SUNLIGHT TWINS

      У каждой истории предполагается завершение. Какой бы ни был финал – радостный или печальный – он обозначает определённый этап и служит выводом. Однако в их истории финала не то, что не было, его просто не предполагалось. Хотя (по размышлению, удивляться нечему!) все предпосылки к тому имелись.       Из Чунцина Ибо и Сянкон уехали первыми. Точнее, их увезли почти насильно. Едва контракт был подписан, необходимо было почти немедленно приступать к работе в роли «айдолов». А до того момента предстояло ещё многое согласовать в штабе YNT. Парням пришлось спешно собирать вещи и со слезами отрываться от любимого человека.       За недолгое время, проведённое в родном городе их матери, близнецы не успели обзавестись солидным багажом вещей. Так что отправились в путь они налегке, но с тяжёлыми сердцами. Вернее, сердца свои близнецы как раз-таки оставили в Чунцине. Их дом (дядино кафе TWINS) и обожаемый (без преувеличения!) человек (Сяо Чжань) отпускать не желали, тянули назад, как резина, и совершенно не оставляли места в мыслях для предстоящего «громкого дебюта», о котором не переставая жужжал на ухо менеджер YNT – Лю Чан.       В кафе TWINS на хозяйстве оставили Тётушку Мэй. Сомневаться в её квалификации и решимости не приходилось. Заведение было в надёжных руках. Посетительницы, конечно, отсутствию близнецов КОМБО сильно расстроились, но стоило Сянкону во всеуслышание объявить (естественно, его заявление засняли минимум двадцать фанатских камер) о возвращении танцевального дуэта на сцену, всё недовольство испарилось, словно по мановению волшебной палочки. Постоянные клиентки, жительницы Чунцина, заверили, что по-прежнему будут посещать «дом SUN-а и LIGHT-а» – кафе TWINS – и попросили разрешить им организовать здесь собственную фанатскую базу. На что Тётушка Мэй (в прошлой жизни она определённо командовала армией!) объявила о готовности взять на себя шефство над всем предстоящим безобразием.       В общем, дела в кафе разрешились сами собой наилучшим образом. Близнецам не о чём было переживать, тем не менее они переживали, ведь оставляли позади (без присмотра!) любимого человека.       Сяо Чжаню пришлось задержаться в Чунцине почти на два месяца.       Лю Чан проявил расторопность. Контракт для Сяо Чжаня – айдола, певца, художника, дизайнера и будущего актёра(!) – YNT подготовили и подписали в течение трёх дней (Сянкон и Ибо настаивали на подобной скорости). Однако бросить всё и сорваться в Пекин налегке, как близнецы, Сяо Чжань просто не мог. Предстояло завершить все текущие проекты и перевести дела на помощницу. По просьбам учеников художественную студию «SUNLIGHT» Сяо Чжань закрывать не стал и даже оставил рабочим клуб фотолюбителей. Хотя, по понятным причинам, сам проводить занятия перестал.       О причинах таких изменений в студии никому, кроме госпожи Чон, не сообщали, чтобы не поднимать ажиотаж, потому Сяо Чжаню пришлось вытерпеть немало слезливых эпизодов в исполнении «преданных воспитанниц». Легче стало после признания, что уезжает Сяо Чжань вслед за любимым(о том, что «любимых» было двое, он уточнять не стал: мир, как и его родители, к такой новости вряд ли был готов). Теперь умоляющие интонации жертв привлекательности «учителя Сяо» сменились разочарованными вздохами, но информация была понята верно. Его оставили в покое и пожелали счастья в Пекине.       Сложнее было объяснить всё родителям. Сяо Чжань больше недели бился с нежеланием матери принимать его переселение в столицу: уговаривал, объяснял, рассказывал. Однако толку от всего этого было немного. Сперва расставание с Цао Синь, после новость о близнецах Ван, теперь вот внезапная смена места и профиля работы – его родителей можно было понять. За короткий промежуток времени потрясений получилось слишком много. Тем не менее всё разрешилось одной беседой с отцом за тремя бутылками крепкого байдзю.       Сяо Чжань потом два дня отходил от жесточайшего похмелья, о котором близнецам ничего не сказал (Упаси Бог! Они бы примчались его «откачивать»), но вопрос был решён. Отец благословил его на «подвиги» и велел к Сочельнику привести в дом «пацанов». Откровенная беседа и алкоголь порой способны решить самые сложные задачи!       И вот дела в студии SUNLIGHT и дома с родителями были завершены, чемоданы собраны. Сяо Чжань не слезал с телефона, принимая не только пожелания удачи и лёгкой карьеры в новом статусе, но и многое другое. Его желание стать айдолом, певцом и моделью (именно так он объяснил свой переезд самым близким людям) друзья-ровесники восприняли с восторгом, а люди постарше – с непониманием и расстройством. Его уговаривали остаться в Чунцине, не рисковать. Развиваться в уже давно выбранной профессии художника-дизайнера, указывали на его давнишнюю мечту о спокойной жизни и крепкой семье.       