Потери и приобретения

      Внутри ресторана «Les Climats» было достаточно много посетителей. Приглушённый гул голосов витал под потолком, смешиваясь с редким перезвоном бокалов и звоном ножей, ударяющихся о тарелки. Где-то на фоне играла ненавязчивая тихая музыка, и вся атмосфера ресторана в принципе была весьма располагающей и умиротворяющей. — Жан! Мой старый друг, ты всё-таки пришёл! — когда услужливый официант подводит Тревиля к столику, сидящий за ним мужчина мгновенно расплывается в широкой улыбке, встаёт с места и приближается к подошедшему, расставив руки в широком жесте для объятий.       Тревиль его радости не разделяет ни грамма. — Зачем ты позвал меня? — он смотрит с хмурой настороженностью без тени улыбки и приветливости, и вся наносная радость его собеседника постепенно улетучивается. — А ты как всегда, Жан, строг и к себе, и к окружающим, — мужчина хмыкает и делает шаг назад, оборачиваясь и возвращаясь к своему месту. — Присаживайся. Выпей вина за встречу со своим старым другом, — он опускается на стул и делает приглашающий жест, указывая им на соседнее место.       Тревиль колеблется мгновение, но всё-таки принимает приглашение. — Жан, Жан, сколько же лет мы не виделись, — когда официант принёс вино и разливал его по бокалам, чуть прищурившись и качая головой, протянул Бельгард. — Тринадцать лет мы не виделись, Пьер, — хмуро отозвался Тревиль. — Ровно тринадцать лет с того дня, как ты позорно сбежал от своей семьи! — Не будь так жесток, Жан, — поморщившись, отставил бокал с отпитым вином обратно на стол мужчина. — Ты же знаешь, у меня не было другого выбора… — Зачем ты позвал меня? — прерывая бывшего друга, резко спросил Тревиль. — Уж точно не чтобы поностальгировать за прошлым. — Ты прав, — усмехнувшись, отозвался Бельгард. — Что мне в тебе всегда нравилось, Жан, так это твоя прямота. Даже сейчас, после стольких лет разлуки, ты не скрываешь своей неприязни ко мне. А ведь когда-то мы были друзьями… — После того, как ты подставил Жана и он был убит, ты перестал быть моим другом! — гневно ответил Тревиль. — Ты погубил столько жизней, Пьер! Зачем ты вернулся в Париж?! — яростью сверкнули глаза комиссара, в то время как лицо его собеседника осталось невозмутимым. — Мой сын… Кажется, Портос? Это имя ему дала Мария перед своей смертью? — растягивая слова, неспешно произнёс Бельгард. — Сейчас он, должно быть, уже взрослый мальчик. — Ты оставил его умирать вместе с матерью! Почему ты думаешь, что он всё ещё жив? — Тревиль прищурился, стараясь говорить резко, но так, чтобы не выдать своё собственное напряжение и замершее на мгновение в груди сердце. — Ты никогда не умел лгать, Жан, — Бельгард коротко усмехнулся, с насмешкой глядя на комиссара. — У тебя всё на лице написано. Да и, кроме того, я слышал, что ты оформил над ним опеку… — Только попробуй как-либо навредить Портосу, — не сдерживая своей ярости, Тревиль подался вперёд и резко схватил бывшего друга за грудки. — Клянусь, если ты попытаешься что-нибудь с ним сделать, я убью тебя собственными руками, — предупреждающе прошипел он, а после отпустил собеседника, оттолкнув его обратно.       Встал из-за стола, разворачиваясь и собираясь уходить, однако тут же остановился и, не поворачиваясь, твёрдо произнёс: — Твой сын сгорел вместе с твоей женой в доме, в котором ты их оставил, ещё тринадцать лет назад. Портос мой ребёнок, и я не позволю тебе загубить его жизнь, — после он быстрым шагом удалился, оставляя Бельгарда в одиночестве.       Выйдя из ресторана на улицу, где медленно, но верно темнело и опускалась приятная, почти летняя вечерняя прохлада, Тревиль позволил себе тяжело выдохнуть и, закрыв глаза, поднять голову вверх, подставляя лицо прохладному вечернему ветерку. Примерно такому же, какому на пару мгновений комиссар позволил разгуляться в своей голове, путая мысли.       Из задумчивости его, в итоге, вывели требовательные гудки. Тревиль опустил голову, открывая глаза, и увидел остановившийся перед входом красный «Лексус». Закатив глаза, он подошёл к нему, открывая дверцу и садясь внутрь. — Я же обещал, что заберу тебя, — с холодной усмешкой на губах сдержанно сказал вместо приветствия Арман. Окинув Тревиля оценивающим взглядом, делано небрежно добавил: — Не думал, что ты так быстро. — Нам не о чем было разговаривать, — раздражённо повёл плечом комиссар, пристёгиваясь, и машина бесшумно двинулась с места.       Начало пути они молчали. Тревиль прокручивал в голове недолгую встречу с Бельгардом и становился мрачнее тучи. Задумчивым немигающим взглядом смотрел в боковое окно, не обращая на Ришелье никакого внимания. Его всего захватила тревога и искреннее беспокойство за Портоса. — На тебе лица нет, — затянувшееся молчание нарушил нетерпеливый голос сенатора. Всё это время он то и дело бросал короткие взгляды на пассажира, рассматривая его в переднее зеркало. — Расскажешь сам, или мне придётся из тебя информацию клещами вытаскивать? — Тревиль на это что-то недовольно проворчал в ответ.       