогда не били прежде. Ее родители слишком часто пропадали, чтобы воспитывать ее, так что сама идея наказания казалась чуждой. После этого ее щека горела несколько дней, красный отпечаток ладони, как клеймо. Его подпевалы на следующий день все не успокаивались, убежденные, что жестокость Платта ее сломала. Она не позволила им добраться до себя, пнула одного в колено и зарычала на остальных, и сбежала, спрятавшись под старый пикап. Тень словно прочитала ее мысли, его глаза распахнулись. Он замер, изучая ее позу. Медленно, он обошел ее. Рей осталась на месте, не шевелясь. Одна теневая рука потянулась к ее лицу. Он не коснулся ее кожи, просто завис над щекой — той самой, что отметил Платт. Затем, куда тише, он спросил: — Ты знаешь, что я? — Ты монстр. — Да. Они снова умолкли. Рей изучала его, это создание, сотканное из тьмы с пылающими алыми глазами. Он пугал. Его большое тело было темнее обычной тени, изгоняя весь свет. От него исходила злость, отражавшаяся в огненных зрачках кипящая ярость. Она заметила в этих глазах кое-что еще. Под пламенем, в самом его сердце было обнаженное, болезненное одиночество. Она подумала о змее, от которой держалась подальше на своем дворе. Ей тоже было одиноко. Может быть, она заползла на ее двор в поисках друга? Поэтому она постоянно злилась — потому что она была одна? У большинства детей ее возраста было много друзей. У большинства детей ее возраста были родители, которые водили их в парк, играть с друзьями. Большинство детей ее возраста не росли в одиночку или незаконно работали на свалке. Но тут Рей пришло в голову, что несмотря на то, что она застряла у Платта, не значило, что она не могла завести друга. Из монстров получались хорошие друзья? Она не знала, что хотела попробовать. — Я Рей. Она протянула свою руку, так же, как делали ее учителя, когда встречали кого-то нового. Тень уставилась на ее покрытые смазкой пальцы, поколебавшись, прежде чем взяв ее крошечную ручку в свою. Это мало походило на рукопожатие. Она осознала, что он не мог коснуться ее — не в этом виде. Его рука — может быть, это была лапа? — казалось ей сотканной из тумана или холодной мороси. Рей схватилась за нее, пытаясь поймать частицы, кружащие вокруг ее пальцев. Ее попытки имели успеха не больше, как если бы она пыталась поймать светлячка. Эти частицы просто нельзя было поймать. — Кайло Рен, — представился монстр. Она хихикнула, и от вызванного его касанием ощущения, и от его ответа. — Забавное имя. Монстр — Кайло — прищурил глаза, но прежде чем он сказал что-то, в ночи раздался вопль Платта. — Девчонка! Иди сюда, или будешь ночевать на улице! Рей подпрыгнула и бросилась бежать, не оглядываясь. Но если бы она оглянулась, она бы увидела, как он растворяется в темноте, зацепившись за ее тень и последовав за ней.