Но что Сяо Чжань мог поделать, если его заветная мечта в один момент изменилась? В его сознании больше не было фантазий о куче деток и красавице жене. Образы близнецов Ван крепко засели в голове. Избавляться от них не получалось и не хотелось, ведь Сянкон и Ибо почти каждый час звонили ему и каждые десять минут непременно отмечались в WeChat-е новыми сообщениями или фотографиями. Парни будто боялись, что, не появись они, Сяо Чжань немедленно позабудет об их существовании. Такой настойчивости Сяо Чжань тихо радовался. Теперь только с ними (и никем другим) связывалось для него понятие «счастье».       Близнецы в разлуке скучали по нему. Сяо Чжань отвечал симметричной реакцией. Вместе – радостно, порознь – с печалью: они всегда чувствовали установившуюся между ними связь.       Пекин встретил Сяо Чжаня лучистыми улыбками и крепкими объятиями близнецов Ван, верещащей армией их фанаток и пасмурным, затянутым тяжёлыми тучами небом.       Не менее громко и страстно прошли первые дни его пребывания в квартире близнецов. Небольшое помещение едва ли справилось с тремя взрослыми мужчинами, если бы те не делили одну кровать на троих.       К приезду возлюбленного Сянкон и Ибо подготовились. Они выкинули свой старый видавший виды диван, на котором всё это время спали, и купили кровать «королевских» размеров с изголовьем из массива дуба. Слишком дорогая покупка, чтобы совершать её необдуманно. Но не в этот раз. Всё делалось с чётким расчётом.        «Два-на-два» в спальню втиснулась с трудом (пришлось избавиться от комода и пары тумбочек). А ещё по предложению Ибо на стены комнаты были установлены звукоизолирующие панели. Делиться с кем-либо сладострастными стонами Сяо Чжаня близнецы не собирались. Разумность подобных мер все трое оценили в первые же часы по приезде Сяо Чжаня. О происходящем за закрытыми дверями общей спальни знали только они трое.       Позднее Сяо Чжань предложил переоборудовать ванную комнату и оснастить кухонный блок. Близнецам пришлось даже выслушать лекцию о правильном питании, после того как Сяо Чжань провёл ревизию содержимого холодильника. Предложенная к первому пекинскому ужину пицца была немедленно выкинута на помойку, а Сянкону и Ибо пришлось в спешном порядке отправляться за покупками, правда, не одним. Список необходимого Сяо Чжань, конечно, составил, но решил самолично проследить за выбором продуктов. Так их первый день в Пекине ознаменовался полноценным свиданием в супермаркете под аккомпанемент восторженных вздохов работниц магазина и щёлкающих затворов фотоаппаратов фанаток близнецов. Трое преступно привлекательных мужчин неизменно привлекали внимание окружающих.       В сети Internet расползлись слухи о божественно прекрасном «родственнике»(!) близнецов КОМБО. В «родственники» Сяо Чжаня близнецам Ван записали заочно: они жили все вместе – других причин фанаты танцевального дуэта не нашли.       Заливистый хохот Сянкона был слышен, кажется, даже на первом этаже их многоэтажки.       Близнецы вообще с момента приезда Сяо Чжаня не переставали улыбаться. Даже Ибо сиял тридцатью двумя на публике, и Сянкон его ничуть не думал останавливать. На судорожные вздохи окружающих этим троим было глубоко плевать.       Незаметно миновала неделя. Сянкон и Ибо предусмотрительно взяли выходные на это время, так что от Сяо Чжаня они в буквальном смысле не отлипали. Им приходилось навёрстывать два месяца разлуки. Однако недели (ожидаемо!) оказалось мало для утоления общего голодного томления плоти. Но YNT на продление «отдыха» своих подопечных не согласилась бы ни за что на свете. Пришлось Сяо Чжаню вытаскивать ноющих близнецов из кровати. Дело, прямо скажем, не из лёгких, так как сам одеться Сяо Чжань при этом не подумал. Процесс затянулся на три с половиной часа и завершился предусмотрительным звонком Лю Чана. Тот собирался забрать близнецов на съёмки через четверть часа, а машина за Сяо Чжанем с назначенным для него менеджером, должна была приехать в течение получаса.       Всё: каникулы закончились. Наступил день «Х».       Контракт Сяо Чжаня с YNT открылся небольшим фотосетом с рекламой брендовой одежды. Вообще-то, как любой начинающей «звезде», Сяо Чжаню прежде остального предложили принять участие в рекламе нижнего белья. Однако громче отказа самого Сяо Чжаня прозвучали гневные вопли Сянкона и Ибо. Парни не желали даже рассматривать предложения, по условиям которых их любимому «Чжань-гэ» предстояло оголяться для публики. Несмотря на крайне плотный собственный контракт, Сянкон и Ибо умудрялись отслеживать все проекты Сяо Чжаня.       За первым вполне успешным фотосетом Сяо Чжаня последовали другие. Одежда, косметические средства, ювелирные украшения – предложений поступало немало. Фотографам нравилась яркая харизма молодого мужчины и его энергетика. Неудачных кадров и ракурсов в общей массе фотографий было минимум.       