Помолчал с минуту, а после, вздохнув, сказал: — Нас было трое: я, Бельгард и наш общий друг де Фуа. Тринадцать лет назад после некоторых событий, в которых был виноват Бельгард, де Фуа был убит. Пьер подставил его, заставив невиновного человека заплатить за свою ошибку. Об этом также знали ещё я и жена Бельгарда Мария, которая на тот момент только-только родила ребёнка. От меня он избавиться не успел, а вот от Марии, которая очень тяжело приходила в себя после родов, да. Он убил её, а после поджёг дом, в котором они жили, надеясь таким образом списать всё на несчастный случай. Сам он при этом умудрился сбежать из страны, а я… Я не успел спасти его жену: когда я приехал, дом уже горел, а она была мертва. Единственным, кого мне удалось спасти, был их новорожденный сын, Портос. Бельгард каким-то образом узнал об этом, и в сегодняшнем разговоре он дал мне понять, что мальчик ему зачем-то нужен. — Но если он преступник, почему ты не арестовал его прямо на месте? Ты же комиссар полиции — это точно входит в сферу твоей компетенции, — когда Тревиль замолчал, Ришелье с интересом посмотрел на него. — Дело было закрыто, главным подозреваемым сделали де Фуа. А что до сгоревшего дома — как и рассчитывал Бельгард, всё списали на обычный несчастный случай. Мне не к чему придраться, Арман. Мне не за что его арестовывать, — вздохнув, пояснил он. — Интересно, для чего такому человеку, как он, понадобился тринадцатилетний подросток? — выслушав своего спутника, в конце концов, хмыкнул Ришелье. — Сомневаюсь, что в нём вдруг проснулись отцовские чувства. — А уж как я в этом сомневаюсь, — мрачно пробормотал Тревиль.       Высадив друга возле его дома, Ришелье уехал. Тревиль же, отогнав на время тяжёлые мысли, зашёл в дом. Мальчишки наверняка опять гоняли друг с другом в стрелялки (громкие голоса и возгласы доносились в коридор аж со второго этажа), а потому не слышали, как отец вернулся домой. Бросив взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, Тревиль усмехнулся, а после направился в свою комнату.       Он чувствовал себя уставшим и разбитым после насыщенного дежурства и не самой приятной встречи, однако одно он знал точно: никого из своих детей он никогда в жизни в обиду не даст. ***       Со встречи с Бельгардом прошло два дня. Не самый приятный призрак прошлого никак за эти дни себя не проявил, однако Тревиль, хорошо знающий манеру своего бывшего друга, не обманывался этим затишьем и не терял бдительность. Наоборот, его тревожность за Портоса с каждым днём росла всё больше и больше. — Папа последние дни что-то сам не свой, — идя в школу, задумчиво протянул Арамис. — Нервный какой-то… — Может, на работе проблемы, — пожал плечами Портос. — Дело какое, может, подкинули. Нервное. — И опасное, — со знанием дела добавил д’Артаньян, и его старший брат согласился: — И опасное.       Вся четвёрка как раз вошла на территорию школы, как вдруг возле тротуара, где начиналась выложенная брусчаткой своеобразная дорожка, ведущая прямиком к центральному входу, остановилось новенькое, сверкающее, чёрное «BMW». — Ничего себе, — невольно остановившись, засмотревшись на автомобиль, с завистью присвистнул Арамис. — Это кто же в нашей школе на такой крутой тачке разъезжает? — Не думаю, что это кто-то из школы, — настороженно глядя на вышедшего со стороны водителя мужчину, облачённого в явно дорогой, что называется, «с иголочки» костюм, негромко произнёс Атос.       Мужчина тем временем обошёл машину, зайдя на тротуар, и, приспустив солнцезащитные очки, внимательным взглядом окинул четвёрку. Остановив его на лице Портоса, он вдруг улыбнулся. — Ты Портос, верно? — обратившись к мальчику и вызвав тем самым его немалое удивление, поинтересовался он. — Ты его знаешь? — переведя взгляд с мужчины на брата, изумлённо спросил у того Арамис, на что Портос отрицательно покачал головой. — Разумеется, — взрослый сдержанно улыбнулся и, сняв очки, представился. — Меня зовут Пьер Бельгард. — Откуда вы меня знаете? — недоверчиво глядя на мужчину перед собой, задал ему вопрос Портос. — Это разговор не для чужих ушей. Если ты позволишь, я бы хотел обсудить его с тобой с глазу на глаз, — Пьер Бельгард доброжелательно улыбнулся, и прожигающий его настороженным взглядом Атос насторожился ещё больше. — У нас скоро начнётся урок… — попытался «отмазать» брата от компании этого подозрительного типа старший. — Уверяю, я не займу много времени вашего друга, — настойчиво отозвался мужчина. — Брата, — перенимая беспокойство Атоса, поправил его Арамис. — Портос наш брат. — Даже так, — Бельгард изогнул губы в насмешливой улыбке, глядя на мальчика перед собой пренебрежительным взглядом снизу-вверх. — Не знаю, кто вы и что вам нужно, — замечая это, с вызовом вклинился в беседу Портос. — Но не советую вам разговаривать с моими братьями в таком тоне, — после он отвернулся от Бельгарда и посмотрел прямо на Атоса: — Если что, передай мсье Ренару, что я ненадолго опоздаю. — Уверен? — Атос нахмурился, но получив утвердительный кивок брата, вздохнул. — Не больше, чем на пять минут, Портос, — и кивнув младшим, вместе с ними пошёл в сторону школы.       Портос же, скрестив руки на груди, требовательно посмотрел на Бельгарда. Тот чему-то очень довольно улыбнулся. — Ты спросил, Портос, откуда я знаю твоё имя, — медленно начал он. — Всё дело в том, что я твой настоящий отец…