Всё же в значительной загруженности и растущей узнаваемости Сяо Чжаня большую роль сыграли близнецы Ван. Первое время Сянкон и Ибо лично осматривали все поступающие предложения и оставляли лишь самые перспективные, позднее этим занимался сам Сяо Чжань с поддержкой в лице менеджера, Яо Линя, опытного и спокойного мужчины средних лет.       Очень скоро необходимость представлять и знакомить Сяо Чжаня с нужными людьми отпала. Его стали узнавать, появились поклонники и даже оформилась солидная фан-база. В этот момент Сяо Чжань взошёл на сцену «певцом».       В одном ток-шоу ему предложили исполнить любую популярную песню. Фант ведущих «на-слабо» оказался выигрышным билетом для Сяо Чжаня. Нежная, певучая баллада о любви «Stars in the Sun»[1] в его исполнении покорила множество сердец.       Вот так, аккуратно и согласно чёткому графику, YNT скармливала публике «айдола Сяо Чжаня», дозировала и раскрывала его таланты постепенно. Сперва фотомодель, затем – певец, Сяо Чжань обрёл известность, сравнимую с шумными овациями танцевальному дуэту КОМБО. Оставался лишь шаг до завоевания «большого шоу-биза» – лавры актёра.       Начал Сяо Чжань с малых лирических ролей, отметился в комедийном мюзикле и даже снялся «приглашённой звездой» в мелодраматическом сериале.       Популярность Сяо Чжаня росла с темпами снежного кома. Талант молодого мужчины отмечали все без исключения. Многим нравилась открытость и желание работать актёра. Сяо Чжань в каждом проекте раскрывался с новой стороны и не останавливался на достигнутом. Не хватало только финального аккорда – большого кино. Однако достойных внимания предложений из этой индустрии не поступало.       Несмотря на безоговорочное восхищение Сяо Чжанем, нашлось немало людей, кому настолько стремительный взлёт айдола казался вопиющей несправедливостью. Наравне с всеобщим обожанием звучали завистливые раздражённые крики. В Сяо Чжаня тыкали пальцами: без поддержки близнецов из КОМБО, SUN-а и LIGHT-а, он ничего из себя не представлял. Если бы не Ибо с Сянконом, Сяо Чжаня бы никто не знал.       В общем сонме голосов такие мнения звучали негромко, но оттого зудели под коркой ещё неприятнее. В конце концов, выдвинутые обвинения были не столь далеки от истины. Это понимали все в YNT. Об этом знали и Сянкон с Ибо. Это же беспокоило самого Сяо Чжаня и заканчивалось для него бессонными ночами даже под тёплыми боками любимых близнецов.       Однако Сянкон и Ибо не дремали. Несмотря на собственную усталость и работу практически на износ, они умудрялись находить время поддержать, помочь и приласкать любимого человека. Тому приходилось непросто, а в их силах было развеять страхи и расслабить сведённые судорогой от необходимости постоянно улыбаться мышцы.       На нежность никто не скупился. Сяо Чжань практически ежедневно оказывался исцелован, заласкан до искр в глазах, и только его протяжная мольба на крайнем вздохе перед пиком наслаждения «достаточно, хватит уже!» могла прекратить мучения и завершиться общим на троих оргазмом.       Неудивительно, что подобная близость не воспринималась в качестве распутной или вульгарной. В таких актах, в каждом движении или вздохе слышались искренние чувства. Эти чувства были любовью. Слепой, всепоглощающей и абсолютной.       И всё-таки Сянкон и Ибо недаром давно купались в бассейне с надписью шоу-биз. Об общих законах и нормах поведения в этом кругу они знали, пожалуй, слишком хорошо, а их продюсирующий лейбл, YNT, имел солидный вес и значимость.       Глотки недовольных удалось закрыть одной общей передачей с участием Сяо Чжаня и близнецов из КОМБО. И повод нашёлся весьма кстати.       В День Рождения лейбла все подопечные должны были показать «класс!» – то самое, что помогло им стать популярными и принести доход курирующей организации. Ежегодное мероприятие обыкновенно освещалось в прессе достаточно широко, но в этом году YNT превзошли себя. Они созвали все виды СМИ и пообещали сенсацию. Главные до последнего держали интригу и лишь на пятнадцатой минуте эфира объяснились.       Суть, задача и (главное!) проблема каждого айдола лейбла YNT в нынешнем концерте состояла в определении их популярности. Директор YNT внезапно заявила о старте общего голосования поклонников творчества айдолов, коих на тот момент в студии значилось без малого тридцать человек. Со «звездой» набравшей наименьшее количество голосов, лейбл, несмотря на возможные убытки, обещал расторгнуть все контракты и в лучшем случае передать на попечение в дочерние структуры, в худшем – отправить домой.       Загвоздка состояла в том, что каждый «отрицательный» отклик в сторону айдола уничтожал сотню «положительных» реакций. Следовательно, хейтеры получали в руки бразды правления и могли «избавиться» от ненавистного «звёздного» лица на Олимпе китайского шоу-биза.       Опасная задумка сулила катастрофу всякому протеже лейбла. Многие были в шоке, однако YNT отказы не принимала, как и не любила шутить шутки. Лейбл действительно планировал разорвать все связи с неугодными публике воспитанниками. Пришлось соглашаться.       Скандальный концерт YNT получил широкий резонанс. Трафик трансляций мероприятия по телевидению и на онлайн площадках зашкаливал. Пользователи обрушивали серверы.       Результаты объявили в финале шоу.       С баснословным отрывом от остальных ведущую строчку рейтинга популярности поделили между собой близнецы SUN и LIGHT из КОМБО и айдол Сяо Чжань.       Хейтеры очень старались – шкала популярности Сяо Чжаня трижды обрушивалась практически в ноли, однако уровень обожания к потрясающе красивому, вежливому, прекрасно воспитанному и без сомнения талантливому мужчине превосходил все мыслимые величины.       Вот так, одним махом, YNT избавились от балласта в лице двух «тянущих на дно» общий корабль зарвавшихся «звёздочек», пополнили собственный кошелёк от прибыли за трансляции концерта, заработали солидное повышение собственного рейтинга и прекратили склоки вокруг персоны Сяо Чжаня.       Однако были и негативные последствия, в частности, для близнецов Ван и Сяо Чжаня. Теперь фанаты их творчества больше не оглядывались на мнение хейтеров и совершенно распустились. YNT пришлось усиливать охрану. За Сяо Чжанем и близнецами всюду следовали толпы поклонников и журналистов. На борьбу с этой волной YNT пришлось поднять все имеющиеся юридические ресурсы.       Сложно, но общими усилиями специалисты справились: судебные инстанции постановили везде и всюду соблюдать обязательную дистанцию в четыре метра между айдолами и фанатским сектором. YNT осталось довольным. Близнецы Ван, которым жуть как надоели постоянные толпы вокруг их любимого человека, тоже. Сяо Чжань, казалось, был разочарован строгостью решения судей.       – Пары метров хватило бы. Зачем так далеко? Я же без очков или линз даже рассмотреть никого не смогу. Как я буду благодарить поклонников за подарки? – Сяо Чжань сокрушённо качал головой, но за него уже всё решили.       Четыре метра – это безопасность.       – На кого ты ещё хочешь смотреть, кроме нас? – Сянкон и Ибо не особенно могли сдерживаться в присутствии любимого человека, потому не терпели, когда он говорил о ком-то помимо них.       – Ни на кого. Не дуйся, Бо. Вы же знаете: кроме вас мне никто не нужен, – Сяо Чжань ласково поцеловал надутую щёку прилипшего к нему Ибо и вновь обернулся к плите. Готовить он любил, тем более сейчас ему удавалось постоять у плиты крайне редко. – Просто думаю, что студия напрасно бьёт панику.       – Это не паника, Чжань-гэ. Это «превентивные меры предосторожности», – Сянкон со смешком выдал цитату из судебного постановления. – И, в принципе, я с ними согласен.       На собственный фанатский полк близнецам было плевать, они давно научились дистанцироваться от окружающих, но для Сяо Чжаня всё происходящее было в новинку. Надо было объясниться.       – Воля ваша, вы бы меня дома закрыли, пхах, – Сяо Чжань хохотнул.       – Речь не только о тебе, Чжань-гэ… – начал было Сянкон, Ибо продолжил мысль:       – Но именно в тебе дело, когда мы соглашаемся с решением судей.       – Вы опять про тот случай на вечеринке? – Сяо Чжань уже устал пояснять близнецам возникшее недоразумение, потому тяжело вздохнул и погасил огонь под овощным рагу.       Курица в медовом соусе уже стояла рядом на столе, манила аппетитными ароматами и ждала гарнира.       – Как туда забралась эта журналистка, не знаю: я не проводил её внутрь совершенно точно, – Сяо Чжань крутанулся в кольце рук Ибо, заглянул в погрустневшие глаза. – Тем более не в курсе, как в моей гримерке оказались полуобнажённый Ли Цзинъюй и мадам Цзи. Те фото были чистой случайностью.       Практически сразу после улегшейся шумихи вокруг «громкого» концерта YNT провела на своей базе «вечеринку победителей». За закрытыми дверями обсуждали случившееся и приговаривали близнецов Ван и Сяо Чжаня к ещё большей популярности. По понятным причинам список приглашённых в тот вечер был крайне скуп и заканчивался на восемьдесят девятом госте из числа спонсоров YNT.       До сих пор оставался невыясненным способ, каким журналистке из «жёлтой» газетёнки удалось проникнуть на мероприятие. События того вечера на следующий день оказались на страницах печатных изданий и во всех открытых Internet площадках под заголовками: «Популярный айдол Сяо Чжань – бисексуал, предпочитающий открытый групповой секс за деньги!»       На фотографиях-иллюстрациях запечатлели перепуганного Сяо Чжаня, хватающего за обнажённую грудь партнёра из продюсирующей студии Ли Цзинъюя в одних трусах со знатным стояком и маячившую позади них полуобнажённую даму средних лет весьма потасканной внешности, но в дорогих украшениях – явно одну из тех, кто просит за свою протекцию привести к ней в постель молоденьких и жарких мальчиков. Финальным аккордом всего этого богатства обозначились крупные денежные купюры, разбросанные веерами по полу гримерки.       Чем не повод для скандала и гибели репутации Сяо Чжаня и Ли Цзинъюя, занявшего, кстати, седьмое место в общем рейтинге воспитанников YNT на открытом голосовании?       Казалось, ситуацию ничто не могло спасти. Однако выручила «молодых и жарких мальчиков» как раз-таки та самая спонсорша YNT, мадам Цзи – вдова основателя фармацевтического концерна. Она выступила в вечернем юмористическом шоу с заявлением, будто «не видит ничего плохого в весёлой вдове, любующейся обнажёнными молодым телами», тем более что «всё подразумевающееся должно было бы произойти при использовании надёжной латексной защиты», производством которой занимается фирма её досточтимого покойного супруга. Завершила свою речь мудрая женщина средних лет призывом к молодежи заниматься сексом только с использованием качественных средств контрацепции.       По очевидным причинам ситуация получила статус анекдотической, а насмерть перепуганного за свою репутацию Ли Цзинъюя и безнадёжно истерзанного близнецами Ван Сяо Чжаня оставили в покое. Последнему, кстати, оправдаться перед разъярёнными любовниками не помог даже тот факт, что в отличие от других участников анекдота, сам он был полностью одет, и даже бабочка на чёрном смокинге не сбилась с положенного места.       – Вопрос остаётся открытым. Зачем ты вообще туда пошёл? – Ибо разве что не рыкнул ему в лицо. Видно было, что парня до сих пор не отпускал гнев по поводу случившегося. – И зачем, скажи на милость, ты лапал того мужика?       – Я не лапал! – Сяо Чжань нахмурил брови. – Он перебрал и его начало тошнить. Попытался помочь, перевернуть лицом в пол, чтобы не захлебнулся.       – Это со стояком-то тошнить? Чужой размерчик оценить успел?       – Пф! Ты невыносим! – Сяо Чжань вскинул подбородок, слегка толкнул Ибо в грудь, но вырываться из объятий не стал, в очередной раз вздохнул и вновь (уже в который раз!) принялся объяснять. – Вы меня домой позвали. Хотел поскорее стянуть с себя жёсткий смокинг, переодеться в обычное. Когда зашёл в гримёрку обнаружил там Ли Цзинъюя и мадам Цзи. Они оба были не слишком трезвые, потому ошиблись этажом. Гримёрка Ли Цзинъюя находится прямо над моей. Понятно, что моему появлению они не особенно обрадовались, однако отреагировали по-разному. Мадам Цзи отчего-то начала смеяться, а Ли Цзинъюя скрутил рвотный приступ. В какой момент появилась та журналистка, я не увидел, услышал только звук фотосъёмки и сразу обернулся.       Он рассказывал эту историю уже раз в …цатый, но взгляды близнецов добрее не становились. Пусть случившееся вышло вопиющим недоразумением, сам факт того, что Сяо Чжань касался какого-то «левого» мужика не обычным рукопожатием при встрече, а за нагую грудь(подчёркнуто Ибо), был достаточным, чтобы его признать виноватым. Оправдываться вроде бы было не за что, но близнецам, кажется, доставляло особенное удовольствие измываться над ним «в наказание» (подчёркнуто Сянконом). Ли Цзинъюй, кстати, в этом акте «наказания» особенной роли не играл. На его счастье (иначе близнецы прибили бы наглеца!), он случился лишь предлогом.       – Пойми нас правильно, Чжань-гэ, – Сянкон отложил в сторону смартфон и с грацией пантеры поднялся из-за стола, приблизился к ним с Ибо. – Мы с трудом миримся с окружающим тебя скопищем фанаток и постоянными ахами-вздохами в твою сторону от всех подряд. Так что совершенно не способны контролировать себя, когда ты проявляешь активность и, более того, провоцируешь телесный контакт с кем бы то ни было кроме нас.       – Вы сами хотели, чтобы я стал айдолом, – теперь Сяо Чжаня стискивали с двух сторон. Что будет дальше, он знал. Приятное томление разливалось по телу и концентрировалось в совершенно очевидном месте.       – Мы хотели, чтобы ты был нашим, а всё остальное – сопутствующее, – Сянкон зарылся носом в волосы на затылке Сяо Чжаня, втянул в себя запах дорогого шампуня и геля после бритья. Цитрусовый с нотками бергамота парфюм с кожи мужчины, казалось, никогда не выветривался. Всё это сливалось в один, присущий только Сяо Чжаню, аромат. По мнению близнецов, самый лучший в мире аромат! Другого такого просто быть не могло.       – Тогда научитесь мириться с тем, что я не могу быть только с вами двадцать четыре часа в сутки, – Сяо Чжань лёгкой лаской наслаждался.       Никто больше не действовал на него так, как его любовники. Сердце замирало, и дыхание сбивалось с ритма рядом с ними. Они были вместе уже множество раз, но реакция его тела с каждой новой близостью становилась только острее.       – Мы об этом можем только сожалеть, Чжань-гэ, но не мириться, – Ибо переместил ладонь с его талии чуть ниже, давая пространство брату, а губами принялся ласкать мочку и чувствительную шею Сяо Чжаня.       – Ммм… тогда у меня к вам есть предложение, парни, – Сяо Чжань чувствовал жар тел любовников. Ровно такое возбуждение, какое накатывало на него крупными волнами с пенными шапками, накрывало с головой близнецов.       – Если оно начинается мягкими простынями на нашей кровати… – начал Сянкон.       – …и заканчивается нашими обнажённым телами… – продолжил Ибо.       – …выслушаем тебя со всем вниманием, – закончили фразу близнецы в один голос.       – И как мне… ммм!.. прикажете говорить… если вы меня… ахмммм! постоянно целуете? – Сяо Чжаню пришлось постараться, чтобы сохранить ясный разум до конца фразы.       Близнецы добрались до его губ и легко, невесомо, словно лепестки нежных цветов, касались поцелуями. Едва приникнув, Ибо уступал место брату. Сянкон в свою очередь проходился лаской по разомкнутым губам Сяо Чжаня и тоже чуть отстранялся. Прикосновение близнецы не углубляли, хотя Сяо Чжань желал бы почувствовать их ближе.       – А ты не говори… – в этот раз Ибо целовать не стал – облизнул жаждущие губы, а после чуть прикусил.       – …покажи нам, чего ты хочешь? – Сянкон ровно то же самое проделал с шеей Сяо Чжаня, как раз там, где под кожей с ума сходила жилка.       – Тогда... – Сяо Чжань начинал всё это явно не с целью ускорить сладкий процесс его «наказания», но все разумные мысли у него из головы выветрились по очевидным причинам. Против напора сильных, тренированных тел и пылких взглядов близнецов он ничего сделать не мог. И не хотел.       Его ладони сами собой потянулись к краю футболки Ибо, губы поймали, наконец, глубокий поцелуй Сянкона. Шею и грудь пронзило острыми ощущениями. Сянкон поймал навершия его сосков, сжал кончиками пальцев, чуть царапнул нежную кожу. Ибо жадным поцелуем впился в шею, проследил бешеную пульсацию, почувствовал рваный ритм заходившегося восторгом сердца.       – Чжань-гэ, тебе же нравится, когда мы касаемся тебя? – Ибо подцепил резинку домашних брюк любовника, скользнул рукой внутрь, но пылающей в возбуждении промежности не коснулся, прошёлся тесной лаской по бедру.       Ответить Сяо Чжань не смог, даже если бы захотел. Его рот и язык были плотно заняты влажным, глубоким поцелуем с Сянконом. Получилось только выстонать что-то невразумительное. Хотя Ибо хватило и такой реакции.       Все трое были на взводе и не собирались останавливаться.       Сянкон прижался пахом к ягодицам любовника и выпустил того, наконец, из поцелуя. Губы Сяо Чжаня немедленно занял Ибо. Поцелуй возобновился, стал требовательным и жадным. Сянкон же методично продолжал освобождать их от одежд.       Первыми на пол упали брюки и бельё Сяо Чжаня. Вслед за предметами гардероба едва не ухнул сам Сяо Чжань. Ощущения от прижавшейся к голым ягодицам плоти любовника сладкой истомой прострелили поясницу, отняли силы стоять.       – Мпфха-ха-ха, – Ибо хохотнул ему в губы, но поцелуй не прервал. – Уже неймётся, да?       – Наш гэгэ самый страстный, – Сянкон толкнулся вперёд, вжал Сяо Чжаня в Ибо, сам упёрся теснее. – Потому мы и боимся тебя оставлять одного.       – ММММ!!!       – Ты реагируешь столь откровенно на каждую ласку, – Сянкон потянул вверх футболку Сяо Чжаня, стянул через голову.       – Где бы мы ни коснулись тебя, ты отзываешься мгновенно, – Ибо пришлось разорвать поцелуй, но он не расстроился, наоборот, спустился чуть ниже, ладонями приласкал внутреннюю поверхность подрагивающих бёдер Сяо Чжаня, поймал губами ключицу.       – Это только… ах!.. с вами… ммм! Ибо, я упаду, перестань! – сорванное дыхание, жар во всём теле и полный хаос в голове – с близнецами Сяо Чжань забывал обо всём на свете. В его мире были только эти два невозможных парня, никто не смог бы заменить их!       – Тогда падай, гэ… – это Сянкон прошептал ему в самое ухо и улыбнулся, почувствовав судорожный вздох Сяо Чжаня и дрожь в теле.       – …мы поймаем тебя. Обязательно поймаем, – Ибо и не думал его слушаться. Он увеличил давление на бёдра любовника, практически заваливая его на грудь Сянкона.       – Ибо! Ох!.. – неудивительно, что Сяо Чжань не удержал равновесие.       Однако пола он действительно не коснулся. Его ноги были немедленно закинуты на пояс Ибо, под ягодицы скользнули в поддержке широкие ладони Сянкона. Безопаснее положения для них троих просто не существовало. Вот так, втроём, сплетённые вместе, они чувствовали себя лучше всего.       – Только не стоя! Не вместе! – Сяо Чжаню внезапно стало страшно, ведь Ибо упирался в него ровно таким же возбуждением солидных размеров, как и у брата.       Двойного проникновения он боялся до дрожи, хотя понимал, что братьям больше всего хочется взять его именно таким образом. Хуже всего было то, что начали они всё это стоя, – наилучшая позиция для задуманного близнецами.       Пусть тело Сяо Чжаня с предыдущей ночи до сих пор было растянуто и готово к проникновению, пусть истома изводила его сознание и нервные окончания бешеной жаждой близости, рассудок отказывался принимать намеченное. Даже одну плоть внутрь себя его тело принимало с трудом, что говорить о двух сразу?!       Ибо сдавленно зарычал ему в шею, втиснулся ближе. Сянкон весьма чувствительно укусил за плечо:       – Чжань-гэ…       – Нет, парни!.. нет! – Сяо Чжань задохнулся от нахлынувших ощущений. – Я не против… по одному. Но не оба сразу!       – Гэгэ… – Ибо принялся ластиться к нему, словно кот, вылизывать шею, целовать везде, куда мог дотянуться.       – Чжань-гэ… – Сянкон последовал примеру брата с другой стороны с одной лишь разницей. Его прикосновения не были нежными, скорее нетерпеливыми.       Сяо Чжань внезапно почувствовал на тугом колечке мышц ануса ласковые пальцы.       – Мммм! Не смей, Кон!.. ах! – его голос сорвался в стон.       – Гэ… впусти нас, – Сянкон прикусил кожу у него под лопаткой и одновременно ввёл два пальца внутрь. – Вот сюда. Здесь сладко, гэ… Так сладко. Позволь нам, любимый…       – Чжань-гэ, ммфхх, прими нас, – Ибо фырчал, почти мурлыкал ему в губы, нежно поглаживал грудь, стискивал зажатую между телами стоящую колом плоть Сяо Чжаня.       – Вы… ммхх! Порвёте меня… а-ах! – третий палец Сянкона в его анусе вызвал резкий спазм в пояснице. Сяо Чжань выгнулся дугой.       Напрасно. Его собственный член ещё сильнее вжался в твёрдый пресс Ибо. С навершия сорвалась горячая капля.       – Вот так, гэ… вот так, родной… – Ибо подхватил его под ягодицы, вместо брата, облокотился на кухонный стол. – Ты такой красивый сейчас, гэ. Такой замечательный.       Он губами собрал стоны любовника, приник глубоким поцелуем.       Близнецы всегда действовали, как одно целое. Если Ибо ласкал и нежил, Сянкон распалял жаром и пылкостью, и наоборот. Сяо Чжаня разрывали противоречивые ощущения.       – Наш Чжань-гэ самый чудесный, самый страстный, – Сянкон лишь на мгновение отвлёкся от любовника, чтобы в следующий момент пропустить внутрь его плоти четвёртый палец.       – АХ! – Сяо Чжань невольно вскрикнул от боли.       Три пальца – ширина, достаточная, чтобы принять плоть одного из братьев. Четыре пальца – он чувствовал впервые в себе.       Ибо внезапно рыкнул и сорвался, впился в губы любовника жёстким поцелуем, зато Сянкон вдруг сделался очень ласковым.       – Гэ… дыши ровнее, больно не будет, обещаю, – он нежно, мягко проникал всё глубже, растягивал.       Легкие поцелуи доставались поочерёдно шее, лопаткам, плечам, спине Сяо Чжаня.       – Ммм… Кон!.. вытащи… – Сяо Чжань невероятным образом вывернулся из поцелуя Ибо. У него из глаз брызнули слёзы. Недавно отступивший на грань сознания страх, вновь вернулся на своё место, с небольшим отличием…       – Зачем, Чжань-гэ? Тебе же нравится? Ха-ха, – Ибо теснее насадил его на свои бёдра и чуть откинулся назад, чтобы любовник увидел безостановочно сочащийся соками член. – Ты же хочешь этого, гэ-э-гэ…       Протянул нараспев, с хитрой усмешкой заглянул в округлившиеся глаза.       – Что? Бо, Кон… что же?.. а-ах! – Сяо Чжань смотрел на себя и не верил.       С каждым движением пальцев Сянкона, его плоть нервно подёргивалась и прижималась к животу Ибо, будто просила ещё, больше и глубже.       Раньше – с болью и неприятием, сейчас Сяо Чжань не чувствовал ничего, кроме жжения и приятного покалывания внутри. Пальцы любовника скользили очень ровно, гладко.       – Это, гэгэ, масло… Чувствуешь… Так мягко, – Сянкон загнал пальцы до упора и медленно вытянул назад, прошёлся по припухшей простате.        – МММММ!!!!! О-о-о! – острым спазмом прострелило спину, осталось наслаждением в пояснице.       – Да, вот так, гэ. Вместе нам будет ещё лучше, – Ибо взглядом пожирал любимого человека, наслаждался каждым стоном. Ещё немного и он сам готов был кончить только от того, насколько горячим выглядел Сяо Чжань.       Сянкону приходилось не легче:       – Больше не могу терпеть. Чжань-гэ слишком прекрасен… Гэ, ты же не против? Позволь нам, гэ-гэ…       Просьба прозвучала с мольбой, но выглядела скорее ультиматумом, потому как пальцы из него Сянкон вывел ровно в тот момент, когда Сяо Чжань хотел сильнее насадиться, вновь почувствовать себя заполненным.       – Гэ… Чжань-гэ… Ты же позволишь нам? – Ибо вновь чуть переместил его на себе, прижался членом к нервно подрагивающему колечку мышц.       – Ммм… Кон, ещё! – Сяо Чжань с трудом соображал, что говорил или творил. Его бёдра двигались бесконтрольно.       – Гэ… пусти нас…       – Чжань-гэ… прими…       – Кон… ммм! Бо… – Сяо Чжань не чувствовал больше ни ласковых рук, ни поцелуев, не ощущал в себе горячих пальцев и даже больше не касался членом кожи Ибо. Его отняли от всей ласки, лишили удовольствия в один момент!       Внутри появилась обида, разумных доводов она не слушала. Сяо Чжань оглянулся сперва на Сянкона, после заглянул в глаза Ибо. Братья смотрели в ответ плотоядно, но улыбались хитро, выжидающе. Они делали вид, будто давали ему возможность самому решить, но ставили не перед выбором, а перед фактом. Ему оставалось либо закончить всё здесь и сейчас, остаться неудовлетворённым, либо…       – Чёрт, изверги, да делайте, что хотите! – Сяо Чжань внезапно понял, что выбора с этими двумя невозможными созданиями у него никогда не было.       Он принадлежал им с самого первого взгляда, ровно так, как они принадлежали ему с того же момента. Безоговорочно. Абсолютно.        Сяо Чжань со стоном притянул к себе Ибо, впился в ухмыляющийся рот поцелуем и подставился, почти наделся на плоть Сянкона.       – Ха-ха-хапмфммм! – Ибо ответил на поцелуй со всем пылом, жаром. Направил себя внутрь, в желанную глубину.       – А-ах! Бо-о-оги! – Сянкон сдавленно застонал и впился зубами в его плечо.       То, что внутри него не один, а сразу оба члена, Сяо Чжань понял не сразу. Боль он, как и обещал Сянкон, ничуть не почувствовал. Внутренности расширились достаточно и приняли в себя плоть. Ощущения наполненности, внутренней тесноты затопило сознание Сяо Чжаня, вылилось надрывным стоном и судорогой в пояснице заставило выгнуться дугой – сильнее насадиться.       – Ох! Чжань-гэ! Не так резко! – Ибо прикусил губу, зажмурился, крепко вцепился в его бёдра. – Я так сразу кончу!       – Гэ… что же ты делаешь?! Не надо… – Сянкон попал точно в тон брату, взмолился столь же жалобно.       И Сяо Чжань сорвался. Прежде близнецы, сейчас он чувствовал себя ведущим. Поясницу тянуло острым удовольствием, член набух и был готов взорваться в любое мгновение, но чувство превосходства над любовниками, факт того, что он был способен довести любимых до исступления, оказался сильнее любых доводов.       Сяо Чжань не слишком понимал, что делает. Он двигался почти рефлекторно. Руки Ибо не позволяли высоко подниматься и с силой опускаться на члены близнецов, насаживаться на них. Однако никто не мешал ему притискиваться теснее, раскрываться сильнее и пропускать глубже. До самого конца, до сдержанных стонов и искр в глазах.       Каменная твёрдость ощущалась очень остро. Она передавливала, пережимала его простату с каждым поступательным движением, а с каждым толчком внутри него нарастал ком собственного блаженства.       – Гэ! Гэгэ! Пощади… Не двигайся! – Сянкон схватил его за бёдра, попытался остановить, удержать на месте, но сделал только хуже. Руки его явно не слушались, они жили собственной жизнью.       Теперь двигаться Сяо Чжаню помогал уже Сянкон.       – Чжань-гэ… рррмммм! Ох… перестань… ММММММ! – Ибо честно старался сдержаться, не позволить себе кончить первым. Но вдруг он резко вскинулся, приподнял Сяо Чжаня над собой и с силой насадил на их с братом члены.       Этого хватило.       Вслед за громким вскриком Ибо раздался протяжный стон Сянкона. Сяо Чжань почувствовал, как глубоко внутри него в стенку кишечника ударилось что-то обжигающе горячее. В следующий миг его самого накрыл оргазм такой силы, что всё пережитое прежде с другими любовниками вмиг забылось.       Никто кроме Ибо и Сянкона больше не посмеет к нему прикоснуться.       Никого кроме этих двоих, его возлюбленных близнецов, он сам не желает касаться. Только вместе, только втроём им может быть настолько хорошо.       Только ради друг друга они будут каждый день подниматься с их общей постели и сиять на сцене.       Никогда впредь ни один человек, увидевший их вместе, не усомнится в их единстве.       Раньше были близнецы Ван – SUN и LIGHT – братья, восхитившие мир. Теперь они объединились в одно и слились в Сяо Чжане, сделали его своим «Солнечным светом» – SUNLIGHT – сияющим ярче любого другого источника только рядом с ними, только в общем тандеме.       – Чжань-гэ, так что ты предложить-то хотел? – первым очнулся Сянкон. Его голос прозвучал непривычно хрипло.       – Мгм. Точно, ты что-то хотел нам предложить, – Ибо выглядел совершенно ошарашенным. Шальной взгляд никак не мог сфокусироваться.       – Ммаа-ах… – Сяо Чжань медленно шевельнулся, поймал последнюю волну удовольствия, почувствовал плоть близнецов внутри себя. – Хотел предложить объединиться в группу, чтобы даже на работе быть вместе.       – О… – Сянкон засмотрелся на шального в своей соблазнительности любовника и будто мгновенно поглупел. – А можно?..       – Ммм… «Группа»? Это что? – судя по всему, Ибо было не легче. Его сознание назад в реальный мир возвращаться не особенно желало.       – Ха-ха-ха! – Сяо Чжань победно рассмеялся. «Наказание» в этот раз понесли те, кто привык наказывать. Лукавая улыбка раскрыла губы, глаза счастливо блеснули. – «Группа», Бо, Кон, – это когда «вместе»…       Тягучий поцелуй разделили на троих и едва не рухнули на пол. Ибо внезапно понял, что не чувствует собственных ног. Сянкон тоже не мог гарантировать собственной устойчивости. Вновь ситуацию пришлось спасать Сяо Чжаню…       Его парни, его любимые – самые пылкие их всех – оказывались до невозможности глупыми в такие моменты, но оттого ещё сильнее любимы, ведь так он понимал, что нужен им как никто другой.       Отныне и навсегда SUNLIGHT будет только там, где они «вместе».